— Идем, — Тайлер обхватывает мою ладонь широкой горячей рукой и тянет меня в сторону причудливой резной ограды, возле которой нас ожидает женщина лет сорока пяти, одетая в неброский деловой костюм.
— Мистер Нортон, — здоровается кивком головы и переводит взгляд на меня: — Я Элисон Хадсон. А вы, должно быть, миссис Нортон?
И пусть на моем пальце еще нет обручального кольца, я, не раздумывая, утвердительно киваю головой, потому что мне безумно нравится, как это звучит. Миссис Рика Нортон. Непроизвольно сжимаю руку Тайлера и чувствую тепло его улыбки на своей щеке. Ему тоже нравится.
Женщина беззвучно отпирает замок металлических ворот и впускает нас внутрь. В молчании мы следуем за ней по вымощенной брусчаткой дорожке к небольшому двухэтажному дому с треугольной черепичной крышей, чей красный кирпичный фасад украшают широкие окна с окантовкой темно-шоколадных рам и такого же цвета гаражными воротами.
Я замедляю шаг, позволяя женщине уйти вперед и заставляю Тайлера посмотреть на себя:
— Тай, это то, о чем я думаю?
Он смотрит на меня с беззвучной улыбкой во взгляде и, к моему изумлению, отпускает очередную шутку.
— Ты проявила себя очень сообразительной, Рика, поэтому, скорее всего, так и есть.
И прежде, чем я успеваю выпалить весь шквал вопросов, вращающихся на языке, голос агента по недвижимости, а теперь я уверена, что именно этим Элисон Хадсон и зарабатывает себе на жизнь, окликает нас.
— Пройдемте.
Все еще держась за руки, мы минуем приоткрытую дверь черненого массива и входим внутрь. Я никогда не перестану удивляться, как Тайлеру, который знает меня относительно недолго, удается настолько тонко чувствовать и предвосхищать все мои потребности и фантазии. Потому что едва я переступаю порог, я понимаю, что очутилась дома.
Интерьер, открывшийся моему взору ни имеет ничего общего с тяжеловесностью особняка в Форест-Хиллс с его давящей роскошью — в этом доме все намного проще: светлые паркетные полы, которые даже визуально выглядят теплыми, высокие белые потолки и кремовые стены, отражающие солнечные лучи, сочащиеся через просторные окна. Мебели совсем нет, но это даже к лучшему, потому что мое воображение само мгновенно доигрывает нужные детали нашей с Тайлером будущей счастливой жизни: картины на стенах, большой ковер, который я недавно присмотрела в Macy's, стеллаж, заполненный цветными корешками книг и серебром канделябров, и большой льняной диван с пухлыми подушками. Да, это определенно, тот самый дом, где я бы хотела жить.
Из моего мечтательного полета фантазий меня возвращает голос Элисон Хадсон, и судя по торжествующей улыбке, от нее не укрылся восторг, написанный у меня на лице.
— Что скажете, миссис Нортон?
В поисках ответа смотрю на Тайлера, не решаясь произнести вслух, что этот дом нравится мне настолько, что я наперед представила всю свою жизнь в нем, потому что не уверена, что он нам по карману. И пусть это не Форрест Хиллс Гарден с его семизначными ценами на недвижимость, но район, однозначно, не из дешевых, и покупка этого дома — серьезная трата для молодой пары вроде нас.
— Я могу себе это позволить, Рика. — тихо, но твердо произносит Тайлер, глядя мне в глаза. — Слово за тобой.
Я медлю всего секунду, перед тем как взвизгнуть и повиснуть у него на шее, позволяя себе слабость быть восторженной женщиной, перед которой разворачивается самая желанная сказка.
— Мне безумно нравится, Тай. — захлебываясь нагоняющими друг другами словами, шепчу ему в ухо. — Не знаю, как тебе это удается, но я представила все наше будущее здесь… И оно прекрасно.
В молчании Тайлер сжимает мою талию крепче и несколько раз мягко потирается подбородком о висок. Моя голова все еще продолжает фонтанировать кадрами нашего уютного семейного быта, когда раздается его негромкий голос:
— Мы его берем.
************
— Тай, но почему ты вообще задумался о покупке дома? — спрашиваю, все еще не в силах поверить в то, что вот так просто каких-то полчаса назад мы выбрали наше будущее семейное жилье.
— Так ты жила в Бостоне и подумал, что тебе захочется жить именно в своем доме.
И пока мое сердце в очередной раз млеет от проявленной им заботы, Тайлер добавляет:
— К тому же, этот район больше подходит для детей.
— Ты хочешь детей? — мой голос проваливается вниз в сопровождении гулких ударов сердца. И пусть деторождение — вполне естественный план для супружеской пары, впервые услышать от любимого мужчины о том, что он хочет от тебя детей, неописуемо.
— Я хочу с тобой всего.
40
Мой понедельничный обеденный перерыв прерывается звонком от Дженни. Отложив вилку с насаженной брокколи, принимаю вызов и слышу возбужденный голос:
— Ну что,толстушка, ты в курсе последних новостей?
— Каких? — уточняю, зная, что под новостями сестра может подразумевать что угодно: очередной план поехать в Индию кататься на слонах или о желании научиться обжигать горшки.
— Итана признали виновным в превышении должностных полномочий. Сегодня суд вынес окончательный вердикт: четыре года исправительной колонии общего режима и какой-то заоблачный штраф. И это только по первому делу. Если докажут, что твой экс-мудак и правда насиловал и избивал ту девчонку, то ему светит срок гораздо больше.
Сердце начинает колотится чаще, но совсем не от радости — сложно испытываться торжество, когда на твоих глазах ломается чья-то жизнь. Все же я знала этого человека продолжительное время и не могу злорадствовать тому, что он много лет проведет в тюрьме. Мне бесконечно жаль, что Итан позволил отравить себя ненавистью и это, в конечном итоге, привело к таким разрушительным последствиям. Знаю, что внутри него все еще осталось место чему-то хорошему, потому что, в противном случае, в ту ночь он бы меня не отпустил.
— Эй, ты здесь? — вопрошает обеспокоенный голос сестры в ответ на мое затянувшееся молчание.
— Да-да. Просто все это как-то грустно.
— Выше нос, толстушка. Адвокат получил по заслугам. Ладно, не буду отвлекать. Звони, как выйдешь с работы.
Пробормотав «угу», вешаю трубку и в растерянности глазею перед собой. Наверное, воспылай я ненавистью к Итану, принять эти новости было бы гораздо проще.
Телефон вновь разражается звонком и я, погруженная в свои рассуждения, не глядя принимаю вызов. И едва не опрокидываю стоящую рядом кружку с кофе, потому что слышу знакомый шипящий голос, от ядовитой злости в котором волоски на предплечьях моментально встают дыбом.
— Ты и этот выродок… вы пожалеете, что на свет родились за то, что сделали в моим сыном. И никакой влиятельный папаша тебя не спасет, мелкая шлюха. Будь проклят тот день, когда он с тобой связался…
— Ты бы прикрыла свой рот, Глория, а то ведь я и мой влиятельный папаша не поленимся покопаться и в твоем пропахшем нафталином белье, и ты со своим подельником отправишься прямиком в тюрьму за то, что убила своего мужа. — произношу на одном дыхании, стараясь не выдать того удушающего волнения, которое вызвал ее звонок. И снова в голову приходит сравнение Глории с рептилией — холодная и шипящая, готовая вонзить свои отравленные зубы в руку любого, кто ей неугоден.
— Ты пожалеешь. Вы оба пожалеете. — бросает та, перед тем как отключиться.
Как я не стараюсь возвести защитные барьеры, чтобы не дать яду Глории проникнуть в свой разум, ее слова звучат у меня в голове, отдаваясь в сердце сгущающейся тревогой. Отчаявшись ее усмирить, решаю позвонить Тайлеру, чтобы рассказать о звонке. Кто знает, что эта взбешенная кобра способна придумать, чтобы отомстить за единственного человека, который когда-либо представлял для нее ценность. Тайлер меня внимательно выслушивает, и просит после работы поехать к Дженни, откуда он заберет меня после того как у него закончится тренировка. Сестра с энтузиазмом встречает мое желание встретиться, и мы вдвоем заваливаемся в бар неподалеку от моей работы, чтобы пропустить по бокалу вина. Когда время подходит в десяти вечера я начинаю беспокойно поглядывать в телефон, недоумевая, почему Тайлер так долго не проявляется. Несколько раз перезваниваю ему, но номер не отвечает.
— Джен, мне нужно ехать. — соскакиваю с места и трясущейся рукой бросаю на стол тридцатку. — Тайлер не выходит на связь и я боюсь, что эта…женщина…
— Эй-эй, успокойся, Рика, — сестра поднимается следом и перекидывает сумку через плечо. — Возможно, Волчонок увлекся общением с грушей.. или что он там колотит. В любом случае, я поеду с тобой.
В молчании мы погружаемся в такси, и я уже собираюсь назвать водителю адрес нашей квартиры, но в последний момент передумываю и прошу ехать в спортивный клуб, где занимается Тайлер. Иногда он задерживается там, на добровольной основе тренируя новичков, и я очень рассчитываю, что сегодня ему попался кто-то особенно упорный.
Сердце колотится подобному взбесившемуся паровому молоту, когда я, выйдя из такси вижу, что в зале не горит свет.
— Возможно, он вернулся домой, Рика, и где-то оставил телефон. — успокаивающе говорит сестра, — Или..
Но я ее уже не слышу, потому мое дребезжащее паникой и дурным предчувствие сердце тащит меня ко входу, где я замечаю что-то темное, лежащее на земле. С каждым шагом уверенность в том, что это тело человека, крепнет. Пытаюсь идти быстрее, но ноги не слушаются. Кажется, все тело отказывается мне подчиняться, потому что я не дышу, не вижу и не чувствую, пока преодолеваю последние футы, чтобы убедиться в своем самом страшном кошмаре: это Тайлер лежит без движения. Его сумку валяется рядом, а чуть поодаль — разбитый мобильный.
Я с размаху рухаю на колени рядом с ним, но боли совсем не замечаю. Шепчу, бормочу, плачу, ощупывая его тело. Он теплый и дышит, и глаза открыты. Значит, самое страшное позади.
— Тай.. — лихорадочно глажу его лицо. — Это они, да? Тебя избили?
— Девять -один-один, — слышу за спиной отрывистый голос сестры. — Нападение на белого мужчину…
— Я в порядке. — негромко произносит Тайлер и касается пальцем моего лица. Даже сейчас пытается меня не пугать. — Когда скорая приедет, она со всем разберется.
— С чем разберется, Тай?
Я оглядываю его тело, на котором нет никаких признаков кровотечения, и ничего из того, чтобы могло объяснить, почему Тайлер до сих пор лежит на земле.
— Тай… — пытаюсь сглотнуть панику, вновь достигшую своего максимума. — Ты не можешь встать?
Ответом мне служит тот самый взгляд, который я видела лишь однажды, когда Тайлера заперли в камеру: боль и бессилие.
— Не могу.
41
— Рика, зайдешь потом ко мне в кабинет. — Доктор Поллак смотрит на меня многозначительно, что означает только одно: ее диагноз неутешителен и прежде, чем сказать о нем Тайлеру, она хочет обсудить его со мной.
— Вы можете говорить здесь, Элиза, потому что я все равно передам Тайлеру ваши слова.
Несколько секунд наставница оценивает выражение моего лица, и, очевидно, убедившись, что я настроена серьезно, подходит ближе и смотрит на Тайлера, лежащего на больничной койке.
— Мистер Нортон, утаивать диагнозы не в моих правилах, поэтому я буду с вами предельно честной: травма, нанесенная нападавшими, оказалась достаточно серьезной, чтобы лишить вас возможности передвигаться на несколько лет вперед, а при самом не благоприятном раскладе и на всю жизнь. От себя добавлю, что ваш организм крепок и молод, и медицине известны случаи, когда люди оправлялись и от более серьезных травм. Хорошая новость в том, что ваш мышечный каркас оказался достаточно крепок, чтобы защитить спинной мозг от повреждения, а это, поверьте, при вашей травме большая удача, потому что утечка спинальной жидкости могла в будущем обернуться необратимыми последствиями для всего организма.
Она делает паузу и смотрит на нас, чтобы убедиться, что мы ее поняли. Тайлер коротко кивает, давая Элизе знак продолжать, а я не в силах выжать из себя даже этого знака, стискиваю пальцы в карманах халат так сильно, что кости начинает ломить. Неделя, которую Тайлер находится в госпитале — худшая в моей жизни. Я забыла, что такое еда, отдых и сон. Я забыла, что такое улыбаться и разговаривать с семьей. Я хочу лишь одного, чтобы мой Тайлер вновь вернулся в полноценной жизни, а виновники были наказаны. Но, кажется, жизнь решила, что сполна одарила меня сказкой, потому что результаты проведенных тестов и снимки не приносят надежды на то, что в ближайшее время Тайлер сможет ходить, а все попытки полиции разыскать Глорию и ее хладнокровного робота, оказываются тщетными. По последним данным она заморозила банковский счет и покинула страну.
— Вам предстоит пройти длительный курс реабилитации, прием соответствующих медикаментов для уменьшения болевого синдрома и раз в неделю получать помощь психолога..
— Для чего? — перебивает Тайлер.
Доктор Поллак смотрит на него почти с материнской теплотой и с присущей ей деликатностью поясняет:
— Отказ от полноценного образа жизни — это всегда стресс для организма, и часто человеку требуется время и помощь извне, чтобы это принять.
Она замолкает и осторожно гладит мое плечо. Я знаю, что скрывается за этой недосказанностью: если верить статистике, пятьдесят процентов людей, оказавшихся в инвалидном кресле, предпринимают попытку суицида, а потому они всегда должны оставаться в зоне психотерапевтического надзора.
— Также я рекомендую вам предварительно озаботиться изменениями в интерьере вашего жилища в виду того, что мистер Нортон не может самостоятельно передвигаться, например, опустить замки..
Я даже не знаю, каких сил стоило Тайлеру дослушать все эти рекомендации, потому я сама была несколько раз близка к тому, что выскочить за дверь и разрыдаться. Мой Тайлер, боец и победитель, по воле безграничной человеческой ненависти прикован к инвалидному креслу, словно мало того, что ему уже пришлось пережить.
— Думаю, на этом можно закончить. — мягко произносит Элиза. — И помните, нет ничего невозможного. Забота близких и вера творят чудеса.
Когда дверь за ней закрывается, скрывая белую спину и темный пучок волос, перевожу взгляд на Тайлера и беру его за руку:
— Тай…
Он не выглядит грустным или подавленным: его лицо полно той решимости, которая проявляется всякий раз, когда он выходит на ринг, заранее зная, что победит.
— Не надо, Рика. — коротко сжимает руку, призывая не поддаваться панике, — Я встану.
***************
В нашем новом доме, в который мы переехали после того, как в нем был сделан ремонт, одна комната отведена под студию реабилитации: в ней размещено оборудование для тренировки позвоночника, подвесные тросы для механического поднятия ног, гантели, ремни-растяжки и много всего остального. Часть приспособлений заказывала лично я, а часть привез Кайл, который в последние месяцы стал частым гостем в нашем доме. Тайлер, который практически никогда не пользовался интернетом, теперь много времени проводит на YouTube, изучая комплекс упражнений, разработанный русским тяжелоатлетом, который получил перелом позвоночника с утечкой спинальной жидкости и, несмотря на приговор врачей смог поставить себя на ноги.
Одному Богу известно, чего мне стоит изо дня в день наблюдать, как Тайлер истязает себя в этом спортзале. Рычит от боли, без сил падая в кресле и, отдохнув, начинает все заново. С каким молчаливым терпением он принимает вынужденную заботу, когда я и нанятый отцом медбрат помогаем ему принимать ванну и переодеваться. Мне невыносимо видеть, как день ото дня ему приходится учиться жить со своим состоянием, и безумно боюсь, что однажды его железобетонная выдержка даст трещину, и я обнаружу другого Тайлера, потерявшего надежду и сломленного. До замирания сердца страшусь, что те жуткие пятьдесят процентов статистики заденут и нашу семью.
Вернувшись с работы, прохожу в гостиную, по привычке собираясь пойти в зал к Тайлеру, из которого он практически не выходит все эти месяцы. Бросаю на диван сумку и вдруг замечаю его, сидящего в своем кресле-каталке рядом с окном. В комнате царит полумрак, и он просто смотрит куда-то вдаль, погруженный в свои мысли. Все мои страхи концентрируются в одном точке в левой половине груди, от чего я срываюсь с места и со всех ног бегу к нему.