Но я уж точно не ожидаю увидеть в тарелке такое "что-нибудь".
— Это что? — спрашиваю я.
— Каша.
— Манная? Вы серьезно?
— Вполне. Идеальный завтрак. Питательный, полезный. Вот ягоды, вот кофе. Наслаждайся.
С сомнением смотрю на шефа, ожидая, что сейчас он рассмеется и скажет, что пошутил. Но он не спешит смеяться.
— А я думала, вы завтракаете лобстерами и виски.
— Я — да, — с совершенно невозмутимым видом говорит нахал. — А тебе надо правильно питаться и быть хорошим Олененком.
С этими словами он щедро наливает себе в стакан виски и достает какую-то коробку с сырной нарезкой.
— Вы издеваетесь, да?
— А ты?
— А что я?
— А зачем ты эту пижаму надела?!
Я непонимающе смотрю вниз, на вполне скромные серые бриджи и голубую футболку с прикольным принтом.
— Мне ее Семен подарил после съемки. Что не так?
— Что не так? Да я как будто племянницу привез! Ты еще заплети две косички и покажись так соседям, меня отсюда менты увезут за совращение малолетних! Ты меня так импотентом сделаешь. Не могла взять что-то из белья, которое мы купили?
— Я взяла, — смущенно опускаю голову. — Только в нем по дому ходить нельзя. Я же не знала, что здесь такой дом! Я думала, это дача. Обычная. С печкой там…
Влад смеется. Ну да, наверное, это смешно, но почему он не мог сказать про загородный дом? Или, не знаю, коттедж? Дача в моем понимании это что-то деревянное, небольшое, без отопления. С печкой и сарайкой. В нее уж точно не вписываются кружевные пеньюары. А вот теплая пижамка — вполне.
— Вот и ешь кашу, — мстительно отвечает Архипов. — Сама виновата. А потом переоденься уже хоть во что-нибудь. Ходи в белье. Или возьми мою рубашку.
Делает большой глоток и морщится.
— Все, найдешь меня в гостиной, я больше не могу на тебя смотреть. Горе луковое.
— Манное, — кричу ему вслед и тихонько хихикаю.
Но каша вкусная. А уж со свежей, крупной и сочной малиной вообще шедевр. Как говорила хорошая институтская приятельница: жизнь прекрасна, и я в ней — ананас.
Я расправляюсь с завтраком в мгновение ока, только в середине понимая, как сильно голодна. Потом не спеша пью кофе, созерцая из окна весенний лес. Затем поднимаюсь в комнату и переодеваюсь. Буквально силой загоняю смущение как можно глубже и надеваю комплект черного белья. Поверх застегиваю бледно-голубую рубашку Влада. Есть у меня подозрение, что он взял ее исключительно для этих целей, иначе зачем ему на отдыхе накрахмаленная рубашка, буквально скрипящая от чистоты?
В шкафу, на той же полке, где и рубашка, я нахожу небольшую картонную коробку без опознавательных знаков. Любопытство требует немедленно сунуть туда свой нос, а шеф с первого этажа кричит:
— Залезешь в коробку раньше времени, я тебе ремня дам!
— У вас что, камеры по всему дому? — спрашиваю, когда спускаюсь.
Впрочем, не так уж мне и хочется рассматривать содержимое. Кое-какие догадки — я же не дурочка, хоть порой под нее и кошу — имеются.
— Нет, камер у меня нет, просто твой любопытный нос слишком предсказуем, — отвечает Влад.
Мне нравится смотреть, как он лежит на диване и читает. Когда Архипов расслаблен, он еще красивее. Черты лица смягчаются, взгляд теплеет. Удивительно разный мужчина.
— Я переоделась, — сообщаю.
Он откладывает книгу и внимательно меня рассматривает. Глаза блестят не то от предвкушения, не то от выпитого виски. Манит к себе, и я залажу на диван, в теплые объятия.
Сначала мы целуемся. Наверное, за такие поцелуи можно отдать очень много. Неторопливо, сводяще с ума, бесконечно долго. На мягком диване, возле окна с видом на хвойный лес, я готова на все. Внутри разгорается пожар, с губ срывается стон, когда руки Влада пробираются под рубашку и выводят замысловатые узоры на груди.
Приходит потрясающая в своей наивности мысль: а ведь я должна, наверное, проявлять инициативу. Да что там! Я вообще за все, что Архипов для меня сделал, должна ублажать его по первому разряду. Один затык — не умею. Хотя еще неделю назад не хотела, а сейчас мне кажется, что самой страшной трагедией будет, если он меня отпустит.
— Что мне делать? — спрашиваю я.
Чувствую легкий румянец, но уже не краснею так, словно впервые в жизни целуюсь. Губы горят, низ живота сладко ноет.
— С чем делать?
— Ну… с вами… в смысле, я ведь… вы хотите…
Он долго думает, осторожно перебирая пряди моих волос.
— Придумал. Идем.
На дрожащих ногах я поднимаюсь вслед за ним на второй этаж. Влад нажимает несколько кнопок на панели управления рядом с кондиционером — и окна темнеют, в комнате воцаряется приятный полумрак. Затем он стаскивает с кровати покрывало.
— Что? — встречает мой изумленный взгляд. — У нас впереди весь день, потом еще ночь, потом еще день и половина ночи.
— Почему половина?
— Во второй половине придется поспать перед работой. Иди сюда.
Я забираюсь под прохладное одеяло. Сильные руки снова сжимают меня в объятиях, но, похоже, что шеф именно сейчас не настроен на горячее. Он прижимает меня к себе, как плюшевого медведя, и невольно на смену возбуждению приходит приятное расслабление. Я действительно не выспалась, а после сытного завтрака чувствую, как стремительно и с нереальным наслаждением проваливаюсь в сон.
Ухо греет чужое дыхание. Даже не думала, что могу спать с кем-то в такой близости.
Мы спим всю первую половину дня. Это божественно. Нет, это не просто божественно, это намного лучше, чем все удовольствия вместе взятые. Крепкий, здоровый, вкусный сон в огромной постели с белоснежным бельем. Наверное, так выглядит рай. Во всяком случае за четыре часа сна здесь я будто становлюсь другим человеком. Во всяком случае мне совсем не грустно. Теперь я знаю, что такое отдыхать.
Отдельное удовольствие: просыпаться не по звонку будильника. Просто проснуться, потянуться, открыть глаза. Встретиться взглядом с Владом и спрятать нос под одеяло. Я не успеваю подготовиться к его взгляду, проникающему прямо в душу.
— Выспалась? — спрашивает он.
— Выспалась. А который час?
— Два. Пора обедать? Или еще не пора?
Прислушиваюсь к себе, но есть пока не хочется. А вот горячего ароматного чаю или крепкого кофе с лимоном — было бы просто отлично.
— Тогда вставай, Олененок. Будешь ассистентом повара. Готовить не очень романтический, но очень дорогой ужин.
Наверное, на моем лице отражается удивление, потому что уж чего я не ожидаю, так это того, что мы будем готовить.
— Что такое? — спрашивает Влад.
— Я думала, вы взяли меня сюда, чтобы…
— Заниматься сексом?
— Ну да. И до сих пор почти не приставали.
— И ты этим фактом недовольна?
Он смеется, подтягивая меня ближе и запуская горячую ладонь под рубашку. Сон снимает как рукой.
— Заманчиво. Очень заманчиво. Но знаешь, у меня за годы работы сложилось два правила. Одно давно, а второе недавно. Но они оба очень облегчают жизнь.
— Что за правила?
— Первое: нельзя развлекаться предварительно не отоспавшись за всю неделю.
— А второе?
Мысли путаются, легкими жаркими движениями рук Архипов будто подчиняет себе мою способность трезво оценивать происходящее.
— Голодный Олененок — к беде в постели.
Сначала я удивленно моргаю, потом обиженно фыркаю, но все же мне становится смешно. Это же надо было меньше, чем за месяц, создать себе репутацию невероятной обжоры! Впору всерьез обеспокоиться, не скажется ли страсть к вкусностям на талии.
— Можешь не волноваться, — меж тем говорит Влад. — Сначала ужин, а потом взрослые игры. Впереди много времени.
От его голоса мне снова становится жарко. Словосочетание "много времени" никогда еще не было таким волнующим и пугающим одновременно.
Стыдно признаться, но то, что происходит в следующие несколько часов, открывает мне мир совершенно нового вида отдыха. В моей семье не было принято выезжать куда-то на природу. Мы не сидели долгими вечерами в беседках, кутаясь в пледы, не слушали стрекот насекомых в траве, не разжигали мангал. Шашлык я видела в ресторанах, а ела при свечах лишь однажды, на свидании с бывшим.
Для Влада это все так естественно и непринужденно, что закрадывается подозрение: он делал это уже сотни раз. Неужели привозил сюда секретарш и угощал их мясом с углей? Нет, я поставила бы все на то, что раньше у него была совершенно другая жизнь. В которой было место шашлыкам, посиделкам на природе и мягкому мерцанию свечей. Приветом из той жизни стал взгляд его матери, который я вряд ли смогу забыть.
Мне до ужаса интересно, что привело Влада к одиночеству, но, помня его реакцию на попытку влезть в личное, я молчу. Сижу на скамейке в беседке, забравшись с ногами в большой теплый плед, смотрю на язычок пламени свечи и нюхаю потрясающий запах только-только занимающегося шашлыка.
Шеф, проходя мимо, дает мне бокал с вином. Терпкое, красное, согревающее. Оно кружит голову. Я улыбаюсь, жмурюсь, как объевшаяся сметаны кошка, наслаждаясь уютом и неспешностью вечера. Черт, Владу стоит добавить в список своих правил обязательные вечерние посиделки при свечах. Не знаю, что лучше: джакузи или это.
На мангале готовятся аппетитные кусочки мяса. От них идет такой запах, что у меня сводит желудок.
— Вы часто здесь бываете?
— Раз в месяц примерно. Необязательно здесь. Но организму нужен отдых, иначе он отказывается работать. Поэтому я или улетаю куда-то в теплые края, или беру у Сереги ключи и расслабляюсь здесь. В зависимости от настроения.
— Тут очень здорово. У нас был загородный дом, но мама ненавидела насекомых, растения и все такое, поэтому ничего, кроме газона, на территории не было. А здесь очень красиво. Хоть и жутковато.
— Бояться нечего. По периметру серьезная охрана. Везде камеры. Так что в лесу развлекаться не будем, а то станем звездами порнхаба. Кстати… ты все еще мне "выкаешь". Поэтому у меня есть одно… пожелание.
— Перестать? — вздыхаю я.
Но Влад удивляет:
— Нет. Точнее, утром можешь перестать. А сегодня ночью я бы еще послушал.
Я получаю первый заветный кусочек мяса. Оно такое нежное, что тает во рту. Вместе с вином это божественное сочетание.
В тусклом свете пламени тени пляшут, очертания предметов кажутся мягче. Где-то вдалеке слышится шорох крыльев какой-то птицы. Слабо шумит ветер в кронах деревьев. В воздухе непередаваемый аромат хвои, дыма и свечного воска. Не хватает только негромкой музыки, но я оставила смартфон в доме и не хочу за ним возвращаться.
Усилием воли заставляю себя остановиться на двух кусочках. Объесться — не лучшее решение. Мне дали целый день отдыха, простого отдыха, какой бывает у девушек, когда они вместе с возлюбленными отправляются за город.
Будет несправедливо лишить Влада его части сладкого.
— О чем думаешь, Олененок?
— Так, о разном, — пожимаю плечами. — Спасибо за ужин. Я никогда не бывала в таких местах.
— Тебя легко удивить.
— Меня не баловали. Мир, где дочки чиновников гоняют на дорогущих машинах и живут на Бали, прошел мимо меня.
— По-моему, это не так уж плохо. По крайней мере ты умеешь радоваться чему-то кроме бриллиантов и Мальдив.
— Это смотря кто радует, — вырывается у меня.
Черт. Я не планировала этого говорить. Чувствую себя готовой провалиться сквозь землю! Воцаряется напряженная тишина, я прячусь за бокалом и делаю большой глоток. Вино обжигает горло, я кашляю и случайно опрокидываю свечу. Бросаюсь тушить, обжигаюсь, издаю почему-то испуганное "Мяу" и отдергиваю руку.
Архипов смеется, гасит свечку, берет мою руку и внимательно осматривает ожог.
— Хорошо, что зная тебя я взял пантенол, аптечку от простуды, аптечку от аллергии, аптечку от желудка, тонометр, градусник, фонендоскоп. Жаль, забыл портативный рентген и дефибриллятор. Ты уж постарайся поаккуратнее.
— Смешно вам?
Палец ноет и жжется, но ожог совсем небольшой, даже кожа не слезет. Это понимает и Влад, потому что прежде чем успеваю опомниться, он вдруг подносит мой палец к губам и невесомо касается его языком, успокаивая боль.
— Я, пожалуй, больше не хочу ужинать. А ты? — спрашивает он так, словно и не нужен ему никакой ответ.
Если бы я знала, чего хочу, моя жизнь не была бы такой интересной. Но точно знаю, что не хочу все выходные провести, прячась от собственных желаний.
Влад задувает свечи, неторопливо убирает остатки еды и заливает водой тлеющие угли. Пока он занят, я переодеваюсь в рубашку. Руки немного дрожат, но это не страх, а скорее приятное возбуждение. Хоть я и не знаю, что запланировал Архипов, но точно уверена, что ничего общего со спонтанным сексом в отеле или с быстрым — в кабинете, не будет. Он долго ждал этих выходных.
Поддавшись внезапному порыву я залезаю в джакузи. Горячая вода расслабляет, успокаивает. Архипов застает меня за увлекательнейшим занятием: я пытаюсь ногой повернуть переключатель интенсивности гидромассажа.
— А если поскользнешься и утонешь? — хмыкает он.
В его руках запотевшая бутылка с шампанским и корзинка с клубникой в шоколаде. Из потайного бара в нише под столиком Влад достает два бокала. Контраст холодного игристого и горячей ванны невероятно приятен. Клубника сладкая, шоколад тает во рту. Меня немного удивляет, что мужчина тянет, но я с интересом жду продолжения.
И оно наступает.
— Прежде, чем приступим, хочу с тобой поговорить.
— О том, откуда берутся дети и как важно предохраняться?
— Об этом я и без тебя знаю. О том, что я хочу с тобой делать.
В голову невольно лезут просмотренные в огромном количестве ужастики. Сюжет почти всегда один: влюбленная парочка приезжает в домик у озера и встречает маньяка. Или один из них оказывается маньяком.
— Чего это ты улыбаешься?
— Ничего, — поспешно отвечаю я. — Просто так, кое-что вспомнила. Так и что я должна знать?
— Мне бы не хотелось тебя напугать. Или внушить мысль, что ты должна терпеть боль. По крайней мере ту, которая тебе неприятна.
— Не поняла, — хмурюсь.
Шампанское определенно действует на мои умственные способности.
Влад стаскивает куртку и облокачивается на краешек ванны.
— Ты знаешь, что мне нравится, так?
— Вы же говорили. Всякие наручники и все такое.
— И тебя это пугает?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Нет, наверное.
Потом решаю, что уж если и быть честной, то до конца, и признаюсь:
— Мне любопытно.
Он усмехается.
— Это хорошо. Я не буду требовать невозможного. Просто хочу… немного поиграть.
Он идет к шкафу. На свет появляется коробка и, значит, моя догадка была верной. Хорошо, что я не стала заглядывать в нее утром. Во-первых, мысли о грядущей ночи мучили бы весь день и не дали отдохнуть. А во-вторых сейчас я испытываю невероятное любопытство и жгучее желание посмотреть, что внутри. Я уже уяснила, что с Владом может быть очень хорошо. А еще догадалась, что все, что было — не предел.
— Я просто расскажу тебе, чтобы ты не пугалась неожиданностей. Хотя пару сюрпризов все равно оставлю… на случай, если ты, Олененок, войдешь во вкус. Но если тебе что-нибудь не понравится, ты сможешь мне сказать.
— Надо кодовое слово, да?
— Не надо. Все не настолько страшно, Олененок, мы не играем в изнасилование, мы просто развлекаемся. Но если хочешь, давай придумаем тебе кодовое слово. Манго?
— Как-то странно во время секса звать манго. Может, котлета по-киевски?
— Действительно, другое дело.
— Или бефстроганов!
— Пропоешь "Галина-бланка: буль-буль!". Только мелодично, а то не приму.
Я фыркаю, представляя себе эту картину. Бедный Влад: с утра его встретила пижамка с котами, а ночью рекламный слоган суповых кубиков. Если после моего увольнения он уйдет в монастырь, чувство стыда будет преследовать меня до самой смерти.
— Вернемся к предмету обсуждения. Это, — он достает из коробки длинную складную палочку с кожаным плоским наконечником, — стек. Это манжеты на руки. Это на ноги. Вот это веревка и…
Демонстрирует стимулятор, которым мучил меня в банке.
— Уже знакомый тебе девайс. Вот и все. Не так уж страшно, да?