— Ну и дурак, — вставил Твин Ли.
— Сам ты… — не договорил Хэнгмен, потому что прибежавший полевой командир Самоквитов с кривым клинком в левой руке истошно завопил:
— Прокруст сбэсился!..
— Памалчи пажалста… — с характерным акцентом произнес Чукки, дразнясь, и ткнул пальцем в Ката:
— Тут друг женится…
Полевой командир тупо воззрился на Скабичевского и его Примус, а тот вытаращил свои громадные глаза до совсем неприличного размера и сказал:
— Бумм!
— Не пойму кто ты, Рибит или Рубану? — спросил я.
— Рибит, — представился командир, — у Рубану сабля всегда в правой руке. Да и не приехал он сегодня, да…
— Тогда вперед! — заорал я и сделал вид, что выпрыгиваю из траншеи.
Рибит тоже заорал и бросился в атаку. Повинуясь сигналу, из магазина, на ходу обнажая клинки, выскочили сопровождаемые невидимым, но уже совершенно невыносимым Прокрустом самоквиты и уже через три минуты большая часть «Армани» оказалась покрошенной в капусту.
Исход боя был практически решен. Оставшиеся без предводительницы Вахтерши тупо кружили по кругу, так и не выйдя на позицию. Лаборанты тоже не появились.
— Так-то, — удовлетворенно сказал Чукки, удобнее устраиваясь на дне окопа. — достали твари…
Я же наблюдал, как чудом оставшихся в живых противников самоквиты тащат в МЕбли. К пленным Гомо… Ничего не поделаешь — жестокий мир, жестокие нравы.
— Пойдем, — сказал я Чукки, — Самоквиты не любят, когда им мешают сводить Квиты.
Мы и пошли, а Витал с ними не пошел, он тоже хотел в Мебли, но его туда не пустили, так как он ошибся в расчетах на несколько порядков. Он еще крикнул нам:
— Догоню!
И отстал.
А по темным улицам в сторону Кладбища, куда мы решили отправиться на отдых, уже вовсю потянулись Самки Богомольные. Они тянули на санках тела своих последних мужей и неприятными скрипучими голосами тянули свою бесконечную, унылую песню.
Приключение восьмое. ДИКИЙ ТРОЛЛЕЙБУС. Сон Чукки Дауна
Спать… Хочу спать… Очень хочется спать… Мысли текут медленно… Спать… Я писать хочу!.. Поздно… Спать…Спать… Все заснул…
…Чукки снилось, что он сидит под опорой моста на Южном Вокзале и играет со странными зверюшками, слегка напоминающими бродячих собак. Вдруг чья-то ласковая рука легла ему на обнаженное плечо. Оглянувшись, Чукки застыл. Сзади стояло такое страхошиздище, что Даун сразу и не понял, кто это. Уйдя от контакта ловким китайским перекатом, он сообразил, что именно это чудовище он не далее как вчера нарисовал для обложки нового диска «RASISTANS».
— Кто ты? — спросил он, пытаясь выиграть время, а этот буфет поднял свои когтистые лапы, наклонил вперед зубастую башку и прорычал:
— Stiffen Corpses!!!
В последнее время подобные сны стали сниться Чукки Дауну постоянно. Позавчера, например, ему приснилась Ярвеля. И не просто приснилась. Она соблазняла его, и это было действительно страшно.
Сегодня тоже было на что посмотреть. Картинка сменилась, словно у Поджера, в его кабачке.
… маленькая серая комната на 50-м этаже небоскреба. Он точно знал, что этаж именно 50-й и никакой другой. За столом сидят трое. Сам Чукки, Стрешный Под и кто-то еще в тени, сразу и не узнаешь.
Под выругался и сказал, что пора выбираться. Чукки неожиданно четко осознал, что с ним абсолютно согласен. Притом, что через двери дорога заказана. Тем более, что из коридора доносился сильный и резкий запах Тухимы.
Даун подошел к окну и выглянул наружу. На расстоянии вытянутой руки раскачивалась под порывами ветра незакрепленная пожарная лестница.
Когда Под встал на ее ступеньку, она предательски взвизгнула, но выдержала. Чукки, превозмогая страх, полез следом. Ухватившись за шаткую конструкцию руками и ногами, он думал лишь об одном, только бы хватило сил. Но тут, какая-то тварь больно наступила ему на пальцы. Чукки инстинктивно отдернул руку, лестница завибрировала… Мимо пролетело знакомое тело.
«Твин Ли? Но откуда?» — пронеслось, а голове. Потом все померкло…
Когда он снова открыл свои глаза, то первое, что увидел в зеркальном отражении был лежащий на пороге гримерки и придавленный упавшим кирпичем Витал Блумен. Его остро отточенный топор скромно лежал рядом с телом.
Даун сонно и удовлетворенно улыбнулся своему отражению и потянулся за телефоном. Сунув палец в отверстие диска он понял, что снова немного ошибся, потому что это был не телефонный аппарат, а голова Твин Ли, на морде которой был нарисовать телефонный диск, и теперь палец Чукки оказался в левой ноздре Соратника. Разумеется, это было обыкновенное чучело, но Чукки уже стало весело. Он с удовольствием несколько раз хорошенько ударил чучело. Оно неожиданно вскрикнуло и упало. Присмотревшись Чукки опознал в упавшем Крауха, который зачем-то залез внутрь, очевидно перепутав чучело со своим танком.
«Интересно, что они со мной сделают, когда очнутся?» — мелькнула здравая мысль. И кроме нее, тут же мелькнул топор пришедшего в себя Хэнгмена. Однако Витал швырнул его не в Чукки, а в дверной проем, так как из него в гримерку уже входил настоящий Твин Ли. Джозеф отбил топор железным налокотником и схватился с Виталом в рукопашную. Краух тоже пришел в себя и естественно полез в схватку.
«Странно, почему они меня не замечают?» — подумал Чукки на всякий случай прячась за трюмо, — почему они меня не трогают?»
«Почему они не видят меня?» — в панике Чукки стал уменьшаться в размере и заползать в половую щель, по-тихоньку превращаясь в маленькую ящерицу.
Потом все успокоилось, Чукки стало приятно и тепло, казалось, что прошла целая неделя в этой теплой половой щели…
«…Не стреляй! Не стреляй!» — донеслось из громко включенного телевизора.
«Почему нет?» — подумал Чукки, очнувшийся в этой новой реальности, нащупал пистолет и выстрелил. Кто-то упал, на миг Чукки показалось, что этот кто-то очень похож на того Страшного огромного Чукки-2, которого недавно напрасно выслеживал Ли через оптический прицел. У Чукки-2 был стеклянный пускающий зайчиков глаз и Золотой Зуб, он любил сидеть в засадах на крышах окрестных зданий и неожиданно сваливаться вам на голову в прямом смысле этого слова. Одевался он точь в точь как Чукки Даун и грим наносил себе тот же, но фанатом Stiffen Corpses кажется, не был.
Ли выслеживал его три дня, не выпуская из рук снайперки, и отвлекся только на миг, пока ходил за врученным ему подарочным набором от какого-то Президентского Фонда. Чукки помнил, как он шел за этим своим Грэмми, злобно глядя по сторонам, сплюнув на ногу веселящегося Крауха, с вороненым пистолетом в заднем кармане штанов. Он тогда сунул винтовку Чукки и сказал: «Я быстро, ты последи за крышей…»
И пошел. Чукки помнил как прильнул к прицелу, а Витал полез ему в ухо со своею жеванной бумажкой и дурацкими шутками. Даун конечно же отвлекся, и момент был упущен. А вредный Хэнгмен все-таки отодрал его ухо и съел, благо оно было не настоящее, а концертное. Но тогда этого момента хватило Тому Страшному Чукки-2, чтобы улизнуть.
«А ведь это я установил рекорд, — вспомнилось Чукки вдруг, — Когда я играл на гитаре без перерыва семь месяцев и 13 дней. Я…»
И снова смена картинки.
…Пришел в себя Чукки Даун уже в Диком Троллейбусе. Как раз в том углу, где были расположены задние крупнокалиберные пулеметы. Все еще пытаясь понять, каким образом он здесь очутился, Чукки принялся рассматривать окружающих его созданий и одновременно думал о том, что выбраться отсюда сегодня живым будет сложно. В этом и был смысл Приключения. Наружние Двери все еще были открыты, но были они неимоверно далеко. Игровых Мест в салоне уже не было категорически, но толпа все еще просачивалась внутрь. Разминка была в самом разгаре. Кто-то орал:
— Эй, там, в салоне, пройдите!
— Люди на забаву опаздывают!
— Люди? Вы что, действительно люди?
— Сейчас узнаешь, тварь…
«Что я здесь делаю?» — подумал Чукки, вжимаясь в стену. Минута и вокруг остались только самые крепкие, слабые были растоптаны. Даун обратил внимание на то, что каждый новый пассажир, умудрившийся протиснуться в салон, теперь пытался выпихнуть из него того, кто лез сзади, ссылаясь на то, что впереди находится Гипотетический Ребенок. Гипотетический Ребенок непременно появится позже и тогда мало не покажется никому, но об этом думать совсем не хотелось.
Наступи он этому ребенку на ногу, тот и убил бы его моментально. С Ребенком нужна совершенно другая тактика.
Совсем неожиданно рядом оказался Твин Ли, но было настолько тесно, что даже обменяться элементарным приветствием Stiffen Corpses было совершенно проблематично. Быстро переглянувшись, корпсы обратили внимание на черного как смоль незнакомца, стоявшего неподалеку. В самом по себе черном придурке ничего странного не было, тут и не такие водились, странность заключалась в его головном уборе, так как этот тип нацепил на голову сначала меховую шапку с опущенными ушами, а сверху нахлобучил вязаную спортивную.
— Юзик, это у него шапка, или такая прическа? — успел спросить Соратника Чукки, пока по громкоговорителю объявлялись последние Ставки. Ответить Твин Ли не успел, потому что черный протянул Дауну какую-то бумагу.
«Паспорт!» — подумал Чукки и свободной рукой взял ее.
Незнакомец что-то сказал на непонятном языке.
— Просит закомпостировать, — быстро перевел Ли.
«Зеленый и какой-то большой», — оценил «паспорт» Чукки и прокомпостировал документ ближайшим Компостером. Из «паспорта» моментально повалил дым и те окружающие, что имели неосторожность дышать через легкие, моментально принялись чихать и кашлять.
Трюк был стар и наивен, Твин Ли хитро прищурившись быстро организовал Поддержку и вместе с несколькими Гноллами быстро вытолкал черного из салона на радость Оставшимся. Как известно, в Диком Троллейбусе побеждает именно Оставшийся, а ехать было еще ой, как далеко.
«Нет, это не паспорт! — присмотревшись к дымящейся бумаге, решил Даун, — наверное, все-таки билет, но на самолет!»
Смущала непонятная цифра «50» посередине билета, вокруг нее были изображены некие строения, также показавшиеся корпсу смутно знакомыми. И еще портрет какого-то типа со строгими глазами. Пожав плечами Чукки на всякий случай спрятал переставшую дымить бумажку во внутреннюю кобуру поближе к пистолету. В это время двери наконец-то закрылись и Джозеф Твин Ли присоединился к соратнику.
— Где она! — закричал он, очевидно, имея ввиду странную бумагу.
— Передал, — нахально соврал Чукки, — За проезд!
— Кому?
— Тому! — Даун указал на самого здоровенного Пассажира-Голема и сделал вид, что внимательно смотрит в окно.
Джозеф выругался и полез разбираться. Без лишних слов он обшарил карманы ничего не понимающего и оцепеневшего от такой наглости Голема и ничего там, разумеется, не нашел. Големы не имеют привычки носить, чтобы то ни было в карманах. Особенно выезжая на Игру в Диком Троллейбусе. От полной неестественности ситуации Голем заерзал на месте и принялся охать и скрипеть. Так рано, еще до Первой Остановки здесь на Големов нападать было не принято. Это ж вся Тактика летела к чертям!
— Чего ты кричишь? — недобрым голосом поинтересовалась ехавшая рядом старушка с сумками и ручным пулеметом, висевшим на ее спине подобно коромыслу.
Голем сразу осекся и проворчал, указывая на Твин Ли:
— А он чего?
— А я ничего, — стал пятиться Джозеф имитируя блоки и приговария, — пах, глаза, переносица, пах…
…Бах!!! — будильник упал на пол и Чукки Даун сквозь Окоченение понял, что все-таки наступило утро…
…Хоть Корпсы и не потеют, но просыпался Чукки в холодном поту. Оглядевшись, он не сразу понял, что лежит, забившись в угол под материализовавшимся на Кладбище старинным шифоньером. Ругаясь про себя последними словами, он разлепил Узкие Пленки и стал выбираться.
Вокруг тоже было не скучно…
Глава девятая. Прототавра
Снова Дж. Т.Ли…
… Эдсон как раз вынул из-за пазухи здоровенную, наполовину высушенную Рыбу Прототавру и выложил ее на деревянный ящик служивший столом нашей невеселой компании…
— Ух-ты! — восхитился Хэнгмен, — Съедим?
— Тебя! — сказала Рыба и вцепилась своими острыми зубами в балахон, одолженный Эдсону раздухарившимся Хэнгменом.
— Эх, Хесбулат, Хесбулат! — посетовал Чукки сквозь Окоченение, и слабый голос его заглушило глухое же рычание Прототавры, сравниться с которым могло только рычание Бебермана — Пинчера.
«Хесбулат» вернувшийся с вылазки отобрал у Эдсона прокушенный балахон и застенчиво улыбаясь тихонько дернул меня за кожаную штанину.
— Я проголодался, — сказал он, — дайте и мне Прототавры.
Но лишней Прототавры, ни у кого не было, а нелишняя уже доедала одежду титра, добираясь вплотную к лобному месту. Хэнгмен рванул с места и исчез за кустами Задрочерной Смородины и КусТэТэ.
Чуть позже, облегчившись, он вернулся и по-хозяйски развалившись на широкой могильной плите некоего Кмрх З.Э.Э. заявил следующее:
— А песня про Лобное Место должна исполняться мясисто!
— Не возражаю! — быстро глянув в сторону Чукки, среагировал я.
— Это почему еще? — все-таки насупился не проснувшийся до конца Даун.
— Да пусть как хочет, так и исполняет! Тебе не все ли равно?
— Нет Ли, не все. Бабки пусть заплатит, а потом как хочет, так и исполняет, — пробурчал Чукки, — а то попривыкли…
— Какие бабки! — тут же взвился Хэнгмен, — я свой! Мне можно!
— Зеленые, забарьерные, — охотно пояснил Чукки, припоминая сон. — Много…
— Та я!..
— Успокойся, Витал, — примирительно произнес Твин Ли, — нам и выступать пока негде. Пока Рэдмен жив.
— Редмен жил, жив и будет жить! — отрапортовал радостный титр.
Помолчали, сосредоточенно жуя то, чем удалось разжиться на кладбище. Барахло — еда. Тухлятина — не протухла, гниль — не догнила.
Чукки неожиданно сделал заявление о том, что теперь будет ездить в лисичках. Мы не знали, кто такие «лисички» и дискуссия сама собой сошла на нет.
— Изображаем радость! — злорадно произнес Хэнгмен и оскалился, эпилептически подергивая грязными своими ручонками.
Одна из ручек дергалась особенно быстро, и Хэнгмен поглядел на нее удивленно. Еще больше он удивился, когда из рукава балахона высунулась ехидная морда Числолапа и вцепилась Хэнгмену в ухо. Витал заорал. Числолап зарычал. Я стукнул кулаком по ящику, разбив его вдребезги, схватил Числолапа за загривок и с трудом оторвав от тупой башки Палача, зашвырнул в Кус ТТ.
Потом сказал:
— Все! Хватит дурью маяться! Дадим концерт здесь!
— Здесь?
— Да на Стадионе. Редмен явится, я уверен…
— Но как мы…
— Легко.
Нет, я понимаю, вырваться из Замкнутого Круга, проникнуть за Барьер… Это да, это Мечта Достойная Достойных. Как там, у классика, то бишь у меня?
Замкнутый круг, что вперед, что назад,
Всюду смердит Окровавленный След…
Но нет гарантии, что Там нас захотят. Когда-то мы непременно попробуем. Есть у меня там человечек… А тут дело другое, тут восторженные поклонники, толпы фанатов разных племен и видов. В конце концов, это Розовая страна…
Порталы. Что Порталы. Это не для нас. Нет, из-за Барьера к нам в Замкнутый Круг иногда залетали забойные хиты ихних рок-н-рольщиков. Но редко. А Порталы к тому же хорошо охранялись. Я внимательно оглядел суровые лица Соратников. Целлофановые Куры, блин, а не Соратники. Сидят, чего-то прикидывают, каждый сам себе на уме.
Вот вы. Что такое «Целлофановые куры», знаете? Нет. А я знаю, но не скажу, потому что сам такой. Да и вы такие же «целлофановые». Лежите на витрине, нагло выпятив мясистые бедра, и плевать вам на все, потому что у витрины стекло толстое и возможно пуленепробиваемое, а потому можно пыжиться безнаказанно.