Он видит всех волков, может их контролировать, координировать и отдавать команды.
Глава 13
По мере того, как она продвигалась все дальше от трассы, вглубь заброшенных земель, напряжение, державшее Татьяну с рассвета, начало понемногу отпускать.
А, может быть, она просто устала? Ведь невозможно долго находиться в состоянии повышенной готовности, организм перегорает, отключается.
Вот и Таня чувствовала, что ее организм отчаянно сигнализирует, что еще немного, и он за себя не отвечает.
Надо было искать место для ночевки.
Ехать по целине было не так удобно, как по дороге, но зато на короткой траве ее средство передвижения не оставляло видимых следов.
Через какое-то время, Таня просто слезла и повела велосипед рядом, путь пошел вверх, а сил почти не осталось.
Долгий, жаркий, тревожный день клонился к закату. К сожалению, чутье все еще восстановилось не полностью, поэтому ориентироваться приходилось только на зрение и слух. Жаль, что зрение у оборотней, как и у диких волков, оставляет желать лучшего, но чуткий слух позволял надеяться, что она заблаговременно услышит опасность. Пока никого крупнее зайца она не встречала.
Таня переставляла ноги уже только на чистом упрямстве — ночевать под открытым небом не хотелось, но пока ничего подходящего не находилось. Вернуться к деревне, чьи проваленные и поросшие мхом крыши она заметила полтора часа назад?
Посмотрела на садившееся солнце — нет, даже под гору до темноты она не успеет. И продолжила идти вперед — в конце концов, если она не найдет строение, то просто ляжет на одеяла под деревьями.
Уже подкрадывались сумерки, когда она вдруг вышла к одинокому заброшенному дому — надо же, хутор!
Не покидая зарослей ельника, густо разросшегося вокруг поляны, Татьяна долго прислушивалась и всматривалась. Похоже, дом на самом деле пустовал.
Оставив велосипед, женщина осторожно приблизилась к жилищу, заглянула в рядом стоящий сарай с проваленной крышей и дырами вместо окон и двери — никого. Обошла дом по периметру, вслушиваясь — тихо. В окна подсмотреть не было возможности — заколочены. На крыльце пыль, мусор, следы грызунов и птиц, видно, давно никто не поднимался.
Женщина толкнула запертую на ржавый замок дверь — она гулко подалась, но засов удержал, однако чувствовалось, что штырь сидит не плотно. Таня примерилась и еще раз толкнула. А потом еще и еще, пока железный штырь, удерживавший засов, не выскочил из подгнившего дерева.
Изнутри дом оказался не менее запущенным. Типичный деревенский пятистенок с русской печкой, делящей его на кухню и комнату, на вид еще крепкой, но пока не затопишь — не узнаешь. Одинокая лавка у двери, голик, кочерга и потрескавшийся ухват у печки, старый детский башмак, газета на полу и, неожиданно — высохший букет в стеклянной банке на столе у окна.
В комнате оказалась железная кровать, но ни матраса, ни одеял или подушек не было видно. Зияя раскрытыми дверцами, грустно взирал на запустение пятнистый от старости и сырости шкаф. На полу, кроме слоя пыли и проложенных в ней мышиных дорожек, валялась маленькая куколка, без одной ноги, с лысой головой, в когда-то желтом платьице. Сохранились и занавески, но сейчас уже не разобрать, какого они раньше были цвета — просто тусклые грязные тряпки.
Сумерки сгущались, и разглядывать подробности было все сложнее.
Таня очнулась, вышла наружу и, в несколько приемов, перетаскала в дом содержимое тележки. Саму тележку и велосипед она откатила в сарай и прикрыла найденной тут же ветошью и остатками соломы. Затем, подхватив голик и газетку, смела на бумагу приличное количество пыли, открыла входную дверь и раструсила её по крыльцу, начиная со ступенек и пятясь до двери.
Затем закрепила засов с замком так, чтобы издали дверь выглядела запертой, и выдохнула.
Конечно, если кто-то подойдет совсем близко, то заметит, что дом толком не закрыт, да и на крыльце она могла в сгущающейся темноте пропустить следы. Но другого выбора у нее все равно не было, а она так вымоталась, что готова была заснуть прямо на полу.
Кое-как обтерев кровать одной занавеской, она постелила одеяло, под голову кинула узел с одеждой, достала второе одеяло — укрываться. Затем наскоро перекусила, порадовавшись, что бабушки уговорили ее забрать с собой две двухлитровые пластиковые бутыли с колодезной водой.
— Мало ли, — говорила Настасья. — Найдешь ли воду или нет — не помешают.
И вода очень даже пригодилась — одну она выпила за день, теперь пришла очередь второй.
Хотелось умыться и вообще, искупаться, но об этом пока и думать было нечего — воду надо было экономить. Кое-как обтеревшись влажными салфетками, Таня сняла пропотевшую одежду, переоделась в невесть, как оказавшийся среди вещей старенький спортивный костюм — не иначе, баба Маша подкинула — и отключилась, едва оказалась на кровати.
Ощущение опасности подбросило, но поздно — руку женщины крепко держал незнакомый волк.
— Отпустите! Кто вы? — Татьяна прерывисто дышала.
— Не дергайся, ты делаешь себе больно — волк говорил медленно, тщательно проговаривая слова.
— Отпустите, не буду дергаться.
— Бежать не станешь? Обещай.
— Кто вы? Что тут делаете? Зачем сюда вошли?
— Много слов. Сядь.
Татьяна потерла руку, которую отпустил волк, попятилась и села на кровать. Судя по свету, пробивавшемуся сквозь щели в забитых досками окнах, уже рассвело. Крепко же она вчера устала, раз заснула — из пушки не добудишься! Пропустила появление гостя, и, что теперь будет — неизвестно. Тратить силы на крики и слезы она не собиралась. Сначала надо выслушать, что хочет от нее этот волк, потом она решит, что делать.
— Татьяна Демина?
— С чего вы взяли? Галя я, — не задумываясь, ответила Татьяна.
— Нет, Демина, — волк сравнивал лицо женщины с фотографией в руке.
— И кого мы нашли? Неужели, пропажу? — речь была незнакомая, похоже, говорили по-английски.
Таня напряглась — появились еще два оборотня.
Высокие, крепкие, с длинными, стянутыми в хвост темными волосами, легкой небритостью и ощущением силы и опасности.
— Ее самую. Странно, как она здесь оказалась, но нам же лучше, сама пришла, и бегать по лесам не надо. Как удачно мы наткнулись на запах волчицы и решили его проверить.
— Рэмиллу сообщил? Он, наверное, там след прорабатывает, не оторвать.
— Не прорабатывает, они без чутья остались, только один не попался. Так бегали, глазами искали.
— Позвони, обрадуй.
— Что с самкой делать? Кроме метки альфы, про которую мы и так знали, выяснилось, что она беременна. Мне это не нравится.
— Сам вижу. О беременности уговора не было. Надо сфотографировать ее и отправить заказчику.
Татьяна переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем они говорят. Английского языка она не знал.
Один из троицы, самый внушительный, гибким и плавным движением перетек к ней, и, не успела женщина отреагировать, поднял за подмышки на уровень своих глаз.
От неожиданности и от испуга, Таня вывернулась, больно приложившись лицом о дужку кровати, почувствовала, как лопнула прикушенная губа и потекла кровь. Оборотень резко вздохнул и аккуратно придержал ее голову.
— Не надо дергаться. Сама себя ранишь. Я не причиню вреда, — и в сторону. — У нас есть, чем обработать ранку? Она губу разбила.
— Нет, а зачем? Залижи и все.
— Укусит, смотри, как смотрит.
— Люблю темпераментных девочек.
— Заткнись, Дерри, это будущая мать, имей уважение.
— На, — волк протянул ей чистый платок. — Вытрись. Сейчас мы сходим на двор, ты проснулась, надо идти в туалет писать. Потом ты поешь. Потом сделаем фотографии. Потом поедем на базу.
— Отпустите меня, зачем я вам? Я не свободна, я щенная, да вы это и сами видите, — сухо проговорила Татьяна. — Мой волк найдет вас.
— Так надо. Не бойся, мы не обидим.
Ага, как же! Собираются куда-то везти силой — и «мы не обидим». Неужели, это Кирилл ее ищет? Если да — вот ему сюрприз будет!
За то время, которое Таня провела в бегах, она успокоилась, многое обдумала и переосмыслила, и совершенно не боялась встречи с Кириллом. Конечно, ее бы воля, она бы его век больше не видела, но если попалась, что ж, поговорим.
Сердечко дрогнуло, ворохнулась Серая — не простим?
«Не простим».
Серая виновато затихла — и она проштрафилась, проспала появление чужаков.
«Ничего, девочка, нам вчера хорошо досталось, — ободрила волчицу Татьяна. — Мы справимся!»
Идти писать в компании трех, не сводящих с нее глаз, самцов, было не очень весело, но делать нечего, посетить кустики, на самом деле, требовалось. Таня надеялась, что конвой хотя бы отвернется, но нет, до конца стояли и пялились. Извращенцы! Ладно, это ваши проблемы, она-то переживёт.
Фыркнув, женщина вернулась в дом. Понятно, что против волков у нее нет шанса, а дергаться и сопротивляться — можно навредить детям. К счастью, нюх вернулся и, осторожно втягивая запах оборотней, Татьяна пыталась понять, откуда они, кто они и не встречала ли она их раньше. Нет, запах похитителей не совпадал с запахом подсматривающего. Пока ничего понятного установить не удалось. Настойчиво просилась на свободу Серая. Конечно, без оборота ее возможности были сильно ограничены, но она могла попробовать пообщаться со зверями самцов. Глядишь, какая-никакая информация и перепадет.
«Давай, узнавай, что сможешь», — позволила Татьяна. Зверь удовлетворенно потянулся, махнул хвостом и приступил к налаживанию отношений с волками пришельцев.
Звери у них оказались под стать людям — крупные, лобастые, с темной, почти черной шерстью и пышными бакенбардами и очесами, будто уже наступила зима. На контакт с Серой они шли охотно, но никаких сведений давать не спешили, только виляли хвостами и умильно облизывались, показывая, что их не надо бояться. Серая и сама не боялась, вот еще — самку, тем более, щенную, ни один волк не обидит. Попробовав «разговорить» зверей и так, и этак, волчица убедилась — волки — те еще партизаны, и делиться информацией не собираются. Обиженно посмотрела на троицу и оборвала контакт.
«Ничего, — подбодрила ее Татьяна. — Попытка — не пытка. Ты старалась. Уверена, у нас еще будет шанс, и мы его не упустим!»
По возвращении «из кустиков», Таню опять усадили на кровать и один мужчина, тот, из-за которого она разбила себе лицо, предложил:
— Я могу зализать. Заживет быстро.
— Обойдусь, — ответила Татьяна. — Я нервная, кусаю и бью без предупреждения, на рефлексе.
— Ничего, я могу быстро вертеться.
— Я предупредила, — сверкнула глазами волчица.
Нет, они, точно, какие-то иностранцы. Говорят странно, будто слова подбирают, и фразы — рубленые. А между собой стрекочут быстро.
— Делаем фото, потом кормим и надо выдвигаться. Я позвонил Рэму, он мчится на базу. По-моему, даже воет от радости.
— Еще бы, если он не привезет девочку, заказчик с него шкуру спустит.
— О, боюсь, что на это он бы согласился, но там куда хуже — на беднягу Рэма глаз положила сучка Амиро. За достоверность не ручаюсь, может быть, и слухи.
Очень хотелось съязвить, пощипать, вывести из равновесия, но Татьяна сидела и молчала, анализируя происшедшее. Они искали ее, это понятно. Но как смогли найти так быстро? По пятам за ней никто не шел, а что она заночует в этом доме, она и сама не знала. Как же так получилось — бежать весь день и угодить в лапы преследователей? Ухо выхватило знакомое имя — Амиро. Отец Алексис, если она ничего не напутала. Интересно, а он тут причем?
Додумать ей не дали. Сначала ее поставили одну и сфотографировали на айфон, потом подошли два волка, ухватили ее за руки, Татьяна дернулась, с ненавистью глядя на бесцеремонных самцов, и в этот момент Старший, как она его для себя назвала, сделал еще одну фотографию.
Женщину тут же отпустили. Старший отошел к двери, опустив нос в телефон — явно отсылал кому-то сделанные снимки. Два других обшаривали дом, потом ее вещи, нашли еду, довольно хмыкнули и, застелив стол ее простыней, проворно выставили все съестное.
— Лопнете, — себе под нос пробурчала Таня. — Мародеры.
— Что? — поднял голову Старший.
— Говорю, приятного аппетита, — Татьяна спокойно встретила прямой взгляд мужчины. Несколько секунд, и он отвел глаза.
Пра-а-авильно, беременной самке нельзя угрожать! Хорошо, все-таки, она не ошиблась, волки нормальные, не одомашненные — как называли оборотней, которые почти полностью перешли на человеческий образ жизни, уехали в город, заперли зверя. С теми связываться было опасно — невозможно предсказать, как они отреагируют на ту или иную обстановку. Подавив инстинкты, одомашненные не соблюдали правила и обычаи, могли напасть и на ребенка, и на щенную самку. И даже на самку с парной меткой альфы.
А эти — ничего. Если бы не ситуация, в которой они оказались, можно было бы познакомиться.
— Иди. Тебе надо кушать, — Старший приглашал к импровизированному столу. — Голодная самка — голодный щенок. Это нельзя.
— Порядочные волки еду без спроса не берут, тем более, у беременной самки.
— Мы не берем, на базе поедим. Это для тебя. Я не знаю, что ты любишь кушать на ланч. Достал все. Сама выбери.
Заправиться на самом деле требовалось и поплотнее, ведь она не знает, когда у нее получится поесть в следующий раз. Неважно, что там думают похитители, а она не собирается сидеть, сложа руки, поэтому ей необходима энергия.
Татьяна подошла к столу, взяла яйцо и принялась лупить его, поглядывая на серьезные лица мужчин.
— Вы так и не представитесь? Мне к вам, как обращаться — по номерам?
— Дерри, Мэтью, Стив, — коротко показал Старший, оказавшийся Мэтью.
Вот и познакомились.
— И зачем я вам, волки? Откуда вы, кстати?
— Ты — наш заказ. Мы живем в Америке. Такая работа, нас вызывают, — волк помолчал, подбирая слово, — нас нанимают, мы выполняем, нам платят.
— И чего вам дома не сиделось? — проворчала женщина. — Видимо, на самом деле Кирилл расстарался.
— Мы выполнили, скоро домой, — продолжил Мэтью. — Ешь, нам надо идти.
— Идите, — кивнула Татьяна.
— Не понял? — после секундного замешательства решил уточнить Мэтт.
— Если вам надо идти, то идите, я не удерживаю, — объяснила Таня. — Мне и тут неплохо, и я никуда не тороплюсь.
— Не смешно.
— Да, уж, какой тут может быть смех?! Легла спать, никого не трогала… Как вы меня нашли?
— Поела? Щенок сыт?
Татьяна кивнула.
— Тогда пошли, по дороге расскажу.
— Как это — «пошли»? А мои вещи?
— Нам недалеко идти, потом младшие сходят, и все принесут.
Татьяна вздохнула — против лома нет приема… окромя другого лома. Пока американские волки ведут себя вежливо, она не станет качать права.
— Недалеко — это куда? Нас там кто-то ждет?
— Ты увидишь, — коротко ответил Мэтью. — Нас ждут волки заказчика.
Ага, кто-то из ее стаи. Ну, с ними-то она договорится!
Настроение улучшилось, и Таня, захватив лишь документы и деньги, вышла из дома.
Дерри и Мэтью перекинулись в крупных волков — темно-бурого, почти черного и рыжевато-серого, а Стив приглашающе повел рукой, показывая, куда надо идти.
— А эти так и побегут? Зачем? — удивилась Татьяна.
— Зверем лучше, — пожал плечами Стив. — Сам так хочу, но тебе нужен глаз, — помолчал и поправился. — Пригляд.
— А кто мне расскажет, как вы меня нашли? Этот вот, черно-бурый обещал!
Стив хрюкнул и затрясся от смеха.
— Мэтт, ты слышал, как она тебя назвала? Угадала имя твоего зверя!
Волк нагнул голову и глухо рыкнул.
— Идем мы, идем, не ворчи, — отмахнулся Стив и обратился к женщине, — Я расскажу, только ты иди!
Впереди шел Дерри, следом за ним — Татьяна и Стив, замыкал шествие Мэтт. Причем, оглянувшись несколько раз, Таня его не увидела, но наличие сзади большого черно-коричневого самца, ощущалось четко.
Просто удивительно, как можно спрятать такого зверюгу, что даже она его не видит? Мастер маскировки.