— Галя, — всплеснула руками Настасья. — Радость-то, какая! Когда ждать?
Баба Маша выразительно глянула на Таню и та, очнувшись, пробормотала:
— Конец октября, начало ноября.
— На Покров или на Казанскую? — оживилась старушка. — Ну, торопить не станем. Так ты в Никишино решила родить? А давай, пока лето, ко мне? А что, поживешь, у меня козы, огород, ягод здесь — не съесть. Наварим, накрутим — на три семьи на всю зиму хватит. Воздух, опять же, здесь не чета городскому — ни машин, ни железки — чистый курорт!
— Вот я и хотела просить, — обрадовалась баба Маша. — Пусть она у тебя поживет, на свежем воздухе, да молоке! У меня-то, сама знаешь, все покупное, а оно та же отрава, что и на Севере и смысл ей было приезжать тогда?
— Конечно, — старушка сияла. — Конечно, живи, сколько надо, мне только в радость!
— Мы там привезли муки тебе, масла постного, конфет. Ну, сама увидишь, проводишь, да разберешь сумки-то. Только вот еще, Наста, поссорилась она с мужем своим. Мужики, сама понимаешь, иногда не тем местом думают.
— Че это — иногда? — возмутилась Настасья. — «Иногда» — это когда они правильное место включают, а обычно-то как раз «местом» и соображают. Что, на сторону сходил?
Таня вздохнула и кивнула — так и есть.
— Ну, а чего ты нос повесила? — возмутилась старушка. — Это он пусть горюет, что такую умницу и красавицу потерял. Еще и дитя лишился. Машка, ты не переживай, — поживет Галя, сколько надо. Присмотрю, как за своей кровиночкой! Я все поняла, ты же не только на молоко привезла дочку, но спрятать хочешь, если ее мужик одумается и за ней прикатит? Ты, главное, сама не проболтайся, а здесь у нас никого и не бывает. Лавка приезжает, да я сама ходить буду, Галя в доме посидит.
— Да, теть Наста, надо бы, чтобы никто не знал, что она тут живет.
— Не надо — и не узнают. Нас тут, — обратилась она к Тане. — Трое жильцов: я, Варька Агапова да дед Виталик. Никуда не ездим, к нам тоже никто не спешит. У меня хоть Машка есть, не бросает, приезжает, а Варька с Виталькой вообще одни-одинешеньки. У Варвары сын по пьяни утонул, лет уже пятнадцать тому. Он у нее один был. Муж помер, так и коротает дни одна. Ничего еще бабулька, восемьдесят скоро, но сама себя обслуживает, и огород этот год опять сажать собирается. А Виталька по молодости родную жену с дитем бросил, на городскую жизнь польстился, с ребенком взял бабу, старше себя. Своего бросил, а чужого взял. Пожил там сколько-то, хорошо пожил, что в городе не жить-то? Только общих детей не случилось там. Болеть стал, а кому ж интересно за таким ухаживать? Вот сын его зазнобы и откомандировал к прежней жене в деревню. Он вернулся, да Катька приняла бы, хоть он, кобель, почти двадцать лет красиво жил, ни разу не спросил, как жена с сыном, не надо ли им чего. О чем это я? А! Говорю, Катька-то приняла бы назад, да ей Пашка не велел. Сын это ее и Витальки. Хороший парень вырос! Выучился, работу хорошую нашел, женился, двое деток у него и жена хорошая, понимающая. Свекровь очень жалеет. Забрал Паша мать к себе, с отцом блудным даже говорить не стал. Вот и живет Виталик теперь бобылем. Если бы не мы с Варварой, давно бы ноги протянул, мужики не приспособлены к жизни, им всем нянька нужна. Если по молодости еще кое-как справляются, старость и болячки приходят — и все геройство на этом заканчивается.
— Настасья, времени-то у меня немного, Мирону в смену, — напомнила баба Маша. — Галька остается, так что, наговоришься теперь власть. А мне пора уж, вон, Мирон стучит чем-то во дворе. Я на выходные приеду. Галь, если что надо, ты у Насты телефон возьми, на пенек залезь, Настасья покажет, какой. Мой номер у нее там один, не ошибешься. Пошли, проводи меня.
Пока Настасья засуетилась принести банку молока бабе Маше, та утянула Таню в сторону и быстрой скороговоркой проинструктировала ее:
— Хорошо, что ты на Галю мою похожа, все тебя за нее принимают. Пусть так и будет! Пришлую, да чужую все запомнят и сболтнут еще где, а тут — дочка приехала. Все ее девчонкой помнят, она своя, нашенская. А если искать будут, то приезжую. Поняла? Отзывайся на Гальку, ничего не бойся! Я себя и вправду чувствую, будто дочка приехала и внука мне родить должна. Тут хорошо будет тебе, а я через десять дней с ночевой приеду. Поговорим, подумаем, как с учетом и регистрацией быть. Что надо будет из продуктов или вещей — позвонишь, привезу. Ну, давай, не грусти! Все у нас будет хорошо.
Баба Маша укатила назад в Никишино, и Таня осталась один на один с теткой Настасьей.
— Вот сюда тебе постелю, — старушка провела гостью в комнатку за печкой. — Здесь всегда тепло и от двери не дует. Кушать хочешь? Или отдохнуть, полежать?
— Да нет, мы обедали, — ответила Таня. — Давайте я лучше помогу продукты разобрать, да вещи приберу!
— А, давай! — легко согласилась хозяйка. — Зови меня бабой Настой или тетей Настой, как понравится.
— Наста?
— Да. Две подружки мы были. Я — Настасья, а она — Анастасия. И звали нас, чтоб не путать, кого зовут, меня Наста, а ее Настя. Так и пошло — Наста, тетя Наста, баба Наста. А Настя уж годков семь, как не больше, на погосте. Вот, жизнь…
В четыре руки разобрали продукты. Настасья все сокрушалась, что много всего.
— Зачем столько тратили? Батюшки, колбаса! — старушка просияла. — Батончики! Знает Машка, что я люблю!
Потом пили чай, и Таня с улыбкой смотрела, как хозяйка, откусив от куска хлеба с колбасой, прижмуривалась от удовольствия. И конфеты она ела тоже интересно — откусывала маленький кусочек батончика, катала его по языку, причмокивая, потом делала несколько глотков чая и блаженно выдыхала:
— Вкусно-то как! Ой, спасибо! Побаловали старуху!
После чая Таня помыла посуду, приноровившись сделать это в тазике.
— Да, лей горячую, шоркай тряпочкой, а потом сюда — в холодную.
Посуды от чаепития было мало, Таня мигом управилась.
Сидеть, сложа руки, она не привыкла. Хоть и Луна, но посуду за собой и мужем сама мыла, готовила тоже сама, нарушив традиции, по которым у альфы должна была быть прислуга.
— Зачем тебе самой утруждаться? — недоумевал Кирилл. — Руки испортишь, время потеряешь.
— Мне не трудно, ведь для себя и мужа, — отшучивалась Таня. — Приятно ухаживать за любимым.
Кирилл добрел, млел, и разговор спускался на тормозах.
Нет, заняться ей было чем — Луна же! Постоянно шли женщины, то с одной проблемой, то с другой. Большинство она решала своими силами, но иногда требовалось вмешательство мужа.
Больше всего проблем доставляла неженатая молодежь, причем, самки от самцов не очень отставали. Спокойнее всего были семейные пары и особенно, пары, уже обзаведшиеся потомством.
Но и среди них бывали ситуации.
Например, год назад, в паре Корзухиных был разлад. Жили, дети уж повырастали, а Дмитрий взял, да завел в городе молодую женщину. Человечку. Валентина сразу почуяла, что неладно что-то, зачастил муж в Москву, да с ночевкой. А приезжает — пахнет от него чужой женщиной, но не волчицей.
Он долго сказки рассказывал, что по работе, а запах — от бухгалтерши, сидят за соседними столами, душится так, у него слезы текут, вот запах и въедается.
Валя долго верила, а однажды все и раскрылось.
Да, кто бы мог подумать? Полтораста лет волку, а он от пары налево? Одно оправдывает, если это можно оправдать — не к волчице налево.
Почему-то оборотни не считали изменой паре, если переспят с человеческой женщиной. К слову, многие волчицы относились к этому также. Возможно, потому, что с человеческой женщиной волк никогда не создаст пару, не родит детей, не назовет ее женой и любимой? В любом случае, такое редко бывало. Нагулявшись по молодости, в дальнейшем оборотни остепенялись и по сторонам не шастали.
Помирились тогда Дмитрий и Валентина. Дети приезжали — дочь у них замужем в соседнем клане, сын на клан работает, женат тоже, но живет в другом городе. Помирили общими силами и приказом альфы.
Кирилл тогда негативно воспринял происшествие, резко осудил волка. Мол, если прижало — делай так, чтобы ни жена, ни другие волки не знали, не позорься такими связями.
А сам-то теперь? Кто бы мог подумать, что весь ее мир в одночасье рухнет? Что ласковый и внимательный муж прикажет выселить ее и не пускать обратно? Да, Алексис не человечка, Алексис — его пара. А она просто носит его ребенка… Вообще, как-то не очень вяжется — почему она забеременела? Почему волк поставил ей метку?
Волчица оживилась, замела хвостом и заскулила, сигнализируя, что очень хочет к своему волку.
Притихшая и почти смирившаяся с присутствием Тани кошка, подскочила, выгнулась дугой, распушилась в белку и на ходульных ногах закачалась с утробным рыком, не сводя глаз с Татьяны.
— Что-то Муська с ума сошла, — удивилась баба Наста. — Домовой, что ли, пугает? Ладно, одевайся, пойдем кино смотреть.
— Кино? — изумилась Таня. — А куда?
— К Витальке! Скоро начнется, не хочется опоздать, — Настасья покосилась на часы, проворно нацепила куртку, повязала платок и выволокла канистру литров на пять.
— Давайте, я понесу! — предложила Таня. — Что там?
Хотя запах уже сказал сам за себя — бензин.
— Еще чего, тебе нельзя тяжелое поднимать! У меня тут тележка есть, вот на нее приладим и повезем, — хозяйка повозилась в помещении, в которое попадали сразу с улицы, Таня уже узнала, что она называется «сени», и вошла с сумкой-тележкой.
Канистра отлично поместилась в сумку.
— Еще конфет возьмем, угостим Варвару и Виталика, — хлопотала Наста. — Галь, ты готова? Пошли, а то пропустим начало!
— А канистра зачем?
— Для генератора, — старушка бодро шагала впереди. — Пашка матери привез, а потом ее в город забрал, а генератор остался. Мы по очереди бензин покупаем, лавка привозит, и смотрим вечером сериал. Или кино, какое.
— Понятно, — Татьяна сама себе покивала, найдя ответ на мучивший ее вопрос — где баба Наста умудряется телефон заряжать?
Хотя сначала она думала, что тот валяется где-то сто лет разряженный. Оказалось, даже генератор есть, пусть и один на три дома, и бензина пять литров, но вон, даже телевизор смотрят.
— Дочка Машкина, моя, стало быть, почти внучка — Галочка, — представила Таню баба Наста. — А вот и к чаю!
Варвара оказалась очень похожей на Соломинку из старого мультика «Лапоть, Соломинка и Пузырь». Татьяна недавно заглянула в поселковый садик, а там дети смотрят старые мультфильмы, ну и Таня с ними немного посмотрела.
Не то, что современные мультики, где просто издевательство героев друг над другом, как, например, в «Томе и Джерри». Чему такой мультик научит? Как изощреннее друг другу пакостить и подставлять?
А Виталик — типичный дед, даже борода есть. Невысокий, весь какой-то скукожившийся, но довольно бодрый.
Оба доброжелательно поздоровались с Таней, и Виталик сразу утащил канистру во двор, где скоро зачихал генератор.
— Приехала погостить? — спросила Варвара. — Ну, и правильно! У нас здесь чудо как хорошо! Вот лето настанет, сама увидишь. Давайте, бабоньки, ставьте стулья, да садитесь, сейчас начнется!
Сначала посмотрели «Время», а потом милую и добрую комедию — «Сваты». Таня неожиданно увлеклась фильмом и от души посмеялись над смешными ситуациями, над разумной внучкой, искавшей трубку мира, чтобы помирить неразумных бабушек и дедушек. Постепенно тугой узел страха, не отпускавший ее с момента побега, начал расслабляться. Впервые за три дня она почувствовала себя в безопасности.
Глава 4
— Кирилл, тут к тебе делегация, — волк мялся, смотрел на стену, на окно, лишь бы не на альфу.
— Кто? — голос морозил.
— Волчицы.
Хм, игнорировать мнение самок чревато, придется выйти, поговорить.
— Сколько? Чьи?
— Да все, Кирилл. Те, кто побойчее — перед домом, остальные из-за ограды выглядывают. Нет только тех, кто слишком уж робкий, кому муж запретил или кто с грудными, ну или в отъезде или на работе. Многие пришли со щенками.
Черт! Вот почему так — стоит образоваться одной проблеме, как тут же набрасываются остальные, будто за углом поджидали?
Альфа встал, размял плечи, потряс головой, отгоняя лишнее, и решительно направился к выходу.
Да, точно — полный двор самок, смотрят настороженно.
— Ну? — и обвел тяжелым взглядом женщин, стараясь не зацепить детвору. — Что за демонстрация?
Волчицы пригнулись, кто послабее — заскулили.
— Альфа, где Луна? Столько дел и вопросов — к кому обращаться? — жена Владимира, второго беты.
Кирилл повел головой — смотрят, глаза отводят, но следят внимательно. Вот же, мало ему хлопот, еще суки зашевелились. И не прогонишь — в своем праве, им Луна нужна. Ну, Танька, найду — выпорю!
Чуть повернул голову, прислушался — Алексис за второй дверью, подслушивает. И эта туда же, все-таки, насколько самки предсказуемы! Одна Татьяна удивила… Ладно, хотели Луну, будет вам и.о. Луны!
— Алексис, — крикнул вглубь дома. — Выйди, тут волчицы Луну спрашивают.
Услышав такое, девушка выпорхнула через несколько секунд.
— Да, любимый? — прильнула, демонстративно провела по мощной груди, чуть скосила глаза на замерших волчиц — видели? Мой!
— Давай, покажи, на что способна, — мужчина слегка подтолкнул подругу под попу, огладил и отступил. — Вот вам за Луну, все вопросы к ней, меня больше не доставать.
Алексис осталась одна на крыльце.
Подумаешь, она — дочь альфы, справится.
— Какие проблемы, девочки? — чуть наклонила голову, с насмешкой взирая на растерявшихся женщин. — Что языки проглотили? Нет проблем? Тогда я пошла.
— Постой, — вперед вышла одна из женщин старшего возраста. — Хоть ты не Луна, но раз так сказал альфа, мы спорить не станем. Для начала — в детском саду трубы прорвало. Детям, конечно, весело по лужам скакать, но воспитатели и нянечки с ног сбились. Далее, Агата и Ксения в конфликте, а их мужья — напарники, вместе работают. Сама понимаешь, если дома вынос мозга, работы никакой. Надо разобраться, да приструнить. Валентина мутит, вскружила голову Степану, а тот и рад. Пары у них не получится, возраст не тот, Валька поиграется и бросит, а парень мучиться будет. Поговори с Валей, Луну она послушается. Кругом полно взрослых холостых, гуляй — не хочу, а ей переярка подавай. Испортит мальчишке жизнь. Ну и из приятного — Софья родила вчера, ждет визита Луны.
— Я вам что — сантехник, трубы чинить? — возмутилась Алексис. — Психолог? Педиатр? Совсем, сучки, охренели?
— Если ты за Луну, как сказал альфа, то улаживать такие дела — твои обязанности, пока настоящая Луна не вернулась, — твердо ответила волчица, глядя прямо ей в глаза. — Татьяну и просить не надо было — сама все видела и делала. Посмотрим, как у тебя выйдет.
— Ты как разговариваешь? Не смей мне тыкать, я — Луна клана!
— Ты еще не Луна, это раз. Сама же тыкаешь, а я втрое тебя старше. Это два, — Наталья наклонила голову и заговорила низким голосом. — Ты будешь Луна, когда тебя волчицы примут, да волк пометит, а пока ты исполняющая обязанности. Посмотрим, как с делами справишься, будет ли польза.
В конце речи Наталья еще надавила, Алексис дрогнула и отвела взгляд.
Сука старая! Да как она смеет! И эти — охрана называется! — с возмущением уставилась на волков, но те старательно ничего "не видели".
Возмущенная Алекс, молча, развернулась и влетела в дом, хлопнув дверью.
— Кирилл! Накажи их!
— Что еще? — мужчина оторвался от очередного отчета и с неудовольствием посмотрел на девушку. — Я занят, Алекс, не сейчас.
— Нет, сейчас! Твои… эти суки меня ни во что не ставят! Я должна заниматься трубами и воспитанием! Меня оскорбили, а охрана стоит и ворон считает. Накажи всех!
— Алекс, — Кирилл устало откинулся на спинку, — это ваши дела, женские, волки в них не вмешиваются, улаживай все сама. И да, разбирать конфликты, поддерживать порядок среди самок, хозяйственные вопросы, щенки — это обязанности Луны. И зарабатывать признание и уважение волчиц ты должна сама. Разве в клане твоего отца было не так?
Алексис растерялась.