— Сучка… — оторвавшись на мгновение, сжирал меня темным, безумным взглядом… — маленькая, похотливая сучка… — и снова исступленно впился в мой рот, хватая другой рукой за попу, вжимая мои бедра в свои — где уже снова все было горячо и твердо… о, как твердо!
Дернул за волосы, откидывая мою голову еще дальше, и набросился на открывшуюся шею и все еще обнаженную грудь — да так, что уже через пару секунд я вся была красная от его грубых, жадных поцелуев…
Стой! — кричала рациональная часть меня — в этом теле нельзя, нельзя! И вместе с тем росла уверенность, что ничего не поможет, ничто не остановит эту лавину, и мое собственное желание обладать им, разбить его наголо в этой нашей нескончаемой, несправедливой войне… подчинить его и заставить узнать меня — настоящую меня! А не то, что он там себе напридумывал…
Меня трясло и било, разрывало на части, не щадя ни тело, ни душу — это ведь была я, кого он хотел теперь! Настоящая Я, чьи соски он вылизывал, будто сладкое мороженное, со стоном втягивая чуть ни полгруди сразу!
Не в силах больше сдерживаться, я извивалась и выкрикивала его имя, теряя себя в этом раю, подгоняя и направляя его туда, где было приятнее всего…
— Я знал, знал! — лихорадочно приговаривал он между поцелуями, не в силах оторваться от моей пылающей кожи. — Знал, что ты приворожила меня… На что я тебе сдался, маленькая ведьма…
Всех моих аналитических способностей в данный момент не хватило бы, чтобы понять, о чем он… Да я и не пыталась…
— Но чем же ты так пахнешь?.. — рычал он, стискивая обе мои груди вместе и глубоко вдыхая воздух между ними. — Схожу от тебя с ума с тех пор, как увидел… безумцем стал… только о тебе и думаю… Что ты со мной сделала?..
Его слова, наконец, начали доходить до меня.
— Что?..
— Это синий карбункул, да? Марловая взвесь пополам с Живым Камнем? О да, я читал ваши книги, хитрая ты дрянь… Но зачем тебе?.. Для оценок? Но ведь это глупо — я хочу тебя трахать, а не ублажать…
Я попыталась оттолкнуть его, чувствуя, будто меня вдруг умыли какой-то грязью… но он не позволил — снова с силой дернул меня на себя…
Тогда, из-последних сил рванувшись из его объятий, я размахнулась и влепила ему такую затрещину, что рука заболела.
Тишина повисла в ректорской, нарушаемая только лишь нашим тяжелым дыханием.
Держась за мгновенно покрасневшую щеку, Мэтр Вельфор просто стоял и смотрел на меня — злой, возбужденный, взъерошенный… и беспомощный в своем непонимании… всего.
— Убирайся отсюда, — процедил он, наконец — с такой ненавистью, будто последних нескольких секунд никогда не было. — И запомни — у тебя есть три дня на то, чтобы избавить меня от этого наваждения. Если после них я все еще буду хотеть тебя… будь уверена — я сдам тебя властям.
Глава 5
Я не помнила, как дошла до общежития, не помнила, что наплела Хлое — если вообще хоть что-то сказала ей.
Мельком удивилась тому, что напольное зеркало оказалось на месте… а потом бросилась на кровать и забылась больным, тяжелым сном без сновидений… Проснувшись же, поняла, что жизнь моя стала хуже любого ночного кошмара.
Как расколдовать кого-то, кого не заколдовывала? Как снять приворот, к которому не имею ни малейшего отношения? Да и нет там никакого приворота! Я бы почувствовала чужую магию…
Моментами мне казалось, что все это происходит не со мной, что я снова в кого-нибудь воплотилась и живу чужой жизнью, в чужом обличье… Вскакивала, кидалась к зеркалу… но увы, на меня все так же смотрела мое осунувшееся от тревог, бледное лицо потомственной магини, в простонародье — ведьмы.
И скоро, очень скоро все узнают о моей скандальной родословной и о моих нелегальных экспериментах с магией. Под улюлюкание тех, кто еще недавно делился со мной гостинцами из дома, посадят в черную, горбатую машину с анти-колдовским магнитным полем, и увезут из Академии прочь.
И неважно, что магией в нашей стране балуются все, кто только смог раздобыть себе парочку заклинаний или зелий. Во-первых, как известно, не пойман — не вор. Во-вторых, за магию низшего уровня — доступную в том числе и обычным людям — особо-то и не наказывают. Главное, чтобы кровь была без примеси «проклятого рода» — а оступиться может кто угодно, будь он сам Император… Не говоря уже о том, что высшие слои общества всегда могли добиться разрешения на использование магических артефактов, которое сделают их службу более приятной и полезной для государства.
Из меня же, без всякого сомнения, сделают козла отпущения. Показательный случай для всей нашей славной Провинции — вон, мол, что бывает, если позволить природным магам практиковать их способности. Чистейшей воды безобразие! Сведенный с ума ректор элитной академии — уважаемый человек! Подделанный экзамен и обманом измененный Реестр Родословных!
И всем будет плевать, что не было никакого приворота, что уважаемый ректор просто-напросто втрескался в студенточку из «низших» и отказывается поверить, что мог пасть так низко по собственной воле.
— Эль, ты в порядке?
Мэделин, одногруппница и соседка по этажу, в очередной раз потрогала меня за локоть, привлекая внимание. Я слабо улыбнулась. Кивнула, пытаясь вспомнить, о чем же мы с ней говорили — точнее, говорила она, а я изо всех сил делала, что слушала и временами поддакивала.
О чем вообще болтают в столовой обычные студенты, уплетая порцию рыбного пирога и ни о чем другом не беспокоясь, кроме как о скуке, которая нас всех непременно одолеет на Теории Образования Миров? Я уж и забыла.
— Так вот… — решив, что моего рассеянного внимания ей достаточно, Мэделин наколола на вилку кусок пирога с пюре и продолжила. — Я его спрашиваю — солнышко, тебе семнадцать-то есть? А он мне… — она смешно повысила голос до мальчишеской писклявости, — во-первых, я вам не «солнышко», а его светлость граф Соффли Младший. А во-вторых… не соблаговолите ли показать, что там у вас под юбкой, марэсса Дархэм?
Мэделин весело засмеялась — так, будто эта пошлость была вполне в ее вкусе.
Как и я, одногруппница не носила никаких титулов и благозвучных приставок к фамилии — отец ее был довольной известный заводчик шелкопрядной фермы, семейство вполне уважаемое, но без малейшей примеси «голубых» кровей. И тем ни менее, отношения с нашими благородными сокурсниками, да и с преподавателями тоже, у нее были вполне сносные — быть может оттого, что она никогда не считала себя им ровней. Вела себя так, как и полагалось простолюдинке в благородном обществе — бегала у всех подряд на побегушках, смотрела в рот высокомерным мерзавцам типа лорда Грейвора, а в последнее время и вовсе отличилась — ходили упорные слухи, что Мэделин переспала с кем-то из знати, и теперь от нее не отставали. Новоиспеченные лорды и графья буквально ходили за ней по пятам и требовали своей доли плотских удовольствий — что этой дурочке весьма и весьма нравилось.
У меня все же было больше комплексов по поводу свободной любви, а потому на историю про оборзевшего первокурсника я отреагировала не смехом, а опасливым поглядыванием по сторонам — а ну как подумают, что и я принимала во всем это участие…
Естественно, тут же вспомнила, чем сама занималась не далее, как вчера, и так сильно раскраснелась и разволновалась, что со стороны могло показаться, что подъюбочные приключения Мэделин с графом Соффли меня… вдохновляют.
К счастью, сегодня в столовой было особенно безлюдно — пятница, большинство студентов разъехалось на выходные по домам, и застать меня слушающей столь пикантные подробности могли разве что вороны за окном да сестры-близняшки дю Моррэйн в дальнем углу столовой — но тем явно было на нас обеих глубоко наплевать.
Я тоже должна была уехать после последней пары, однако мэтр Вельфор (репейник ему в штаны!) строго настрого запретил мне покидать территорию Академии, пока не придумаю, как сделать так, чтобы при взгляде на мою задницу у него не возникало всяческих непристойных мыслей.
— Нет, но как тебе этот малолетний нахал? — не отставала Мэделин. — Причем бегает за мной, как собачка… Будто я приворожила его, представляешь?
Вздрогнув от неожиданности, я подняла на нее глаза. Какое интересное совпадение…
— Приворожила? Это… он тебе так сказал?
Мэделин фыркнула, накалывая на вилку новый кусок пирога.
— Что ты… Если парня по-настоящему приворожить, он про это и знать не будет… Особенно если купить зелье у этих… — она оглянулась и понизила голос, — про которых лучше вечером не говорить…
Я даже глаза закрыла от презрения к себе. Нет, не потому что мне стало стыдно, что я и есть «та, о которой лучше вечером не говорить», а потому что решение все время лежало передо мной на ладони и мне потребовалась Мэделин, чтобы увидеть его!
Вы хотели приворота, господин ректор? Вы его получите!
Вот он — спасительный выход! Я приворожу этого гада по-настоящему!
Нет, не к себе — хоть это мысль и промелькнула в моей загребущей ведьминской душе. Я все же не настолько подлая. Но, допустим, к его же собственной любовнице — ведь он же все равно с ней спит! Причем, на время приворожить, не навсегда, чтобы хоть год закончить нормально…
Он почувствует, что его отпустило, а я скажу, что требование его исполнила — сняла приворот!
И никакого настоящего приворота он не почувствует, потому что любовное заклятье не дает о себе знать — оно маскируется под реальные любовные эмоции!
Я настолько загорелась этой мыслью, что даже обняла ничего не понимающую Мэделин и расцеловала ее за идею. Уже бросилась бежать к ректору торговаться — мол, да, я могу его освободить хоть сейчас, но он должен мне позволить за это дописать экзамен… И, вообще, перестать цепляться ко мне… насколько это возможно. Попугаю его даже — мол, если отворота не сделаю, меня могут хоть сколько арестовывать, хоть сколько казнить или сажать в тюрьму — ничегошеньки ему не поможет. До гроба будет хотеть меня и вообще заработает на всю свою жизнь импотенцию с душевным расстройством в придачу.
— Эй, ты куда! Я же еще не все тебе рассказала! — завозмущалась Мадэлин, видя, что я вдруг подорвалась и собираюсь уходить, даже не доев свою порцию.
Я обернулась с полдороги, послала ей воздушный поцелуй и пообещала дослушать ее рассказ позже. За рекордные несколько минут преодолела расстояние от студенческой столовой до ректорской, стараясь явно не бежать, не топать громче обычного по каменному полу — еще не хватало, чтобы меня остановил дежурный по дисциплине…
И вдруг затормозила, вчитываясь в список ингредиентов для приворота, которые уже прокручивались у меня в голове в виде раскрытой страницы какой-то древней книги.
Нет, для этого колдовства мне не нужно было «большое напольное зеркало».
Жар бросился мне в щеки, заставляя приложить к ним все еще прохладные ладони.
— О нет… — прошептала я, закрывая глаза и вглядываясь в последний в списке ингредиент.
Похоже, в этот раз мне придется зайти куда дальше страстных обнимашек с господином ректором. Потому что для спасительного приворотного зелья мне нужно было ничто иное, как… сперма мужчины, которого предполагалось приворожить.
И желательно, свежая.
* * *
До ректорской я не дошла, постепенно вновь погружаясь в апатию.
Как я достану эту долбанную сперму?!
Завалюсь к нему в кабинет, привяжу магией к креслу и… и что?
Да, я знала про секс, я даже успела его попробовать — благодаря все тому же ректору. Ну, то есть….частично попробовать. Знала, что бывают еще и оральные ласки — однако технически представляла себе все это очень и очень смутно.
Но даже если представить, что я добьюсь от господина ректора участия и полноценного оргазма — что в принципе невозможно с моим полнейшим техническим неумением — я что, должна набрать «это» в ладошки? Или убежать с его спермой во рту, как какой-нибудь хомяк или белка с орехами?
Уже в своей комнате, я прыснула со смеху, невзирая на общее подавленное состояние.
А может, наврать, что сперма требуется для отворота? И пусть он мне ее сам предоставит…
Нет — я покачала головой — не сработает. Во-первых, мэтр Вельфор не дурак, а во-вторых, явно изучал теорию — и скорее всего в курсе, для чего может понадобиться эта интересная… жидкость.
— Помогли бы вы мне, Великие Предки, а? — зачем-то взмолилась я, глядя на себя в то самое — восстановившееся напольное зеркало. — А я вам помогу… Если что нужно, конечно…
Хорошо, что Хлоя уже уехала. Еще пару таких безумств, и она точно напишет на меня заяву в Отдел Душевного Здоровья Студентов.
Поражаясь своему собственному идиотизму — какие еще Предки, это же просто сказка для маленьких ведьмочек! — я уже почти было отвернулась, как вдруг заметила — поверхность зеркала и мое собственное отражение… дрогнули?..
— Оохх! — вырвалось у меня, но выражение величайшего изумления уже не отразилось в зеркале…
ПОТОМУ ЧТО ДОЛБАННОГО ЗЕРКАЛА СНОВА НЕ БЫЛО!
Не было отражения расстроенной и напуганной меня, пропала уютная девичья кровать за моей спиной, пропало окно и отражение Араканской Лилии, изо всех сих пытающейся пролезть к нам с Хлоей в комнату…
Вместо всего этого глубина и ширина межрамочного пространства заполнились совершенно невероятным, никогда прежде не виданным мной пейзажем… или интерьером? Блестящие полы из какого-то светлого камня, напольные вазы, все в холодных, серо-белых тонах, безупречно чистое и залитое лучами солнца из огромного, от пола до потолка, окна без штор.
— Божечки мои, что это?..
Я зажмурилась. Снова резко открыла глаза. Поморгала и уставилась в никуда не девшуюся, совершенно непостижимую и не объяснимую картину…
И вдруг поняла.
Стоп! Это же портал!
Портал в другое место — далеко отсюда! А может, и в другое… измерение? В другой мир? Где все именно вот такое — серо-белое и залитое солнцем?
Чувствуя, что голова идет кругом, я вцепилась в раму бывшего зеркала, чувствуя, как оно втягивает, всасывает меня в себя, будто вцепившись в кожу невидимыми, но чрезвычайно сильными присосками… Попробовала сопротивляться — бесполезно, только сильнее потянуло… А может, не сильно и старалась — уж больно интересно было — что там — по ту сторону…
Миг — и рука моя преодолела невидимый, но вполне ощутимый барьер, будто сквозь желе прошла. А за рукой и все тело…
Потеряв равновесие, я по инерции полетела вперед, шлепнулась и распласталась на том самом каменном полу, что видела издалека… Хотя, скорее мраморном, судя по прожилкам и гладкости…
Тут же в страхе обернулась, бежать обратно…
Поздно. Из зеркала снова смотрело мое растерянное, растянувшееся на полу отражение, только уже… с другой стороны.
Да и само зеркало было другим — не в дубовой, а металлической раме, под цвет интерьеру.
— Куда ж это меня занесло… — бормоча и оглядываясь, я осторожно встала на ноги.
Огромная комната тоже оказалась спальней — с той стороны кровати было не видать, а вот с этой… Я замерла, остолбенело рассматривая самое большое ложе, которое только видела в своей жизни. Хоть вдоль, хоть поперек на нем спокойно могли улечься шесть человек. А то и все десять…
А потом вскрикнула и отступила на шаг назад — незамеченный мной ранее, в углу кровати застыл по стойке смирно молодой, мускулистый парень в одном лишь нижнем белье, причем таком бесстыдном и маленьком, что я в смущении отвела взгляд — уж больно солидной была выпуклость под тонкой, серой тканью странных и оочень коротких… штанишек?.. трусов?
Парень смотрел прямо перед собой, вытянув вперед руки с опахалом, и никак на меня не реагировал.
— Ну здравствуй, кровная, — сказал насмешливый, женский голос — прямо за моей спиной.
Я еще раз вскрикнула, подпрыгнула и обернулась.
В дверях спальни стояла высокая, яркая и очень ухоженная женщина — на вид лет тридцати, с черными, вьющимися волосами до пояса. Запястья ее были увешаны браслетами, пальцы — драгоценными кольцами — и всё это из белого золота, усыпанное камнями и бриллиантами.