— Как я их понимаю, — признался Потапов.
— Ну, ладно, время уже позднее, нервы на износе, — Щеглов глянул на светящийся в темноте циферблат наручных часов. — Давайте-ка, дуйте в душ первыми, юнга каюту покажет, зачем на катере ютится. Свежее белье, подушки хорошие... Спокойной ночи! А топлива я вам завтра залью сполна, уж не сомневайтесь, до мениска в горловинах. Вы ж мне теперь, как родные.
— Спокойной... — машинально выдохнули мы с Ваней.
Хорошие на реке работают люди, простые, честные. Вот уж точно, готовы на труд и на подвиг. Даже в этой продажной реальности. Я узнал их только что, но они навсегда останутся в цепкой памяти живыми, их имена не сотрутся, не заменятся новыми, как енисейская волна стирает рисунок на песчаной косе, который ещё мгновение назад был свежим.
От чёрной полосы сосен проклятого Берега Маньяков донёсся странный и страшный вой какого-то животного или птицы. За надстройкой громко выругался не успевший уйти с палубы капитан сборщика.
Спокойной ночи? Он действительно считает, что кошмары во сне не придут?
Глава семнадцатая
Золото
С раннего утра плохое настроение.
Потапов со мной солидарен, тоже дуется. И всё потому, что командир отменил завтрак. У нас, видите ли, совершенно нет времени, объект без контроля, вот-вот провалим задание, а позавтракать вполне можно и в дороге. В общем, он выложил все аргументы, которые должен был выложить.
Иван, из вредности никого не подпуская к процедуре, к процессу, методично заливал баки соляркой, а мы ждали. Глупая ситуация: один человек работает, остальные бездельничают. А могли бы спокойно поесть вместе с экипажем сборщика. А Потапову понадобились какие-то железки, и он неспешно отправился в мастерскую к Богданову.
Три раза позавтракать могли! Чувствую, набухает бунт.
Группер понимает, что принял неправильное решение, но обратной дороги нет. В итоге Фёдор Васильевич несколько растерян, а мы выглядим идиотами.
Устроившись на корме «Хаски», я был занят борьбой с чувством голода, собственной злостью, а так же разборкой и чисткой трофейного оружия: револьвера Нагана и карабина Симонова. Разложил на банке припасенные газеты, начал с СКС. Детали последовательно укладывал в извлечённый из мусора пластиковый контейнер с крышкой, что гарантирует их сохранность во время движения. Не вылетят и не закатятся под пайолы. Контейнер чистый, даже непонятно, чем он не устроил выбросившего. Интересная это штука, мусор.
Словно подтверждая рациональность принятых мер, в борт пришвартованного катера, ощутимо ударила волна, поднятая следующим на север тяжёлым балкером грязно-ржавой расцветки.
Карабин, между прочим, не гражданский версии с порченым стволом, а родной армейский, о чём свидетельствовал неотъёмно-откидной штык клинкового типа. У штыка имеется трубка с амортизирующей пружинкой, что обеспечивают однообразный бой вне зависимости от положения штыка. Так конструкторы учли опыт эксплуатации легендарной «мосинки», которую обычно пристреливали с примкнутым штыком. Со штыком полагалось и вести огонь, что не всегда удобно.
Магазин на десять патронов у этой замечательной машинки тоже неотъёмный. Сняв с защелки, я откинул его вниз и высыпал боеприпас в контейнер, патронов оказалось семь штук. Почему так, — загадка, если учесть что из ствола давно не стреляли. При обыске утопленной нами моторки в потрёпанном советской рюкзачке я обнаружил четыре пачки патронов 7.62х39 армейского образца, всё свидетельствовало о том, что орудие криминальным образом ушло либо из воинской части, либо со складов длительного хранения.
У СКС есть особенность — после израсходования боеприпаса затвор становится на задержку, что снижает время на пополнение магазина. Вставил в специальные направляющие обойму, удерживающую десяток патронов, и выдавил их вниз большим пальцем. Вот эта самая обойма, примитивно выгнутая пластина, и портит мозги всяким остолопам, систематически путающим её с магазином. Удобная штука, жаль, что мне не досталось ни одной обоймы. Всю лодку обшарил, все партизанские уголки и карманы... Придётся заряжать по одному.
Нормального шомпола под нужный калибр у меня не оказалось, только универсальный набор в пластиковом чемоданчике с гибким шомполом и широким ассортиментом прикручиваемых насадок на грузик. Чистить ствол таким приспособлением — весьма муторное дело. Нужно опустить грузик со стороны дульного среза, прикрутить насадку-ёршик со стороны патронника и протянуть собранное устройство наверх. Некоторым любителям оружейной медитации это занятие нравится. Раз за разом тягая тросик в одном направлении, они не забывают упоминать, что при таком способе чистки не травмируется дульный срез, сохраняется точность боя.
Я же был вынужден медитировать по необходимости. И если не врать, то не испытывал никакого напряжения, оружие оказалось практически чистым. И срез без царапин. Этим карабином не пользовались, можно сказать, что новенький. СКС имеет репутацию карабина с хорошей точностью. Выберу время, проверю, пристреляю.
— Старик явно что-то надумал, — заметил из глубины рубки Кромвель.
Послышались голоса и звуки шагов. Повернув голову, я увидел вышагивающего впереди Щеглова, лицо его было сосредоточенным, словно у парламентария на линии разграничения. Позади своего капитана шёл Николай, согнувшийся под тяжестью большим холщового мешка на плече. Павел вышел наружу.
— Мусор тащат, самое ценное отдают, — предположил я, на что группер радостно гыгыкнул. Командир был занят настоящим командирским делом: изучал на ноутбуке переснятую постранично лоцию участка.
— Знач так, товарищи москвичи! — гаркнул Щеглов, остановившись возле борта катера так резко, что юнга чуть не налетел на его спину.
— Пока я держу ваш катер за усы, — он показал пальцем на швартовый конец, — вы находитесь в составе комплекса. А значит, обязаны выполнять распоряжения капитана. Раз уж не хотите позавтракать по-человечески... Приказываю принять груз!
— Что там, Фёдор Васильевич? — с опаской поинтересовался я.
— Рыба. Копчёная, свеженькая. Юнга, сдать груз!
Кромвель торопливо принял мешок и охнул.
— Ух, ты, да здесь целый пуд!
— Омуль копчёный. Наш, самый вкусный, не байкальский. С головой, вдруг захотите головы поразбирать... И лещ пластом, эти без голов. Специально выбирали те хвосты, что прокурены покрепче, потемней. Мешок наглухо не затягивайте, пусть дышит. Зато в рубке аромат будет хороший.
Пахло от мешка просто замечательно! Так сильно и смачно, что я почти увидел через ткань оранжево-золотистый балык с капельками рыбьего жира. Никогда нельзя упускать ни малейшего случая поесть, даже если вроде бы и сыт. А уж если голоден...
Не дожидаясь реакции группера, я быстро запустил руку в мешок, схватил первого попавшегося леща и шлёпнул его на газетку. Не обращая внимания на нахмуренные брови Кромвеля, оторвал ароматную янтарную полосу и сунул в рот.
— Голодный у тебя личный состав-то! — громко обрадовался Щеглов, подтягивая поближе Николая и указывая на нас, как на зверей в зоопарке. — Гляди, как лопает! Ешьте-ешьте, я ведь от всей, значится, души. Не чужие вы нам, спасители, от партизанской дури комплекс уберегли.
— Василий Фёдорович, спросить хотел... — вспомнил о чём-то Павел. — Вот партизаны, щетина. Я слышал, что это целая организация, со своей структурой, управлением и руководством, некоторые уже считают её серьёзной силой с большими возможностями. И вдруг какие-то маргиналы с наркотой в торбах, беспредельщики... Что за дела, извините?
— Ненормальное положение, — тут же согласился капитан сборщика. — Тут ведь как? На начальном этапе люди Щетинкина начали набирать в свои ряды всех желающих, а вышло так, что нахватали кого попало.
— Подождите, вы хотите сказать, что и сейчас существует Щетинкин, реальный? Нового образца, — я выхватил и зацепился за важный момент.
— Говорят, что существует. Правда, мало кто его видел. В общем, набрали, как по объявлению, а потом решили учинить чистку. Всякое отребье и выявленных беспредельщиков погнали пинками, такое я слышал от капитанов в Подтёсово, там у нас что-то вроде клуба капитанов... Вот только не думал, что столкнусь с такими типчиками лично. Вот и получается бардак: ткнуться им, припадошным-то и некуда, а зарабатывать честным трудом, получив однажды революционный опыт, они уже не могут. Оружие без цели и дела развращает, начинается бандитизм. К сталинистам не примкнуть, там проверка жёсткая и долгая, берут только идейных.
Час от часу не легче! Тут ещё и сталинисты есть.
Последние фразы слышал и вернувшийся к катеру Потапов. Положив хитро изогнутую железяку на люк моторного отсека, он быстро вытер ладони о штаны и тоже запустил руку в мешок с копчёной рыбой.
Увидев изумление на наших рожах, капитан не стал дожидаться вопросов.
— Не слышали? Появилась у нас такая Партия Сталина — Партиста. Их пока немного, на Енисее к Кобе, вы должны понимать, отношение сложное, тут же с царских времён, куда ни плюнь, ссылка на ссылке, лагерь на лагере, целые поколения выросли с поражением в правах. Но популярность они постепенно набирают, да... Там люди подобрались упёртые, идейные. С щетиной у них то понимание, то контра. А скорее всего, одного поля ягода.
— Одного? Не думаю, Фёдор Васильевич, не думаю... Интересно было бы узнать, кто все эти структуры финансирует, — задумчиво произнёс Кромвель.
Щеглов тут же стал предельно серьёзным.
— А вы, уважаемый, в эту сторону лучше вообще не думайте, целее будете. Вот такой вам будет мой мудрый совет.
Помолчав немного, он облизал потрескавшиеся губы и коротким выдохом словно бы сплюнул несуществующую песчинку.
— Ребятушки, тут такое дело... Подарили бы вы мне этот револьвер! Я уже и тайничок на центральном посту присмотрел. Сами видите, что вокруг творится! Ещё немного, и спокойной жизни на реке не будет. Подарите, а? Тяжело в Сибири без нагана.
И тут я, слушая беседу краем, почувствовал, что все уставились на меня.
— Вы чего?
— Принимай решение, — подсказал Потапов.
Ну да, я же силовой блок, вместилище ярости и мощи.
— Револьвер в нормальном состоянии, не заедает, капсюль колет нормально... Василий Фёдорович, там ведь патронов — один барабан, и тот не полный.
— Патроны не вопрос. Привезут любые, только позвони! — убедительно ответил мне капитан, быстро сообразивший, кто тут делает дела, касающиеся огнестрельного оружия. Не распухнуть бы от собственной значимости.
— Заправлять буду по требованию, в любое время суток, даже без денег выручу! — закончил он.
— Ну, что сказать... У нас как бы свой короткоствол имеется, только ведь запас не тянет. Даже не знаю... — помялся я для важности. — Да забирайте его на здоровье! Действительно, будет, чем оборониться.
— Золотые вы люди, москвичи! — вскричал старый речник.
— Скажете тоже, — непривычно для группы смутился Павел.
— Бриллиантовые! — горячо уверил Щеглов. — Мне такая вещь не по карману, получки еле на семью хватает, ещё и машина в кредите... А я вам, как родным, нужный адресочек в Красноярске черкну. Там человечек сидит проверенный. Не думаю, что в московских оружейных магазинах продают пистолеты Токарева. А он вам за полчаса отличную ксиву сделает, половина Красноярска с такими ходит.
Нет, настоявшая жизнь Земли-2 решительно отличается от суховатых строк инструкций, рекомендаций и меморандумов, составленных Наблюдателями. Она богаче, хитрей и сложней устроена. И группе в эти реалии ещё вливаться и вливаться. Ну, дают, пошла писать губерния! Мало им самого либерального оружейного законодательства в России, они ещё и тему чёрных стволов оседлали капитально!
— А проверки? — спросил Потапов.
— Кто вас проверять-то будет? — небрежно отмахнулся капитан. — Ментам всё положенное исправно отстёгивают, они в доле. Конечно, такая услуга денег стоит, это же не на автовокзале поддельные ксивы приобрести, которые тувинцы на коленке рисуют. Но люди вы, я вижу не бедные. Если же приплатите втрое, то вам соорудят настоящие разрешения, проведут по всем базам.
— Лихо! — восхитился я. — Очевидно, что у него и любые маслятки в наличии?
— Так точно! Особливо если оптом патроны брать, тогда недорого и быстро, — улыбнулся Щеглов.
— Держите, — я протянул ему револьвер в потёртой жёлтой кобуре, которую он тут же сунул за пазуху.
Мимо нас на юг прошлёпал небольшой двухпалубный теплоход. По палубе неспешно фланировала праздная публика. За время долгого путешествия из Дудинки пассажиры давно освоились на борту, многие стали завсегдатаями ресторана. Ресторана… Чёрт, как же хочется жрать! И не рыбы, а чего-нибудь капитального, горяченького. Борща, например.
— А этот почему не подходит? — поинтересовался Иван.
— Теплоход «Близняк», он немного пошустрее наших трёхпалубных старичков, тоже построен в Германии, в 1954 году, на судоверфях города Варнемюнде, — ответил Фёдор Васильевич.
— Да просто юноша, чего там, — съязвил Потапов.
— Уж что имеем. Идёт побыстрей, а пассажиров гораздо меньше, особенно сейчас, в конце лета. Так что разгрузится в Красноярске.
Тепло распрощавшись с экипажем сборщика, выпутали свои «усы» и отправились в путь. Впереди группу ожидало таинственное село Ярцево, где есть странный фельдшерско-акушерский пункт, куда нас ни за что не пустят.
Позади — большой остров, отделяющий протоку левого берега от основного русла Енисея, впереди низкий берег, граница Западносибирской равнины. И устье загадочной реки, которое с воды не сразу и заметишь.
Мне вспомнились так и не пригодившиеся для настоящего дела байдарки.
Ваня Потапов ещё раз опустил полосатый шест и объявил:
— Метр двадцать, не очень глубоко, песочек и немного ила.
Сквозь зеленоватую водную толщу просматривалось волнистое песчаное дно — набегающие друг на друга золотисто-жёлтые лепестки с коричневой тенью. Намытый природой узор напоминал чешуйчатую спину огромного существа, которое вот-вот проснётся, чтобы поглотить катер вместе с его славным экипажем.
— Я и говорю, что неглубоко, вполне можно зайти. Познакомиться по-быстрому.
— И не мечтай! — с ядовитой ухмылкой ответил мне группер. — Хотя, согласен, речка, судя по всему, знаменитая.
Ещё бы! Река Кас — уникальное место, много чего здесь происходило. Где-то там, за причудливыми изгибами русла, скрывается Александровский шлюз, первый населенный пункт со стороны Красноярского края, где начинается шлюзовая система Обь-Енисейского канала, построенного ещё в царское время. Увы, просуществовало это гидротехническое сооружение не так долго, как планировали его строители. На строительство выделили в два раза меньше средств. Канал вышел узким и мелким, уже к началу прошлого века суда по нему ходили крайне редко. Последнее прошло из Енисея в Обь в 1942 году. Но для этого пришлось взорвать шлюзовые каналы. Соединить крупнейшие сибирские реки в одну транспортную сеть не удалось, помешало железнодорожное лобби. Амбициозный план провалился.
Днище всех четырнадцати шлюзов сделано особым образом: между деревянными плахами проложено два ряда кирпича, чтобы воду держать. Более сотни лет назад по всей системе курсировал паровой баркас, который так и назывался «Обь-Енисейский канал». Судовые котлы тогда топились дровами, уж с этим дефицита не было. С томской стороны нанимались сезонные рабочие, которые заготавливали дрова, и вдоль всей шлюзовой системы выстраивались огромные поленницы.
Эх... Навеки исчезнувшая романтика огня и пара.
Канал протяжённый, тянется более чем на тысячу километров. Прокопать пришлось только один участок, который местные так и называют — Копь. Семь шлюзов находятся в Томской области, столько же на территории Красноярского края. Между ними раскинулось Водораздельное озеро. Заповедные края, не для всех. Здесь живут старообрядцы или староверы, по-прежнему неохотно вступающие в контакт с чужаками. Тут проходила граница обитания загадочного народа кето. И это вековой ссыльный край, его южная граница. Ярцевский ссыльный район пережил несколько эпох, начавшихся ещё в семнадцатом веке.