— Нет, — промямлил я, даже не задумываясь.
— Две первые версии я проверю через своих людей, с остальными будет посложнее. Какие-нибудь идеи по этому делу у тебя появились?
— По-моему, нужно допросить проводницу вагона, в котором ехал убитый. Во-первых, она могла запомнить соседа Короткова; во-вторых, могла знать самого усопшего. Если это так, то она может быть в курсе того, куда направлялся Коротков.
— Хорошая идея, — произнес Митько. — Кстати, на этот счет у меня тоже есть версия. Из писем сестры Короткова я узнал о существовании племянника Андрея. Сейчас ему примерно двадцать пять лет. В одном письме указывалось, что он по молодости связался с «кировской» братвой. Это единственная связь с Кулинском, который как раз находится в Кировской области. Вполне возможно, что он переехал туда после окончания института… Ты случайно не болеешь? — у тебя вид какой-то «мертвецкий».
— Нет. Только голова болит немного, — я не собирался жаловаться Митько на адскую боль.
— У тебя анальгин есть?
— Нет.
— Держи, — Митько протянул мне начатую пачку, ещё раз посмотрел на мое лицо и, боясь, что я помру прямо здесь, в его кабинете, продолжил: — Знаешь что, иди-ка ты домой.
— Так ещё же полчаса до конца…
— А кто узнает? Если что, я найду, что ответить.
Упираться было бесполезно и глупо. Стараясь никому не попадаться на глаза, я покинул ГУВД и зашагал по вечернему Сахарову.
Глава третья
Вот он, белый потолок, неподвижно нависающий над моей кроватью. Вот оно, противное пиликание будильника и приятное ощущение тепла во всем теле. И вот оно, безудержное понимание того, что сейчас нужно вставать, куда-то идти, что-то делать, вопреки желанию, поспать ещё хотя бы один час.
Делать нечего — понежившись ещё минуты две, я переборол себя, и откинул одеяло. Пять минут в ванной, пару минут на одевание, дорога к остановке, тряска в трамвае (на этот раз без происшествий) и вот я уже в знакомом здании ГУВД. На этот раз я пришел вовремя, даже чуть раньше, чем нужно было.
Сегодня коридоры отделения были переполнены; на потрепанных скамейках сидели нынешние подозреваемые, будущие обвиняемые, свидетели, потерпевшие, заявители и прочие люди, которым по воле судьбы пришлось сегодня являться в милицию. Дверь кабинета была закрыта — это означало, что Митько еще не пришел. Не появился он и через десять минут, и через двадцать. Я успел прочитать почти все интересные статьи в газете, которую нашел на столе Сергея Ивановича, когда дверь, наконец, открылась, и я увидел в проеме Совкова.
— Белов, через пять минут — у меня в кабинете, — лицо начальника было настолько мрачным, что я даже не попробовал спросить о причине приказа.
Митько не появился и через пять минут, когда я переступил порог кабинета Совкова. За столом уже сидел Филя Гавриков и противно улыбался.
— Что, Белов, тебя ещё не уволили? — спросил он, когда я сел рядом.
Я решил не отвечать на этот довольно глупый вопрос.
— Теперь ясно, почему Ильдар Григорьевич решил тебя не брать — ты не достоин того, чтобы твоим начальником был капитан, — продолжал Гавриков. — Вот лейтенант — в самый раз.
— Слушай, Филя, заткнись, — не выдержал я. — Можешь гордиться своим Фонаренкой хоть до пенсии.
— «Фонаренкой»? — возмутился Филя. — Да я ему все раскажу, он тебя…
— Да, замолчите вы! — прикрикнул Совков и мы, обменявшись презрительными взглядами, замолкли.
Через пару минут за столом начальника оказались все оперативники, кроме Митько. Совков, решив его не ждать, откашлялся и начал:
— Я собрал вас здесь, чтобы сообщить неприятное известие, — в этом месте он остановился на несколько секунд и продолжил: — Мне только что сообщили… Погиб один из наших сотрудников.
После этих слов все присутствующие встрепенулись, даже обычно невозмутимый Гавриков отвлекся от грызения ногтей. «Кто?» — незамедлительно мелькнул в мозгу вопрос. И тут же пришел самый простой ответ: «Митько!». Он не опаздывает — он погиб, ушел в потусторонний мир. Только вчера был живым, разговаривал со мной, смеялся, давал советы, а сегодня его больше нет…
Дверь открылась; Митько, улыбаясь, поздоровался с окружающими и сел рядом со мной.
— Сергей, — обратился к нему Совков, — Какой ты пример показываешь младшим?
— Какой они мне показывают, такой и я им, — с этими словами Митько подмигнул мне.
— Ты бы повременил с шутками, — Совков начал свою речь с начала. В это время я мысленно схватил лопату и принялся откапывать похороненного мною Сергея Ивановича.
— … Умер наш сотрудник старший лейтенант Зубов.
Эта фамилия не говорила мне абсолютно ничего, поэтому я только притворился огорошенным этой новостью. У остальных же оперов вид действительно был удивленный.
— Его нашли на берегу озера Бритал вчера вечером.
Наступило очень долгое молчание. Был слышен только хруст ногтей, да жужжание мухи у окна.
— Безусловно, я буду просить, чтобы это дело поручили расследовать нашему отделу. И, надеюсь, тот кому я его поручу должен во что бы то не стало найти убийцу, — Совков обвел глазами лица окружающих. — Все. Все свободны кроме Митько и Фонаренко.
Я вышел из кабинета, и остался ждать у дверей. Митько оставили, следовательно, ему и поручат вести дело по убийству Зубова. Я присел и только сейчас заметил, что у двери стоит человек и тоже кого-то ждет. Увидев меня, он спросил:
— Парень, ты здесь работаешь или как?
— Или как, — вяло ответил я.
— Не знаешь, где тут Сергей Митько обитает?
— Обитает — там, — я показал на дверь нашего кабинета. — А сейчас он у начальства — здесь.
— Спасибо, — человек отвернулся в сторону и замолчал. В это время появился Митько, несколько рассерженный и обиженный. Интересно, он будет расследовать убийство? Я решил не мешкать и тут же повторил вопрос вслух.
Митько недовольно поморщился и ответил:
— Нет, Фонаренко.
— А зачем тогда вас оставили?
— Мне скинули его дела. Видел бы ты его улыбку, — тихо пробормотал Митько и вдруг заметил мужчину, с которым я беседовал минуту назад. — Вы ко мне?
— К вам, к вам, Сергей Иванович, — ответил мужчина и, улыбнувшись, добавил: — Не узнаешь?
Митько напрягся, и вдруг его лицо преобразилось. Исчезла обида и нахмуренность, он снова стал веселым и беззаботным.
— Вадим? Ты? — пронеслось по коридору управления громкое восклицание.
— Угадал, — Вадим подошел к Митько, и они обнялись.
— У нас тут несчастье случилось, сотрудник погиб, — произнес Сергей Иванович. — Я еще оправиться не могу, потому не узнал. Богатым будешь.
— Если б эта поговорка было правдой, я бы уже был самым богатым человеком на земле.
— Тебя, правда, не узнать — растолстел сильно.
— Если это комплимент, то спасибо…
И так далее, и тому подобное. Они болтали в коридоре, наверное, минут пять; затем перебрались в кабинет. Из их разговора я узнал, что Митько с Вадимом вместе учились МГУ. Потом судьба закинула их в Сахаровскую область, Митько — в столицу, а Вадима в Уранск. Таким образом, их пути разошлись. Встречались они очень редко, последний раз три года назад. Недавно Вадим переехал в Сахаров, и начал работу в прокуратуре следователем по особо важным делам. Таким образом, старые друзья получили возможность, не только видеться, но и работать вместе.
Это все было, конечно, очень интересно, однако мне сильно хотелось узнать, что Митько думает по поводу убийства Зубова и по делу Короткова. Прерывать приятелей мне не хотелось, вместо этого я часто и громко кашлял до тех пор, пока Митько не обратил на меня внимание.
— Ты все-таки болеешь, — сказал он, не поняв мои намеки на отсутствие времени.
— Стажер? — поинтересовался Вадим.
— Да, — кивнул Митько.
— Владимир Белов, — представился я.
— Вадим Багренцов, — ответил мне тем же приятель Митько и добавил: — Я тебя, наверное, задерживаю, Серега.
— Нет, нет, — поспешно проговорил Митько.
Неожиданно зазвонил телефон. Сергей Иванович снял трубку, послушал несколько секунд, сказал: «Сейчас едем» и повернулся к нам.
— Извини, Вадим, действительно, некогда — дела.
— Помощь не нужна?
— Нет. У тебя своя работа, у нас своя, — Митько стремительно надел пиджак и махнул мне рукой.
* * *
Человек в черной маске приставил к виску заложника револьвер и громко прокричал:
— Не подходите! Убью!
В магазине «Росинка» на улице Автомобилистов разыгрывалась драматическая сцена, достойная престижного боевика. Движение на дороге было перекрыто, зевак и работников милиции было невпроворот.
Я знал, что там, внутри магазина, ещё десяток человек и ещё один преступник, полностью обвешанный взрывчаткой.
Когда к дому подъехало начальство в лице полковника Быкова, было решено начать переговоры с преступниками. Я был удивлен, когда услышал, каким тоном полковник общался с Митько: авторитет последнего был крайне велик.
После переговоров Митько взял мегафон и обратился к человеку в маске:
— Убедительно просим вас сдаться и не трогать заложников. Взамен на них вы получите машину и сможете скрыться.
В ответ преступник показал довольно красноречиво сжатый кулак и крикнул:
— Знаю я вас. Мы возьмем одного заложника с собой. И попробуйте только брать нас штурмом — все взлетите на воздух.
— Отпустите остальных пленников, — попросил Митько, но человек в маске уже скрылся в дверях магазина.
Громко треща к магазину подъехала машина с ОМОНом. Видимо, начальство не собиралось выполнять требования преступников.
— Что ты об этом думаешь? — обратился лысый полковник к Митько. — Думаешь, они блефуют?
— Наверняка, — ответил Сергей Иванович. — По их словам, у них там целый склад взрывчатки. Где они столько достали?
— Ну, допустим, но одной гранаты вполне достаточно, чтобы убить кучу народа.
— Но мы ведь не в Японии.
— Причем тут Япония?
— У нас нет камикадзе. При выборе между смертью и тюрьмой, они выберут последнее.
— Шут их знает, лейтенант, шут их знает, — полковник направился к своей машине переговариваться с остальными.
— Что будем делать, Сергей Иванович? — поинтересовался я, переминаясь с ноги на ногу.
— Ждать, — мудро ответил Митько.
— Господа преступники, — вновь взревел мегафон. — С вами разговаривает полковник Быков. Прошу вас выпустить заложников и сдаться.
То ли совесть замучила преступников, то ли авторитет полковника подействовал — не знаю, во всяком случае через полминуты двери маркета открылись и из него нестройной колонной выбежали испуганные люди. Нарушителей порядка среди них не было.
— Раз, два… пять, шесть… девять, десять, одиннадцать, — сосчитал Митько заложников, сделав ударение на последнем слове. — Вроде, все. Эй, мужик, — он обратился к подошедшему к нам довольно близко бывшему заложнику.
— Что? — мужчина был не сильно напуган. Не знай, кто он, я бы мог подумать, что он просто проходил мимо, а не лежал на полу под дулом пистолета.
— Преступники отпустили всех?
— Да, да, — спокойным голосом ответил мужчина.
— А у них взрывчатка есть? — спохватился я.
— Нет, они так говорили, чтобы вас напугать. По настоящему у них только «пушки».
— Спасибо вам, — поблагодарил его Митько и крикнул полковнику:
— Они блефуют! Никакой гранаты нет!
Быков кивнул и что-то сказал в рацию.
— Сейчас будет штурм, — медленно сообщил Сергей Иванович, и, словно отвечая на возникший мысленный вопрос, добавил: — Нам туда лезть не стоит. На это есть ОМОН.
— Да я и не собирался, — пробормотал я, пятясь назад.
Отряд милиции особого назначения подкрался к дверям и окнам магазина. В один условленный момент все они по команде тронулись с места и вихрем влетели внутрь. Толпа зевак заворожено замолчала. Я ждал взрыва, выстрелов или хотя бы криков борьбы, однако ничего не услышал. Через пару минут омоновцы так же стремительно высыпали на улицу. Главный среди них с растерянным лицом приблизился к полковнику и громко сообщил не по уставу:
— Там это… два трупа в масках и один пистолет.
— Они что друг друга перестреляли?
— Не знаю.
Я был ошеломлен не меньше остальных. Неужели они всё-таки предпочли смерть тюрьме?
И вдруг в мозгу словно щелкнуло. Я понял: в данной ситуации, чтобы стать преступником, надо надеть маску, а чтобы стать заложником, нужно просто её снять. Там в магазине мертвые заложники, на головы которых надеты маски, а настоящие грабители, здесь, среди людей.
— Заложники! — выкрикнул я.
— Что? — не понял полковник. — Ты кто? Почему здесь посторонние?
— Они среди заложников. Нужно их найти, — робко продолжил я.
Митько, похоже, сообразил к чему я клоню и быстро объяснил мою теорию. До полковника дошло довольно быстро, он поднял шум, и вскоре выяснилось, что вытащенные из лап преступников люди сейчас проходят обследование у машины «Скорой помощи».
— Золотые мозги у парня, — сказал Быков, пробираясь сквозь толпу зевак.
Если честно, примерно такую же сцену я видел в одном американском фильме, не помню в каком.
Полковник со «свитой» остановился у «Скорой помощи» в нерешительности. Действительно, что сейчас, спросить: «Граждане, кто из вас преступник?».
Всё случилось и без нашей подачки. Неожиданно, мужчина, которого мы спрашивали о взрывчатке, дернулся с места, сунул руку в карман и достал… «лимонку». Люди, стоящие рядом, тут же пожалели, что остались поглазеть на обезвреживание грабителей, а не отправились по своим делам. Толпа подалась назад, меня сбил с ног здоровенный мужик, убегающий прочь.
— Брось свои шутки — крикнул кто-то. — Тебе не скрыться!
— Тогда я взорву всех нас!
— Сдайся! Тебе же будет лучше!
— Не подходите!..
Приподняв голову, я успел заметить только, как преступник, окруженный омоновцами, вырвал чеку и бросил «лимонку» в моем направлении…
«И моё сердце остановилось…». Я попытался встать, но тут же был сбит убегающим человеком. Теперь сматывались все: трусливые и храбрые, герои и злодеи. Один я лежал на твердом асфальте и не мог шевельнуться от страха.
Вот так вот, Вовочка Белов. Жил ты, жил, манную кашу ел, пиво пил, высшее образование получал… И зачем все это, ведь в двух шагах от тебя через мгновение взорвется граната.
Я сжался в комок, понимая, что это ничем не поможет. На то, чтобы вспомнить свою недолгую жизнь, не было времени, поэтому я просто замер и стал ждать…
Раз, два, три, четыре, пять… десять, одиннадцать, двенадцать… что за черт?! Я огляделся. Рядом, никого. Глаза отыскали на асфальте «лимонку»; я вгляделся повнимательнее… Учебная!!! Черт!
«Отдышалось немного, и снова пошло». Поднявшись на ноги, я громко, истерично засмеялся. И тут же увидел всех остальных: Митько, спрятавшегося за машиной; Быкова, и накрывших его пятерых омоновцев; людей, все ещё убегающих прочь…
— Она учебная! — крикнул я, так, что меня услышал, наверное, весь квартал.
Внезапно замершая на время жизнь так же внезапно возобновилась вновь. «Раздавленный» бойцами полковник Быков тут же приказал найти бежавшего преступника. Митько вышел из-за машины, но все ещё не мог прийти в себя. Постепенно стали слышны разговоры, переклички и бормотания. Бог оттянул нашу смерть ещё на некоторое время…
Преступника, как ни странно, нашли. Он прятался в подъезде ближайшего дома. Так здорово обеспечить себе свободу и так бездарно спрятаться!..
— А где второй? — поинтересовался я у Сергея Ивановича, который подошел узнать мое состояние.
— Наверняка, в магазине, с пулей в груди. Этот гад убил своего приятеля, чтобы легче было убегать…
Ехать обратно пришлось в автобусе с омоновцами — все остальные машины были переполнены. Я сел на свободное заднее место и начал с интересом наблюдать, как в нашу машину вталкивают человека, который сумел заставить сотню людей на время попрощаться с жизнью. Он шел, не сопротивляясь, понимая, что он бессилен против своей судьбы. Его повалили на пол между рядами лицом вниз. И тут случилось то, что я не мог забыть еще много лет. Омоновец, который находился ближе к преступнику, вдруг заехал тяжелым кирзовым ботинком по лицу. Тот затрясся от боли, но промолчал, и тут же получил удар по печени от другого бойца. И так, по очереди, все кому не лень избивали бедного грабителя, мстили за опасно проведенное время.