— Возможно, не так радикально и резко. Нужно подумать и подобрать правильные слова…
— Какие слова, Ил? — хмыкнул Егор. — Она не поймет, какие бы изысканные слова я не подбирал! Не простит. Убежит без оглядки! И, знаешь, на ее месте я бы поступил так же.
— Ты преувеличиваешь. Катя, девочка умненькая, — уверенно возразил ученый. — Она все поймет. В данных обстоятельствах у тебя был ограничен выбор для действий. А узнав о твоих проблемах с доверием, девочка…
— Не начинай, — грубо перебил его Егор. — Пусть прошлое остается в прошлом. Катя об этом никогда не узнает. Как и о том, что я собирался использовать ее по полной, а потом найти способ устранить из своей жизни.
«Как ненужную вещь, — заботливо прокомментировал внутренний голос. — Вот так просто, Катенька. Использовать. И никак иначе. Слышала же, да? Запомни».
— Но ведь ты этого не сделал!
— Сделал бы, — вздохнул Егор. — Если бы не удалось вовремя опомниться.
— Если бы не чужеродное влияния — ничего вообще не произошло бы!
— Ты так уверен? — усмехнулся Егор.
— Да.
— А я — нет. Что если это влияние только усугубило мои желания? Мои личные желания! Понимаешь?! — вскричал Егор. — Мои! Желания!
— Я не верю в это, — заявил Илларион. — Ты самый рассудительный, здравомыслящий и повернутый на правильности из всех, кого знаю. Поэтому прекрати это акт ненужного сейчас самобичевания и успокойся.
В ответ ученому послышался лишь тяжелый вздох.
— Я уверен, что твое поведение, агрессия и тяга к саморазрушению напрямую связано с фактом потери зова мантикоры.
— А я больше ни в чем не уверен.
— Немудрено, сидишь тут, как верный пес на цепи столько времени и никуда не отлучаешься. Мозги набекрень и вылезли. Пойди проветрись, глядишь, и правильное решение подвернется.
— Решение уже созрело, — буркнул Егор.
— И какое же?
Неосознанно я напряглась, в ожидании ответа.
— Как только проверю, что повторное нападение Кате не грозит, дам ей полную свободу. Отпущу домой и больше никогда не побеспокою. Конечно, надо будет еще полностью оградить ее от мира существ, чтобы обеспечить девочке абсолютную безопасность от некоторых фанатиков нашей расы.
— Кто сказал, что так будет правильно?
— По-другому не получится.
— Почему?
— Ты — тупой? — вновь вскипел Егор. — Сам не понимаешь?
— Сейчас я готов поспорить, что из нас двоих тупой, как раз не я, — с легким смешком в голосе ответил Илларион. — Правильности в твоем заявлении не вижу. Даже грамма. В тебе говорят эмоции, а не холодная рассудительность, как раньше при принятии решений.
— Как раз наоборот. Я прекрасно понимаю, что иного решения в данной ситуации принять невозможно, — категорично заявил Егор. — Рядом со мной Кате грозит опасность. И если от угроз извне я дальше смогу ее обезопасить, то как прикажешь уберечь от себя?
— Мы что-нибудь придумаем…
— Не стоит. Если Кате будет безопасно и хорошо вдали от меня, то отпустить ее, а самому держаться подальше — единственно верное решение. Рисковать здоровьем, а тем более жизнью этой девочки я не намерен.
— Егор…
— Я все сказал.
— Хорошо, хорошо, я же не спорю, — поспешно заверил Илларион. — Мы вернемся к этому разговору позже. А пока все же настоятельно рекомендую отлучиться и привести себя в порядок.
— Нет. Я хочу удостовериться, что с Катей все в порядке.
— Вряд ли ей понравится вид твоей помятой, заспанной и небритой физиономии. И переодеться совсем не помешает. Да и освежиться. Ты не считаешь?
— А если Катя проснется раньше?
— Поверь, как ее лечащий врач, с уверенностью могу заявить: ты успеешь вовремя. Иди.
Не открывая глаз, я чувствовала, что Егор продолжал колебаться.
— Но если девочка проснется…
— Я сразу же тебе сообщу, — пообещал Илларион.
— Договорились.
Вскоре раздались шаги, а когда услышала характерный тихий звук, поняла, что Егор вышел из комнаты. Отчего-то даже дышать стало легче. Напряжение спало. До того самого момента, пока не услышала голос Иллариона прямо над ухом:
— Можешь уже открывать глаза.
От внезапности сердце стало биться, как оголтелое.
— Хватит притворяться спящей, Катя, — продолжил стыдливое изобличение мужчина. — Или думаешь я не знаю, когда должен был закончиться эффект от снотворного?
И дальше жмуриться, надеясь, что Илларион оставит меня в покое? Бессмысленно.
— Так ты это специально? — возмутилась я, отыскав взглядом ученого.
Он примостился рядышком, на краю кровати и с любопытством рассматривал меня, словно зверушку в зоопарке.
— Что именно? Если ты о том, что я дал тебе снотворное, то да, сделал это с умыслом. Как врач могу сказать, что твоему организму необходим был полноценный отдых, чтобы накопить силы для скорейшего выздоровления. Поэтому я принял решение разгрузить твою нервную систему, — внимательно наблюдая за моей реакцией, принялся объяснять Илларион. — Если же ты о словах Егора, то не думаю, что он вообще догадывался о твоем маленьком ухищрении. Поэтому никакого подвоха не ждал, а наконец-то выплеснул накопившееся.
— Накопившееся? — несколько отстраненно спросила я. — Он признался, что собирался меня использовать, а потом избавиться!
Илларион говорил со мной с таким будничным видом, точно обсуждал погоду на ближайшие дни.
— На твоем месте я бы не воспринимал некоторые из его заявлений всерьез.
— Э-э-э…
— Если бы ты знала Егора так же хорошо, как я, то…
— Ну, простите меня такую незнающую. Мне даже возможности узнать себя ближе не дали!
— У него проблемы с доверием.
— Меня должно это успокоить?
— А что, не успокаивает?
— Зачем надо было устраивать этот фарс? Я так понимаю, что в отличие от Егора, ты прекрасно знал, что я проснулась?
— Ну ты же нуждалась в информации, не так ли? Бегала, пыталась самостоятельно разобраться во всем, всполошила обитателей третьего этажа, почти стала причиной открытого конфликта веров с орденом, — хитро улыбнулся мужчина. — Я просто упростил тебе задачу и себя обезопасил от лишней работы. Как-то зачастила ты ко мне с различными травмами…
— Самодур!
Илларион снисходительно хмыкнул:
— Женщины. Вечности не хватит, чтобы разобраться в вашей психологии. Честно говоря, я рассчитывал, что ты окажешься мудрее, спокойнее и не будешь принимать за чистую монету каждую услышанную фразу, — сложив руки на груди, выдал мужчина. — Ошибся?
И что, прикажете, я могла ему ответить на подобное заявление?!
Рядом с Егором вообще перестала узнавать себя прежнюю. Как змея сбрасывает устаревшую кожу, так и я избавилась от нажитой, фальшивой оболочки, под которой оказалось скрывалась… незнакомка. Девушка, реакции которой невозможно было предугадать заранее даже мне самой, более импульсивная, любопытная и эмоциональная.
— Даже если ты не так хорошо знаешь Егора, как хотелось бы, то могла прислушаться к своему внутреннему голосу прежде, чем накручивать себя.
Какой умник! Прямо тошно!
— Что он тебе говорит? Прислушайся сейчас.
Пыхтя от раздражения, я крепко зажмурилась, пытаясь прибегнуть к такому странному и главное несвоевременному совету.
— Егор способен на подлость?
Я молчала.
— Предательство? — не унимался Илларион.
Жажда приказать ему заткнуться становилась невыносимой. Теперь я начинала прекрасно понимать Аду, рядом с которой этот источник болтливости вообще начинает фонтанировать безобразиями.
— Жестокость?
— Нет, — скрипя зубами, все же озвучила ответ, который мгновенно сформировался внутри, стоило только задать себе мучащие вопросы.
Но как доверять тому, кто скрывал, скрывает и собирается скрывать дальше от тебя столь важную информацию? Пусть и фантастическую, на первый взгляд…
— Как много ты слышала? Надеюсь, все самое полезное не упустила?
— Достаточно.
— Вместо того, чтобы задавать правильные вопросы, ты уцепилась в пару фраз Егора и зациклилась на них.
— И какие же, по-твоему, правильные вопросы?
— Об ордене, существах, в конце концов, недавнем нападении! Или тебя интересует только Егор с его отношением?
Ну вообще-то, как и любую другую женщину меня прежде всего интересовали наши отношения, да. Но сейчас это, правда, должно было быть не первоочередным.
Я мотнула головой.
— До последнего надеялась, что это либо дурацкая шутка, — решилась на признание я. — Либо сон.
— Ну, слава Богам, — резко воскликнул Илларион, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. — Я уж грешным делом стал думать о повреждениях мозга.
— Не смешно!
— Я особо и не смеюсь, — фыркнул он. — Женщины! Что с вас взять?!
— Илларион!
— Понял, не дурак, — пожав плечами, попытался обезоружить меня улыбкой этот прохвост. — Времени у нас мало. Чувствую, твоя курица-наседка скоро вернется проверить свои яйца.
— Что?
— Егор, говорю, долго плескаться в душе, переодеваться и марафетиться не будет. Вернется вновь драматично заедать собой у твоего ложа.
Шутливый тон Иллариона прекрасно разряжал обстановку, но напряжение меня не отпускало.
— В общем, если вкратце, то ты точно не спишь, вся непонятная хрень, что ты успела вскользь услышать, про орден и существ — правда. Разъяснения и подробности — потом, — поглядывая на дверь, почти шепотом зачастил мужчина. — Странности, что происходят в особняке последние две недели, не дают мне покоя. Да еще и проникновение Тени, нападение кентавра — уж совсем ни в какие ворота! Подозреваю, что затевается что-то посерьезнее, чем столкновение существ и ордена. И мне необходима твоя помощь, чтобы разобраться. Согласна?
— П-почему я? — прониклась и тоже перешла на шепот.
— Потому что ты точно не предатель! Остальные в особняке для меня под подозрением.
— Но откуда…
— Знаю? Я наблюдательный, Катя. И меня преследует настойчивое ощущение того, что ты знаешь намного больше, чем говоришь. Поэтому… либо мы сотрудничаем, либо я найду способ получить твои знания другим путем.
— Угрожаешь?!
— И почему женщины всегда предполагают только самое худшее? — фыркнул Илларион. — Озвучиваю варианты. Так что?
Послышался скрип половиц и тихие шаги. Мужчина напрягся, но даже голову не повернул в направлении звука, продолжая гипнотизировать меня взглядом.
— Согласна, — еле слышно пискнула я.
Илларион расплылся в довольной улыбке.
Кажется, я, наконец, смогла разглядеть кого-то безумнее себя. А безумец безумца в психушку уж точно не сдаст! Поэтому, по идее, поделившись чередой странностей с Илларионом, я не должна была ничего потерять. Может, даже приобрести… По крайней мере, смогу узнать интересующие меня подробности и увидеть картину целиком. Останусь в плюсе! И потом уже решу, как действовать дальше.
Не прошло и с полминуты, как Егор зашел в комнату. Я отметила, что выглядел он неважно. Осунувшийся, похудевший, с темными кругами под глазами от усталости. Не спасало ситуацию даже то, что одежда на нем оказалась явно свежая, а волосы блестели влажностью, точно он только что выскочил из душа, толком не обсохнув.
— Катя?! Очнулась, наконец?
— Друг, ты не поверишь! — округлил глаза Илларион. — Пару секунд назад проснулась! Я не успел послать за тобой, проверял жизненные показатели.
Егор не обратил на это заявление никакого внимания, продолжая сверлить меня глазами, словно не мог наглядеться.
— Как ты себя чувствуешь?
— Жизненные показатели в норме, — тут же встрял с ответом ученый, не дав мне шанса и рта раскрыть. — Пациент стремительными темпами идет на поправку. Через несколько дней будет бегать по особняку, как ни в чем не бывало.
— Может быть, тебе что-то нужно?
— Не помешало бы принести мартышке поесть, — с деловым видом кивнул Илларион, самолично взяв на себя роль в озвучивании моих интересов. Как надоедливый секретарь-референт, в услугах которого, в общем-то и не нуждались. — Я тоже ужасно проголодался. Эта практическая медицина страх как выматывает! Спасибо, что спросил, друг.
— Может быть, ты этим и займешься? — процедил Егор, наконец переведя совсем недружелюбный взгляд на ученого. — Или так и будешь встревать туда, куда не просят?
— Вообще я не горю желанием идти на кухню, — скривился ученый, но потом, подмигнув мне, исправился. — Но обладаю врожденным тактом и прозорливостью, поэтому ненадолго оставлю вас наедине. Так и быть. Но ненадолго! Моему пациенту нужны забота и покой!
Стоило ему выйти из комнаты, как меня одновременно прострелили две мысли: я совсем неожиданно обрела пусть странного, но союзника в этом доме; мы с Егором… остались наедине.
Разговор не клеился.
Илларион ушел, а Егор все продолжал стоять в нескольких шагах от двери, словно то ли не решался подойти ближе, то ли… растерялся. Я впервые наблюдала за такой его нерешительностью.
А еще не могла отвести взгляд от глаз Егора. Они манили, горели в безмолвном обещании, заставляли потерять себя среди бездонной глубины, забыть обо всем остальном, как о несущественном, мелочном…
И я забывала. Теряла себя. Полноценно отдавалась этому невыносимому притяжению. Обиды, вопросы, претензии ушли на второй план, притихли, замерли в ожидании своего времени.
Тишина не ощущалась как нечто лишнее, тревожащее. Наоборот, она сближала, будто невидимый мост пролег между нашими душами, соединив их эфемерной нитью.
Егор пришел в себя первым. Отмер. В три размашистых шага преодолел расстояние до кровати.
— Можно?
Легкий кивок, не была уверена, что голос не подведет меня, и мужчина аккуратно присел на краешек кровати, заключив в объятья своих теплых ладоней пальцы моей левой руки. Бережно, нежно, осторожно, словно от одного его неловкого движения я могла рассыпаться.
— Как ты себя чувствуешь? Что-то болит?
Я старательно прислушалась к себе. Кроме легкой слабости и ноющей боли в боку — ничего не тревожило.
— Нормально, — не стала медлить с ответом. — Что со мной случилось?
Из обрывков подслушанных фраз, увиденного ранее, странного сна и оговорок Ады, в голове уже сложилась картинка. Но услышать версию Егора все же хотелось.
Как он на этот раз придумает отвертеться? Ведь говорить правду, я уверена, до сих пор не собирался.
— Прости меня.
— За что?
— Я очень виноват перед тобой.
— Егор…
— Нет! Не перебивай меня. Я не могу объяснить тебе всего, но хочу, чтобы ты знала: в ту ночь я не полностью контролировал себя, поэтому чуть не допустил того, что ни в коем случае не должно происходить между любящ… мужчиной и женщиной.
— Я все понимаю.
— Больше подобного не повторится, я тебе обещаю. Знаю, что после всего ты захочешь вернуться домой и не стану препятствовать этому. Так будет правильно.
— Я не обижаюсь на тебя.
На досадный инцидент в комнате — не обижаюсь.
А вот на попытку трусливо избежать сложностей, избавившись от меня, под прикрытием искренней озабоченности моей же безопасностью — очень даже. Но об этом мы еще успеем поговорить. Наверное. По крайней мере, я на это сильно рассчитывала.
— Правда?
— Да.
— Спасибо, — облегченно выдохнул Егор, всего на пару секунд расслабившись. Вскоре каменное напряжение, что, казалось, сковывало его тело, вернулось: — На тебя напали, Катя.
— На меня?
— По моей вине, — понуро кивнул он. — Целью был я — попали в тебя. Прости, что так получилось.
— А кто напал?
Не знаю, что я ожидала услышать. Правду?
Только Егор оказался верен себе прежнему. Что заставило меня опуститься с небес на землю и вновь почувствовать былую горечь.
— У меня довольно много врагов. Кто-то из них организовал покушение, — неопределенно махнул рукой мужчина. — Жаль, что так получилось.
— Чем же ты таким занимаешься, что враги решают обстрелять тебя стрелами? — не стала скрывать саркастической усмешки я.
— Скажем так: я руковожу организацией, что отстаивает интересы многочисленных представителей сущ… социума и ревностно наблюдает за соблюдением мирных договоров.