О чем думать страшно. Уняв тревожное сердцебиение, Киану вопросительно вздернул бровь:
— Даже родственников?
— Особенно их! — сказал как отрезал.
— У вас три внучки, — протянул колдун. — Девушки на выданье. С их приданым им недолго ходить в невестах.
Киану уже исчерпал свой лимит намеков и по-хорошему собирался выдать все как на духу, без всяких двусмысленностей. Но чувство самосохранения вопило, что прямым текстом заявить: «Жениться планирую и ставлю вас, как родственника и опекуна, в известность» — прямой путь с высокой лестницы и в самый глубокий сугроб.
Элингтон отхлебнул коньяка. Размышлял он не о прозрачных намеках потенциального родственника, а о том, сможет ли убедить семейство, что рыжий маг сам слетел со второго этажа в кусты и дорогу назад забыл. Этикет иногда так мешает!
— Искали б вы лучше клад, молодой человек! Пользы от вас будет больше!
Мужчины замолчали.
В дверь тихо постучались, и в комнате появилась Флоренс как само воплощение изящества, скромности и идеала.
— Дорогой! — Она укоризненно всплеснула руками. — Ты опять куришь! Доктор же запретил!
Женщина подошла к Элингтону, погладила его по плечам. В каждом жесте сквозила нежность и забота, настолько искренняя, что даже Киану поверил. Почти. Если бы забыл, что она утром так откровенно с ним… пусть будет — флиртовала. Тоже абсолютно от чистого сердца.
— Извини, дорогая. — Мужчина с теплотой сжал ее ладонь и отложил сигару, но не затушил ее. — Ты что-то хотела?
Флоренс бросила настороженный взгляд на гостя, словно сомневаясь, стоит ли обсуждать свои проблемы при посторонних.
— Не мог бы ты поговорить со слугами. — Она отвела глаза, явно стесняясь своей неспособности справиться с персоналом. — Кухарка опять игнорирует мои замечания! А дворецкий ходит с таким видом, будто бы меня и нет рядом! Рэймонд, это ненормально и недопустимо! Что скажет твой компаньон и его жена! Я беспокоюсь о репутации! В доме должен быть порядок и железная дисциплина, ты сам так говорил.
Киану усмехнулся. Слуги! Вездесущие и незаметные! Всегда рядом, всегда незаменимы, но их существование практически никогда не пересекается с жизнью господ. Отдельная каста, со своими династиями, строгими порядками и нерушимыми традициями, порой весьма странными для непосвященных. Леди Маргарет упомянула, что прислугу в Грин-холл подбирали в одном из лучших агентств империи. Поговаривали даже, что младшие члены венценосной фамилии тоже присматривали себе обслуживающий персонал именно там. И вдруг такие жалобы?
— Конечно, дорогая, — ровным тоном согласился Элингтон. — Я обязательно поговорю с ними, еще до времени вечернего чаепития.
Флоренс облегченно выдохнула и снова смущенно улыбнулась, потеребила рукав сюртука, закусила губку и бросила на мужа лукавый взгляд из-под ресниц.
«Хороша артистка!» — мысленно восхитился Киану.
— Только, дорогая, — лорд Элингтон похлопал по дивану, приглашая присесть на темно-серый бархат, — кажется, у Дорис очередное обострение. Нужно будет, чтобы ты напоила ее своим волшебным напитком!
— Ах, прошу, — зарделась молодая женщина. — Не называй мой травяной чай волшебным. Лорд Дей может понять не правильно. В нем нет ничего магического, просто немного мяты, мелиссы, обязательно добавлять мед, лимон…
— А что же с леди Дорис? — подождав, пока хозяйка дома перечислит весь немаленький список ингредиентов, спросил сыскарь. — Мне она показалась абсолютно здоровой.
— Вам показалось! — процедил Элингтон. — Неудивительно, что у нас в стране растет преступность, раз такие, как вы, работают в Скотленд-Ярде! Она безумна! Больная на всю голову!
— А чем же? — Рыжий сжал кулаки и нацепил на физиономию самую глупую и наглую усмешку. Хорошо все-таки огненным. Их считают вспыльчивыми и горячими натурами. И если подпалят что, то никто не делает из этого трагедии. А как быть тем, кто подчиняет воду и воздух? Ковры затапливать?
Леди Дорис производила впечатление инфантильной и эксцентричной старой девы, но живущей в относительном мире и согласии со своей головой.
— Милая, бедная Дорис! — проворковала Флоренс, лишив своего супруга удовольствия наговорить очередных гадостей про горячо любимое семейство. Он бы эту старую вешалку в Бедлам отправил, да зять обидится, а с ним и дочь за компанию. Нет, пусть лучше и дальше строит из себя великого и непризнанного медиума. — Она еще ничего не натворила?
— Нет, но если не поторопиться, то она испортит девочкам игру. — Разговаривать с женой хозяину дома нравилось намного больше, чем лицезреть шевелюру оранжевого цвета и идиотскую улыбочку мага. — Я ее встретил по пути сюда, она была чрезвычайно взбудоражена и взволнована. Бормотала, что знает, где сокровища, и ее долг помочь их найти!
— Неужели? И ее захватила эта мания кладоискательства! Мне кажется, шутка затянулась!
— Наоборот. — Элингтон поцеловал холодную руку жены, смотрел на нее влюбленными грустными глазами и не мог насмотреться. — Она еще больше запутает малышек. Ты будешь смеяться, но наша чокнутая тетушка решила, что клад — это какой-то амулет или артефакт. Не разобрал.
— Как интересно… — Смешно леди не было.
— Очень даже! — опять встрял нахальный маг, в упор не понимающий, что ему здесь не место. — Она больше ничего не сказала?
— Нет, — помолчав немного и умерив раздражение, растущее с каждой минутой общения с этим типом, выдавил из себя Рэймонд.
Киану окинул его насмешливым взглядом, отставил чашку, которую вертел в руках и рассматривал то так, то этак, и поклонился чуть издевательски.
— Тогда мой долг поговорить с почтенной леди незамедлительно!
— Скатертью дорожка! — Пусть еще поживет, рыжая прохвостина!
— Я вас провожу! — встрепенулась Флоренс, но Элингтон, не вставая с кресла, произнес едва слышно:
— Прошу тебя, побудь со мной еще немного…
ГЛАВА 10
Добро помнят долго…
Усталость сковывает тело, после ужина оно жаждет лишь отдыха. Монахи проводят гостя в узкую келью, похожую на гроб. Верзила, что встретил его у ворот, с перекошенным от вежливости лицом предлагает рыцарю присоединиться к молитвам, и отказ его совсем не огорчает.
Но сон не приходит. Рыцарь вытягивается на жестком ложе, не снимая сапог и плаща, смотрит на каменный потолок. Прислушивается. Далеко завывает ветер, разнося по болотам колкие снежинки. На стенах проступает иней, проявляя странные узоры, похожие то ли на тронутые морозом еловые лапы, то ли искаженные криком лица с черными провалами вместо глаз.
Что будет, когда догорит огарок свечи в глиняной плошке? Придет тьма, и холод возьмет свою дань.
Скрипит дверь, и в келью прошмыгивает чумазый мальчишка-конюх. Мак-Грегор смотрит внимательно на нескладного подростка, и ему на мгновение становится стыдно, что он схватился за меч. Не пристало рыцарю сражаться с безоружным дитя. Хотя видел он таких деток! На поле битвы они уже вполне могли управляться с нетяжелым мечом или луком.
— Если с моей лошадью что-нибудь случилось, — с угрозой начинает он, — я выпорю тебя так, что ни одного живого места не останется.
И сам удивляется, как непривычно хрипло звучит голос. И как приятно хоть что-то живое услышать. Человеческое.
— Мой господин! Вам нужно уезжать отсюда! Сейчас же!
Если бы мальчишка сказал «бежать», то Мак-Грегор не двинулся бы с места. Ибо презирает бегство и трусость.
— Вы в опасности! — На чумазом лице сверкают огромные темные глаза без намека на страх. И на уважение. Пороли его в детстве мало!
— Не в большей, чем на болотах! — С какой стати ему верить какому-то безродному? Рыцарь опять принимается рассматривать потолок. А каменная кладка свежая. Но кто ж строит в преддверии зимы?
— Вы не правы, мой господин! Попробуйте выйти из кельи, и все поймете!
Мужчина, еще не потерявший надежду заснуть, подавляет в себе раздражение и встает с жесткого ложа с одной-единственной мыслью выбросить гадкого отрока за дверь. Или заняться его воспитанием.
Но дверь невозможно открыть. Глаза видят надежное крепкое дерево, металлическую лапу вместо ручки, щеколду, сучки на дубовых досках. А руки ощущают гладкий холод камня, мертвой и неторопливой хваткой цепляющийся за пальцы.
Магия искрами взвивается в ладонях, сбрасывая иллюзию. Нет в этой келье ни входа ни выхода. Нет окна, постели и огарка свечи. Мак-Грегор стоит в узком каменном мешке, два шага в длину, шаг в ширину.
Меч прыгает в одну руку, в то время как второй пленник хватает мальчишку за горло и прижимает к стене своей тюрьмы.
— Могилы, рыцарь, могилы. — Крепкая ладонь сдавливает тонкое горло, но болтать и читать мысли заморышу не мешает. — Или ты еще не понял, что тебя похоронили?
— Кто ты? И как сюда попал?
— Хоть бы раз спросили что-нибудь иное, а? — закатывает глаза мальчишка, который вблизи выглядит… старше. А в следующий миг сильного мужчину отбрасывает в сторону теплой волной воздуха. — Еще раз повторяю и объясняю: или я тебе помогаю выбраться, или до утра ты умрешь. А новый монастырь, который тут строится, получит еще одну жертву, чтобы стоял веками и чтобы болотники не мешали святым людям молитвы творить! А то ни днем ни ночью от них покоя нет!
— До утра дожить надо!
— Не волнуйся, я не делаю ничего даром и попрошу всего лишь малость. — Рука рыцаря дергается к сумке с драгоценностями, а «мальчик» понятливо усмехнулся. — Я не возьму твои сокровища, слово даю! То, что я потребую, ты не ценишь!
— Тогда выведи меня отсюда на конюшню! Чтоб я уехал как можно скорее!
— О! Это дело! — Довольный заморыш потирает руки, а затем касается пальцами стены. Камни один за другим с едва различимым шелестом отъезжают в стороны, образуя темный зев прохода. Мальчик пародирует церемониальный поклон. — Прошу!
— Только после вас. — Рыцарь хватает нежданного помощника за шиворот и швыряет в проход. Лишь затем проходит сам.
Они в молчании идут по узким коридорам, мимо трапезной, молитвенной, откуда доносится неразборчивое бормотание.
Из конюшни мальчик выводит жеребца с ошалелыми глазами, открывает ворота без скрипа петель. Мак-Грегор вскакивает в седло, похлопывает по сумке, проверяя свои сокровища.
— Так что ты хотел, гаденыш? — Рыцарю все равно, что случится с маленьким магом. Убьют ли его, принесут в жертву или придумают изощренные пытки. Если он попросит взять его с собой, то болото всегда примет еще одно тело. У Мак-Грегора, посланца королевы, есть цель, он должен доставить деньги и драгоценности, от чего зависела независимость его родных гор. Размениваться на мелочи вроде благодарности спасителю — зря терять время и силы.
— Твою старшую дочь. — Ощерив в улыбке острые зубы, черноволосый мальчишка отпускает поводья и бьет лошадь по крупу. Та уносит рыцаря прочь из недостроенного монастыря.
Что ж, думает Мак-Грегор, легко отделался. Его старшая дочь обладает слабой, плохо контролируемой магией неясных цветов. Замуж ее выдать будет сложно, тем более с ее-то увлечением новой религией, которая не очень и безобидная. Так что безродный окажет ему еще одну услугу. Не затягивал бы только с требованием оплаты.
Но это потом! А сейчас впереди равнина. Серая. Бесконечная. Вечная.
Леди Дорис маг нашел в библиотеке. Она, сияя, как напитанный магией золотой соверен, стояла в центре огромного зала и задорным голосом вещала племянницам и вездесущему Моро о снизошедшем на нее откровении. Источник снисхождения сего откровения летал под потолком где-то на уровне второго этажа и старательно делал вид, что он тут ни при чем. Ему, например, жутко интересен старинный гобелен с изображением охоты.
— Вы себе представить не можете, насколько прекрасны те сокровища! — в очередной раз взвизгнула медиум и в экстазе прикрыла глаза.
— Вполне возможно, тетушка, — мрачно буркнула Элиф, которая против чудаковатой леди ничего не имела. До тех пор, пока та не решила испортить им традиционное рождественское развлечение. — А вы не хотите помочь на кухне? Или с Ливи посидеть? — Заметив вошедшего Киану, художница тяжело вздохнула. — А, вот и вы! Леди Дорис хочет помочь нам отыскать клад, мы вас ждали.
Задумчивая Эмилия кивнула, рассеянно накручивая на палец тугой темный локон. Мыслями она была все еще в своей спальне, где ее и в самом деле ожидал подарок.
Элиф поджала губы и выразительно взглянула на кузину. Да что ж с ней такое-то? Сама не своя! Они же от силы полчаса не виделись! Сказала, что пойдет за «своим маленьким секретиком», как девушки условились называть пагубную привычку к тонким сигаретам с вишневым запахом, а почему-то оказалась в спальне в обнимку с огромным медвежонком. Белым и пушистым. Точь-в-точь как та игрушка, которую как-то подарила ей на пятилетие нянюшка. Тогда дедушка заявил, что девочки уже выросли для таких глупостей, и велел медведя сжечь, а нянюшку уволить.
Эмили плакала, кричала, просила, обещала, что будет хорошей девочкой, только не нужно забирать у нее подарок. Элиф тогда была очень напугана. Не неумолимостью лорда Элингтона, к его черствости все привыкли, а той болью и обидой, что звучали в голосе кузины, которая с тех пор словно разучилась веселиться и сопереживать.
— О! — обрадовалась эксцентричная медиум, поправила свои яркие украшения и поманила мужчину к себе. — Наконец-то вы пришли! Духи говорили со мной! И я готова отыскать клад.
— Мы все безмерно счастливы, — процедила Элиф, хмуро глядя под ноги. Кроме тетушки Маргарет с леди Дорис иногда могла сладить Эмилия, но та слишком была погружена в себя.
— Я чуть было не пропустил самое интересное. — Маг учтиво поклонился, с неким удовлетворением отметив, что и Моро здесь. Сидит, наблюдает за всеми со своей неизменной улыбкой. — Более не смею задерживать. Прошу вас, начинайте!
Элиф закатила глаза и подавила недовольный возглас. И этот туда же!
Привидение спустилось пониже, всем видом выражая готовность к работе. Киану украдкой показал ему кулак. Эд только оскалился.
— Духи благосклонны к нам, живущие, — пафосно начала пожилая женщина. — И открыли мне сегодня тайну! Дай мне листок бумаги, что вы отыскали в склепе, дитя мое.
За то недолгое время, пока Эмилия молча доставала из кошелька на шатлене сложенный вчетверо листок, Элиф едва не прожгла ненавистью рыжую шевелюру сыскаря. Поверить в то, что нелепая тетка Дорис разговаривает с умершими? Элиф, конечно, не семи пядей во лбу, но и не настолько глупа!
— Здесь на свету проявляется миниатюра, — безучастно сказала темноволосая девушка, мыслями все еще обнимающая свой пушистый подарок. Чего хотел добиться таинственный иностранец с ядовитой улыбкой? Показать, что знает все ее страхи и потаенные желания. О да, она боялась быть уязвимой, поэтому и строила день за днем стены вокруг сердца раненой девочки. Защищать себя можно позволить лишь самому близкому человеку. Например, себе самой! — Мы предполагаем, что вторая часть загадки где-то здесь.
— И вы готовы обыскать всю библиотеку? — не сдержался Моро. В самом деле, сущий пустячок. Несколько тысяч томов современных изданий, сотня-другая раритетных средневековых книг, парочка манускриптов стоимостью с хорошее брильянтовое колье, а еще напольные вазы из Поднебесной, картины испанских мастеров и мебель на гнутых ножках. Возможно, последняя и видела беспорядки начала века в Паризии или же была весьма искусной копией.
— В этом нет необходимости! — довольно объявила леди Дорис, смяла бумагу в комок и подбросила к потолку.
«Снежок» проводили взглядами вверх, а потом и вниз.
— Странно, — озадаченно пробормотала медиум. — Он должен был загореться…
— Должен, значит, загорится. — Маг поднял смятую бумагу, потер ее о кристалл освещения и опять подбросил. Немного магии, и комок исчез в огненной вспышке, оставив после себя горсть зависших в воздухе искр.
— Я так и знала! — бросила Дорис, как на чудо любуясь тем, как оранжевые и алые искры складываются в стрелку и уплывают в сторону книжных шкафов. — За ней! Быстро!