Наверное он почувствовал её горечь, потому что нахмурился, недоумевая о причинах подавленного настроения девушки. Она всё же позволила обнять себя, прижалась крепко-крепко к его груди, замерев на несколько секунд, с удовольствием впитывая тепло и запах мужского тела. Потом высвободилась из требовательных рук, поднялась с дивана и даже отошла на пару шагов для надёжности. Кристоф молчал. Глядел, чуть прищурившись, ожидая объяснений.
— Больше всего на свете в эту секунду я счастлива осознавать, что ты есть, что мы ошиблись, заочно похоронив тебя и оплакав. Но прошло много времени. Я повзрослела. У каждого есть желания, мечты, цели, — из-за волнения внятно объяснять не получалось. — Невозможно принудить к любви… А я не готова отказаться от собственных принципов ради мимолётной прихоти.
Кристоф тяжело вздохнул. В серых глазах отразилось явное недоумение.
— Боюсь, я так и не уловил суть тревожащих тебя сомнений, — он тоже поднялся на ноги, но приближаться и дотрагиваться пока больше не спешил.
Даша заподозрила, что Кристоф не проникся серьёзностью её намерений держать между ними дистанцию. Похоже, он по-прежнему не верит, что она и вправду способна устоять перед его демоническим очарованием. Вопреки обещанию себе быть мудрой как Дельфина и не поддаваться нежелательным эмоциям, сейчас она почувствовала, как внутри всколыхнулись прежние обиды.
— Разница наших мировоззрений слишком очевидна. Мы можем быть друзьями, но не более, — её широко распахнутые глаза в этот миг казались почему-то испуганными.
— Хорошо. Я не возражаю.
Даша недоверчиво сдвинула брови.
— В таком случае продолжим чтение?
— Подожди минутку, — он по-прежнему изучающе смотрел на девушку, заставляя нервничать всё сильнее. — Я хотел поговорить о твоих настоящих родителях. Присядь, — Даша озадаченная и одновременно зачарованная его взглядом и голосом беспрекословно повиновалась. Вот теперь он действительно выглядел серьёзным. — Тебе не успели сообщить тогда… Так вот, всё указывает на то, что загадочная Маргарита, имеющая столь блестящую родословную, является твоей настоящей мамой. И да, ещё я должен сказать пару слов про Уфира и Мартина…
* * *
Ада уже не раз посещала библиотечный корпус, принадлежащий правительственному зданию — священной обители Высшего Совета. Перспектива завтракать в компании Ребекки и без того совершенно её не привлекала, а тут ещё воскресший братец объявился. Нет уж, увольте, терпеть сразу двоих «властителей запредельной любви» она не подписывалась. Поэтому водворив на лицо фальшивую улыбку, девушка потратила ровно пять минут на знакомства и формальные приветствия, а после, вежливо сославшись на пылкое рвение заняться поиском истины, с чувством выполненного долга покинула чересчур гостеприимный, по её мнению, чертог.
В истории и литературе хранится ключ к нашим знаниям. Неспроста её как магнитом притягивала своеобразная атмосфера, всегда царившая под прохладными сводами просторных залов — интригующе таинственная с волшебным запахом книг. В сплетение ароматов, витающих между бесконечными стеллажами, без труда улавливалась свежесть лесов и чистый разряженный воздух высокогорья. Откуда-то до сознания долетал грозный звон оружия перемежающейся задорным детским смехом, уютным духом домашнего очага или терпким дыханием любви…
Тщательно отобрав книги в стопу внушительных размеров, девушка добросовестно принялась за дело. Она аккуратно записывала в новенькую тетрадь наиболее существенную, по её мнению, информацию, так или иначе имевшую отношения к вранолакам.
Прошло около двух часов, когда ведьму отвлекла чья-то гибкая тень, неожиданно скользнувшая к письменному столу. Оторвавшись от чтения, Ада подняла голову и встретилась с самыми загадочными в мире ярко-бирюзовыми глазами, обрамлёнными ещё более яркими ультрамариновыми ресницами на пол-лица.
— Ванесса! — обрадовавшись внезапному появлению давней подруги, девушка вскочила с места, раскрывая дружеские объятия, — Совсем не ожидала тебя здесь встретить.
— Да я только вчера прибыла, — отмахнулась изящной ручкой юная сирена. — Прошёл слух, пока неподтверждённый, будто бы в скором времени Совет собирается объявить о созыве плеяды творцов, готовых отправиться восстанавливать разрушенную структуру Касторадо. Считаю, всегда лучше быть наготове и ловить момент, пока другие не опередили.
— Серьёзно?! Ты готова тратить жизнь и силы, помогая создавать комфортные условия для проживания демонам, которые сами же свой мир и разрушили? На мой взгляд — абсолютно неблагодарное занятие.
— Ты что?! Наоборот! Это же огромная удача и возможность проявить себя на самом высоком уровне созидания! Я буду не я, если завалю этот отбор.
И Ванесса принялась с энтузиазмом обрисовывать, какие перед ней откроются блестящие перспективы.
К удивлению сирены, полная восторга речь Аду совсем не впечатлила. Подруга студенческих времён лишь сокрушённо покачала головой.
— Ну что ж, удачи! Надеюсь, ты не разочаруешься.
— Ни в коем случае. Ну а как твои дела? Я признаться тоже не ожидала встретить тебя в столице. Ты здесь с Эриком?
Ада с протяжным вздохом вновь опустилась на широкую мягкую скамью, имеющую высокую спинку, где в переплетении искусной резьбы виднелись пара драконов и замысловатые растительные орнаменты.
— Садись, — кивнула на свободное место напротив, — сейчас расскажу…
— Так ты думаешь, что мальчик-оборотень на самом деле не Саймон? — в глазах Ванессы вспыхнуло искреннее любопытство.
Спустя полчаса они всё ещё сидели в библиотеке и Ада делилась с подругой добытыми сведениями, выстраивая всевозможные версии.
— Смотри, — ткнула она пальцем в открытую страницу книги, — здесь упоминается, что женщины вранолаки от природы не способны самостоятельно вынашивать и рожать детей. Для того чтобы получить потомство они жертвуют собой, неминуемо застревая в птичьем обличие до конца жизни. Более того, при этом безвозвратно утрачивается даже человеческая осознанность. Нужно обладать немалым мужеством, чтобы решиться на такое. Но и это ещё не всё. Мужчина оборотень, получив от своей партнёрши заветную кладку яиц, впоследствии проводит магический ритуал подселения — это нечто сродни запрещённой во всех просвещённых мирах процедуре подмены.
— Они подселяют души, зародившихся в яйцах, эмбрионов беременным человеческим женщинам?
— В нарушение закона. Именно поэтому вранолакам всегда приходилось действовать очень осторожно, тщательно скрывая свои злодейства. Лишь по достижению половой зрелости при проведении специального ритуала притаившаяся в уголке сознания душа оборотня захватывает контроль над телом человека-носителя.
— Значит сейчас в теле бедняги Саймона уживаются две души? И контроль, по всей вероятности, находится у той, что ведёт своё происхождение от оборотней?
— Думаю, что так. Но нужно больше информации. Пока не ясно, каким образом протекают все эти процессы. И есть ли шанс вернуть прежнего Саймона?
— Да жаль, что вы упустили мальчика.
— Придумаем что-нибудь. Ну ладно, на сегодня, пожалуй, достаточно. Ты сейчас куда? Не хочешь заглянуть в гости?
— Не обижайся, но в другой раз, — на губах сирены заиграла многозначительная улыбка, — поскольку сегодня меня ожидает свидание с самым потрясающим во вселенной мужчиной. Его имя Абигор, и он как раз один из недавно прибывших к нам инкубов. Мы познакомились вчера во время карнавала и этот загадочный персонаж в один миг покорил моё сердце. Ах как он танцует! Ты бы только видела. Каждое движение, жест, взгляд насквозь пронизаны пламенным желанием. Воздух между нами был настолько наэлектризован, что я даже чувствовала небольшие разряды, пробегающие по телу. И всё о чём я могла думать — как же сильно я его хочу! Но к моему великому разочарованию ночью Абигору неожиданно пришлось уйти. Мы договорились встретиться сегодня и уж теперь-то он точно не отвертится. Не будь я Ванесса Джес Азурвейв, если не заставлю невыносимо сексуального демона воплотить каждую мою эротическую фантазию. А потом мы с ним будем повторять это снова и снова, пока жажда, которую не остановить и не заглушить, как священный огонь испепелит нас дотла, — устремив слегка затуманенный взгляд куда-то в пространство, она закусила пухлую губу, и чуть покачиваясь, машинально накручивала на пальчик длинную прядь голубых волос.
Ада поморщилась от досады. И эта туда же. Что такого привлекательного все они находят в тёмных существах, наделённых глубокой степенью генетической порочности? С другой стороны, пусть получает удовольствие от жизни. К тому же, она не сомневалась, что уж Ванесса-то не даст себя в обиду, даже если вляпается в историю. А некоторым следует научиться проявлять уважение к чужой точке зрения.
Они тепло распрощались и ведьма, бросив быстрый взгляд на часы, поспешила домой. Настроение было так себе. Всё-таки добытая информация, мягко говоря, не внушала оптимизма. Ну ничего, рано ещё унывать или падать духом, потому что уныние убивает надежду. А Ада очень надеялась, что эта история с вранолаками закончится поскорее и они с Эриком снова вернуться к их чудесной спокойной жизни в Лейбертоне.
По пути к себе она наткнулась на Дашу, бредущую по коридору с потерянным видом. Девушка держала под мышкой толстую книгу и кажется, была слишком поглощена мыслями.
— Ты в порядке?
— Если честно, то нет, — Даша подняла рассеянный взгляд, — Что ни день, то новые шокирующие обстоятельства появляются. Мне надо подумать и понять, как ко всему этому относиться. Извини, Ада, я пойду…
— Ну хорошо, позже поговорим, — девушка пожала плечами и отправилась дальше.
* * *
Грустная нежность во взгляде Эрика говорила сама за себя. А всё его внимание было сосредоточено на гармоничных и плавных жестикуляциях рук, осанке, голосе Ребекки. И речь такая благозвучная, приятная для слуха, только вот смысл всё ускользал… Себе-то врать бесполезно — не по силам ему сопротивляться любовным чарам ангелоподобной демоницы. Он потерпел сокрушительное поражение, даже не пытаясь начать борьбу, покорно признавая собственное бессилие. Что толку воевать с собой — всё равно проиграешь. Как же это странно, забывать обо всём на свете в её присутствии, преисполняясь безоблачным счастьем. Но как только она исчезает неизъяснимая тоска с привкусом горечи тут же охватывает душу и не отпускает ни на миг, рвёт сердце на части, мучает, ввергая во мрак отчаяния. Как вырваться из замкнутого круга, как спастись от этой безысходности?..
— Эй, вернись ко мне! — голос позвал нежно, мягко пробуждая от унылых дум. — Слышишь, о чём я говорю?
— Я мечтаю никогда с тобой не расставаться, — пошептал, стряхивая задумчивое оцепенение. — Но ты как всегда права. Сначала необходимо разобраться в ситуации с вранолаками, личные дела подождут, — хмыкнул он невесело. — Так что там с теневыми шпионами?
— Грэг говорит, что раз уж в дикие земли никак нельзя отправить официальную разведку или поисковую группу, будем действовать самостоятельно безо всяких форм и протоколов. Он уже поговорил со своими. Оборотни постараются помочь по мере возможности. В некотором смысле, так даже будет лучше — подозрений у вранолаков не вызовем раньше времени.
— Разве община вервольфов не находится за сотни километров от окрестностей Анталии? Да и мальчишка-ворон вместе со старым колдуном давно уже могли улететь куда угодно, хоть на южный континент.
— Могли, конечно. Но сильно подозреваю, что своим ходом так быстро им даже до экватора не добраться. Вот, кстати, волки, для которых дикие леса — естественная среда обитания и постараются выяснить их местоположение, не привлекая к себе лишнего внимания.
— Что ж, я не против, пусть шпионят. Мы-то хоть чем-нибудь можем помочь?
— Расслабься, Эрик. Здесь, под защитой твоей семьи никому из нас никакой опасности не грозит. А значит, нет причин тревожиться. Наша задача определить, какими мотивами руководствовались вороны пытаясь похитить Дашу. Остальные вопросы будем решать по ходу дела.
— Я не боюсь внезапного появления вранолаков. Это другое — мой личный ад. Кажется, я давно уже перестал чувствовать что-то иное, кроме сожаления. До конца дней меня будет мучить совесть из-за предательства. Я не хочу жить так, но уже не смогу иначе.
Суккуб в ответ кивнула, опустив ресницы, и чуть повела головой, будто бы прислушиваясь к чему-то. Но Эрика остальной мир не интересовал, ведь там не было Ребекки, а значит, не было и счастья. Не хотелось туда возвращаться и думать тоже не хотелось, а хотелось видеть только её лицо и слушать созвучный стук их любящих сердец…
— Хочешь, чтобы я поговорила с Адой вместо тебя?
— О чём ты?.. Конечно нет! Я должен сам. Я… просто пока не готов. Не могу сейчас…
Ребекка тяжело вздохнула.
— Вы совершили ошибку, связав себя. Прошлого никто не может изменить, но можно честно признаться, поговорить как взрослые разумные существа, вместе разобраться в проблеме и обо всём договориться. Преодолевая любые жизненные невзгоды, не стоит забывать — по-настоящему непоправима только смерть.
— Наверно я никогда в жизни ни о чём так не сожалел. Мы были тогда напуганы, растеряны, искали поддержку друг у друга. Не нужно было идти на поводу сиюминутных эмоций, потому что магия не прощает подобных глупостей.
— Знаешь ли, мне ведь тоже не доставляет удовольствия испытывать чувство вины. Поэтому пока не соберёшься наконец откровенно поговорить с Адой, я избавлю нас обоих от соблазна в очередной раз не сдержаться, поддавшись страсти или же страдать, сдерживая взаимное влечение. Не стану мозолить тебе глаза. И не только в реальности, но и во сне я больше не приду, как поступала на протяжении всех этих лет.
Словно туман встаёт перед глазами и мысли путаются. А внутренний голос буквально вопит, пытаясь предупредить о какой-то роковой ошибке, но шум в ушах мешает и смысла не разобрать из-за накатившего отчаяния. Да и может ли быть хуже, чем сейчас?
— Я не смогу дышать без тебя… — шепчет Эрик, едва слышно, пытаясь проглотить застрявший в горле сухой ком.
Замолчать заставила страшная, оглушающая боль, лишающая рассудка. Ударила в сердце, внезапная как взрыв, расцарапывая сознание, будто ковыряясь тупым ножом в открытой ране. Сбитый с толку мешаниной из ощущений, где на первый план выползали тоскливый липкий холод и болезненная беспомощность, Эрик даже не сразу осознал, что это боль принадлежит не ему… кому-то другому... Он замер охваченный ужасом и осознанием непоправимости случившегося. Только не так, не таким способом. Пожалуйста! Заставил себя пошевелиться. С трудом удалось повернуться, чтобы встретиться глазами с Адой, помертвевшей и застывшей на пороге, как мраморная статуя. А боль внутри всё скручивала, не давая ясно мыслить.
— Прости меня, — прошептал одними губами.
Её взгляд не оставлял сомнений. Не простит. Никогда.
Она исчезла. Тихо, будто и не приходила. Даже дверью не хлопнула в сердцах. И закрылась от него. Полностью. Не оставляя даже лазейки в своё сломленное сознание.
Это было неожиданно и непривычно. За все те годы, что они были вместе, она никогда так с ним не поступала, не отгораживалась глухой стеной отчуждённости. А теперь он внезапно ощутил пустоту. Будто его душу и вправду разорвали, а кровоточащий кусок спрятали в недоступном месте. Только теперь он понял, с какими ощущениями ей приходилось жить. Ада впервые поставила блок, и это стало для Эрика потрясением. Он же годами изолировался от неё, вытесняя, не позволяя коснуться тщательно скрываемых эмоций и душевных волнений. Он хотел как лучше, думал, что защищает. Она соглашалась терпеть, веря, что вместе они всё преодолеют. Нужно догнать её, как-то успокоить, что-то сказать. Только вот что говорить? Он виновен и нет таких слов, способных оправдать предательство.
— Ты это сделала нарочно, — он так и продолжал неподвижно стоять, глядя в пустой проём.
— Ты никогда бы сам не решился, — Ребекка тихо скользнула мимо к выходу. — Дай ей время побыть наедине с собой. И сам постарайся успокоиться и взять себя в руки. Скажи Даше, что я пока поживу в квартале инкубов. Я потом пришлю адрес.
Она тоже ушла. Так же тихо, сквозь ту же дверь. Эрик беспомощно опустился в кресло и прикрыл глаза.
Кажется, он просидел так до самого вечера, ни разу не пошевелившись. Нужно было как-то собраться с мыслями, но не получалось. Голова не соображала. Хотелось проснуться в своей старой однушке, с крошечной кухней и совместным санузлом. Выдохнуть с огромным облегчением, что всё оказалось лишь страшным сном и по обыкновению начать собираться в самый обычный человеческий университет. А после прохладным тихим вечером с Дашкой сидеть в сумеречном саду под навесом в гостях у старого Арката, где на середине стола дымился бы аппетитный плов и кипел пузатый электрический самовар…