Мужчина отвернулся, бормоча ругательства.
Меня часто не бывало на зрелищах, — проскрипела она, прилаживая длинный трен своего белого одеяния. — Похоже, будут пускать кровушку. Я уже дрожу от возбуждения и не хочу это пропустить!
Спускаемся! — бесцеремонно объявил лакей с наглым выражением лица. — Пошли девочки, первые займут лучшие места.
Идем! Идем! — хрипло закричали присутствующие.
Вся группа женщин и мужчин бросилась вниз по гранитным лестницам, освещенным фонарями.
Кино в подвале! — захохотал лакей. — Гасим свет! Надо экономить свечи!
Если наша доля вырастет, согласны! Ничего не имею против! — крикнула женщина в подвенечном платье.
Иди, Иви, — возразил лакей. — Тебе в ближайшие дни хозяин преподаст урок, как держать язык за зубами, что полезно для дам твоего толка, у которых слишком длинный язык!
Женщина вздрогнула.
— Я ничего плохого не сказала, — испуганно прошептала она. — А смеяться нам не запрещали.
— Ладно, дождись своего часа! — сказал странный слуга. — Будет время покорчиться от смеха в подвале. Побереги силы.
— А правда, Жаки, что у нас два типа? — жеманно просюсюкала она.
Смягченный дружеским тоном, лакей кивнул:
— Два! И китаец Йен тоже внизу, чтобы их подготовить.
— Йен! — воскликнула жеманница, едва сдерживая дрожь. — Значит, у нас настоящий праздник!
— Он набил руку в прошлый раз на пяти негодяях. И сегодня будет на высоте! — усмехнулся слуга.
— Пять! А меня не было! Нет в этом мире справедливости!
— Сегодня вечером зрелище будет еще лучше. Йен в форме. Я ему дал новый камень для заточки. Честное слово, когда он закончил с теми дьяволами, его ножи были наполовину сточены.
— Чудно! — крикнула потаскуха.
Они подошли к широкой спиральной лестнице, ведущей в подземные помещения замка, откуда уже доносились радостные вопли разгоряченной толпы.
Последняя ступенька заканчивалась в подземной галерее, свод которой поддерживали толстые каменные опоры. Дальше открывался просторный, ярко освещенный зал.
Это был сводчатый подвал, похожий на древний склеп. Сейчас его превратили в роскошную гостиную. Уложенный плитами пол исчез под толстыми коврами с высоким ворсом. Стены, сложенные из каменных граненых блоков, были украшены гипсовой лепниной. Кроме того, на стенах висели прекрасные восточные ковры. Десятки люстр сияли нестерпимым светом.
Вокруг маленьких низеньких столиков, украшенных резьбой, слоновой костью и серебром, сидели люди непонятной национальной принадлежности. В хрустальных кубках пенилось шампанское, разноцветные напитки окрашивали бокалы из богемского стекла, превращая их в драгоценные геммы.
Эта богато наряженная толпа изъяснялась самым вульгарным языком. Особенно женщины с их визгливыми голосами. Среди мужчин выделялись стоящие особняком внешне безразличные особы, индусы и левантинцы, чувствующие себя неуютно в европейских костюмах.
Что? Еще не начинают? — громко спросила особа, которую слуга называл И ви. — Тем лучше, боюсь пропустить первый акт, а потом уже ничего не пойму.
Кто-то хихикнул над ее глупой шуткой.
Ей жестом указали на два крепких столба посреди подвала.
Женщина захлопала в ладоши. Однако сцена, которую она могла созерцать, вряд ли порадовала бы чувствительные души.
Двое мужчин были прикованы цепями к этим колоннам.
У одного из них была помятая бледная физиономия. На его лбу выступили крупные капли пота. Время от времени он глухо стонал.
Второй был в черном капюшоне. Виднелись только ноги и кулаки, которые он сжимал.
Кто этот незнакомый красавец? — спросила Иви.
Тсс! — прервал ее лакей. — Прибереги любопытство на потом. Сюрприз. Гвоздь вечера.
Второму положение не кажется приятным! — хохотнула потаскуха.
Увидите, как Йен обойдется с ним. Он закатит глаза от страха и боли, — сообщил лакей, скривившись. — Он не главный, и за него мы не платили.
— Отыграемся на втором, полагаю? — спросила Иви.
— Еще как! — осклабился лакей, сопроводив свои слова таким жестом, что присутствующие прыснули со смеха.
Вдруг толпа зашевелилась, и тут же воцарилась полная тишина.
Маленький бородач с жестоким и неприятным выражением лица раздвинул толпу и приблизился к столбам.
— Доктор Линтхауэр! — зашептались в толпе.
Он оглядел окружающих яростным взглядом.
— Молчать! — рявкнул он. — Я уже запрещал называть имена. Хотя меня здесь все знают, требую соблюдения моего приказа.
— Начинаем? — спросил чей-то голос.
— Когда хозяин решит, — ответил доктор. — Послушайте, вы, кто присутствуют здесь, потаскухи, преступники и прочая человеческая рвань, в которой мы нуждаемся для исполнения своих целей! И вы тоже, — продолжил более почтительно, обращаясь к группе мрачных и безмолвных представителей востока. — Вы тоже, Клевреты Дьявола, как вас с почтением называют.
По приказу самого Ханумана…
Восточные люди отвесили учтивый поклон.
— …Итак, по приказу самого бога Ханумана этой ночью состоится суд над двумя персонами. Первого вы знаете, это Джек Уиллис, охранник из отвратительного здания, где располагается Британский музей и где хранятся сокровища, украденные у нас и у наших богов. Тюрьма наших богов! Тех самых богов, которых надо вырвать из жадных когтей Запада, угнетателя великих народов стран Восходящего Солнца. Такова наша миссия.
Конечно, Уиллис помог нам вновь обрести некоторые сокровища. Мы щедро отблагодарили его, как мы поступаем со всеми, кто готов нам помогать. Вы все это знаете.
— Правда! Правда! — зашептались вокруг.
Доктор выпятил грудь.
— Но Уиллис готовился нас предать, и мы приговорили его…
— К смерти! — воскликнула толпа.
— Да, к смерти… Но рука Ханумана только ранила его, убив перед этим другого охранника по имени Дэвид Бенс. Мы захватили Уиллиса, когда его везли в больницу. Наш друг Пай, тот, кто совершил это похищение, получит награду в сто фунтов!
— Спасибо! Истинные слова! — воскликнул лакей, разрумянившись от удовольствия.
— Молчи, Пай!
— Уже молчу, доктор!
— Итак, у нас Уиллис. Вскоре у Йена появится возможность проявить свой талант китайского палача на теле предателя.
Пощадите! — умоляюще пролепетал несчастный.
В ответ послышались раскаты хохота.
Что касается второго, — продолжил доктор, — Хануман оставил его лично для себя. И сегодня Хануман явится сюда.
Сюда?! — послышались восклицания.
Да, он будет среди нас. А в сравнении со знанием Бога, знания Йена всего лишь жалкая комедия.
Хотя толпа состояла из самых отвратительных и развращенных существ, живущих на Земле, лица побледнели, а тела многих сотрясла дрожь.
Он придет! — рявкнул доктор. — А пока осушите ваши кубки, и Йен предложит вам закуску.
В глубине подвала поднялся занавес. Все увидели невысокого желтолицего человека, одетого в длинную рубаху ярко-алого цвета. Это был Йен, палач. У него было крохотное гладкое личико светло-лимонного цвета. Издевательская улыбка кривила его тонкие губы, но глаза сверкали невероятно жестоким огнем.
Он извлек из маленькой сумки из акульей кожи набор небольших сверкающих инструментов, которые тщательно разложил на низком столике: крохотные скальпели, щипчики, сверла, короткие и широкие ножи с лезвием столь же острым, как лезвия шеффильдских бритв. Этот набор дополнялся ножницами с искривленными лезвиями, напильничками, странными инструментами, которые невозможно определить или описать.
Пай снисходительно объяснял Иви:
— Эти ножички служат для разрезания волокон шеи, щипчики — для выдергивания обнаженных нервов. Сверлами он проделывает крохотные отверстия в позвонках, чтобы кусками извлекать спинной мозг. Похоже, это самая ужасная пытка. И она долго тянется. Тип будет рыдать и вопить часами. Большими ножами Йен довершает дело, когда тип окончательно теряет сознание и привести его в чувство уже невозможно.
— Йен! — приказал доктор Линтхауэр. — Можешь приступать. Продли удовольствие, иначе лишишься головы!
Китаец глубоко поклонился, выбрал длинную иглу и мелкими шагами приблизился к Уиллису. Скованный охранник закричал…
* * *
Тяжелые ворота шлюза Зеебрюгге медленно разошлись в стороны. Вода заполнила большой бьеф, из которого вытекал крохотный ручеек. В машинном отделении яхты, проходившей шлюз, раздался звонок.
Стоящий на мостике Эдвард ван Бюрен отдал короткий приказ.
Шлюзовщик, получивший щедрые чаевые, отдал военный салют.
— Включить двигатели! — приказал ван Бюрен.
Винт вспенил черную воду, и Фландрия понеслась по темному шлюзу.
Том Уиллс стоял рядом с другом и напряженно молчал.
Он проверил заряды в своем браунинге. С удовлетворением услышал в кубрике экипажа сухой треск проверяемого огнестрельного оружия.
Эдвард ван Бюрен указал рукой на темную массу, которая появилась по левому борту. Вокруг царила осенняя тьма.
— Вот Морской замок, — глухим голосом сообщил он.
— На верху башни в высоком окне горит огонь, — сказал Том.
Но бельгиец отрицательно покачал головой:
— Нет… Всего-навсего отблеск луны. Гляньте, спутник Земли у самого горизонта.
Том видел, как над печальным ландшафтом поднимается красный убывающий месяц. Он задрожал… Значит, в этом проклятом окружении его любимый учитель, отважный Гарри Диксон, закончил свою блистательную карьеру. Быть может, в этом замке еще сохранились останки изувеченного тела великого мстителя…
— В замке кто-нибудь есть? — спросил Том Уиллс.
Эдвард ван Бюрен усмехнулся:
— Конечно, есть. Я знаю, что в замке есть громадный подвал. Мне известно, как туда пройти! Я не зря сочинял приключенческие романы и всегда подробно изучал соответствующие документы.
Это стоило мне больших денег, но сейчас я не жалею об этом. Старый пьянчуга мажордом однажды отвел меня туда. С тех пор добрая фламандская можжевеловка быстро отправила его под землю.
— Такая судьба! — проворчал Том.
— Скажу даже, что у меня не возникает никаких сомнений. Линтхауэр настоящий эротический безумец, но обладает невероятным состоянием. У него есть официальные и влиятельные друзья. Поэтому его никто не беспокоит, хотя на его счет ходят ужасающие слухи.
— Беда всем тем, кого я там увижу! — яростно прошипел Том Уиллс, побледнев.
— Моим людям отдан приказ стрелять в каждого, кто появится. Беру на себя ответственность за бойню. К тому же я по беспроводной связи условным языком предупредил приятеля, начальника брюссельской полиции… Видите впереди зеленый огонь?
— Вижу… Он быстро приближается к нам. Несомненно, катер с бесшумным мотором.
— Катер речной полиции… Мой друг должен быть на борту…
Через несколько минут катер с зеленым огнем пришвартовался к яхте, и на борт поднялся начальник полиции в сопровождении трех своих людей.
Представление прошло быстро. Начальник бельгийской полиции поклонился Тому.
— Я понимаю вашу боль, господин Уиллс, — взволнованно сказал он, — и поверьте, для бельгийской полиции будет честью возможность отомстить за Гарри Диксона.
Том смог ответить лишь крепким рукопожатием.
— У меня есть все полномочия уничтожить это бандитское гнездо, господин ван Бюрен, — сообщил полицейский, повернувшись к писателю. — Нас уже давно беспокоят таинственные приезды и отъезды гостей Л интхауэра, который, между нами будь сказано, отвратительная личность, которую давно следует отправить под суд за множество еще недостаточно раскрытых подозрительных историй.
Фландрия замедлила ход и вскоре пристала к деревянному дебаркадеру, пропитанному гудроном.
— Нам не надо пробираться к замку, — сказал Эдвард ван Бюрен. — Видите этот кустарник: там скрыт один из потайных ходов в замок. Он ведет прямо в подвалы. Он хорошо замаскирован колючим кустарником, но я знаю, как его найти.
Матросы Фландрии бесшумно поднялись на палубу. У них были решительные и почти ужасающие лица. Им объяснили, чего от них ожидают, и они внутренне ликовали, что покончат с бандитским логовом, учинив расправу по своему вкусу.
— Я никогда не пользовался револьвером, — угрюмо проворчал гентец-гигант. — Я действую руками, только руками!
Том Уиллс увидел две лапы, громадных, как лопасти весла, которые могли раздавить голову, как орех.
— Тишина! — приказал ван Бюрен. — В путь!
Они вышли на пустошь, где слышался лишь шелест кустарника. Иногда раздавался крик ночного хищника. Где-то заверещал насмерть раненный кролик, и Том содрогнулся от мысли об этом ночном преступлении.
— Вы уверены, что они не выставили часовых? — спросил начальник полиции.
Эдвард ван Бюрен остановился.
— Вы правы, — кивнул он.
Он подозвал гентца и шепнул ему на ухо несколько слов. Тот двинулся вперед. Его огромное тело двигалось с ловкостью хищника. Ночь поглотила его.
— Если кто-то прячется в кустах, ему конец, — прошептал ван Бюрен.
Гентец ждал их на опушке зарослей.
— Как? — спросил начальник полиции.
Моряк указал на темную фигуру, растянувшуюся на траве.
— Думаю, я слишком сильно сдавил ему затылок, — смущенно сказал гентец.
Том Уиллс зажег карманный фонарик и осветил искалеченную голову — она словно получила удар гидравлической бабы.
Начальник полиции хмыкнул:
— Я знаю этого типа.
Повернувшись к матросу, он дружески хлопнул его по плечу:
— Получишь хорошую награду, парень. Ты освободил нашу страну от ужасного преступника. Это убийца Сипенс!
— Сипенс! — удивился гентец. — Надо было вырвать ему сначала руки и ноги. Убийца детей… Он слишком легко отдал концы. Буду упрекать себя в этом всю свою жизнь!
Они остановились перед густыми зарослями колючего кустарника. Ван Бюрен исследовал их с помощью шеста с крюком.
Наконец он сказал:
— Подземный ход начинается здесь!
— Приготовьте револьверы! — приказал начальник полиции. — При малейшем подозрительном движении со стороны тех, кто находится внутри, стрелять без предупреждения и на поражение.
Небольшое войско включило два или три электрических фонаря и углубилось в темный туннель, где стояла гнилая, болотная вонь.
* * *
Толпа хохотала, грязно шутила, аплодировала при каждом содрогании жертвы. Смех и ругательства заглушали вопли мученика.
Китаец выбрал небольшие стальные щипчики, зловеще заблестевшие в свете люстр.
— Ему вырвут нерв! — закудахтала красотка Иви. — Подождите, как эта курица завоет!
Палач ввел инструмент в кровоточащую рану, повернул его, потом резким движением выдернул
Уиллис взвыл и потерял сознание.
Йен влил ему в рот несколько капель сердечного снадобья, но Уиллис не шевельнулся.
Прошло несколько минут. Толпа недовольно гудела.
— Вот что значит кровопускание у цыпленка, — сказал Пай. Он повернулся к доктору Линтхауэру, который присутствовал на зрелище, явно испытывая дикое наслаждение. —
Кстати, нельзя ли, пока сей джентльмен приходит в себя, устроить маленькую интермедию с карнавальным персонажем.
— Да, да! — закричали остальные. — Давайте поджарим ноги парня в маске.
— Хануман оставил его себе, — сухо ответил доктор.
— Но ноги ему надо погреть, — раздались крики. — Ему холодно!
Линтхауэр колебался, но увидел вокруг недовольные лица.
— Разрешаю один удар, но только один, — согласился доктор. — На этом человеке капюшон. Разрешаю вам, Пай, нанести один удар стилетом. Постарайтесь выколоть ему глаз и получите десять фунтов. Если не попадете ему в зеницу ока, заберу двадцать фунтов из вашей награды.
— Согласен! — воскликнул Пай. — Дайте мне стилет!
Йен протянул бандиту нож.
— Целься хорошо, мой милый! — крикнула Иви. — Получишь десять фунтов! Поделим их?
Со всех сторон раздались смешки.
— Попадет! Не попадет!
— Попаду! — крикнул Пай, замерев перед человеком в маске.
Ничего не свидетельствовало, что человек услышал сказанное, но Иви заметила, что скованные руки сжались. Она радостно поделилась наблюдением с остальными: