Нет уж, теперь лучше, чтобы не вспоминал!
Заставила себя выдавить:
— Не знаю. Не думаю. Если только на улице мимо проходили.
— Наверное. Тогда, может, еще потанцуем? — он приблизился. — У меня какая-то мышечная память включается. Хотя ты права, вряд ли мы могли хоть где-то пересечься.
Ночной город светил снизу огнями, но теперь стало совершенно не до красот. Я немного расслабилась, поддалась приятному настроению, и вообще позабыла, кто он. Неприятный типок, что с него взять.
— Не хочу танцевать, ноги болят, — объяснилась честно и не совсем честно.
— И босиком? Не пойдем в зал, потанцуем здесь. Хочешь, тоже разуюсь?
— Вам лучше притормозить с шампанским, Андрей Владимирович, несете какой-то бред.
— Или отвлекаю тебя от строительства планов мести на завтрашний день?
— И это тоже, — признала спокойно.
— Таня, такой редкий момент. Мы за целых два часа не попытались выцарапать друг другу глаза, так, может, продолжим? А завтра встанешь пораньше и успеешь еще придумать, чем мне кровь свернуть.
— Почему вы ко мне пристали? Я самая классная на этой вечеринке?
— Потому что ты не смотришь на меня. Будишь во мне азарт как будто специально.
Вздохнула и повернулась.
— Ну?
Он тут же шагнул ближе, уперся руками в перила по обе стороны от меня и наклонился к волосам. Я задохнулась от неожиданности.
— Таня, — прошептал едва слышно. — У тебя не получится вывести меня из себя.
Или ты до сих пор плохо старалась. Сделай уже что-нибудь такое, чтобы я валидол глотать начал.
— Как прикажете, мил государь, — ответить смогла с трудом. — отодвиньтесь, неприятно.
Но он с тихим смехом приблизился еще и коснулся кончиком носа моей щеки.
Стоит чуть повернуть лицо, и губы встретятся с его.
— Неприятно, значит? Я не в твоем вкусе?
— Абсолютно, — хотелось бы говорить язвительно, но я была рада, что хоть вообще удавалось говорить. — И жаль, что я диктофон не прихватила.
— Не волнуйся, я записываю, — кивком указал на карман, в котором был сотовый.
Так и не поняла, шутит он или нет. — Потом перекину тебе, если понадобится.
— Обязательно понадобится. Такой бонус для вашего отца о домогательствах!
—Домогатепьствах? Таня, ты слишком высокого о себе мнения. Я никогда в жизни не посмотрел бы на такую, как ты.
— Ну да. С такого-то расстояния смотреть действительно очень сложно.
— А может, нам закрыть глаза и сделать вид, что мы этого вслух не говорили?
Закрыть глаза. И просто... я даже не знаю, чего бы сейчас хотела в идеале.
— А может, вы уже оставите меня в покое?
— При условии, что ты напишешь заявление на увольнение.
Но, несмотря на сказанное, отошел. Я качнула головой — как ответ на последнее предложение, со вздохом надела туфли. Не глядя на него, прошла в общий зал. До конца вечера едва дожила. Освободившись, не стала прощаться. Села в такси и укатила в свою прекрасную квартирку, без единой мысли в голове.
Может, жаль, что я Лене все честно не выложила? Сейчас было бы с кем обсудить, упорядочить идеи. Долго стояла под душем, пытаясь остудить голову. Андрей Владимирович как будто подкатывал ко мне — зачем? Я неожиданно понравилась ему, покорила своими подлянками, разорвала душу в клочья сердечком на рубашке? Или я просто в его вкусе, сработал рефлекс, как и в первый раз? Хотя нет. Тогда он был просто пьян, сошла бы любая на моем месте. Это я дурой оказалась, но не было бы меня, в том клубе нашлась бы и сотня таких же дур. Или он что-то задумал? Какую-нибудь несусветную глупость, типа влюбить меня в себя или что-то подобное, сбить с толку, а потом ударить в самый подходящий момент.
Но эгоистичный идиот не в курсе, что у меня стойкий иммунитет. Спасибо нашей первой встрече.
Следующим утром я попрощалась с Колей возле офиса, а сама осталась ждать на парковке. Как только подъехала знакомая машина, а водитель с удивленной улыбкой выходил, медленно вытащила из сумки сырое яйцо. И кинула в лобовое стекло. Затем еще одно, пока он, побледневший, не успел ко мне подлететь. Теперь на стекле расползались два потрясающих произведения искусства.
— Ты что творишь, припадочная?! — ну вот, а то притворялся каким-то паинькой, даже обижать было жалко.
— Доброе утро, Андрей Владимирович! Это вам на счастье. Два, говорят, как раз прямо к счастью и приводят. Больно, кстати, а если синяк останется, то я его тоже как-нибудь использую.
Он скрипнул зубами и отпустил мой локоть. Направился ко входу, я почти сразу догнала:
— Вы что же, даже кричать не продолжите? Кричать-то можно, разрешаю!
— Таня, у тебя чувство самосохранения напрочь отсутствует. Как ты дожила до таких лет неискалеченной?
— Неуволенной‚ вы хотели сказать?
— И это тоже.
— Дай-то бог, Андрей Владимирович, — вздохнула я протяжно. — Но вы какой-то уж очень тормозной. Или задумали что-то похлеще?
Поскольку я с любопытством заглянула в его глаза, то сразу уловила, что не ошиблась. О, ну вот верно же — сейчас бы он рвал и метал, но он улыбался! А это могло говорить только о том, что моя кара в его надеждах перекроет все нервозатраты.
— Ничего не задумал, — ответил, но я не поверила. — Просто идем работать, заеду сегодня в мойку, не проблема. А после обеда у меня важная встреча, лучше я о ней переживать буду.
— Вы меня просто вымораживаете, — признала я его победу в этом раунде.
— Стараюсь, Таня. Надеюсь, скоро и ты сможешь посмотреть на меня другими глазами. Кстати, это платье тебе очень идет. Не замечал раньше, какая тонкая у тебя талия.
Остановилась, провожая его взглядом. А это еще он о чем? Поморщилась. В неожиданную симпатию не верю категорически, кое-кто сам меня от этого отучил.
Скорее, где-то я что-то упускаю из виду. Может, с Колей подробно на эту тему пообщаться? Он человек умный и понимающий, вдруг знает о шефе что-то такое, что мне пригодится? Тяжело вздохнула. Коле-то откуда знать? Его высочество до простых сотрудников не опускается...
Глава 14. Андрей
Я выбрал два способа ее уничтожения, для того и собирал два разных досье — выберу то, от которого эффект будет больше. Танечка обвинила меня в домогательствах, потому идеальным вариантом стал бы тот, где она сама мечтает запрыгнуть ко мне в койку. В этом случае все ее обвинения тут же описались бы на нет. Но Таня по этому пути категорически идти отказывалась. Зато на второе досье информации собралось чуть больше, чем достаточно — оскорбления в мой адрес и отсутствие элементарного уважения. Она часто звонила какой-то Лене и в красках рассказывала той обо мне, расчудесном. Не особенно выбирала выражения, понятное дело, но не хватало какого-то огонька. Я уже считал дни до новоселья, организуемого Колей. Там Танечка выпьет, расслабится в обществе друзей, а я тем временем снова добуду свой пиджак и явлюсь в нем самый разгар веселья. Дам ей несколько минут на обморок, а потом пусть выскажет все, что обо мне думает.
Запишу, а на следующий день, если у нее хватит совести явиться на работу, объясню, кто на что учился, и в каком тоне она отныне будет разговаривать со мной и моими родителями. Именно так и надо поступить, я не хотел бы передавать нарезку отцу — мгновенно возникнет вопрос, а сам-то я каков, раз скрытые камеры устанавливал. Все равно сработает, но лучше обойтись без этого.
Коля помогал здорово. Каждое утро он специально ждал ее возле подъезда, чтобы составить компанию и расспросить о планах. Так что в общих чертах я хорошо представлял ее настроение: лютая ненависть только ко мне, но притом заметная зацикленность на том, что подумают другие. Первому она будет следовать по велению души, а второму научена с пеленок, от этой оглядки на мнение наших отцов, сотрудников, друзей не избавишься запросто. Потому с моей стороны все просто: перекрестить эти две цели и убедиться, как побеждает второе. А потом вить из стервочки веревки.
День Ч, то есть новоселье Коли, приближался, я держался только ожиданием его.
— Покричите, покричите, Андрей Владимирович, — язвила она, ставя передо мной кофе. — На душе полегчает. Или увольте.
— Любишь, когда на тебя орут, Таня? — улыбался как можно шире. — Не могу я тебя уволить. Мне же скучно станет.
— А, это верно, — сокрушалась она. — Но чувствую себя так, словно конфеты у ребенка отбираю, отбираю, а ребенок ждет, когда повзрослеет и отомстит.
Да, я решил, что не выйду из себя ни в коем случае. Это ее и напрягает? Надо все-таки вытворить что-нибудь, чтобы ее успокоить.
— Что ты, Танечка! После обеда едем на стройку.
— Слякоть, холод, бр-р! — ответила она с явным облегчением. — Едем, конечно!
На выходе из офиса она очень приветливо помахала Коле рукой, а он зацвел, как будто его по затылку битой огрели. Потом опомнился и подмигнул мне. Я же несколько минут еще пытался вспомнить выражение его лица — он человек мягкотелый, проникается людьми, слишком доверчивый. Пока все еще остается моим лучшим другом, но уже скоро сдастся. И там неизвестно, во что выльется.
Возможно, и о камерах расскажет, и обо всех моих планах. Я отстал от Тани и вынул сотовый.
— Коля, я тут подумал, что дальше тянуть бессмысленно. Назначай новоселье на эти выходные, пригласи всех ее друзей.
— Что ты задумал, Андрей? Может, уже оставить ее в покое? Хорошая она девчонка, только с тобой в зверюку обращается. Ты не представляешь, какая она милая со всеми остальными...
— Коля, — я произнес с угрозой, — ты там не влюбился ли часом?
Он помолчал немного, а потом ответил серьезнее:
— Андрей, мы с тобой можем считать друг друга какими угодно сволочами, но дружим мы по-настоящему. Я никогда не стал бы переходить тебе дорогу в отношениях с твоей бывшей-будущей. Если бы не ты, я бы определенно посмотрел на Таню и с этой стороны, но все-таки и у меня есть принципы.
Я задохнулся. Чуть не споткнулся на ровном месте. Таня уже стояла возле моей машины и ежилась под мелким дождиком, оглядываясь на меня и не понимая, почему я застыл на месте. Автомобиль я уже второй день подряд бросал на парковке — на случай поездок. А до дома мне теперь рукой подать.
— Ты что несешь, друг? Какая будущая? Коль, ты белены объелся? Я ее на дух не переношу!
Он рассмеялся легко:
— Ну да, не переносишь. Забудь, это случайно вырвалось!
— Скажи, что ты до сих пор на моей стороне! — потребовал я.
— На твоей! Как будто у меня есть выбор, — его чем-то там точно придавило, раз он все еще смеялся.
— Тогда назначай новоселье на эти выходные. И твоя задача будет единственной:
чтобы Таня едва стояла на ногах к моему приходу. Мне нужны чистые ее эмоции, без грамма разумности.
— Будет сделано, босс. Ты ведь и бухло оплачиваешь.
— Не босс, Коля, а друг, — подчеркнул я.
— Будет сделано, друг: — смирился он.
Червоточина уже есть, и ежу понятно. Если не развернуть события на сто восемьдесят градусов, то скоро Таня перетянет на свою сторону не только моих родителей, но даже самое святое — друга.
Подошел, невольно разглядывая. Да что в ней такого, что всех обескураживает?
Как она умудрилась буквально каждому глаза замылить?
— Если простыну, Андрей Владимирович, то на больничный уйду, — оповестила она. — Или вы того и добиваетесь? Отдохнуть от меня хоть несколько дней.
— Мечтаю об этом, — честно признался я.
Но вот даже выехать с парковки нам не удалось. Очередной звонок, в процессе которого я выключил зажигание. Слушал долго, уточнял детали и хмурился. Разом наша войнушка и приятные планы вылетели из головы. Закончив, снова открыл дверь, но вспомнил о Тане:
— А, ты все еще здесь. Слушай, на стройку поедем в другой раз, когда еще похолоднее будет. На сегодня ты можешь быть свободна.
Но она зачем-то поспешила за мной, догнала.
— Андрей Владимирович, все настолько плохо? Серьезная авария на трассе?
Я наклонился и посмотрел в глаза. Сказал тихо и спокойно, чтобы до нее дошло.
Зря, что ли, Коля так рьяно убежал меня, что она все же умеет быть милой?
— Таня, ты свободна на сегодня. Я очень прошу, просто иди домой. Сейчас серьезно не до тебя.
Вошел в кабинет. хвататься за голову рано, да и ничему это не помогает. Тут же дернулся к телефону:
— Роман Геннадьевич, в мой кабинет срочно. И своих ребят предупредите, что сегодня придется задержаться.
В кои-то веки я обрадовался, что Таня навела порядок в документации. Я скидывал папку за папкой с ее попок, отыскивая нужное.
Она зачем-то появилась даже раньше главного юриста и заявила тихо:
— Я вас ненавижу, но на вашего отца работать готова. И это его фирма. Скажите, что нужно найти, Андрей Владимирович.
— Тань, — я едва сдерживался, чтобы не вышвырнуть ее отсюда. — Мне сейчас не до тебя. Неужели вообще никаких границ нет? Хочешь, извинюсь или выпишу тебе премию, лишь бы ты сегодня исчезла?
— клятвенно обещаю, — она зачем-то подняла ладонь вверх, — что собираюсь вам помогать. Только сегодня и только в качестве исключения. Вы вряд ли знаете, но я довольно ответственный человек, когда речь заходит о важном.
Может, не врет? Должно же быть в ней что-то от отца, про обязательность которого я слушал байки всю сознательную жизнь. Смирился и кивнул — мне в самом деле нужна была любая помощь.
— Хорошо. Найди все наши страховки, в том числе и старые. Отложи в отдельную стопку действующие. И договоры с...
— С мебельным заводом, я поняла.
— Да, — обернулся к двери. — Заходите, Роман Геннадьевич. Серьезная авария на трассе перед Ангарском. Товар уничтожен полностью, у сопровождающих травмы, все участники ДТП требуют возмещения. Но наш водитель утверждает, что знаки о ремонтных работах были выставлены неверно. Кто-нибудь до нас судился с госорганами?
— Судились, — вздохнул юрист. — И мало что получали. Давайте прямо, с нашей стороны были какие нарушения? Я должен знать, чтобы действовать верно.
— Были, — признал я. — Нарушение скоростного режима. По первым прикидкам, мы сегодня же потеряем около двадцати миллионов, это если только стоимость товара считать. Сейчас Таня страховки ищет, что-то покроем.
— Пусть хорошо ищет, — тяжело вздохнул Роман Геннадьевич. — Со страховщиками тоже воевать придется. И неизвестно, какие иски нам выставят. Но все решаемо, Андрей Владимирович, сегодня если все вопросы закроем, то уже завтра с утра будет порядок.
— А то я не знаю.
— Я к своим вернусь, сразу отправлю пару ребят к страховщикам.
— Делайте.
Я до полночи был зарыт с головой. На своих юристов полагался полностью, отец в людях редко ошибается. Таня вихрем носилась туда и обратно, перемещая нужные документы, юристы искали любые зацепки и, надо отдать им должное, что-то все-таки находили. Я же не мог отвлечься от телефона. Сначала успокоить своих же сотрудников, особенно водителя. Чтобы он там в панике не дал ненужных показаний. К счастью, никто в ДТП не умер, иначе бы я так просто не отделался. Но все звонил и звонил, договаривался, убеждал, просил. Люди любят, когда к ним относятся по-человечески — тогда можно чего-то добиться. А вот там, где уговорами не добьешься, уже включались мои беспощадные юристы. И, надо признать, вопросы все-таки закрывались, страховщики сдавались под натиском, мои сотрудники получили медицинскую помощь и хотя бы срочных желаний о компенсациях пока не выражали. Любые проблемы можно решить, если они поступают чередой, а не всем скопом, потому я считал победами даже отсрочки конфликтов.
И вопросы решались. Если честно, то я хотел бы, чтобы здесь в данный момент оказался мой отец. Усомнился ли бы он после этого, что я на своем месте заслуженно? Но он не узнает, потому что сам я сообщать не буду. Идеальный руководитель — не тот, кто любые проблемы мгновенно решает, а тот, у которого вообще никаких проблем, достойных внимания, не случается. К десяти я уже дышал свободнее и даже улыбался. Как и Роман Геннадьевич, которому точно в этом месяце светит нехилая премия.