Вскочив с места, я помчалась в подсобку. Но, не дойдя каких-то пару шагов, резко развернулась и направилась в помещение, выделенное под цех. Посмотрим, как справляется наш новый кондитер.
Артур был целиком и полностью и увлечен работой. Даже не услышал, что я вошла. А я сначала разогналась, но вовремя притормозила за шкафчиком. И вдруг поняла, что не могу отвести от Артура взгляд. Сосредоточенный, уверенный, спокойный. Пусть на губах нет и намека на улыбку, но видно, что глаза смеются. Он явно получает удовольствие от того, что делает.
И не смущает ни мука на фартуке, ни раскатанное на столе тесто, ни горка черники для начинки… Хотя о чём это я? Это же его работа, почему что-то должно смущать?
Стараясь отвлечься от мыслей о том, какая вкусность получится, и приказав желудку не устраивать митингов, я ещё раз посмотрела на Артура. Черт, а красивый. Жалко, что молоденький. Лицо всё же мужественное, хоть и наделено классической красотой, из-за которой теряют головы женщины от шестнадцати до пятидесяти. И отлично сложён. Такой если обнимет, будешь чувствовать себя счастливой и защищённой.
Невольно вспомнился момент, когда Артур утянул меня от падающей полки. По коже пробежали мурашки. Я шумно выдохнула, прогоняя наваждение. Что-то вообще мозги думают совершенно не о том, о чем надо бы.
Поэтому, прокашлявшись, подошла к парню.
— О, Инга… добрый день ещё раз, — нашёлся он, чуть улыбнувшись.
Повисла тишина. Я вдруг поняла, что понятия не имею, зачем сюда пришла. Вывод напрашивается совершенно неутешительный: поглазеть на красавца-кондитера. Пришлось эти мысли гнать взашей и убеждать себя, что просто хотела убедиться, работает ли он или считает ворон.
— Здоровались уже, — буркнула я, понимая, что Артур ничем не заслужил такого обращения. Поэтому тут же спохватилась: — Как идёт?
— Всё хорошо, — кивнул он и показал на поднос с уже сформированными пироженками. — Эти сейчас отправятся в духовку. Хотите попробовать?
Желудок усиленно намекал, что он готов пожертвовать стройностью бедер и талии ради великого дела, но я призвала волю.
— Да… но попозже. Нам надо будет съездить за холодильником для десертов, нужен будет твой совет.
Артур серьёзно кивнул:
— Да, конечно, Инга, как скажете.
Елки, мне кажется или по спине бегут мурашки, когда он произносит моё имя? Или это просто где-то посидела на сквозняке и подхватила простуду? Надо выпить что-то, не хватало ещё с болячкой слечь.
— Заканчивай и скажешь мне, — одобрила я и, бросив прощальный взгляд на пироженки, быстро пошла к выходу. — И вот ещё что… обращайся ко мне на ты, смысл-то уже в этих реверансах.
Прежде чем Артур успел что-то ответить, я покинула кондитерский цех.
А потом, прижавшись спиной к двери, выдохнула. Так-так, значит, реверансы. А слабо признаться самой себе, что просто хочешь казаться чуточку моложе и убрать даже призрачную стену, которая может встать между вами? Понятное дело, просто хочется, чтобы в коллективе была дружеская атмосфера, никто тут никому не выкает, но…
Я тряхнула головой. Так, Инга, марш работать.
Про Артура подумаю позже. Если, конечно, получится не думать о нём хоть какое-то время.
— О, Инга, здравствуй! — разулыбался мне Михаил, дородный мужчина в синей рабочей одежде. — Давно не виделись. Хочешь что-то новенькое для кофейни?
Один черт знает, почему хозяин и один из лучших поставщиков морозильной техники в городе всегда так одевается. То ли и правда неприхотлив, то ли просто не хочет выделяться среди рабочих.
«А сама-то, — ехидно напомнил внутренний голос. — Так прям солидно выглядишь, что люди тебя принимают за уборщицу. Ай-ай-ай, негоже других осуждать, когда сама мартышка ещё та».
— Да, Миш, — улыбнулась в ответ я, — немного расширяемся. Вот и поняла, что надо обновиться.
Артур стоял за моей спиной. Молча. Однако почему-то показалось, он не слишком доволен тем, что я улыбаюсь тут другому мужчине. Но вряд ли у кондитера были подобные мысли, и я в очередной раз попеняла себе.
Это всё общение с Ильей. Всё время хочется быть настороже, чтобы какой-нибудь мужчина не решил, будто вправе указывать тебе, что делать и с кем говорить.
Миша перевёл взгляд на Артура. С любопытством таким… может, чуть более ярким, чем следовало. Однако его можно понять. Я всегда приезжала одна, а тут притянула какого-то красавчика.
— Твой брат? — вдруг выдал он, ошарашив меня и Артура.
Пришлось, прокашлявшись, уточнить:
— Нет, это мой кондитер, Артур. Артур, это Михаил, самый толковый поставщик холодильников и морозильных камер.
— Угу, — согласился Артур. — Очень приятно.
Руки они друг другу пожали, но от меня не ускользнуло, что Артур не в восторге от происходящего. Хм, что не так? Не понравилось, что назвали братом? Эй, я не такая страшная вообще-то! Хотя Миша, конечно, загнул: сходства у нас ноль целых ноль десятых.
Выбор немного затянулся. Несколько моделей Артур сразу отверг, при этом весьма толково аргументируя неподходящими характеристиками и видом.
— Этот не подойдёт, покупатели просто ничего не увидят. А здесь невозможно сделать нормальную выкладку и…
— Какой у тебя придирчивый кондитер, — тихонько шепнул Миша.
— Не то слово, — ответила я одними губами.
Тем не менее за Артуром наблюдала с улыбкой. Потому что он и правда с головой ушёл в выбор техники, желая показать свои изделия с лучшей стороны.
В итоге, потратив больше времени, чем собирались, мы оплатили выбранную модель и покинули помещение. Миша обещал доставку организовать через два часа.
— Пошли пройдёмся, — предложила я. — Всё равно с этой остановки не уедешь, а до конечной надо пройти квартал.
Артур на мгновение замер, но потом кивнул. И даже улыбнулся. Хм, неужели он ждал выволочки за то, что начал верховодить в магазине? Пф-ф-ф, вот ещё.
— Инга, а ты мороженое любишь? — вдруг спросил он.
Я озадаченно хлопнула ресницами.
— Ну да. Нормально отношусь.
Пока я прикидывала, стоит ли вносить в меню десерты с мороженым, Артур успел метнуться к скромному окошку, где торговали пломбиром. Надо же, я и не заметила.
Мне вручили рожок с клубничным и ананасовым мороженым. Пришло время растеряться, но было жарко, а мороженое выглядело так очаровательно.
— Спасибо большое, — только и смогла выдавить я, в какой-то момент понимая, что жарко мне вовсе не от солнца, а от взгляда голубых глаз Артура.
Но миг — и наваждение прошло.
— А у тебя есть брат? — неожиданно поинтересовался он.
— Нет, — покачала я головой.
— А муж?
— Чей? — ляпнула я.
А потом сообразила и едва не выронила мороженое из рук. Слава богу, инстинкт кушать оказался куда сильнее, чем растерянность; организм тут же сгруппировался и поймал мороженку.
Артур несколько смутился. Но не настолько, чтобы отвести взгляд и пробормотать извинения. Так и смотрел, зараза голубоглазая.
— Судя по ответу — ничей, — заметил он. — Но я могу ошибаться. Поэтому и спросил.
— А зачем тебе это? — спросила я, направляясь в сторону остановки.
Нет, молодёжь определённо пошла наглая. Самовлюблённая. И деятельная. Последнее, как ни странно, почему-то порадовало. Хотя, конечно, как солидную женщину, которую клеит… тьфу, хочет видеть рядом серьёзный мужчина, должно было если не возмутить, то хотя бы огорчить.
Можно, конечно, ещё пожонглировать словами и поиграть в игру «Угадай, кто у меня есть», но желания не было. Что ж… если хочет прямо, то почему нет?
— Нет у меня мужа, Артур. И не было, если это вдруг так важно. И не надо так улыбаться. Потому что скажи-ка, есть у тебя девушка?
Он явно не ожидал такого напора и сделал вид, что слишком увлечён своим шоколадным пломбиром. Молчание, наверное, длилось каких-то несколько секунд, но мне показалось, что целую вечность. Хм, а ещё сердце пропустило удар. Это что ещё за новости? Давно уже подобного не было. С Ильей хоть иногда в груди что-то и ёкало, но не потому, что была влюблённость и страсть, а потому что очень уж приятно ощущать себя желанной женщиной, ради которой готовы идти на… убедительные поступки.
Но потом Артур поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
— Нет, Инга. У меня никого нет. Поэтому я и спрошу: могу я тебя вечером пригласить на ужин?
— На ужин он пригласил, — тихо ворчала я, подкрашивая ресницы и придирчиво рассматривая себя в зеркале.
Так, волосы убраны в высокую прическу, шоколадно-коричневое платье скрывает всё, что можно скрыть. Фигуру подчеркивает, но придает мне вид скорее строгой училки, чем соблазнительницы. Из украшений достаточно будет тоненькой цепочки и серёжек.
Моя задача сейчас не влюбить в себя Илью, а наоборот — оттолкнуть. Марии Генриховне, может, он и понравится, но тогда пусть со спокойной совестью забирает его себе.
Вот скажите, почему всегда так? То ни одного мужчины, то сразу два. Как ни крути, нельзя соглашаться на ужин с Артуром в тот же день, когда у меня назначен ужин с Ильей.
— Очень даже зря, — пожурила меня Мария Генриховна, — я б тебя прикрыла.
Я с сомнением покосилась на тётушку, но ничего не стала говорить. Ибо во мне уже нет того авантюризма, что двенадцать лет назад. Ну и мозгов прибавилось. Поэтому не буду принимать больше одного мужчины в день!
— Инга, ты стареешь, — заявила она, подходя к зеркалу и поправляя прическу. — У тебя была возможность сравнить сразу двух мужчин, не теряя времени. А так что? В два раза больше расхода на косметику, эфирные масла и шампунь.
Я хмыкнула, отходя на пару шагов, чтобы не мешать ей.
— Мы для того и покупаем их, чтобы пользоваться. К тому же ты сама говорила, что мне полезно гулять.
— Гулять по улице, а не от одного мужчины до другого! — возмутилась она. — Хотя…
— Вот именно. «Хотя» — самая главная деталь, которую никогда не стоит упускать.
Пройдя на кухню, я ещё раз окинула взором стол. Так, чудно. Жаркое, салаты, закуски с сёмгой и сливочным сыром, кабачковый тортик, сыры с орехами и мёдом. Прекрасное вино и коньяк. На сладкое — бисквит со сливочным кремом и арахисом. Накормим до отвала, пообщаемся и раскланяемся, ничего лишнего.
— А когда ты назначила приём своему кондитеру? — поинтересовалась Мария Генриховна.
— Не приём, а свидание, — улыбнулась я. — На завтра, а что?
Ответить она не успела, потому что в дверь позвонили.
Илья явился при полном параде: в костюме, с розами, с шампанским и тортом из мороженого. Чудесно. С таким подходом отказать ему будет куда сложнее, чем если бы первое впечатление, произведённое на Марию Генриховну, было бы негативным.
— Привет, — улыбнулся он, вручая мне цветы.
Склонился, касаясь губами щеки и обдавая ароматом дорогого парфюма.
— При…
— Так-так, молодой человек, — прокомментировала Мария Генриховна за моей спиной. — Не успели войти, а уже пытаетесь целоваться. Куда так спешить, если вас пока ещё не выгнали?
Я приняла букет, схватила Илью за рукав и потянула на кухню. Долго объясняться с тётушкой было явно лишним. Правда, он особо не растерялся и вручил ей торт и шампанское.
— Я только старался, чтобы меня запомнили, — невозмутимо сказал он.
Мария Генриховна осмотрела его с ног до головы, хмыкнула:
— Ладно, пока живите. А там посмотрим.
Илья малость оторопел от таких слов, но ничего не сказал. Что ж… когда человек привык, что все и везде проникаются твоим превосходством, получать щелчок по носу как-то неожиданно. Особенно когда не сделал ничего плохого.
За ужином все немного расслабились. Беседа потекла в русле мягкого допроса:
— А что, Илья, вы ещё жениться не собираетесь? — интересовалась Мария Генриховна.
— Женитьба — дело обоюдное, — мягко сказал он. — И решается двумя людьми, не так ли?
Оставалось только гадать, чем именно тётке не понравился Илья. Может быть, это всё опыт? Или умение гадать по мужской ауре? Не зря она почитывала всякие эзотерические журналы и сайты. Вдруг чему научилась?
Мобильный неожиданно пиликнул, уведомляя о сообщении. Тихонько взяв телефон, я обнаружила смс от Леськи.
«Ну как там? Кто кого? Я уже веду счет «Мария Генриховна: Илья». И ты сама выпила валерьянки?»
Я только покачала головой. Вот уж подружка. Как что скажет…
— …предлагаю выпить за взаимопонимание, — тем временем донесся голос Ильи, и я поняла, что даже не знаю, о чём они говорили.
Поспешно взяв бокал, я улыбнулась. Мы чокнулись, мелодичный звон зажурчал по всей кухне.
— Инга, кто там такой неугомонный? — невинно поинтересовался Илья.
— Леся, — честно ответила я, не видя смысла скрывать правду.
Но вот деталей изрекать тоже не буду, просто молча набрала ей ответ и отправила. Посплетничать и всё обсудить успеем уже после визита Ильи.
— Самый необычный бармен, которого мне когда-либо приходилось встречать, — заметил он.
— Надеюсь, это комплимент, — сказала я, всем видимо показывая, что обсуждать моих работников здесь не будут.
Моё — это моё.
Илья кивнул, а Мария Генриховна с интересом переводила взгляд с него на меня. Нет бы кабачковым тортом заняться, тётя! Всё надо знать!
— Кстати, — невинно начал Илья, любезно доливая в наши бокалы изумительное шампанское. — Как новый кондитер? Ты его всё-таки приняла?
Хм, мне показалось или всё же в голосе Ильи звучат нотки неодобрения?
— Приняла. То, что пробовала, очень достойно, — пожала я плечами. — Первые посетители остались довольны.
— Вот ка-а-ак, — протянул он.
Телефон снова пиликнул, на этот раз извещая о сообщении в вайбере.
Илья вскользь бросил взгляд на мобильник, поэтому сразу ответить не получилось. Ладно, Леська, конечно, попыхтит, но ничего страшного. Она знает, что у меня тут экзамен на предмет второй половинки, поэтому можно и потерпеть.
Правда, никаких угрызений совести я не испытывала. Ужин начался не так давно, а уже хотелось выйти прогуляться. Нет, ничего плохого в Илье нет, в Марии Генриховне тоже. Но вот куда больше тянуло, так это на улицу, в прохладу, под деревья и к фонтанчикам.
— Илья, а что вы думаете про детей? — тем временем зашла Мария Генриховна с опасной стороны.
Он несколько озадачился, однако тут же сориентировался.
— Вообще-то положительно, а что?
— А положительно в каком смысле?
— Положить и выпороть, — пробурчала я, ковыряясь вилкой в салате.
На меня тут же удивлённо посмотрели оба собеседника. Жутко захотелось пить, я взяла бокал и сделала большой глоток.
— Что? — невинно уточнила, глянув в ответ.
Ну, уж как есть. Не отношусь к чадолюбивым женщинам и не собираюсь это скрывать.
Вот тут, кстати, серьёзное дело, и главное — не впадать в крайности. Почему-то многие, едва услышав, что я не прыгаю от радости при упоминании деток, начинают меня считать детоненавистницей и чайлдфри.
Давайте-ка разберемся. Формально человек должен размножаться, продолжать род и всё такое. Факт. Но теперь посмотрим на моральную строну. Что бы там ни было с физиологией, далеко не все люди способны желать и любить детей.
С Аней мы неоднократно спорили на эту тему.
«Материнский инстинкт появляется с рождением ребенка», — уверенно говорила она.
«Одним инстинктом ребенка не прокормить», — замечала я.
Леся периодически пыталась быть нашим арбитром и хоть как-то гасить дискуссии.
Я ничего не имею против детей. А если они хорошо воспитаны, так искренне восхищаюсь. Я нормально с ними общаюсь, помогаю, если надо, и делаю всё необходимое. Но при этом не чувствую в себе желания обзавестись наследником.
Мария Генриховна только вздыхала украдкой, но ничего не говорила. Заводить ребенка стоит, когда считаешь, что это нужно. Что готов взять на себя ответственность за маленького человечка, который в первые годы жизни не способен о себе позаботиться.
Леся считала такую позицию вполне приемлемой, а вот Анька почему-то злилась. Порой могла брякнуть:
— Так можно никогда не захотеть. Останешься одна!
Несмотря на эти перепалки, отношения у нас всё равно хорошие. А ещё Анна замечательный специалист: внимательная, толковая, будет до ночи сидеть на работе, если нужно, и без надобности не выносит мозг.