— Не очень. Виктор начал давать это объявление за две недели до смерти, сразу в двух газетах, — доложил я, продолжая разделывать большущего свежекопчёного леща. — Наверное, это самые эффективные рекламщики на рынке, не знаю.
— Хор-роший материал, хор-роший… Солидное наследство, пансионат это тебе не квартира в центре, — довольно потирая руки, заметил Паша. — Не знаю, что там за фактория стоит у него в Ярцево, а вот на Красноярском море — настоящий приз, за такой лакомый кусок голову нашему непутёвому другу скрутят на раз.
— Не выживет Ложкин при таких картах, грохнут, Нет у него козырей. Он и в этом мире помрёт, — невольно вырвалось у меня.
— Вот поэтому и нужно его извлечь! И как можно быстрей! — строго одёрнул меня группер.
— Кстати, а что это за дурацкое название такое, «Лабаз-17»? — разливая в стаканы, поинтересовался Потапов.
— Это же Сибирь, словечко популярное, мало ли тут «лабазов». Скажи спасибо, что не «Ирина» или «Ольга», — хмыкнул Павел. — Сам посмотри, в газете рядом объява с ещё одним «лабазом».
— Дичь какая-то, — Ваня придвинул одну из газет к себе, бросил взгляд на объявление, нашёл, но продолжать чтение не стал.
— Не более, чем практика пристёгивать цифры к имени в адресах электронной почты, — Кромвель, тем не менее, дополнил свою мысль и тут же чуть развернулся ко мне.
— Ты чем-то озабочен? — проницательно спросил он.
— Подождите! — мне хотелось протестовать, так как кое-что в этой мозаике опять не складывалось. — А если он сейчас сидит себе в этом пансионате, пьёт дорогой коньячок, закусывает икоркой, сам не клят, не мят, как говаривала моя бабушка? С контрагентами обо всем договорился, никому ничего не должен, всем доволен, и вообще — началась жизнь в шоколаде.
— Сказочник ты! — хмыкнул Ваня. — Командир, в нашем оркестре кто-то лажает.
— Забыли инструкции, товарищ боец? — нехорошо прищурился Павел. — Если всё будет так, как ты нафантазировал, то начнём действовать по особому протоколу. Анализ спецами проведен, вероятности просчитаны, все решения приняты. Этому недотепе здесь не место, он обязательно влипнет во что-нибудь ещё. Считай, что объект уже обрел карму, точка. Вытащим.
— Ладно, командир, протупил... А у тебя что нового? — спросил я.
— Государственный номер пикапа я узнал без проблем. Держи, Миша, ещё один пиратский диск, пора коллекцию собирать, пригодится. Заехал в этот самый офис фирмы «Лабаз-17» — закрыт на неопределенный срок, сотрудников нет, соседи по аренде старательно ничего не знают. Ты звонил туда?
— Раз пять, мёртво, — ответил я.
— Дальнейшая пробивка без помощи ментов нереальна, а на обычной наглости запалимся, — теперь Паша говорил слегка печальным тоном, которым чаще всего и повествуют о неудачных попытках и отсутствии практического результата.
— Ясно, что объект будет жучкой мотаться по нотариусам и юристам, стараясь лишний раз не засвечиваться в центре. Но к каким именно юристам, их как грязи. Где его ловить? После обеда, когда уже начало темнеть, завернул во двор покойного Виктора, постоял там, посмотрел. Свет в квартире не горит. У соседки, кстати, тоже. Затем поехал на железнодорожный вокзал, пообщался с таксистами.
— Что, в бомбилы подадимся? — оживился Фантомас.
— Он криминальные расклады пробивал. Кто за кем и под кем, и что за братва районы держит, — догадался я.
— Да понятно, можешь не подсказывать профессионалу. Прямых зацепок нет, всё криво, — тяжело вздохнув, молвил Иван. — Объект мечется по району зайцем, скачет объездными тропами и пытается вытащить наследство. Дальнейшее покрыто не то чтобы совсем уж мраком… Правильнее будет сказать, что дальнейшее покрыто холодным утренним туманом, потому что неясно — был ли уже Геннадий Ложкин на этой базе, выпасли ли его бандиты, и знаком ли он с этой чёртовой британкой?
— Есть ещё один очень интересный вопрос, он вам не понравится, — зловещим тоном пообещал Кромвель, обводя нас внимательным взглядом.
Мы с Потаповым синхронно поставили на старую клеёнку стаканы с пенными шапками и настороженно посмотрели на группера.
— Вопрос такой: эта англичанка, которая с большой долей вероятности из MI6... Она из какой британской реальности спецслужбу представляет? Здешней или нашей? И вы понимаете, парни, что будет, если имеем второй вариант?
Переглянулись мы с Ваней, выругались сквозь зубы, да и притихли.
Затем Потапов выдохнул:
— Бомба!
А я ничего не сказал, что тут скажешь.
В этой реальности интерес британцев к специалистам по ядерным технологиям логичен и вполне укладывается в парадигму тотального разрушения поставленной на колени России: вывози всё самое ценное, грабь поверженного! Кстати, это косвенно подтверждает высокую квалификацию объекта. А вот если проклятая бабища прибыла сюда из нашей реальности, да ещё и с такой подготовкой операции, что может спокойно усаживаться в автомашины с консульскими номерами, тогда это действительно бомба!
Утечка, крот в Конторе, удачное внедрение в «Экстру» иностранного агента?
Только начни думать, голова кругом пойдёт!
— На электронную почту написал, физическую закладку Наблюдателю оставил, а дальше пусть начальство думает, — тихо закончил Кромвель.
Закладку, о которой он сказал, по внешнему виду и содержанию невозможно отнести к материальному проявлению шпионских козней. Это ноу-хау есть порождение смутного времени, в записке говорится о курьерах, изменении цен и условий поставки наркоты. Никого она не удивит.
Ночь на реке.
В тёмном квадрате открытого окна плывут огни — по Енисею-Батюшке навстречу друг другу медленно идут встречные суда. Каютные люстры погашены, оставлены только навигационные и топовые огни на мачтах. Приглушенно урчат мощные дизеля, и кажется, будто суда не просто идут своим обычным курсом, а осторожно пробираются в самое сердце бескрайней енисейской тайги. И позади парят бессонные чайки. Птицы кружат молча, без обычного дневного галдежа, словно и они не решаются нарушить ночное таинство воды и неба.
Я быстро привык к этим огонькам. Настолько, что увидев вчера, как вечерний Красноярск быстро загорается тысячами огней, легко представил, что это не здания, а множество караванов, одновременно зашедших в порт.
Вот тяжёлый толкач-буксир с составом насыпных барж низким гудком поприветствовал небольшой прогулочный теплоход, за секунды до этого включивший всю палубную расцветку. Через звуки музыки прорезался более высокий тон ответного приветствия... Мгновение, и ходовые огни начали расходиться в разные стороны.
На окраине Красноярска жизненный уклад ближе к деревенскому, чем к городскому, спать люди обычно ложатся рано. Они зашторивают окна, многие наглухо задраивают ставни, и все спускают с цепи злющих дворовых псов. С наступлением темноты улицы вымирают.
Разве что, пробежит под редкими тусклыми фонарями девчушка, опасно задержавшаяся на свидании, да проскочит волчонком запозднившийся оголец, поглаживая в кармане дешёвый складной нож китайской выделки, на ходу мечтающий попасть в бригаду и даже стать звеньевым. А то и бригадиром, если удастся в настоящем кровавом деле показать все свои таланты! Подняться, занять достойное место, чтобы носить фирменный спортивный костюм яркой расцветки с косыми полосками на колене, а не скромный одноцветный «адидас», наглядно показывая всякому разное положение на иерархической лестнице...
Но иногда ночами всё-таки случается что-то шумное: свадьба, день рождения или профессиональный праздник, о котором кто-то слишком поздно вспомнил.
— Шампур возьми! — истошно орал высокий женский голос неподалёку. — Возьми этот грёбаный шампур и дерись! Защищайся, сука! Я безоружных не убиваю!
Культурный у нас райончик. Кто-то говорит про блатные «заположняки», я говорю — кодекс чести.
Стилизованный под старину тусклый фонарь во дворе освещал каменные ступеньки крыльца, коробка нужника с навесом над входом в две кабинки терялась за деревьями, за забором отдельными фрагментами угадывались беленые стены соседского дома. Я знал, что на ней опять намалевали особый рисунок. Сосед его быстро смывает, но кто-то оперативно проводит реставрацию. Детективная история, тут сыщик нужен.
Рисунок представляет собой стилизованную кубанку с «Щ» вместо кокарды. Вертикальные элементы буквы заострены. А ниже — надпись «Щас!» в качестве угрожающего обещания. Этот какая-то мода, скорее всего, подростковая. Такие странные логотипы тут называют «вилами», а встречаются они только в пригородах, в самом Красноярске я их ни разу не видел. Не угодил кому-то соседушка, поцапался.
Чуть подальше, справа по берегу, какой-то подвыпивший мужичок упорно норовил спеть. Голоса у него не было в принципе, и он, быстро уставая, только наговаривал песню торопливым бессвязным речитативом, тут же отвлекаясь и давая несуществующим зрителям пояснения к тексту. И лишь под самый конец куплетов пытался тянуть ноты тенорком, тяжело, с дребезжанием жестянки в севшем голосе.
Я отчаянный родился, вся деревня за меня,
Вся деревня Бога молит, чтоб повесили меня...
Тятька помер, мамка вдовка. Сын — отчаянна головка,
Сын — отчаянна башка. Не хожу без камешка.
Из нагана вылетала черная смородина
У меня, у хулигана, за решеткой Родина.
Арестованы вагоны тихо подавайте.
Хулиганить буду я, пока не расстреляете!
Мы ребята-ежики.
В голенищах ножики.
Любим выпить, закусить.
В пьяном виде пофорсить!
Вот уже слева громко бабахнули два выстрела из двустволки, следом послышался заливистый девичий смех. Попали, что ли?
Далеко разносятся звуки сырой ночью. Где-то возле соснового бора взвыла сирена кареты «скорой помощи», лучи света, скользнув по стволам деревьев, метнулись в сторону реки. Звуки сирены удалялись, но слышались ещё долго-долго... С Енисея потянуло холодным ветром, сильнее зашумела роща, и я подумал, что, если оказаться там одному, этот шелест покажется зловещим. Между деревьями ещё раз мелькнул свет, глухо хлопнула дверь легкового авто, жёлтый свет фар выплыл на обочину, высветив перед бампером две зловещие темные фигуры.
— Хорошо-то как! — восхитился Потапов.
Промокнув губы льняной салфеткой, Кромвель дожевал кусок вкуснейшей копчёной рыбы, хлебнул пивка и сказал, мечтательно глядя вслед неторопливо удаляющемуся прогулочному теплоходу:
— Кипит жизнь. С утра отправляемся на Красноярское море. Стаканы допиваем, бойцы, и хватит, по матрацам. Надеюсь, завтра нас ждёт более удачный день.
Глава десятая
Море
Проснувшись рано утром, я первым делом с неудовольствием подумал, что чёртова свадьба, или что там гудело и плясало у соседей всю ночь, с рассветом не только не закончилась, но переместилась во двор нашей славной усадьбы — во дворе орали. Да уж, похоже, райончик достался нервный.
Спустившись вниз, я с некоторым облегчением увидел, что цыган с медведями в секторе не наблюдается, а орут не у беседки, как мне показалось, а возле эллинга. Опасливо заворачивая за угол дома, я был готов увидеть там что угодно — от порванного наискось баяна до пьяной невесты в некогда белом платье с шифонами, уснувшей прямо в лебеде. Много тут лебеды, хоть суп вари. Да, есть у меня стойкое желание привести эти разросшиеся травы в порядок, но денег на газонокосилку я у командира пока не выпросил.
За углом громко ругались напарники. Завязка баталии прошла без моего участия, поэтому в первопричины и предварительные итоги пришлось вникать с открытым ртом и кружкой холодного кофе в руке, именно такой я и предпочитаю по утрам.
Оказывается, спор у них разгорелся по транспортному вопросу. Командир настаивал, что нужно просто загнать на прицеп испытанный давеча водометный катер и потащить его «крузаком» к Красноярскому морю. Однако Потапов, как начальник транспортного цеха, отчего-то был резко против такого решения. Через пару минут наблюдения с галерки я, кажется, понял, в чём тут дело. Он уже влюбился в новую игрушку и начинает по-хозяйски её сберегать, придумывать некие достойные статусы и условия использования. Чтобы всякие злые люди не гоняли ласточку по всяким мелочам.
Рядом со спорщиками на толстенном сосновом чурбаке стояла тарелка с нетронутыми маленькими бутербродами в ассортименте, кто-то из дуэлянтов выскочил во двор прямо с завтраком в руках. Справедливо рассудив, что парням сейчас точно не до завтрака, а аппетит после такого баттла мгновенно у них не проснется, я решил подкрепиться сам, ибо буфет в театре — первое дело.
Кромвель горячо настаивал, что никаких организационных сложностей не видит, да и сам Потапов не раз хвастался, дескать, «восьмидесятке» и не такой груз по плечу. И вообще, нахрена, спрашивается, покупали?
На что Ваня энергично возражал. Потапов уверял командира, что нет ни малейшего смысла тащить «эту дуру» на водоём ради одной единственной поездки, которая, по его прикидкам, займет от силы час. Гораздо больше сил и времени уйдет на спуск катера и подъём его из воды. Кроме того, впереди нас ждёт таинственный Дивногорский серпантин, проходить который с таким хвостом за кормой внедорожника совсем не комильфо. Дорога состоит из крутых загогулин, где повороты идут под немыслимыми углами, а плотная стена деревьев сильно ограничивает видимость.
У меня относительно этого довода мнение ещё не сформировалось, не приходилось прежде бывать на Красноярском море.
В свою очередь, группер с ехидством в голосе замечал, что прорве отважных красноярских мужчин возить свои лодки на водохранилище вполне комильфо, так как лишь единицы могут позволить себе дорогую стоянку в маринах. А вот именно наша гвардейская ударная группа, а именно, начальник транспортного цеха, явно трусит, видимо, бесстрашие и готовность к разумному риску в этом подразделении не в чести!
Следовательно, «восьмидесятку» можно завтра же продавать за ненадобностью её свойств отличного тягача, после чего, экономя казённый бюджет, покупать белую «шестёрку» с пятнами самодельной рихтовки на крыльях.
Потапов дулся, весьма зрелищно багровел, однако сдаваться не собирался, быстро выдвинув такой аргумент: с большим катером мы непременно запалимся. Почему именно запалимся, и что такого необычного есть в нашем катере, Иван не объяснил, просто предлагая взять в аренду небольшую надувную лодку с подвесным мотором. На месте.
Куда там, нашего Кромвеля тем более непросто сдвинуть с позиции!
С чего это наивный Потапов решил, что на Красноярском море только и ждут записных мореманов с отменной репутацией, чтобы дать им покататься на надувнушке?
Ваня терпеливо выслушал очередную тираду, основательно, глубоко так, набрал в лёгкие воздух для очередного громкого ответа, но тут мне вся эта бодяга надоела. Да и бутерброды закончились.
— Мужчины, вообще-то тему аренды лодки я пробил ещё вчера, когда шерстил объявления. Так, к сведению.
Оба заткнулись и повернулись ко мне, похоже, только сейчас обратив внимание на скромного зрителя из первого ряда партера.
— Какие есть варианты? — с большим интересом спросил Иван. И тут же, оценив, что тарелка со съестным опустела более чем наполовину, с набором громкости заорал: — Ты же все бутерброды спорол, изверг!
Интерес на его лице сменился возмущением.
— Вариантов практически не существует, — безжалостно ответил я, дожёвывая очередной бутерброд с сыром и не отвечая на претензию. — Такая услуга не развита, проката нет, есть аренда с экипажем. Владельцам их катера и яхты нужны либо для отдыха, либо для катания по водохранилищу туристов, бакшиш с этого идёт, судя по ценнику, хороший... Вот только лишние глаза и уши в этом деле не нужны. Зачем раздавать надувнушки? Чтобы потом искать лодку по всем берегам возле Минусинска? Соответствующий возможным рискам залог никто оставлять не будет.
— Ха! А если всё-таки оставим? Полновесный такой залог в баксах, сравнимый с ценой комплекта? — никак не унимался Потапов.