— Я? — казалось, в лице Эллы не осталось и кровинки. — Но… к-как?
Отдав изумленной тетке Егора подвеску-пулю на витой цепочке, женщина сухо пояснила:
– Передашь посланнику судьбы. Дальше все произойдет совершенно естественно. Легкий разрыв временной цепочки перенесет посланника туда, где ему истинно необходимо находиться.
— Я не понимаю, — смущенно призналась Элла. — Что я должна сказать этому посланнику? Какое у него задание?
Рыжеволосая нахмурилась, обвела женщину взглядом полным скупого негодования. Так смотрят на крысу, что вдруг показалась из щели в полу или муху, что посмела присесть на чистый подоконник.
Тетка Егора даже, казалось, как-то съежилась под молчаливым укором пришедшей.
— Ты ничего не должна рассказывать, — наконец снизошла до ответа женщина. — Нельзя допустить существенной перемены в цепочке событий. Иначе все пойдет по-другому, совсем не так, как необходимо мне для правильного финала. У посланника будет три попытки, чтобы сделать правильный выбор, исправив все.
Видя, что недоумение Эллы никуда не делось, женщина отмахнулась:
— Твое дело — передать артефакт. Над остальным голову не ломай.
Видимо, решив, что разговор исчерпан, рыжеволосая развернулась, направляясь к выходу из комнаты.
— Постой… те! — кинулась ей вдогонку Элла. — Но как я найду этого посланника?!
Женщина снисходительно улыбнулась:
— Тебе не потребуется никого искать, смертная. Моя пуля сама выберет того, для кого предназначена.
Ослепительное белое сияние и… картинка вновь сменилась, показав мне… меня же на похоронах Егора.
Откровенно скучающую, задумчиво и медленно расхаживающую от одной фотографии к другой под гнетом праздного любопытства.
Наблюдать за собой оказалось более чем странным. Но… познавательным. Если я в прошлом почти не крутила головой по сторонам, сосредоточившись суто на фотографиях и собственных ощущениях, то сейчас подмечала все происходящее в мельчайших подробностях. Заинтересованные, а порой и откровенно недружелюбные взгляды присутствующих. И маму, застывшую в углу, словно выжидающую чего-то… необыкновенного. Она смотрела на меня с такой огромной надеждой, гордостью и неприкрытой жаждой чего-то, что сделалось жутко.
Заметила я и Эллу, которая подошла со спины слишком тихо, чтобы я-прошлая смогла ее услышать. И подвеску, что вспыхнула в ладони женщины белым сиянием, на секунду ослепив тетку Егора. И торжествующую улыбку Эллы, что на осунувшемся лице смотрелась безумным оскалом.
Короткий разговор-нелепица, что между нами состоялся, растерянность после столь неожиданного презента женщины слились воедино, точно кто поставил запись на быструю перемотку. А вот момент, когда я пыталась дойти до такси, показался необычайно четким. Особенно мгновение вероломного удара по голове.
Пока я-прошлая без чувств валялась на земле, я-теперешняя внимательно всматривалась в напавшего. Им оказалась… женщина. Если доверять своим смутным воспоминаниям, то та же самая, что грозилась облить меня кислотой в подъезде! Сумасшедшая!
И опять из-за натянутого чуть ли не к самому кончику носа капюшона разглядеть лицо женщины не удалось. А вот дальнейшее развитие событий…
Уже через мгновение стало предельно ясно, что ударом по голове сумасшедшая не собиралась ограничиваться.
Трясясь от ужаса, я наблюдала, как женщина с видимым усилием притащила из-за ствола ближайшего дерева ко мне канистру, оставив на земле бороздку. Мимолетного взгляда хватило, чтобы понять, в подобных емкостях привыкли хранить горючие вещества. Например, бензин.
Отвинтив крышку, женщина вытащила маленькую серебряную зажигалку из кармана, и несколько долгих секунд просто любовалась игрой язычка пламени. А потом, погасив огонь, нагнулась, пытаясь хорошенько облить беззащитную меня… прозрачной жидкостью.
В момент, когда решила, что стану свидетельницей собственной… такой жуткой казни, земля подо мной вспыхнула белым светом, и появившаяся дыра мгновенно поглотила мое тело в свои глубины. Как только сияние пропало, а перед женщиной на месте, где я лежала, ничего не оказалось, кроме примятой травы — округу огласил душераздирающий отчаянный вопль.
Следующая картинка оказалась еще более странной, чем предыдущая.
И я даже не сразу узнала, что именно показывала «гладь», взгляд постоянно метался от одного предмета старины к другому, пока не заметила за широким столом нахмурившегося Егора. Только тогда и сообразила, что «водное зеркало» транслировало картинки из рабочего кабинета мужчины. Все же я была там только однажды, мельком и при таких обстоятельствах, что почти не запомнила окружающую обстановку.
Догадка, что за события покажет колодец, у меня имелась. Ничего иного кроме первого моего серьезного потрясения в особняке — на ум не приходило. Поэтому с замиранием сердца я уставилась в воду, внимательно наблюдая за происходящим. И не прогадала. Сначала ничего не происходило, Егор перебирал какие-то вещи, что-то постоянно записывая то в ноутбук, то в блокнот. Немногим погодя в кабинет ворвалась Настя, а мужчина разбил зеркало. Тут же в затемненном углу комнаты появилась рыжеволосая женщина, что застыла простым наблюдателем, бездействуя. Судя по реакции Егора и Насти, пришедшую никто не заметил.
Вопреки моим ожиданиям ничего сверхъестественного не происходило. Но стоило Егору склониться над осколками, чтобы их собрать, как из глубины зеркала показалась черная дымка. Увлеченный разговором с сестрой, мужчина ничего не заметил, а вот рыжеволосая незнакомка нахмурилась. С ее пальцев сорвалось несколько белых искорок, которые легонько пихнув Егора в грудь, скрылись в его теле. Мужчина поморщился, но просветлел лицом, точно на него снизошло озарение. Егор с сестрой быстро ретировались из кабинета. Черная дымка вернулась в глубину зеркала. До того момента, как Аннушка не попыталась собрать осколки.
Чернильный сгусток тучей навис над женщиной и как только она намерилась завизжать, ринулся внутрь ее тела. Дальше началось невообразимое.
Наблюдать за тем, как человек самостоятельно рвет ногтями свое горло — более чем ужасно. Кровь струилась по рукам женщины, окрасила некогда белый воротничок формы в алый, залила грудь. Выпучив глаза, Аннушка отчаянно боролась с собой, пыталась звать на помощь. Но, увы, никто не слышал. И в какой-то момент этого безумия, черный сгусток, выскользнул изо рта, носа, ушей женщины, обвил ее шею тугим кольцом и… оторвал голову.
От ужаса я на несколько секунд зажмурилась, страшась смотреть дальше.
Разум отказывался воспринимать увиденное за правду. Слишком фантастическими, необыкновенными и жестокими казались эти события. Хотя все, что происходило со мной после тех злосчастных похорон, именно таковым и было. Обдумать же полученную информацию как следует не получилось. Мысли прервались очередной… картинкой, что стал транслировать странный колодец.
На этот раз я словно наяву оказалась в роскошном белом зале, по периметру которого в воздухе застыли сотни сверкающих камней. В эпицентре происходящего, как и во всех «видениях», была рыжеволосая красавица.
В «видении» она стояла возле огромного зеркала, украшенного старинной рамой в причудливых завитушках. По правую руку от женщины притаилась миниатюрная блондинка. Судя по тому, как девушка морщилась, пренебрежительно кривя губы, она была далека от хорошего настроения.
Само же зеркало, словно некий телевизор, показывало… мою комнату в особняке и события, что развернулись между мной и Егором ночью.
Ой, мамочки…
— Мы не вмешаемся? — проскрипела блондинка, с откровенным отвращением посматривая на пьяную браваду Егора.
Мужчина как раз неудачно потянул за мою ночную рубашку, разорвав ее. Я-прошлая пока совершенно не подозревала о такой подставе и «светила» голой пятой точкой в зеленый горошек, распластавшись на полу.
— Не думаю, что ты забыла, Кара, наши правила, — невозмутимо ответила рыжеволосая. — Прямое вмешательство в ход событий разрешено лишь мойрам.
— Но это несправедливо! — притопнула ногой блондинка. — Мы не остановим это надругательство?!
— По факту надругательство еще не свершено. А мальчик… вообще не ведает что творит.
— Моя госпожа! — ахнула девушка. — Вы закрываете глаза на несправедливость?
Всю невозмутимость рыжеволосой как ветром сдуло. Гневный прищур, сжатые губы и «молнии» во взгляде — впечатлили бы кого угодно. Меня так точно. Даже какая-то неприятная прохлада распространилась по позвоночнику.
Да и блондинка мгновенно поняла, что сболтнула лишнего. Побледнела. Стушевалась. Ссутулилась.
— Ты забываешься!
— Простите, моя госпожа.
Тем временем мы, которые в зеркале, как раз пребывали в пылу сближения. Причем действовали настолько активно и не жалея усилий, что даже мне сейчас стало жарковато, наблюдая за, казалось бы, свершившимся прошлым.
— Если этот мужчина и является потомком моего любимого творения, то это совершенно не значит, будто я позволяю ему больше, чем остальным! — процедила разозленная красавица.
— Я знаю, моя госпожа, — в смирении нагнула голову блондинка.
Если таким поведением Кара пыталась достигнуть некого понимания, то эффект не проявился. Женщина распалялась еще больше, гневно жестикулируя. Каждый раз при резком движении с кончиков ее пальцев сыпались белые искры.
— Да и вообще мальчик с трудом контролирует собственные инстинкты! Разве не видишь?
— Я понимаю, моя госпожа, но… — промямлила девушка, все так же не поднимая головы.
— Никаких «но», нимфа! Мы не будем использовать право прямого вмешательства! Не тот случай для столь радикальных мер.
— Как соблаговолит моя госпожа, — еще ниже нагнулась Кара.
Наблюдая за этим то ли показным, то ли искренним смирением, рыжеволосая «оттаяла». Морщинки вокруг глаз разгладились, напряжение, что светилось в каждой ее черте — исчезло.
— Но позвольте поделиться наблюдением…
Рыжеволосая повелительно кивнула. Не знаю, каким образом Кара, что так и не подняла головы, поняла о получении своеобразного разрешения, но говорить начала смело и решительно.
— Если нам запрещено прямое вмешательство, то запрещено и другим?
— Конечно.
— А косвенное вмешательство, что повлечет за собой кардинальные перемены в линии судеб близких к объекту существ, по масштабу влияния приравнивается к прямому?
— Не понимаю, к чему ты ведешь, — нахмурилась женщина.
— Объект, — Кара, наконец, подняла голову и постучала указательным пальцем по зеркалу. — Находится под влиянием артефакта темной богини и не отвечает за собственные действия. А значит, не способен ясно мыслить и осознанно пойти на несправедливость, за которую понесет наказание.
— Я же сказала, что мы не будем его наказывать! — вспылила рыжеволосая. — Не сейчас! Он и так до сих пор пожинает плоды твоей прошлой справедливости!
— Все, что пожелает моя госпожа, — почти прошептала Кара, вновь нагибая голову. Совершенно случайно я успела заметить, как ее губы изогнула легкая улыбка. — Но вмешательство артефакта темной богини…
Несколько секунд в зале царствовала напряженная тишина, которую разорвал лишь возглас рыжеволосой:
— Ты права, дитя мое! Из-за воздействия сил темной богини, что приравнивается к косвенному вмешательству в судьбу, я тоже могу кое-что себе позволить.
Победно вздернув подбородок, Кара внимательно наблюдала за действиями той, кого называла своей госпожой.
Белые искры, сорвавшись с пальцев рыжеволосой, плавно, как нож в масло, вошли в зеркало и коснулись макушки Егора.
— Неправильно! — тут же раненным зверем вскричал мужчина, отскакивая от меня точно ужаленный. — Все должно быть не так!
— Что вы сделали, моя госпожа?
— Вернула мальчику здравомыслие, — улыбнулась рыжеволосая. — Так присущее его славному роду.
На лице Кары расцвело разочарование.
— Никогда не думала, что мои нимфы такие жадные к возмездию.
Блондинка поежилась, обхватила руками плечи, точно вмиг замерзла и пыталась согреться:
— Справедливость не восторжествовала. Я чувствую ее холодный зов.
Рыжеволосая тяжело вздохнула, погладила Кару по спине, словно успокаивала.
— Он не уйдет от справедливости, дитя мое, — сочувственно пообещала она. — Потерпи немного.
Блондинка кивнула, прильнув в распахнутые объятья своей госпожи, словно к матери. Смежив веки, Кара продолжала дрожать, поглаживания по спине и рукам больше не приносили ей должного успокоения.
Краем глаза я следила за трансляцией зеркала. События уже не могли удивить, ведь я точно знала, чего ожидать далее.
Рыжеволосая не вмешивалась, нашептывая Каре слова утешения. И лишь тогда, когда антураж в зеркале сместился в заросли, где мы с Егором продолжали упоенно собачиться, а среди кустов появился кентавр и, немедля, спустил тетиву, обратила взор к происходящему. Властного движения руки рыжеволосой хватило, чтобы стрела сместилась вниз, влево и вместо того, чтобы прошить грудь Егора, пролетела между нами, чиркнув мой бок.
Кара перестала вздрагивать, подняла на рыжеволосую заплаканные глаза, полные ужаса:
— Мы наказали не того!
— Ты чувствуешь зов справедливости? — отстранилась женщина.
— Нет.
— Холод? Потребность наказать?
— Нет.
— Объект получил лучшее наказание из возможных, — довольно хмыкнула красавица. — Наказание виной.
Последнее, что удалось увидеть перед тем, как картинка закрутилась в тугую спираль, искреннюю растерянность блондинки и непоколебимость во взгляде рыжеволосой незнакомки. Так смотрят только тогда, когда уверены в своей правоте на все сто двадцать процентов. Не меньше.
Водная гладь в колодце потускнела, перестала сиять и показывать видения. Теперь в ней отражались звезды, улыбающееся лицо рыжеволосой женщины и моя бледная, испуганная мордашка.
— Сделай правильный выбор, Катя, — прошептала незнакомка. — Пусть восторжествует справедливость.
ГЛАВА 8
Пробуждение было странным. Я просто ощутила, что больше не сплю, вполне ясно мыслю и чувствую себя относительно хорошо. Уже хотела открыть глаза, проверить, где нахожусь, но услышала знакомые голоса и передумала.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?! — возмущенным шепотом надорвался Илларион. — Крыса затаилась. Я не всесильный. Сам же сказал, что надо подождать!
— Знаю! Но чего ждать? Очередного нападения на Катю? — не менее эмоциональным шепотом вторил ему Егор. — Сделать ее наживкой? Этого?
— Ты так уверен, что нападение было именно на нее?
— А на кого же еще?
— На тебя, — озвучил мои мысли Илларион.
— Это бессмысленно.
Я еле удержалась от скептического хмыка, а вот ученый не удержался. Даже приглушенно рассмеялся.
— Сам подумай, кому нужна обычная девчонка по сравнению с главой ордена существ, что как кость в горле для некоторых?
— Этого просто не… — уверенно начал Егор, а потом неожиданно запнулся.
Воцарившаяся тишина вокруг меня… заставляла нервничать.
— Егор? — раздался совсем рядом встревоженный голос Иллариона. — Дружище, ты в порядке? Водички?
— Не надо. Я знал, что Катя пострадала по моей вине, — ответ Егора звучал приглушенно. — Из-за недосмотра, беспечности. Но чтобы девочка еще и стрелу вместо меня словила…
— Хватит.
— Я так виноват…
— Перестань.
— Ты не понимаешь!
Послышался глухой звук удара, возня, пыхтение.
— Полегчало? — спросил Илларион, когда шум прекратился.
— Да, — выдохнул Егор. — Спасибо.
— Ты должен ей многое рассказать. Объяснить. И свое поведение тоже.
Я затаила дыхание.
— И как ты себе это представляешь? — возмутился Егор. — Что я ей скажу?
— Можно попытаться начать с правды.
— Катя, меня переклинило сразу же, как только тебя увидел. Я с умыслом притащил тебя в особняк ордена существ, не спросив желания. А теперь без моего разрешения и заступничества ты отсюда никогда не выйдешь, таковы правила. А еще я утаивал информацию, водил за нос, устраивал тебе проверки на вшивость, требовал безраздельного внимания, прятался, как последний трус трое суток, когда сам же и склонил тебя к близости. В итоге чуть не изнасиловал, подставил под удар Тени и подосланного убийцы. А еще моя вторая сущность — мантикора и недавно я потерял связь с ней. Но ты не волнуйся, в особняке вообще почти нет людей. Такую правду?