Уголок рта Вульфа приподнялся.
- Хорошо.
Слово прозвучало восхитительно хрипло, заставляя ее задрожать. Она подняла бокал и сделала еще один глоток, чтобы скрыть свою реакцию. Если бы он только надел рубашку, все было бы намного проще.
- Ты, должно быть, замерз, - сказала она. - Может быть, мне дать тебе…?
- Скажи мне кое-что, - перебил он, осушая свой бокал и внезапно наклонившись вперед в кресле, держа бокал между пальцами и размахивая жетонами.
- Что?
Он пригвоздил ее своим взглядом.
- Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?
Глава Четвертая
Темно-синие глаза Оливии расширились.
Ладно, это был довольно личный вопрос, но он думал, что они были друзьями достаточно долго. И кроме того, это было чрезвычайно важно для его плана. Когда он упомянул о Дэниеле Мэе, она отнеслась к этому очень пренебрежительно, так что, чего бы ни хотел для нее отец, она не была влюблена в этого парня, это точно.
Но, может быть, был кто-то еще? Не то чтобы это имело какое-то значение, но было бы полезно знать.
Румянец окрасил ее щеки. Очевидно, ответ на этот вопрос, скорее всего, будет «нет». Она безостановочно краснела с тех пор, как он снял рубашку, а теперь сидела на диване в неловкой позе, прямо на краю, как будто собиралась быстро смыться. Нервничает, и эта чертова девственная ночная рубашка на ней... Да, он готов поспорить, что она ни с кем не встречается.
На самом деле, он ставил деньги на то, что она никогда ни с кем не встречалась.
- Нет, сейчас нет, - сказала она немного чопорно. - Почему ты спрашиваешь?
- Просто интересно, - он многозначительно посмотрел на ее пустой бокал. - Еще?
Она моргнула и посмотрела на него, словно удивляясь, что он пуст.
- О. Да, было бы неплохо.
Он встал и подошел к ней, потянувшись за бокалом, который она держала в руке, заметив, что она держит свои пальцы подальше от его, как будто боится любого контакт с ним.
Нет, не боится. Определенно нервничает.
Она натянуто улыбнулась ему, когда он взял бокал, и ему стало ясно, что она прилагает все усилия, чтобы не поднимать глаз и не смотреть на его грудь. И он думал, что это не потому, что она не хотела смотреть.
Он повернулся к ведерку со льдом, налил ей еще бокал и поставил на кофейный столик.
- А как насчет тебя? - спросила она, когда он повернулся и вернулся к креслу. - Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?
- Нет. Я не ищу ничего долгосрочного. Пока я на флоте, - но как только его мать вернется в его жизнь, он начнет искать особенную женщину, которая разделит с ним его жизнь. В конце концов, семьи не сами себя создают.
Ее губы дрогнули.
- Я так и думала, что не встречаешься, - она взглянула на ведерко со льдом. - Ты не выпьешь еще?
Он откинулся на спинку стула и похлопал себя по животу.
- Надо следить за весом.
Как он и надеялся, ее взгляд остановился на том месте, которое он похлопал, и снова метнулся в сторону.
- Ни на секунду не поверю, - пробормотала она, делая еще глоток из своего бокала.
- Да, ты меня поняла. Я определенно люблю пиво, - кроме того, он не пил, когда был на задании, особенно таком важном, как это. С другой стороны, он был счастлив снова и снова наполнять ее бокал. Не то, чтобы он особенно хотел попробовать пьяное обольщение, но пьяный допрос - это совсем другая история.
- Меня это не удивляет, - она улыбнулась, отпивая еще шампанского. - Расскажи мне о жизни морского котика. Был ли ты на опасных миссиях?
Он не мог рассказать ей много о том, чем занимался, так как большая часть информации была секретной, но он мог рассказать ей несколько вещей - в основном об изнурительных тренировках, которые он должен был пройти, чтобы заработать свой трезубец. Так что он рассказал, и пока он это делал, осознал, что хотя они не видели друг друга больше десяти лет, казалось, что совсем не прошло этого времени. Что ему снова семнадцать, и он снова в библиотеке де Сантиса, ведет один из тех долгих бессвязных разговоров с пятнадцатилетней дочерью де Сантиса, которая почему-то заинтересована в том, что он говорит.
Тогда его не тянуло к ней, хотя она ему очень нравилась. Главным образом потому, что ей было пятнадцать, и, хотя она была довольно хорошенькой, слишком юной для него. Его отец пытался заставить его перевести отношения на романтический уровень, так как это было более полезно для миссии, но Вульф настоял, чтобы они остались друзьями. Никто не разговаривал с ним так, как она, словно он был умен и мог сказать что-то стоящее. Конечно, Ной тоже никогда не говорил с ним так.
- Мне не нужны твои мозги, Вульф. Для этого и нужны твои братья. Мне нужна твоя сила.
Он говорил себе, что не возражал бы быть не таким умным, как его братья. Что он не против быть оружием своего отца. Но были времена, когда это... раздражало.
Например, когда отец отказался отправить его в привилегированную школу, куда он отправил Вэна и Лукаса, вместо этого отправив Вульфа в тренировочный лагерь, где основное внимание уделялось физическим, а не интеллектуальным навыкам. Его отец сказал, это потому, что у него нет книжного ума, что его сильные стороны лежат в его физических достижениях, и это было более важно.
Он пытался не обращать на это внимания, но это было не так.
Так что да, Оливия интересовалась тем, что он говорил и его мнением, и он не хотел все испортить, заинтересовавшись ею.
Но чем больше он говорил с ней сейчас, тем яснее становилось, что ей уже не пятнадцать. Она была женщиной - черт, она определенно выглядела как женщина.
Правда, у нее не было такой выразительной внешности, как у остальных членов семьи де Сантис, но были выразительные темные брови и решительный подбородок. Знаменитые глаза де Сантиса - темно-синие, как тени, - тоже были на месте.
Да, у нее были сильные, очень четкие черты, которые имели свою привлекательность. А еще было ее тело, не то чтобы он мог разглядеть большую его часть под дурацким белым одеянием девственницы, но легкий намек на розовые соски был виден сквозь тонкий хлопок, и он мог сказать, что она была одета в белые трусики. Очень мило.
Ладно, если он собирается использовать ее реакцию на него как способ получить информацию, то медленное соблазнение было следующим логическим шагом. И, черт возьми, теперь, когда он подумал об этом, он не был против этой идеи. Нисколько.
Паршиво использовать ее в таких целях. Даже эгоистично. Но ведь она не была его настоящим другом, не так ли? О, она думала, что все это было искренне, и, черт возьми, он, конечно, думал о ней как о друге, но все это было по приказу его отца, как способ сблизиться с де Сантисом.
Она была частью его плана, и теперь пришло время претворить его в жизнь.
Он убьет Чезаре де Сантиса, отомстит за Ноя Тейта. А потом он найдет свою маму. Как и обещал отец.
- О Боже, - говорила Оливия. - Как долго ты носил пятьдесят фунтов?
- Двадцать миль. Бег трусцой, - он усмехнулся, наслаждаясь шоком на ее лице. - И это был легкий день.
- Это... невероятно, Вульф. Я даже представить себе не могу, как все это сделать и выжить.
Это было невероятно? Он предположил, что это было тяжело. Но, с другой стороны, его тренировки морского котика касались не только физической силы. Там тоже были и умственные тренировки, и с этим он справился.
Отец не хотел, чтобы он пошел в «морские котики», хотел, чтобы он остался рядовым. Он сказал ему, что у него нет для этого способностей, и, кроме того, он должен продолжать работать на де Сантиса. Но Вульф решил, что он хотел этого и этого было достаточно, чтобы поспорить с отцом - единственный спор, который у них когда-либо был.
Ной был не в восторге, но в конце концов Вульф поспорил с ним, сказав, что как морской котик он будет еще более смертоносным, чем сейчас.
- Многие не выдержали, - сказал он, глядя на жидкость в ее стакане. Она была почти пуста. – Тренировки были тяжелым испытанием.
- Как ты через это прошел?
- Зная, что Вэн и Лукас прошли это. Чертовы инструкторы твердили мне, что у моих братьев оценки лучше, чем у меня, так что я должен сдаться прямо сейчас.
- Но ты этого не сделал.
- Нет. Я не трус, - это прозвучало более выразительно, чем он хотел, но, может быть, это и к лучшему. Возможно, пришло время узнать о нем правду.
Но Оливия просто кивнула, как будто это не было большим сюрпризом.
- Конечно, нет. И никогда не был.
Он нахмурился, ее согласие заставило что-то неловко зашевелиться внутри него.
- Что заставило тебя сказать это?
- О, я просто помню, как ты был настроен поступить на флот и сбежать от отца. Я знаю, что папа предлагал тебе работу в «DS Corp» и место в Нью-Йорке, но ты не согласился, потому что твердо решил пойти в армию.
Вот именно. Де Сантис предложил ему все это. В то время Вульф был удивлен тем, как сильно на него подействовало это предложение. Ной никогда не предлагал ему работу в «Тейт Ойл», даже не упоминал о ней. И когда Вульф однажды заговорил об этом, Ной рассмеялся и сказал ему, чтобы он не глупил, так как он не корпоративный тип.
Он всегда знал это, но по какой-то причине не мог избавиться от собственной... неловкости из-за ответа отца. Странно, он никогда даже не заботился о «Тейт Ойл». Но, с другой стороны, он был сыном Ноя и думал, что, возможно, отец хотел бы, чтобы он пошел по его стопам.
Очевидно, нет.
Потом он узнал, что де Сантис предложил ему должность уборщика. Потому что, конечно, Чезаре не хотел, чтобы он работал в «DS Corp» на корпоративном уровне. Он хотел, чтобы Тейт чистил его туалеты. Это не должно было быть похоже на еще один удар по лицу, хотя он думал, что к тому времени завоевал доверие де Сантиса, но видимо это было так.
Он хотел рассказать Оливии о сути работы, поскольку был уверен, что она понятия не имеет об этом, но он еще не был готов к этому разговору. Это приведет к неприятной правде, которую она не должна услышать, по крайней мере, до того, как он получит от нее необходимую информацию.
- Да, я не корпоративный тип, - сказал он, повторяя слова отца, и ему почему-то не понравилось, как это прозвучало. - Оружие и выбивание дерьма из кого-то - это больше мой стиль.
Оливия посмотрела на него.
- Неужели? Это не то, что ты мне говорил.
Этот взгляд ему тоже не понравился, совсем не понравился.
- Теперь да. Хочешь еще шампанского?
Она снова посмотрела на свой пустой бокал, и на ее лице отразилось удивление.
- О, э-э ... Может, не надо, - она подняла голову и рассеянно оглядела комнату. - Который час? Мне пора домой.
Дерьмо. Ему нужно, чтобы она забыла об этом дурацком времени.
- Расслабься, - спокойно сказал он. - Солнце еще даже не взошло.
Оливия повернулась и посмотрела в окно.
- О, это правда. Ну, все же, я, вероятно, не должна больше задерживаться, - она зевнула и прикрыла рот рукой.
Он нахмурился, заметив темные круги под ее глазами. Она выглядела измученной. Может, его план соблазнения подождет.
Ты шутишь? Воспользоваться чьими-то слабостями, разве это не первое правило допросов?
То неприятное чувство в груди снова скрутило его, его собственная слабость. Позволить ей спать было бы глупой идеей, и все же...
Ты не можешь получить все сейчас.
Вульф чуть не зарычал. Имеет ли значение, позволит ли он ей поспать час или два? Черт возьми, если она хорошо отдохнет, то соблазнение может подействовать на нее даже лучше, чем сонливость.
Ты лжешь себе.
Да, и этот гребаный голос может заткнуться. Если она хочет поспать, он даст ей поспать. Наверное, это был последний раз, когда у нее было что-то вроде покоя, это точно.
- Устала? - спросил он вслух. - Возможно, тебе стоит вздремнуть перед тем, как идти домой. Рабочий день ведь впереди.
Наклонившись вперед, Оливия поставила бокал на кофейный столик, откинулась на спинку дивана и снова зевнула.
- Может и стоит, - она слегка улыбнулась ему. - Похищение в четыре часа утра лишает девушку мужества.
- Я не жалею, - нет, и не только из-за своей миссии, как ни странно. Он наслаждался этой маленькой интерлюдией, особенно после нескольких недель после смерти Ноя. Просто сидели здесь и разговаривали с ней, как раньше.
Ее улыбка стала еще шире.
– Я тоже.
Ощущение в груди изменилось, и он положил руку на сердце, рассеянно потирая боль. Ее взгляд проследил за движением его руки, задержался там, прежде чем снова метнуться прочь.
Она прочистила горло.
- Может вздремнуть и не повредит.
Вульф не убрал руку, и, конечно же, она снова посмотрела на его грудь, как будто ничего не могла с собой поделать.
- Не стесняйся воспользоваться спальней. Я разбужу тебя минут через двадцать, - он не станет ее будить. Он оставит ее спать так долго, как она захочет, а позже решит, как справиться с ее неизбежным гневом.
- Это было бы здорово, - она оттолкнулась от дивана, остановилась и на этот раз посмотрела прямо на него. - Спасибо за беседу, Вульф. Очень приятно было увидеть тебя снова. И я серьезно. Действительно здорово.
Это тоже заставило его почувствовать себя странно, потому что, когда она узнает правду о том, почему он здесь, она не будет думать, что это было так здорово. Но сейчас выражение ее лица было очень открытым, очень честным. И было ясно, что она имела в виду каждое слово.
Она единственный человек в его жизни, который был искренен с ним, и теперь он собирался использовать ее.
Он снова потер грудь, пытаясь избавиться от слабости, которая разъедала его. Потому что не имело значения, всегда ли она была честна с ним или нет. Смерть отца требовала отмщения. А еще была его мать…
В любом случае, он не собирался причинять ей боль, только соблазнить. И он сделает все хорошо для нее. Секс был тем, в чем он был очень, очень хорош.
- Я тоже был рад тебя видеть, - сказал он, встретившись с ней взглядом и удерживая его, желая, чтобы она знала, что он искренен, по крайней мере, в этом. - Я скучал по нашим разговорам.
Она выглядела смущенной и довольной одновременно, что показалось ему странно привлекательным.
- О, я тоже. Электронная почта действительно не тоже самое.
На мгновение воцарилось неловкое молчание, которое он не пытался нарушить, потому что неловкость исходила не от него, а от нее. Хотя он понятия не имел почему.
Оливия сжала руки в кулачках.
- Ну ладно. Тогда мне лучше вздремнуть.
- Да, давай. Я разбужу тебя через двадцать минут.
Она улыбнулась ему, повернулась и направилась в спальню.
Он смотрел на нее, потирая грудь в месте боли, которая отказывалась уходить.
* * *
Оливия проснулась с пересохшим ртом и головокружением, и с ощущением чего-то, что походило на начало сильной головной боли. Она долго лежала на очень удобной кровати, глядя в потолок, пытаясь понять, где находится, потому что ее определенно это не был ее дом.
Затем медленно просочилось воспоминание о похищении Вульфом. Гостиничный номер, куда он ее привел, и... О Боже, два бокала розового шампанского, которые она выпила.
Отлично. Неудивительно, что ее рот был похож на дно птичьей клетки.
Вздохнув, она перевернулась на бок и подумала, не встать ли. Потом мельком взглянул на часы на тумбочке.
Вот дерьмо. Было десять утра.
Она резко села, затем оттолкнулась от кровати, на мгновение задержав дыхание, когда накатила волна головокружения.
Черт, о чем она только думала? Выпивая... Во сколько? Пять утра? Это было на нее не похоже, даже учитывая отвлекающее присутствие Вульфа.
И кстати, почему он не разбудил ее? Он сказал, что даст ей двадцать минут.
Оливия раздраженно подошла к двери спальни и остановилась.
Вульф стоял в гостиной – по-прежнему без рубашки, черт бы его побрал, - и осматривал гостиничную тележку, на которой стояло несколько тарелок с серебряными крышками. Он как раз поднимал одну из крышек, чтобы показать стопку очень хрустящего бекона и сосисок. Запах ударил ей в нос почти сразу же, как только она увидела еду, отнюдь не вызывая тошноты, и она сознавала, что на самом деле очень голодна.