Леди Лунной Долины
Раз, два, три, вальс. Начинается ночь.
Твой неизвестный партнер открывает глаза
Шелк или кружево, свечи. Сомнения прочь,
Ты сделал шаг на пути, где обратно нельзя.
Что тебя гонит под золото бледных огней?
Что заставляет дразняще кривиться твой рот?
Леди — твой бархат ночной и изгибы теней,
Сэр — для дуэльных клинков этот город вас ждет.
Проклятые игры проклятого рода.
И эхом в глазах бесконечная правда,
И цепь на плечах дерзким знаком «свобода»,
И пепел осыплется словом «не надо».
И вечные истины — фишка в три хода,
Проклятые игры проклятого рода.
1
Высокий темноволосый мужчина плотнее задернул шторы на окне, потом вернулся к огромной кровати, на которой лежала светловолосая девушка. Внимательно вгляделся в ее лицо, ее ресницы чуть подрагивали, она продолжала спать. Он поправил ее растрепавшиеся волосы, медленно провел по чуть видному шраму у виска, под его пальцами шрам исчез. «В общем, не плохо», — подумал мужчина, «вот только ребра медленно заживают». Он откинул одеяло, привычно положил руку на бинты, скрывающие место перелома, постарался ускорить сращивание. Девушка чуть шевельнулась и застонала. Он тут же переместил руки ей на виски:
— Нет, спи, еще спи. Еще рано тебе просыпаться… — попутно он удалил остатки ее воспоминаний, заменив их на нужные ему. Потом он взял кружевную ночную рубашку и бережно натянул ее на спящую девушку:
— Спи, дорогая, спи… Сегодня будет трудная ночь…
* * *
Я открыла глаза и постаралась сфокусировать зрение. Темное небо и звезды. Подозрительно большие и правильные звезды. Присмотрелась еще раз, чуть повернула голову… Фу… Лежу на кровати с пологом, полог темно-синий и со звездами. Из окна льется яркий, но какой-то мертвенно-холодный свет. Где я? Как здесь оказалась? Ничего не помню… Хочу повернуться и встать, грудь тут же пронзает резкая боль, вызывающая у меня стон.
— О, миледи, вы уже очнулись? Я сейчас позову милорда, — пожилая женщина в высоком белом чепце и белоснежном фартуке на темном платье склоняется надо мной, а потом быстро выходит за дверь. Через мгновение дверь открывается снова, пропуская высокого красивого черноволосого мужчину.
— Дорогая, вам уже лучше?
— Вы кто? — шепчу я, вглядываясь в мужчину и не узнавая его.
— Вообще-то с некоторых пор, я ваш муж, леди Элен, — он берет мою левую руку и указывает на ажурный золотой браслет, плотно обхватывающий запястье. И что это значит? Я продолжаю непонимающе смотреть на него… И тут до меня доходит, что я не помню, как меня зовут… Наверно это очень ярко отразилось на моем лице, потому что мужчина вдруг изменился в лице, присел на край кровати и начал поглаживать мою руку:
— Вы только не волнуйтесь. Просто ваша карета перевернулась, вы ударились головой. Постепенно память должна вернуться.
Я закрываю глаза и пытаюсь хоть что-то вспомнить… Дождь на стекле передо мной, какие-то черные длинные палочки болтаются из стороны в сторону, на несколько мгновений убирая воду со стекла… Тонкие холодные пальцы касаются моих висков, и так невнятная картинка исчезает, заменяясь на вид из бокового окна кареты, частично занавешенного бардовыми шторками. Громкое ржание лошадей, рывок, мир переворачивается…
— Элен, вам надо поесть, Марта приготовила бульон. Позвольте, я помогу вам сесть, — лорд бережно приподнимает меня под спину и поправляет сзади подушки. Я невольно морщусь от неосторожного движения, отзывающегося острой болью в ребрах.
— О, извините, — его рука скользит под одеяло и накрывает болевую точку, мягкое тепло струится под кожу и смывает боль, — сейчас станет легче. У вас были сломаны два ребра, но сейчас уже почти все зажило, боль тоже скоро перестанет вас беспокоить.
Он убирает руку и подносит мне тонкую фарфоровую чашку, из которой доносится упоительный запах бульона. И только тут я понимаю, насколько я голодна.
— Осторожней, не обожгитесь, — я делаю осторожный глоток и потом решительно забираю чашку. Делаю еще несколько глотков… О, как хорошо…
— Лорд…
— Лорд Рандольф Гриффинус, — приходит мне на помощь мужчина и представляется.
— Лорд Гриффинус, прошу прощения, но я действительно ничего не помню… Вы не могли бы…
— Хорошо, Элен. Вы допивайте бульон, а я пока постараюсь вам кое-что напомнить… Вы происходите из древнего дворянского рода, но, когда вам было года три, ваших родителей обвинили в государственной измене, лишили всех привилегий, титулов и имущества и казнили. Ваш отец успел подписать брачный договор, и благодаря этому вы остались живы. С трех лет вы жили при монастыре святой Омелии.
— Я ничего не помню… — прошептала я, ужасаясь абсолютной пустоте в голове. Лорд забрал у меня опустевшую чашку, и взял меня за руку.
— В монастыре вас жило двенадцать воспитанниц, примерно одного возраста, со сходными судьбами… — откуда-то издалека вдруг выплыли высокие серые каменные стены, группка девочек в серо-голубых платьицах и синих фартучках… Но ни одного лица — только размытые силуэты…
— Из вас готовили отличных жен, образованных, воспитанных, послушных… — лорд продолжал гладить мою руку, картинки воспоминаний становились ярче и четче. Вот какой-то класс, черная грифельная доска, на ней какие-то цифры и знаки, потом урок танцев и я кружусь в паре с какой-то девочкой… Она вдруг показывает мне язык и говорит: «А шимми танцуют совсем не так!» Я вздрагиваю, что такое шимми? Лорд отпускает мою руку:
— Элен, на сегодня достаточно… Вы еще слишком слабы, выпейте отвар и спать. Если завтра будете себя хорошо чувствовать, я провожу вас на прогулку в сад.
Он помогает мне лечь, придерживая под спину, укрывает одеялом, отводит непослушные прядки с лица, касается пальцами висков… Я засыпаю… Какое же слово я хотела спросить?…
* * *
Мужчина зашторил окно, медленно вернулся к кровати, уселся в кресло, стоящее рядом. Насколько бы проще было ее контролировать, если бы он мог разделить с ней постель… Но он не хотел ее пугать. И так времени оставалось совсем мало. Клан признает ее Леди, только если она родит ему наследника… И понести она должна в ближайшие две недели… А он до сих пор не может справиться с ее памятью, все время что-то вылезает… Мужчина склонился над спящей девушкой, до чего же хороша, задумчиво провел пальцем по щеке. Потом приложил руки к ее вискам, убирая непрошенные сны и подменяя их картинками из жизни в монастыре…
* * *
Громкий бой часов где-то неподалеку разбудил меня. Сколько было ударов, я сосчитать не успела, но их явно было много… Я потянулась, открыла глаза, испугавшись в первый миг незнакомой обстановке, но потом вспомнила высокого лорда, монастырь… Все в моей памяти было какое-то неявное и размытое… Он, вроде сказал, что я ударилась головой, и что это пройдет… Ой, а еще он сказал, что он мой муж… Не помню, ничего не помню…
Я спустила ноги с кровати и медленно встала, сделала несколько осторожных шагов. Голова вроде не кружилась, да и чувствовала я себя вполне сносно. Отворилась дверь и вошла пожилая служанка. Как же ее звали? Марфа? Нет, Марта! Точно, Марта!
— С пробуждением, миледи! Как вы себя чувствуете? Вам завтрак подать сюда или вы спуститесь в столовую, милорд уже там.
— Спасибо, я хочу спуститься в столовую. Только… — я растерянно посмотрела на свою кружевную ночнушку, явно не годящуюся на роль утреннего туалета.
— Я помогу вам переодеться и причесаться, — Марта подошла к большому гардеробу в углу и достала оттуда длинное темно-зеленое платье, тонкую белую рубашку и довольно пышную нижнюю юбку.
— Корсет сегодня одевать еще не будем. Пойдемте, я помогу вам умыться, — она отворила дверь в соседнее помещение, — ванну милорд еще не разрешил вам принимать, но вы можете умыть лицо и руки, я полью из кувшина.
Я вошла за суетящейся служанкой, осмотрелась. Довольно большая круглая комната, отделана черным мрамором, в центре две ступеньки вверх, а потом углубление круглой не то ванны, не то небольшого бассейна. Факелы, прикрепленные к стенам, отражаются во множестве зеркальных колонн вдоль стен и отбрасывают таинственные блики. Марта подошла к мраморному столику, на котором стоял большой блестящий таз и взяла в руки такой же блестящий кувшин:
— Прошу вас, миледи.
Одетая и причесанная я вышла за Мартой из комнаты и с удивлением обнаружила себя на довольно широкой галерее, опоясывающей весь второй этаж. Я подошла к перилам и взглянула вниз. Огромный зал терялся в темноте, освещенный лишь несколькими факелами.
— Пойдемте, миледи, — поторопила меня служанка, переложив из руки в руку горящий факел, и останавливаясь у лестницы. Лестница была широкой из того же темного дерева, что и вся галерея, она спускалась вниз, закручиваясь в несколько спиральных витков.
— Сюда, пожалуйста, — Марта отворила одну из дверей, пропуская меня. Лорд Гриффинус уже сидел за столом, но увидев меня, тут же встал и сделал несколько шагов по направлению ко мне:
— Я вижу, вам уже лучше, дорогая, — он наклонился, целуя мне руку, — Прошу вас, — отодвинул мне стул, помогая сесть, потом обратился к служанке: — Можете подавать, Марта.
Мне на завтрак был подан омлет с ветчиной и грибами, перед лордом стояла тарелка с едва прожаренными стейками.
— Приятного аппетита, милорд, приятного аппетита, миледи, — поклонилась Марта, наливая в высокие бокалы какой-то сок, — Что желаете еще — чай, кофе или, может быть, горячий шоколад?
— Кофе, пожалуйста, со сливками, если можно, — на автомате ответила я, а потом подумала, почему я попросила кофе? Не думаю, что в монастыре нам подавали такие изыски…
— Мне тоже кофе, Марта, — очень недовольным голосом сказал лорд, а потом уже гораздо спокойнее обратился ко мне: — Дорогая, не хотели бы вы прогуляться после завтрака?
— Да, с удовольствием, — вежливо ответила я, хотя… Хотя мне по-прежнему было неуютно в присутствии этого человека, которого я абсолютно не помнила…
* * *
Лорд продолжал отрезать аккуратные куски от своего стейка и, обмакнув их в соус, медленно пережевывать. Но он почти не чувствовал вкуса своего любимого блюда, все его внимание было приковано к девушке, сидящей напротив. Исподтишка он наблюдал за ней. Ох, Марта чуть все не испортила своим упоминанием про кофе… Хорошо, что ему удалось переключить внимание девушки на прогулку, мысль, мелькнувшая в ее очаровательной головке, очень ему не понравилась. Надо будет во время прогулки еще раз просканировать ее память и заменить на воспоминания Элен, той Элен из его мира.
— Вас устраивает такой завтрак? Желаете что-нибудь еще? — обратился он к девушке, когда Марта убрала пустые тарелки и налила кофе.
— Нет, благодарю, то есть да, устраивает, — совсем запуталась девушка и, смутившись, очаровательно покраснела. А Элен никогда не краснела, отметил между делом мужчина. Он подвинул корзинку с выпечкой ближе к девушке, предлагая ей взять что-нибудь оттуда. Она опять смутилась и взяла булочку с маком.
— Спасибо, все очень вкусно.
А Элен терпеть не могла мак, подумал мужчина, продолжая сравнивать двух девушек и делая для себя пометки, что не стоит менять в памяти новой Элен.
— Марта поможет вам переодеться на прогулку, я буду ждать вас здесь, — сказал он ей, отодвигая стул и подавая руку. Она легко коснулась предложенной руки, вставая. «Какие холодные пальчики, как бы я хотел согреть их» — подумал мужчина, чуть задерживая ее руку в своей.
— Я быстро, — она устремилась к двери, смущенно опустив глаза.
Мужчина подошел к огромному окну в пол, выходящему в сад. Воспоминания вновь нахлынули на него…
Элен, его Элен, которую он выкупил у Короны, потому что безумно любил ее мать… Это единственное, что он смог тогда сделать… Корона не прощает предательства, а именно так и был расценен заговор. Он так надеялся, что девочка будет похожа на мать, но, кроме светлых волос, она не унаследовала от нее ничего… Вздорный и капризный характер, абсолютное неумение слушать собеседника. Она откуда-то узнала свою историю и умудрилась во всем обвинить его… Как будто он мало терзал себя сам, что не смог спасти свою Виржинию… Сколько раз за последние три года он пожалел, что подписал тогда этот брачный договор… Ведь предлагали ему друзья подменить ребенка и просто увезти Элен куда-нибудь… А потом этот кошмарный день, когда он не дождался кареты у развилки и вернулся обратно.
Карета лежала перевернутая в овраге, кучер и слуга слетели с сиденья еще раньше и теперь бесформенными кучами валялись на обочине, лошади смогли высвободиться и спокойно паслись невдалеке. Он рванул на себя дверцу, Элен лежала вся в осколках стекла, но она еще была жива. Он бережно вытащил ее и положил на траву. И тут эта шальная мысль — убрать из ее воспоминаний безобразную сцену их свадьбы, когда она бесновалась и кидалась всем, что попадалось под руку в священника… Вот тогда он и считал все ее воспоминания… Сколько же грязи и подлости оказалось в них… И эта женщина должна стать матерью его ребенка? На какое-то мгновение ему малодушно захотелось убрать руки и пустить все на самотек, но потом… Элен становилась все бледнее, он провел рукой вдоль ее тела, отыскивая место кровотечения. Вот оно… Но что это? Его руки замерли. Не может быть… Она никогда не сможет родить… Она даже не сможет забеременеть… А это значит, что он должен отдать ее обращенным либо лишиться власти… Боги! За что? Сильнейший удар грома, и молния, ударившая в соседнее дерево, заставили его вздрогнуть и очнуться от горьких мыслей. И тут же обрушился ливень. Он накрыл девушку своим плащом и только тут заметил, что девушка стала другой… Вернее, это была совсем другая девушка…
* * *
— Я буду ждать вас здесь, — сказал лорд Гриффинус и протянул мне руку. Как же страшно мне было прикасаться к этому непонятному человеку, но и отказаться было нельзя…
— Я быстро, — очень быстро должна покинуть эту комнату. О, его чуть задержавшее меня прикосновение, молнией промчалось по моей руке, я выдернула ее и устремилась вон из комнаты. Мои мысли метались в панике. Зачем я согласилась на эту прогулку? С другой стороны, если я буду сидеть в комнате, я ничего не узнаю… Господи, как же мне страшно… Марта помогла мне натянуть чулки и зашнуровать высокие сапожки, потом протянула большую золотисто-черную шаль:
— В саду прохладно, накиньте шаль, миледи.
— Спасибо, — Марта была мне очень симпатична, и мне о многом хотелось бы ее расспросить, но… Но я не решалась…
Лорд Гриффинус стоял у окна, задумчиво глядя в сад, погруженный в мертвенно белый свет с четкими границами света и тени.
— Я готова, — сказала я, подходя к нему. Он обернулся и внимательно меня оглядел:
— Вы не замерзните? Может быть что-нибудь потеплее наденете?
— Не знаю, — пожала я плечами, — Марта считает, что этого будет достаточно…
— Тогда пойдемте, — усмехнулся лорд каким-то своим мыслям и растворил стеклянные двери. Я вышла за ним в сад. И только тут поняла, почему свет казался мне таким странным. Это была луна. Огромная, в полнеба, очень яркая… Но это была луна… Где-то ближе к горизонту терялась в ее лучах еще одна, совсем маленькая и более тусклая. Я в недоумении остановилась.