— Прекрасный огонь. Истинный огонь, — Великий Маг, наконец, заговорил, хоть и не о том, что я могла бы предположить.
Аластер смотрел прямо на огонь в камине, как зачарованный. Я не могла согласиться с его словами. По мне так этот огонь являлся скорее «лживым», «ненастоящим», чем прекрасным и истинным, но я бесспорно решила промолчать.
Погодите — я нахмурилась. Его голос…
— С огнём никогда не стоит шутить. Ты либо подчиняешь его, либо он — тебя. Третьего не дано. Наши предки, земляне, познали много истин природы за столь короткий счёт своей истории, но во времена нашего гонения, охоты на ведьм и ведьмаков, они всё растеряли. Страшно представить, что сейчас творится на Земле.
Моё сердце забилось пуще прежнего.
— Это рубиновая комната. Рубин. Ты ведь должна знать, что только рубин способен поглотить огонь, как и может усилить эту стихию.
Да… Нам об этом рассказывал Грэй.
— Комната, раскрывающая истину, показывающая то, что скрыто от других, даже от самого себя.
Аластер, наконец, медленно, словно смакуя моментом, повернулся ко мне, и широкая такая знакомая дружелюбная улыбка растянулась в насмешке.
От внезапности я вскрикнула и отшатнулась, врезавшись в рубиновую стену позади. Не может быть, нет, не может. Я едва совладала с собой — если мой дрожащий, писклявый и тихий голос считался за самообладание — и смогла произнести лишь имя:
— Грэй?!
Великий Маг рассмеялся.
Рубиновая комната поглотила меня при помощи моих же громких мыслей и догадок, придавила доверием по отношению к Грэю, и я просто замерла, не в силах пошевелиться.
— О, да, Грэй, Грэй, Грэй, — быстро произнёс Великий Маг, отсмеявшись. — Мыслитель, учитель, помощник Королевы Лидии, обучающий хранителей стихий, но не знающий даже свою историю рождения. Королева Лидия любит пригревать брошенных на произвол птенцов. Иронично. Она знает о последствиях, но это её не останавливает. Ну а Грэй… Ему не хватает стойкости, как и не хватает духу признаться в своих чувствах Нимерии, что, конечно, больше похоже на шутку.
Я молча слушала этот монолог и пыталась уловить смысл всего сказанного. Что он пытался сказать этим?
— Эта комната, Кэтрин, показывает тебя самого в ином свете: либо это скрытая часть тебя, либо человек, которого ты хорошо знаешь. Я не Грэй. Я всего лишь выгляжу, как он.
Невозможно описать облегчение, которое накатило на меня после этих слов. Я даже отмерла и отошла от стены, уже имея возможность стоять самостоятельно на ногах. Если бы Грэй был действительно Великим Магом, то всё им сказанное до этого момента превращалось в лабиринт лжи, в который мы все добровольно вошли.
Но вдруг Великий лгал?
— Если ты мне не веришь, то глянь в зеркало, — словно прочтя мои мысли, Великий указал рукой в сторону.
Возле дивана на стене висело богато украшенное зеркало от пола до потолка. Я медленно подошла к нему и взглянула на отражающую женщину. Высокая, каштановые волосы, заплетённые в сложную причёску и несколькими свободно висящими прядями, большие голубые глаза, длинное пышное платье из сшитых разных кусков ткани и усыпанное самыми разными драгоценными камнями.
Я смотрела на своё отражение и не могла поверить в то, что видела, как и не могла понять, кто это. Неужели я, но уже в виде прекрасной женщины? Я видела себя в будущем?
— Ты очень похожа на свою мать, — тихо произнёс Аластер, о котором я успела благополучно позабыть. — Больше, чем кто-либо.
— Вы знаете мою маму? — я всё же смогла связать несколько слов и составить из них предложение.
— Когда-то знал.
Я постаралась оставить своё лицо беспристрастным, на самом деле прекрасно понимая, что этого не могло быть. Если только моя мама не лгала мне о существовании этого мира.
— Пора взяться за дело, — уже более равнодушно произнёс лже-Грэй. — Ты здесь не для того, чтобы рассматривать себя в отражении. — Я тут же отошла от зеркала, всё ещё шокированная от происходящих событий, и с ожиданием повернулась к Великому. — У нас есть предложение к тебе. Помниться, мы наказали тебе и твоим подругам найти Артефакты. Но мы изначально понимали, что у вас не получится их отыскать. Мы лишь хотели проверить вас, узнать ваши возможности, в частности нас интересовали твои подруги. Видишь ли, ещё ни разу до этого лишённые, люди с Земли, не получали магических способностей, и тем более таких могущественных и редких, как четыре стихии.
От этих слов я невольно переступила с ноги на ногу, думая о своих силах: сразу несколько стихий. Страшно подумать, какое испытание они бы мне дали, если бы знали о них, раз подругам так досталось.
— Нам необходимо, чтобы ты отправилась в Лонакар, город эльфов, — я ощутила внезапный прилив сил и навострила уши, — и встретилась с их королевой Эллаей. Она знает кое-что об Артефактах, точнее об одном из трёх. Нам нужно, чтобы ты выяснила это. Взамен мы сделаем всё, что ты захочешь. Ad igne ignem — от огня огонь[5]. Если хочешь, мы вернём тебя и твоих подруг на Землю и не будем тревожить вас, но в этом случае, будь уверена, что это не навсегда. Хранители стихий отныне навсегда связаны с Ялмезом из-за своих сил. Мы лишь дадим им время повзрослеть. Или вы можете все остаться здесь, на Ялмезе, и никто тебя не изгонит.
Данное предложение звучало заманчиво и в некотором роде выгодно для меня. Я помнила, что Великим нельзя отдавать Артефакты, ибо последние очень могущественные и потому опасные в недобрых руках. Но стоит заметить, что за всё время общения с Великими, нахождения рядом с ними я не заметила ничего дурного с их стороны. Но они не могли быть настолько идеальными. Именно это и настораживало меня.
Мне было выгодно узнать про Артефакт, чтобы, если что, скрыть его от Великих, так что я смела думать, что смогу одурачить Трёх Магов. По крайней мере, буду надеяться на это и очень стараться.
— Могли бы мы, как и до этого, свободно перемещаться с Земли на Ялмез, если я выполню ваше поручение? — аккуратно поинтересовалась я, потирая потные ладони друг о друга, и незамедлительно дополнила: — И вы оставите нас в покое, никого не изгоните.
Лже-Грэй улыбнулся вновь, широко и с насмешкой, которая не свойственна моему учителю. Великий элегантно снял цилиндр с головы и довольно неприятно ответил:
— Как будет угодно, юная Кэтрин.
В этот момент я сильно пожалела о своих словах, не зная толковой причины. Здесь точно что-то было не так. Но это не означало, что я струсила. Сделаю всё так, как сама задумала, и в этом, я решила, мне поможет мой друг Артём.
— Что именно мне надо будет спросить у королевы в Лонакаре? — спросила я. — О каком Артефакте?
— Об это узнаешь в самом городе, — тут же ответил Великий Маг. — Не сомневайся.
Не успела я ни возразить, ни вообще хоть что-нибудь сказать, как перед глазами всё поплыло, почернело, и я провалилась назад в кромешную пустоту.
[1] Pia fraus. Vulpes pilum mutat, non mores (лат.) — Святая ложь. Лиса меняет шерсть, но не нрав;
[2] Vere scire est per causas scire (лат.) — подлинное знание — в познании причины;
[3] Nemo amat, quos timet (лат.) — никто не любит тех, кого боится.
[4] Veteres (лат.) — друзья.
[5] Т. е. услуга за услугу.
Иные. Таинство. Судьба. Глава 10. «Она всех одурачила»
Длинная мягкая бесцветная софа была покрыта толстым слоем пыли, но украшавшие её драгоценные камни блистали даже спустя время: изумруды, рубины, алмазы, сапфиры. Потемневший низкий журнальный столик с росписью спрятанных в бутоны и поникших цветов некогда был ослепительно ярким, как и посеревшие с годами зелёные обои, которые иногда переливались разными цветами кристаллов. С потолка свисала скромная алмазная люстра с едва горевшими свечами, освещая заброшенную комнату.
Артём подошёл к овальному антикварному мутному от слоя пыли зеркалу, укрытому огромным скоплением различных размеров корней, словно сгруппировавшиеся змеи, и едва ли различил какое-то совсем размытое отражение. На деревянном расписном полу отпечатался его след: там, куда ступала его нога, грузная пыль была легко отброшена в сторону.
Юноша в этой комнате находился впервые и никак не мог понять, откуда она могла взяться, кто её сделал и куда исчезли хозяева, раз помещение настолько потускнело. В некоторых местах даже можно было различить маленьких пыльгрызов, нашедших здесь золотую жилу.
В противоположной стороне возле богато украшенного рубинами и сапфирами камина в виде прекрасных деревьев, листья которого превращались в подсвечники, бесшумно стоял Рафел, придерживая рану на предплечье, где всё ещё торчал нож, и лишь краем глаза оглядывая убранство забытой комнаты.
Артём бросал мрачные взгляды в сторону тёмной фигуры, иногда злобно ухмыляясь и скалясь от собственных мыслей, в которых он со всеми прикрасами разукрашивал лицо Рафела.
— Тебя не интересует то, зачем Судьба нас здесь закрыла? — нарушил гнетущую тишину Рафел, спокойно наблюдая за действиями юноши и замечая, как менялось лицо того при виде его. — Это довольно безрассудно, что ей несвойственно.
Артём терпеливо проигнорировал слова Рафела, подойдя к стене с большой неизвестной картиной, на золотой раме которой было вырезано несколько фраз на живом языке. Юноша начал было переводить их, но голос Рафела в очередной раз нарушил напряжённое молчание:
— Ты сбежал, как последний трус, и сейчас всё вешаешь на меня, как последний глупец.
Тут Артём не выдержал, в несколько прыжков оказался подле Рафела и схватил за торчащую из плеча того рукоятку ножа, толкнул к стене, прижав другой рукой горло. Мужчина, ожидая чего-то подобное, лишь сдавленно выдохнул, не отводя взгляда.
— Ты не смеешь так говорить.
— Ты изменился, Джейк, — бесстрастно произнёс Рафел и за слова свои поплатился очередной порцией боли, которую, впрочем, быстро «выключил», обманывая свой разум, и всё также спокойно продолжил: — Точнее снова стал прежним напуганным ребёнком, обученным сошедшем с ума Виктором, чёртовым жестоким эгоистом.
Артём заскрежетал зубами от нахлынувшей злости и едва сумел совладать с собой.
— Он научил меня выживать в этом мире, — с дрожащим от гнева голосом прошептал он. — Я не жил в царских хоромах, как ты, мне приходилось выживать в диких землях, скрываясь от гнёта Великих, которых ты в то же самое время восславлял и благотворил, как Богов.
— Ты прекрасно знаешь, что тогда я был глуп и слеп.
— Хоть в чём-то мы с тобой сошлись, — злорадно усмехнулся Артём. — Ты не изменился с того времени.
Ухмылка Артёма резко исчезла, лишь стоило ему ощутить ледяную сталь, прижимающуюся к его боку острым концом.
— Ну, и что дальше? — с удивительно спокойным выражением лица спросил Рафел. — Поубиваем друг друга здесь и сейчас спустя столько времени?
Юноша скрипнул зубами и потратил все свои силы на то, чтобы отпустить нож и убрать руку с горла Рафела, отступая. Мужчина быстро спрятал клинок обратно в рукав, прищурившись, и одним резким движением зацепил виднеющуюся на шее Артёма золотую цепочку. На один миг свет выхватил золотой медальон в виде двенадцатиконечной звезды. Но Артём тут же отбросил руку недруга, крепко зажав медальон в руках, и едва сдержал порыв вновь схватиться за нож.
Рафел впервые изменил себе: недоумённо нахмурился, словно какая-то возникшая назойливая мысль заполонила разум догадками.
— Как же я сразу не догадался, — едва слышно прошептал мужчина, словно говорил сам с собой.
— Что ты имеешь в виду? — нехотя, сквозь зубы, спросил Артём.
Рафел вдруг громко искренне рассмеялся на сильнейшее удивление стоящего с вытянутым лицом Артёма. Мужчина покачал головой от неожиданной мысли и уже смотрел на парня с задорностью, словно перед ним стоял испачкавшийся в шоколадном креме шут.
— Она всех одурачила. Даже меня.
— Да о чём ты? — не выдержал Артём и поспешил спрятать медальон за ворот кофты. — Что тебя смогло так развеселить?
— Дай рассмотреть медальон поближе, — протянул руку тот. — Мне это необходимо.
Артём же даже не пошевелился. Ему вдруг пришла в голову одна мысль, одна очень приятная мысль: у него было нечто, что нужно Рафелу.
— Джейк, — в нетерпении напомнил о своём присутствии Рафел, к которому вернулось бесстрастное выражение лица.
Упомянутое имя Артёма укрепило его решение отказать.
— Она отдала его мне, а не тебе, — решительно сказал он, не сдержав усмешку. — Возможно, она верно думала, что у меня он будет в большей безопасности.
Рафел медленно опустил руку, бесстрастно и с высока оглядев стоящего перед ним юношу.
— Ты всё также ничего не понял, да? — довольно угрожающе произнёс мужчина. — Прошло столько времени, а ты так и не понял, почему это случилось.
— «Это»?! — неожиданно рявкнул Артём. — Под «этим» ты имеешь в виду то, что Великие чуть не убили её?!
— Именно поэтому она сделала то, что сделала! — невольно и Рафел повысил голос. — Она предвидела, что с ней будет, и перепрятала всё несколько раз, запутав каждого, чтобы никто, даже ты и я, не нашли их. А теперь, когда ты, наконец, понял, что к чему, будь добр, отдай мне медальон.
Внутри Артёма боролись между собой противоречивые чувства, метались в беспорядке мысли, но одно он знал наверняка: медальон он не отдаст. Словно в подтверждение своих мыслей, он медленно отошёл от Рафела.
— Не глупи, Джейк, ты ведешь себя как самый настоящий ребёнок.
— Мне почти восемнадцать, — пожал плечами тот и тут же задорно усмехнулся. — Потрясающее чувство.
— Мне нужна эта сила, — упрямо отозвался Рафел, проигнорировав слова Артёма. — Без неё я бессилен против них.
— А что потом? — вдруг беззаботно спросил Артём.
Казалось, Рафела этот вопрос завёл в тупик: он нахмурился.
— Может, поэтому она отдала его мне? — задумчиво продолжил Артём, виртуозно разыгрывая спектакль несмышленого парня. — Может быть, она и это предвидела? Может быть… она решила, что я сберегу медальон, ничего не зная о нём?.. Или зная? Может, она хотела, чтобы я потом передал его? А она говорила тебе, как опасна эта сила? Говорила, как крутит и вертит разумом человека, у которого есть хоть капля желания причинить вред?.. А говорила ли она тебе, что поняла, что случилось с самым первым хранителем земли? Говорила, что нашла её? Их? Обоих.
Артём попадал не в бровь, а в глаз. С каждым его словом Рафел ощущал, как закипала его душа от злости и обжигающей обиды. Он и подумать не мог, сколько всего от него скрыли. И самое главное — почему?
— Ты был прав, — вдруг намного спокойнее произнес Артём, нарушив небольшую паузу и видя, каким растерянным стал Рафел. Тот не смог скрыть недоумение. — Она одурачила нас обоих и продумала всё наперёд. Я не отдам тебе медальон.
Это прозвучало так твёрдо, что не могло быть и речи об обратном, и Рафел сразу понял, что упрашивать в дальнейшем бесполезно. Но подумывал отобрать силой, когда в комнате вдруг объявилась сама Судьба. Как раз вовремя.
— Я рада, что вы, наконец, побеседовали и не поубивали друг друга, — высокомерно заметила Атропос, поправив очки и скрыв мимолётную ухмылку. — Да, был такой исход, что кто-то из вас всё-таки даст слабину.
Рафел и Артём на это лишь тихо фыркнули самим себе, явно вспоминая, что они действительно были на грани.
— Итак, как вы уже могли догадаться, я вас неспроста оставила тут, — продолжила Атропос. — Великие поговорили с Кэтрин и, предугадывая ваши вопросы, отвечу: они решили окончательно избавиться от девчонки. И потому я призываю вас обоих, если вы не хотите, чтобы все труды пошли к крохоморкам, быть крайне внимательными в ближайшее время. Артём, не теряй её из виду. Рафел, разберись с делами на Земле. Чёрти что там творится! Была бы моя воля, хорошенько бы тебя проучила за твоё бездействие.
Артём и Рафел на столь прямые слова Судьбы невольно переглянулись.
— Что именно они задумали? — не упуская возможности, спросил Артём. — Как они хотят от неё избавиться?
— Не мне об этом говорить…
— Как раз тебе!
— Юноша, — вдруг глухо и смертоносно произнесла Атропос, так глянув из-под очков на Артёма, что тот нервно сглотнул, ощутив себя крошечным жучком, посмевшем коснуться своей лапкой чего-то запредельного и великого, — ты разговариваешь с самой Судьбой. Прояви хоть каплю уважения и порадуйся, что я хоть что-то сообщила. Я вам ничего не должна. И делаю я это не ради вас или Кэтрин.