— Ваше Высочество, вы позволите мне вас покинуть? — вмешивается Роксана, спокойно закончившая завтрак. Её фамилия, как и поведение, свидетельствует о том, что её точно воспитывали в семье ледяных драконов, так как только драконьи благородные семьи Ледяной империи имеют приставку «лед», но непоколебимое спокойствие Роксаны меня не раздражает. Она — не примороженная ледяная: высокомерия и острой холодности, бросающихся в глаза при наблюдении за Ильярой, у неё нет. По виду Роксаны можно сделать вывод, что ей просто здесь неинтересно, и она не пытается это скрыть.
— Я бы хотела съездить в город и встретиться с младшей сестрой, ей сегодня двенадцать, — поясняет Роксана, и взгляд её теплеет, а на губах появляется улыбка, подтверждая мои выводы о том, что она не по жизни такая, а только здесь, на отборе.
— Леди Роксана лед Жеррарр, — тянет Атареллен, казалось бы, обратив всё своё внимание в сторону подданной своей империи. Смотрит на неё, да только я-то под стол гляжу, где не занятая вилкой рука Нади борется с рукой принца. — Передайте леди Кикилиэре мои поздравления. У неё сегодня особенный день и с моей стороны будет жестоко не отпустить вас к ней. Вам подготовят карету.
— Благодарю, — кивает Роксана, поднимается из-за стола и уходит, присев напоследок в реверансе.
И тут Атареллен, наконец, обращает внимание на меня и своего секретаря, который, как и я, всё это время просто стоял и наблюдал.
— Тирэль, а ты почему всё ещё здесь? — ледяным тоном спрашивает принц, хмурясь.
И в этот момент он похож на Ильяру. До безобразия, до зубовного скрежета похож.
А вообще… на каком основании это ледяное чудо меня игнорирует?! Мне его внимание не нужно, но уважение к драконице из правящей семьи соседней империи никто не отменял!
— Смотрел, — невозмутимо признаётся Тирэль. — Мы с Рессой сочли невероятно интересным разыгравшееся перед глазами представление. И ведь не постеснялся леди Роксаны, — он цокает языком, но меня больше волнует то, что он назвал меня Рессой. Вот так просто, семнадцать лет спустя.
— Леди Роксана не постеснялась позавтракать, не дождавшись моего прихода, и в целом не походила на униженную и оскорблённую, — хмыкает Атареллен. — И, как выяснилось, у неё есть дела поинтересней. У тебя, мне кажется, таких тоже хватает, — тут он оборачивается ко мне. — Доброго вам утра, Ваше Высочество. Как поживает Ильяра?
— Того же желаю и вам. Здравствует, растит сына, — киваю и едва не добавляю в конце что-то вроде «к сожалению».
— Рад, что она в порядке, — отвечает Атареллен. — Принцесса, вы бы не хотели побеседовать со старым другом?
Это он нас с Тирэлем выпроводить пытается?
Сидящая за столом Надя мотает головой. Глаза у неё большие, испуганные и одними губами она шепчет: «Не смей!»
— Мы с лордом Тирэлем действительно когда-то были дружны, и я бы о многом его расспросила, но… — Надя умоляюще смотрит на меня, пробуждая древнюю часть драконьих инстинктов: будучи сильнейшей из рас нашего мира, мы имеем привычку заботиться о слабых. Особенно о тех, кто, в нашем понимании, этой заботы достоин. — Думаю, должна известить вас о том, что Надежда провела сегодняшнюю ночь в моих покоях и находится под защитой императорской семьи Канаанских.
Краем глаза замечаю удивление Тирэля. Атареллен внешне остался спокойным, только едва заметно дёрнулся.
— Я это учту, — кивает принц. — Уверяю, что не имею дурных намерений по отношению к госпоже Надежде.
— Тогда ничего не имею против, — вежливо улыбаюсь я и приседаю в реверансе. Надя смотрит на меня, как на предательницу и косится на Атареллена, но я всё же оставляю их и ухожу с Тирэлем.
Во-первых, потому что Атареллен заслуживает шанс побыть с ней наедине и ей понравиться. Вчера они оба были несколько перевозбуждены и на нервах, а сейчас может даже до чего-то и договорятся.
Во-вторых, принц предупреждён и не должен переступить черту. Опасности для Нади совместный завтрак не представляет теперь уж точно.
В-третьих, Наде он, кажется, всё-таки нравится. По крайней мере, равнодушной Атареллен её точно не оставляет. Даже интересно, что она говорить о нём после завтрака будет.
Ну и, в-четвёртых, он бы всё равно добился того, чтобы их оставили, но способ стал бы куда более скандальным и куда менее приятным для всех, Нади в том числе. Потому что то, как он разговаривал с Надей, то, какие взгляды бросал и как тянулся к ней рукой — это поведение, свойственное исключительно влюблённым драконам. По-настоящему влюблённым и желающим большего в будущем, а не просто заинтересованным. А поскольку знакомы они не так давно и эта влюблённость возникла с первого взгляда, то, скорее всего, я всё же права, и Атареллен встретил истинную пару. Тут я уже из драконьей солидарности не могу позволить Наде не подпускать его к себе: о существовании подобных пар всем известно, но находят их не часто. Последней известной миру истинной парой был дедушка моего отца и драконесса из ледяных. Вероятно, были и ещё, из родов менее известных. Но, тем не менее, это редкость. И счастье. Каждый дракон в глубине души мечтает встретить истинную пару, того единственного, кто предначертан богами.
Из малой столовой несколько выходов, и мы выходим в боковую дверь, ведущую в широкую галерею. Справа от нас стена, выкрашенная в светло-голубой и увешанная портретами различных созданий. Слева — ряд сплошных окон, за которыми вдалеке виднеются окружающие дворец с одной стороны горы и дворцовый парк. Горные пики, ели, ягодные кусты и цветы усыпаны снегом, и я вынуждена признать, что снег на кроваво-красных лепестках роз, на тёмно-зелёных деревьях, на серых склонах и пиках гор смотрится волшебно. В Ледяной империи круглый год холодно и снежно, и разница лишь в том, что в летние месяцы зима мягче, воздух теплее и снег укутывает всё тоненьким-тоненьким слоем, в то время как зимой завывают ветра, узоры разукрашивают стёкла, а на улице повсюду высокие сугробы.
По крайней мере, так написано в книгах и так рассказывала о своём доме Ильяра. Иногда даже она может быть чуть менее нудной и чуть более живой.
Мы идём с Тиролем, держась за руки, и, как ни странно, молчать с ним по-прежнему комфортно. От него всё так же приятно пахнет елью, его руки такие же тёплые, и я чувствую себя так, словно и не было этих семнадцати лет разлуки. Хотя, казалось бы, я должна их ощущать и испытывать неловкость?
— Скажи, Тир, — обращаюсь к нему я, уверенная, что и он не стеснён из-за долгого расставания: сам ведь дистанцию сократил и краткую форму моего имени использовал. — Атареллен всегда такой? На поведение ледяного не похоже. Похоже на поведение того, кто…
— Нашёл свою истинную? — заканчивает за меня Тироль, вдруг останавливаясь. Он подводит меня к перилам галереи и опирается на них, уставляется в окно. Я же смотрю на его профиль. Красивый. Мужественный. Уже не тот дракончик, что дёргал меня за косы, а потом улепётывал от разозлённой драконочки по всему саду.
— Да. Просто, насколько я могу по Ильяре судить, он должен быть примороженным, высокомерным, подчёркнуто вежливым и отстранённым. С Надей он совсем не такой, — делюсь своими выводами я, желая услышать подтверждение со стороны того, кто хорошо знает этого дракона. Ну же, скажи, что я права! Что в мире появилась новая истинная пара, за становлением которой я смогу понаблюдать.
— Атар такой и есть, — кивает Тир. — Он со вчерашнего дня сам не свой, только о Наде и говорит да благодарностями мне сыплет за то, что именно эту одарённую с Земли притащил. До этого из него эмоции клещами тянуть приходилось, а тут… и сомневаться нечего, кто эта девчонка.
Да! Спасибо Рубиниону и Сапфирие за то, что я родилась в такое время!
— Удивительно… — протягиваю я, и Тирэль кивает, соглашаясь.
Мы молчим какое-то время. Галерея длинна и пустынна, мы одни, впервые с того момента, как попрощались в императорском саду Канаана. Тогда я плакала от грусти и уже заранее накатившей тоски, а сейчас сама не замечаю, как начинаю плакать от радости, что вновь рядом с ним. Резко сокращаю разделявший нас небольшой отрезок и обнимаю его сзади, сомкнув руки на талии и щекой прижавший к спине. Хорошо…
— Тир, ты не представляешь, как я скучала. Без тебя во дворце вдруг стало так холодно, словно Ильяра его весь своим льдом покрыла, — признаюсь, всхлипнув. Эх, а я ведь так уже даже брату не плакалась. Перестала, поняв, что Ильяра мне Сатора испортила.
— Столько лет прошло, а у тебя по-прежнему все мысли о жене твоего брата, — вот по голосу слышу, что ему весело. Мстительно щипаю дракона за бок, но он накрывает мои руки своими, и я как-то разом успокаиваюсь. — Я тоже скучал, Ресса. Среди здешних мне так и не удалось встретить кого-то столь же пламенного, как ты.
— И не найдёшь, я даже среди огненных уникальная, — и неважно, что мне сравнивать не с кем, ибо я домашняя девочка. Уверенность в себе — наше всё. — Ладно, сменим тему. Что я тут делаю — понятно и даже ожидаемо, но как тебя в секретари к наследному принцу занесло? Как ты вообще жил все эти годы?
— Да так…
И Тирэль рассказывает. Семнадцать лет назад семейство кан Ювенор перебралось сюда, так как отец Тира случайно обнаружил, что пространственному перемещению способствует энергетика Ледяной империи. Начал углубляться в тему, перерабатывать артефакт, пробивающий проход в другие миры. После серии неудачных экспериментов, артефакт удалось уменьшить до браслета, находящего нужную точку в пространстве и перемещающего носителя и грузы в его руках в другой мир. А буквально пару месяцев назад старший лорд кан Ювенор совершил очередной прорыв: встроил в артефакт определитель магов, способный работать в не магическом мире. Так что теперь понятно, как и почему именно сейчас здесь оказалась Надя.
Пока отец достигал успехов в науке и приобретал всё больший авторитет при дворе, сыночка крутился в Лед-Ане, учился у лучших учителей и умудрился подружиться с примороженным принцем Атарелленом. Вот существуют же драконы, вроде Тира, которые как-то легко со всеми, даже с правящими драконами, сходятся! В общем, они росли и учились вместе, отец Тира был на хорошем счету у императора, и мой друг довольно просто получил пост секретаря. А, получив, вцепился в него крепко, не по годам умело справляясь с обязанностями. В общем, талант он огненный.
Мы проговорили несколько часов, а потом в галерее появился принц. Трудно было понять, доволен он или нет. Лицо такое равнодушное, отстранённое, словно и не с истинной сидел всё это время. Или Надя нашла-таки способ от него удрать?
— Тирэль, поговори с главным придворным менталистом и договорись о занятиях с Надеждой. Распредели время невесты таким образом, чтобы она могла совмещать усвоение академического курса менталистики с участием в отборе, — командует Атареллен, а я диву даюсь: и это с этим сухарём Тирэль дружит?
— Вы забыли про зельеварение, Ваше Высочество! Без него я в отборе участвовать не буду, как бы вы ни пытались сделать меня его победительницей! — прилетает со стороны малой столовой звонкий голосок Наденьки.
Принц кривится. Что там между ними произойти успело?!
— И хорошего зельевара, способного обучать Надежду во дворце, тоже найди. И впиши занятия с ним в её распорядок дня, — вновь обращается он к секретарю равнодушно. Хм, видимо, если Надя не находится рядом, то держать эмоции под контролем ему проще.
— Будет сделано, — кивает Тир. — Госпожа Надежда оказалась менталистом?
Атареллен бросает взгляд себе за спину, но далёкая дверь в малую столовую закрыта, Наденьки не видно.
— Ещё хуже: ведьмой, — подтверждает принц и опускает глаза на свою левую руку, которую покрывает чешуя не естественно белого, голубого или синего оттенка, свойственного ледяным драконам, а светло-коричневого, чайного.
Глава 4. Принцесса привлекает помощников
Тирэль уходит с принцем, а я возвращаюсь в малую столовую, с тоской глядя в спину старого друга. Однако не время грустить! Время узнавать подробности произошедшего между очевидными истинными. Ну, и поинтересоваться дальнейшим ходом отбора, так как с Тиром мы обсудили, пожалуй, всё, кроме этого.
Наденька обнаруживается в малой столовой, и она поразительно спокойна для той, кто так боялся остаться с Атарелленом наедине. На пучок-косу и намёка нет, волосы иномирянки распущены, рассыпаются золотистой волной по плечам и слегка растрёпаны. Эта лёгкая небрежность придаёт девушке домашний вид и от строгого образа, созданного утром, не остаётся и следа.
Когда я вхожу, иномирянка жуёт усыпанную пудрой булочку.
— Пока здесь был принц-ледышка, никак не могла нормально поесть, — жалуется Надя, прожевав и отложив булочку на блюдечко. — Для драконов руки распускать нормально или это только мне повезло на такой экспонат наткнуться? И вообще, ты почему меня бросила?!
— Ну, для влюблённых, пожалуй, да, нормально, — киваю я, садясь с ней рядом. — Он тебя всё-таки обидел?
— Да нет… — тянет эта странная человечка, высказывающая принцессе-драконице претензии, и я вдруг замечаю, что она покраснела. — Обидеть-то не обидел, но всё равно гад чешуйчатый!
— А ты чего это красная? И с причёской что произошло? — на моих губах расцветает улыбка. Похоже, не зря мы с Тиром их одних оставили.
— Ну, мы говорили, — краснеет ещё сильнее Надя. — Аргументировали. По-разному. А он… Не знаю, он классно целуется!
Понятия не имею, что значит «классно», но, судя по личику иномирянки, это что-то хорошее.
— Сама не понимаю, что на меня нашло, но пару раз я даже, кхм, ответила, — Надя отвела взгляд. — А потом ка-а-ак испугалась своих странных мыслей, и как пожелала, чтобы этот ненормальный от меня отстал! Ну, он и отшатнулся. Испугался чего-то, будто не хотел, а его заставили. И чашку чая на себя опрокинул. Мою. А я в эту чашку, пока сидела и отваживала его, успела мяту и малину кинуть, долить кипятка и хорошенько помять всё ложкой. Не знаю, зачем, просто захотелось. И этот вот мой чаёк ему руку и разукрасил.
Теперь понятно, откуда выводы Атара.
— Надя, ты просто чудо! — смеясь, выдавливаю из себя я. — Мята, смешанная с клубникой и в кипятке — это единственный возможный окислитель для драконьей чешуи. Ты интуитивно простейшее магическое зелье намешала. А ещё, похоже, совершила ментальную атаку на наследного принца!
— Да знаю уже! — восклицает девушка, а после довольно-предовольно улыбается. — И намереваюсь пользоваться.
— Ты так улыбаешься, что я начинаю опасаться за Атареллена. Всё же, хоть в мужья он мне и не нужен, но мы почти родственники, — говорю, хотя на деле принца совсем не жалею. Да и что его жалеть? У него же ИСТИННАЯ ПАРА!
— Переживёт, — хмыкает Надя и возвращается к булочке. Прожевав, продолжает: — Когда ты сказала, что у меня магия есть, я была несколько не в себе. Но сейчас… У меня магия! Я могу заставить лезущего ко мне дракона отступить, могу случайно перекрасить ему чешую, хотя это, как ты сказала, и не магическая наука, зато зелья с магическими свойствами… Я хочу научиться! И пользовать этим, пока я здесь! Кто знает, насколько я тут застряла, а такие умения всегда пригодятся!
— Ещё скажи, что желаешь стать Тёмным Властелином и править всеми нами, — усмехаюсь, хотя меня радует этот блеск в глаза Нади. Ведьма! Картинка моего будущего всё веселее и веселее.
— Ну, нет, — качает головой Надя, — но выучусь, потому что… Я вчера себя такой беспомощной чувствовала. И сегодня до момента, когда магия проявилась. Словно в любой момент со мной могут сделать, что угодно, — голос её угасает, но потом она резко вздёргивает указательный пальчик вверх: — А сейчас у меня есть надежда, так что грустить я больше не намереваюсь. И если для того, что суметь защитить себя от принца-ледышки, придётся проявить терпение к этому самому принцу-ледышке, то потерплю. Я ведь русская женщина, всё-таки!
Ох, как глаза горят, а сколько боевого духа!
— Значит, вы до чего-то договорились? — уточняю я, а у самой в голове созревает план дальнейших действий.
— Угу, — она, как и Атареллен, кривится. Оба через себя переступают, два упрямца. — Он позволяет мне учиться, я участвую в его дурацком отборе и даю ему возможность за мной ухаживать, коли так хочется.