— Я пиццу заказала. Не знаю, любите ли, — очнулся от тихого голоса.
Я уставился на Таню и удивился — почему она до сих пор здесь?
— Сойдет, — ответил задумчиво. — Тоже возьми.
— Спасибо, — она нагло ухватила ближайший кусок. — А то у меня в животе уже урчит от голода. Как продвигается, Андрей Владимирович?
Я откинулся на спинку стула и не сводил с нее взгляда, не в силах до конца понять ее поведение.
— все почти в порядке, Таня. Пара судов нам светит, но там уже вряд ли будет что-то серьезное. Мы отреагировали так молниеносно, что никто опомниться не успел.
Потому большинство проблем просто не успело возникнуть, а страховщики уже сегодня сдались — за что спасибо моим юристам и... отчасти тебе. за секундный поиск нужных документов. Вот поэтому я и спрошу — почему? Такой шанс был меня закопать раз и навсегда. Просто переложить одну страховку в другую папку, и я бы на всю оставшуюся жизнь разучился улыбаться.
Она ответила с набитым ртом:
— Не вас закопать, а всю фирму. Это, Андрей Владимирович, разные вещи.
— ошибаешься, Таня. Это одно и то же. Я сын своего отца, он в самую последнюю очередь хочет видеть на моем месте кого-то другого.
Она вдруг вздохнула и уставилась в стену.
— А может, вы и правы, — признала нехотя. — Наверное, даже справляетесь со своими задачами. Но мое отношение к вам всегда было сугубо личным, я этого и не отрицала. Кофе?
—Да... пожалуйста.
И еще целый час мы оставались вместе, подбивая остатки дел и приводя документацию в порядок. Уже без спешки, спокойно, но оттого и время думать оставалось. Уверен, именно так когда-то сидели наши отцы, разгребая все форс-мажоры. И уверен, что Георгий Константинович ни разу не покинул офис, пока отец был там. Даже если ничем не мог помочь — он заказывал ужин или приносил кофе, по первой же просьбе за секунду находил нужное или просто присутствовал, как каменная поддержка в любой ситуации.
Таня уже допечатывала на моем компьютере пояснительную записку, когда я ее прервал. Просто захотелось это сказать:
— Жаль, что мы так начали, Таня. Серьезно, мне впервые жаль, что мы с тобой начали так неправильно.
Она посмотрела на меня пристально, я не понял ее эмоций.
— Теперь-то уже не исправить, Андрей Владимирович. Так что не расслабляйтесь.
Завтра же что-нибудь вам устрою!
— Жду не дождусь. А то ты стала такой приторно скучной.
Она без ответа вернулась к делу. Разошлись возле офиса. Я все же предложил:
— Проводить? Темно уже.
— О, не стоит! — она развела руками. — Мне в вашем обществе лишние минуты не нужны.
— Уверена?
— Конечно. Да и парень мой, если увидит, разозлится. Объясняйся потом, что у босса просто день не задался.
Теперь мне хотелось рассмеяться, я едва сдерживался:
— Нет у тебя никакого парня, не Придумывай.
— Почему это? — она прищурилась.
— Потому что ни один человек тебя бы не вынес.
Она буркнула что-то сквозь зубы, махнула рукой и просто развернулась уходя.
Пришлось выжидать время, чтобы она не заподозрила, что я живу в том же доме.
А утром она не пришла. В смысле, Коля, который всегда выходил раньше меня, вдруг позвонил и сообщил, что ее нет. Он все ждет возле подъезда, а ее нет.
Глянул на часы — пять минут до рабочего дня. Вышел на балкон, наблюдая сверху за другом.
Вчерашний вечер все-таки сильно выбил меня из колеи. А почему я решил, что Таня не прониклась моментом? Она помогала, отодвинув на второй план свой характер и отношение. Может ли быть такое, что ей тоже стало не по себе? И решила, что хватит, больше она на работу не ходит. Наплевала на мнение отца и выбрала душевный комфорт. Я, возможно, уже победил. И что теперь? Сидеть себе смирно в офисе и не ждать подвоха в любой момент? Да я с ума от тоски сойду, она как-никак держала меня постоянно в натянутом состоянии. Я пока не готов вот так взять и расслабиться.
— Коля, — решительно говорил другу по телефону. — Поднимайся к ней, узнай, что случилось.
— Эй, ты уверен? Я ей не надзиратель.
— Поднимайся к ней! Очень прошу! — я пытался не выдавать раздражения. — Сделай что угодно, лишь бы она пришла на работу! А если она решила уволиться, то напомни ей о том, что я до сих пор не сдался. Скажи, что тогда она проиграет.
Что я три дня буду победоносно хохотать, если она не явится. А если заболела, то пусть позвонит. Я ей начальник или шут гороховый?
— Андрей, — друг почему-то закатывался от смеха. — Может, тогда сам к ней поднимешься и это скажешь? Давно пора.
— Нет. Мне-то что до ее опозданий? Иди и узнай. Прошу же.
— Ты спятил, Андрюх. Просто бы уже прилетел к ней и выразил, что накопилось.
Глядишь, и девочка бы смягчилась, если бы услышала правильные слова.
— Какие еще слова? Что я не позволю ей устраниться до новоселья? Что хочу видеть ее падение, а не мирное отступление? Иди, а я пока в офис. Сам уже опоздал из-за таких сотрудников.
И выдохнул, только когда Таня влетела в приемную — запыхавшаяся и вполне себе здоровая.
— Проспала! — сообщила она, скидывая плащик. — Хотела бы извиниться, но не буду. Вам хоть один повод дам меня в безответственности обвинить.
— И тебе доброе утро, Таня.
— Доброе, доброе. Эх, жаль, что Коля разбудил, дрыхла бы себе с чистой совестью до обеда. И придумать ничего для вас не успела. Что бы вам такое сегодня устроить? Подскажите, Андрей Владимирович!
Я скрылся в кабинете, чтобы она не разглядела мою улыбку. Заноза в заднице, иначе не назовешь. Противная до одури. Пусть сама придумывает, чай не маленькая. И мне сюрприз, и ей радость. А завтра наконец-то новоселье, где все и закончится.
Вечером мы затаскивали выпивку в квартиру ящиками. Закуски закажем из ресторана. Коля был счастлив, предвкушая праздник, а мне почему-то захотелось отложить мероприятие на недельку. Потерпеть ее выходки еще немного, лучше продумать детали. Но друга я уже остановить не мог, он горел желанием похвастаться «своим» жильем и провести веселую вечеринку с выходом пиджака.
Загодя покинул боевую арену, Коля начнет без моего участия. Досье готово, не хватает только наиболее громких Танечкиных воплей и взглядов ее друзей. Они нужны, чтобы она поняла — я не шучу. И что у наших родителей реакция будет еще ярче. Когда она вышла из своей квартиры, проник туда. Чашки на столе не убраны, на спинке стула болтается бюстгальтер. Был бы я фетишистом‚ как некоторые, тоже бы ни в чем себе не отказывал. Кое-как отыскал пакет с пиджаком в одном из шкафов. Вытащил, надел. Подошел к зеркалу. Какая-то дикая выходит история, где главными персонажами стали я, Таня и этот треклятый пиджак, а весь остальной мир просто подыгрывает. Но ведь на этом этапе уже поздно сдаваться! Пиджак обязан выйти на первый план и наконец-то сыграть сольную партию. Давай, старый, верный товарищ по клубным загулам, не подведи.
Глава 15. Пиджак
Я вообще ни в чем не виноват! Дуралей и дуреха назначили меня каким-то вершителем судеб. Мало того, что заставили наблюдать за своими брачными играми, так потом и продемонстрировали полную неспособность к адекватному самоанализу и умению разговаривать. Обратили явную судьбоносную встречу в повод для взаимной ненависти, мне по очереди изливали эту неприязнь и строили планы полной победы над противником. Я бы обоим объяснил, что они победили только конкурсе на дурость, если бы мне не было все равно.
И вот снова — я в главной злодейской роли. Друг дуралея уже сообщил, что дуреха приведена в нужную кондицию: теперь она способна выражать только самые искренние эмоции, а дуралею без разницы, какое именно досье на нее заканчивать.
Он все равно выжидал еще целый час, а потом остановился перед дверью, за которой звучала громкая музыка, включил диктофон. И открыл...
«Остановись, дуралей! Ты снова прешь мимо судьбы», — сказал бы я ему, если бы мне не было все равно. Но он замер в прихожей, наблюдая за пьяной веселой толпой. Дуреха танцевала. Не просто танцевала, а с лучшим другом. Кружилась в руках того, волосы летели темной волной. И смеялась. И друг смеялся. Есть в дурехе что-то такое, что когда она смеется — все вокруг вынуждены хотя бы улыбаться, сами того не замечая.
И дуралей отступил. Вышел тихо из квартиры, вернулся в другой подъезд и положил меня на то же место. Решил, что не сегодня хочет ударить ее по больному, не сегодня хочет уязвить и заставить сбежать. Ну, наконец-то, хоть у кого-то обозначился мозг Хотя герои моего романа тупы настолько, что после одного верного решения принимают десять идиотских. Не удивлюсь, что и сейчас они смогут все испортить.
Дуралей застыл. Дуреха, увидев его, застынет. Конец, хэппи-энд, обнимашки, признания и куча дурацких детишек с премерзким характером в мамочку и папочку.
Да где там... Им же нравится заставлять меня страдать. А я ни в чем не виноват!
Глава 16. Таня
Конечно, я понимала, что Андрей Владимирович притих не просто так, а с какой-то целью. Иногда даже посещала мысль, а не записывает ли он каждое мое высказывание в свой адрес? С него станется. Потому теперь я выбирала выражения при нем, отрывалась только когда звонила Лене. А то еще выйдет, что я его активно грязью поливаю, а он вежлив до неприличия. Собственно, именно так и получалось. Но к счастью, Коля устроил новоселье — чем не повод отвлечься от мирских забот?
Его квартира оказалось шикарной настолько, что даже классическое «Хренассе»
никто произнести не осмелился. Тут было чуть больше, чем могло отразить это слово. Намного, намного больше. Глаза девчонок заблестели еще до открытия первой бутылки, и владелец роскошного жилья уже не имел шанса уклониться от пристального внимания. Хотя мне казалось, что ему нравится наша Лена — та самая, которую больше интересовали его хобби, чем источник колоссальных доходов. Ленка вообще молодец в этом смысле, твердо уверена, что вставать на ноги обязана самостоятельно — у нее для того и характер, и ум, и нужные таланты имеются. Но притом она со всей отчетливостью понимала себе цену и не была закомплексованной. Будь я мужчиной... Хотя Коля, как мне казалось со стороны, оказался тем самым мужчиной, способным все эти достоинства разглядеть. Но не напирал, а может, ждал подходящего момента.
Подходящих моментов было предостаточно. Уже через два часа все пришли в состояние бурлящей радости, а Мишка даже немного опередил — теперь он мирно посапывал на плече такого же «уставшего» Сашки. Наших гениальных программистов даже громкая музыка в чувства не приводила. А места для танцев здесь было предостаточно.
Вот только Коля, переговорив с кем-то по телефону, немного изменился и начал хмуриться. Я, заметив это и посчитав форменной несправедливостью, потащила его за руку танцевать.
— Коль, ты почему стух? — выкрикивала сквозь ритмичный хит. — Нам пора расходиться? Ты скажи, не стесняйся!
— Нет, — он мотнул головой, а потом зачем-то притянул меня к себе. Я остановилась, вслушиваясь в его слова. — Слушай, Тань, я скажу сейчас кое-что, потому что не могу не сказать. Ведь ты потрясающая, твои друзья потрясающие, твоя Лена — совсем потрясающая. Потому я скажу!
С недоумением уставилась в его глаза. Слишком пьян, это заметно. А кто здесь трезвый?
— Коль, надеюсь, ничего серьезного не случилось?
Он нахмурился еще сильнее, но потом мотнул головой. Снова наклонился к уху:
— Тань, я просто предупрежу. Скоро сюда Андрей... в смысле, Андрей Владимирович явится. Я по телефону с ним болтал, проговорился, что отмечаю новоселье. И он решил присоединиться. Понимаешь?
Мне причины его сильного волнения были неясны, потому я ободряюще кивнула:
— Понимаю, конечно! Он помог тебе с покупкой, ты просто не мог отказать!
Неприятно, конечно, но ты будто извиняешься.
— Извиняюсь, — зачем-то признал Коля. — Я просто предупредить тебя хотел, Тань, чтобы ты ничего лишнего не сказала. Вообще ничего — никаких признаний, никакого хамства. Что бы он ни заявил, во что бы ни был одет...
— А это ты о чем? — интуиция о чем-то застучала назойливым молоточком.
— Ни о чем. Просто предупредил. Хотя он просил не предупреждать, хотел сюрприз сделать, когда узнал, что ты здесь.
— Тогда спасибо! И в самом деле, не предупреди ты меня, то я сейчас могла такого наговорить, что всю вечеринку бы испортила. Но ты-то здесь при чем? Ты никаким образом не участвуешь в нашей с ним взаимной ненависти. А бедолаге-то приходится к людям навязываться, вряд ли у него есть близкие друзья или хотя бы знакомые, с которыми можно повеселиться!
— Хорошо, что ты это так воспринимаешь, — он выдохнул с явным облегчением. — Но сделай вид, что удивлена.
— Сделаю! — заверила я и снова вынудила его танцевать.
Настроение, конечно же, подпортилось. физиономию начальника здесь видеть хотелось в последнюю очередь. Я едва на ногах стою, последние пять стопок коньяка из меня уже не меня сделали. Хочется только танцевать и обниматься со всеми подряд, а не строить из себя вежливую цацу. Но я улыбалась все шире — только из-за Коли. Ведь видно, как человек запреживал, места себе не находит. Он-то почему должен огорчаться?
Но Андрея Владимировича все не было. Слишком долго, и появилась надежда, что передумал. Мы теперь снова перемещались к столу, дозаправлялись, но долго на одном месте усидеть не могли. Лена утанцевала с Пашей, потому я снова взяла в оборот гостеприимного хозяина — все, что угодно, лишь бы ему некогда было скучать. И закружилась в его руках, не в силах сдержать смеха. Коля тоже смеялся, успевая подхватывать меня за талию, чтобы я в порыве не укружилась куда-нибудь в стену.
И как раз на очередном вираже заметила его. Андрей Владимирович просто стоял в прихожей, наблюдая за общим бедламом. Даже не заметила, кто начальнику дверь открыл! Хотя здесь народа предостаточно, за всеми перемещениями не уследишь.
Остановилась, потому что дыхание от неожиданности перехватило. Спасибо Коле за предупреждение! Не представляю, что бы я почувствовала сейчас, не зная о его приходе. Но Коля дал мне шанс мгновенно остыть и просто подумать, а не кидаться в бой.
Красивый он все-таки. Впечатляющий какой-то. В джинсах и черной рубашке с воротником-стойкой — совсем не деловой стиль, к которому я успела привыкнуть. К такому образу только того самого пиджака не хватает. Как бы было здорово, если бы под такой личиной скрывалась прелесть, наподобие Коли. А то фантик явно не дает ориентиров о начинке.
Появление моего босса заметила не только я. Лена отодвинулась от Паши и невольно вскрикнула:
— Подождите... Это же тот самый...
Я метнулась к ней и пихнула локтем в бок, чтобы заткнулась. Будь проклята ее идеальная память! К счастью, сам Андрей Владимирович на ее возглас никакого внимания не обратил, или музыка заглушила, он шел прямо к нам.
Коля мигом собрался:
— Добро пожаловать, Андрей Владимирович! Как вас всем представить?
— Как хочешь, — босс почему-то смотрел только на меня. — Или лучше другом представь. Не до субординации.
— Ладно, — растянулся Коля в улыбке. — Тогда на ты. Давно пора.
Но начальник, не ответив, потянул меня за руку, закинул ее себе на плечо. Другую ладонь поместил на талию.
— Теперь и со мной потанцуй, Таня.
Я лукаво улыбнулась:
— И мне можно на ты?
— Попробуй.
И притянул меня еще ближе, наклонился почти к самому лицу:
—Давай, попробуй. Назови по имени.
— Андрей, — мне это было легко. — Если ты прижмешь меня еще ближе, то я смогу уже наверняка обвинить тебя в домогательствах. Где там мой телефон?
Может, папу сюда твоего пригласим?
— Я пришел с надеждой тебя в хамстве обвинить. Или тоже домогательствах. Да, где там номер моего отца?
— Меня? Придумаешь тоже...
И он рассмеялся и прижал ближе, ведя в танце. Мысли невольно запутались, закружились быстрее музыкального ритма, но распутываться не собирались. Глаза у него серые — слишком светлые, чтобы взгляд казался мягким. Другие, из себя выводящие. Повезло, что внешность для меня не стоит на первом месте, а предающие тела появляются только в самых тупых женских романах. Но что-то все-таки немного предавало, я пожалела о выпитом, благодаря которому никак не могла сосредоточиться. И запах этот — его одеколон. Такой знакомый запах, швыряющий в ассоциации и не дающий из них вынырнуть.