Я перебил:
— Протестую! Начали-то мы как раз очень правильно. Мы продолжали потом неправильно, но начали... эх. Хоть это признай!
Она не признала, но немного покраснела и вернулась к нарезке.
Итак, неделя. Семь дней нервотрепки, когда Таня будет ко мне присматриваться.
Точнее, прислушиваться к собственным ощущениям — хватит ли силы воли меня оттолкнуть. Она не отстранялась — соглашалась вместе обедать, не избегала моего общества, болтала на любые темы. Теперь мы уже обсуждали и книги, и фильмы, и друзей, и увлечения, а не только работу. Но и не позволяла приблизиться, словно сама себя боялась. И еще я точно видел, что ей начинает нравиться это состояние — нравится мое внимание, моя покладистость; нравится, что я постоянно рядом, но притом я скорее псина на цепи с ограниченным радиусом действий. Не угроза ей, а сосед-добрячок бесполый. Если так и дальше пойдет, то мы и до френдзоны докатимся. Неделя ей нужна, ну да. Я же не виноват, что ближайшая пятница наступает чуть раньше.
Вошел в информационный отдел, сразу отыскал взглядом двух переругивающихся гениев. От них весь отдел стонал — эти два ботана могли очень нудно ругаться часами. А вот начальник отдела тихо добавлял: «Пусть ругаются. Они ругаются-ругаются, а КПД всех информационников фирмы между делом повышают».
—Александр, Михаил! На два слова! — грозно позвал я.
Они тут же одинаково поправили на носах очки, вжали головы в плечи, но поспешили за мной.
— Если вы о лаге программы, Андрей Владимирович, то должны знать — вина не моя! — Сашка затараторил первым.
И его закадычный враг подхватил:
— Ну конечно, не твоя! Если прогу левой пяткой писать, то лаги...
— Речь не о том, — я перебил нервно. А иначе попутно узнаю все об умственных способностях обоих. — Когда у вас день рождения?
Программисты переглянулись недоуменно. Мишка вопросил осторожно:
— То есть вы тоже считаете, что мы братья-близнецы? Многие почему-то так думают, но...
— Нет, я неверно выразился. Михаил, когда у вас день рождения?
— Ч... через полгода.
— А у вас? — я уставился на второго.
— В декабре... пятнадцатого.
— Значит, вы подходите, — уверенно выбрал я. — Александр, вы отмечаете день рождения в эту пятницу.
— Но... месяц же еще...
— Отмечаете в эту пятницу, — повторил я, раз он не расслышал. — Я все оплачиваю — клуб, выпивку, позовите своих друзей.
— Но...
— Можете не день рождения, придумайте любой повод. Идет?
— А вам-то это зачем? — додумался гений.
— Надо. От вас требуется только праздник в вашей компании в указанном мной клубе. С меня — кредитка на приличный лимит. Вам повеселиться нужно, я забочусь о своих лучших сотрудниках.
— Идет! — обрадовался Мишка.
Люди часто недооценивают ассоциативное мышление, но оно работает! На уровне подсознания создает правильный настрой. Или не работает... Вот и узнаю.
На Лену я вышел через Колю. Встретиться с ней без друга так и не получилось, а он своей хитрой рожей мне весь словарный запас заканчивал. Я собирался поговорить с ней честно, искренне — мол, Таню я отпускать не намерен, помоги. Но за меня почти все сказал Коля. Да так витиевато, заковыристо, что я в его пламенных речах стал выглядеть каким-то озабоченным романтиком со съехавшей от любви крышей. Не спорил, поскольку Лена впечатленно хлопала ресницами. И тоже согласилась помочь — она приведет подругу в нужное состояние, чтобы та сгорала от нетерпения и ожидала принца на белом коне. Меня то есть. Я не очень себе представляю магию женской дружбы, но мама посоветовала этот факт не игнорировать.
Последними в моем списке были отец и Георгий Константинович. Они вообще развеселились в баре и пообещали разыграть кого угодно. А потом вместе рванут на рыбалку, как только детей друг к другу пристроят. Кстати, папа Тани оказался намного сообразительней, чем сама она — он в личной жизни наводил полномасштабную перестройку. Пригрозил только, что если мы с Таней окажемся тормозами, то он нас дожидаться не станет — женится первым. И пусть молодым будет стыдно. Мой же отец хохотал на весь бар, распугивая посетителей.
Глава 26. Таня
Расстроило, что Лена сразу попыталась понять больше Андрея, чем меня. В среду мы выбрались с ней в кино, а потом засели в кафе. Там-то ей про последние события и рассказала — очень нужен был женский совет. Но Лена улыбалась задумчиво и качала головой:
— Танюш, а всех ошибок в жизни не избежишь. Может, вы до глубокой старости вместе проживете, а может, разбежитесь через месяц. Такие вопросы только опытным путем проверяются, никак иначе. Но ты ведь тоже влюблена в него, так почему бы не перейти уже к опытам?
— А я сомневаюсь в том, что «тоже»! Этого мерзавца сразу не поймешь!
— Или ты сомневаешься, чтобы дурой себя не признавать. Кстати, он вообще в курсе, что проституткой тебя посчитал?
— Нет, конечно. В жизни не сознаюсь. Стыдоба.
— Вот-вот. Ты его за нос водишь, он тебя. Оба вели себя по-идиотски, но, извини уж, но дурой ты осталась одна. Андрей, кажется, приоритеты расставил и дурковать перестал. Вытащил белый флаг и терпеливо ждет когда и ты повзрослеешь.
— И ты туда же, — я вздохнула, но не разозлилась. Лучшие друзья ведь и должны говорить правду, а не заливать уши елеем. — В общем, пока я приняла верное решение — отдышаться и подумать.
— Ладно. Или он в самом деле не твой мужчина, тебе лучше знать, — поддержала она. — Сашка в пятницу всех на днюху в клуб собирает, развеемся там. Вдруг тебя другой судьбоносной встречей накроет, тогда все на свои места и встанет.
Я кивнула, но уточнила с сомнением:
— А разве у Сашки не зимой день рождения? В прошлом же году вроде зимой отмечали.
— Да какая тебе разница? — отмахнулась подруга. — Наша компания собирается, какие тебе еще поводы?
Я знала, что Лена туда явится с Колей. Тем более, что нашим друзьям он уже был знаком. Да он как-то вообще мгновенно и основательно влился в компанию — это ли не лучший индикатор? А может, мне Андрея позвать? Тоже проверить: если все вокруг напрягаться от его присутствия начнут, то я... А что я? Даже если вообще не примут, то он мне сразу нравиться перестанет? Глупая эта неделя получилась, глупая. Пройдет семь дней, а я только одно смогу резюмировать — он теперь нравится мне еще сильнее. Потому что когда он домашний, когда чешет всякую ерунду о последнем фильме, то становится очень милым. Своим. И иногда мне хочется плюнуть на все и подойти, признать вслух, что я дура, а он пусть делает, что там собирался. Вот только гордость не позволяла так поступить. Скреблась неприятно в груди, но не позволяла. Пищала, что стоит мне только слабину дать, как вся романтика на этом и закончится. Вот только с каждым днем она пищала все тише. А потом вспоминалось, как Андрей следил за мной с помощью скрытых камер. Можно ли хоть в чем-то доверять такому человеку? Нет, не такая уж я и дура, как говорит Лена, раз чувство самосохранения все же подает признаки жизни.
Таким образом, в пятницу мы вместе пришли домой, а через час я вынырнула из своей комнаты — уже наряженная и с вечерним макияжем. Хотела бы оценить его реакцию на мой яркий образ, но Андрей даже от телевизора не соизволил оторваться.
— Ухожу, как и предупреждала, — оповестила я. Помялась немного, но внимания так и не дождалась. — Андрей, ты мне ключи дай, чтобы я тебя посреди ночи не будила, когда вернусь.
— Ничего страшного, — он встал и повернулся ко мне с легкой улыбкой на лице. — Я не пропущу тот самый момент. Да и запасные ключи у Коли и родителей, если потеряю.
Позвать с собой или промолчать? Страсть или чувство самосохранения?
— Ну и ладно, сам виноват, — буркнула и уверенно направилась к двери.
Клуб обескуражил знакомой атмосферой. А вокруг еще и почти та же компания — тоже добавляет ассоциаций. Я не пила алкоголь, вообще. Не хотелось, или боялась — стоит мне только пригубить, и история повторится. Появится тут какой-нибудь мачо в пиджачке, а организм только этого и ждет.
— Пятнадцатого декабря у тебя днюха! — Наташа с трудом перекрикивала музыку, обращаясь к Сашке. — Никаких подарков!
— Что?! — возмутилась Марина. — обманул, гаденыш? Ну-ка, отдай обратно конверт! Отдай, сказала!
Было, как обычно, очень весело. Вокруг гремело, шумело и шутило голосами друзей, но внутри было как-то тихо, пусто, словно чего-то не хватало. Я знала чего.
Все сошлось в одну точку — предвкушение чуда, которого не случится. Андрей ждал дома. Мне стоило вызвать такси и просто поехать туда. Чтобы внутри перестало быть пусто, и когнитивный диссонанс закончился. Но я этого не сделала — всеми силами изображала для самой себя отрывное веселье. И танцевала — кружилась то с Пашей, то с Колей, а потом и Сашку с Мишкой вытащила.
Разгорячилась, устала и за барной стойкой подумала, что стоит все-таки пропустить один коктейль. С одного же я не разрыдаюсь или не начну названивать Андрею?
Читай книги на Книгоед.нет
Заказ сделать не успела. В стойку с двух сторон от меня уперлись ладони. Дежавю.
Я вздрогнула, но не повернулась — знала, что это он. По часам узнала, да и парфюм знакомый, никогда из памяти не выветрится.
Андрей наклонился к самому уху:
— Потанцуем?
Я чуть подалась назад, чтобы сквозь музыку он мог меня расслышать, но уперлась затылком в грудь:
— Ты давно здесь?
— Нет. Только приехал.
— Коля сообщил, где мы?
— Нет. Сам решил развеяться. Захожу — опаньки, где-то я уже подобное видел.
Только в парике. И снова одна, будто только меня и ждешь.
— Почему обязательно тебя? Может, я не дождалась того самого? Ты каждый раз появляешься за секунду до него.
— Это моя суперспособность. Потанцуем?
Я рассмеялась. Сама не понимаю отчего. А, ну просто в душе сразу стало полно. И всех ошибок в жизни не избежишь.
— А потанцуем.
Ответила и развернулась на стуле. Но от шока вскрикнула:
— Стоп! А где пиджак?
На нем был тонкий светлый свитер — полное непопадание ни в какую десятку. Зато сам улыбался, как будто выбил страйк:
— Он просился, но я его не взял. Решил усложнить тебе задачу. И определиться уже — тебе больше я или он нравится?
Схватил меня за руку и потащил в круг. Посреди беснующейся толпы и световых лучей стало просто закинуть ему руки на плечи и позволить прижать себя близко.
Еще ни разу наши танцы добром не заканчивались, и этот не стал исключением.
Даже один трек не сменился, когда Андрей наклонился и нашел мои губы. Дурацкие ассоциации! Я разомкнула свои сразу же, потому что сила воли закончилась позавчера. Простонала, когда наши языки переплелись, прижалась теснее. Мы уже не танцевали, мы погружались в то самое состояние, которое накрыло нас при первой же встрече.
Всех ошибок в жизни не избежать. Некоторых вообще избежать невозможно, даже если они повторяются. Я — счастливый ходок по одним и тем же граблям. Хотя почему только я? Мы оба. Ошалевшие друг от друга, возбужденные, на всю голову повернутые граблеходцы.
Он не тянул меня к выходу, все целовал и ловил кайф от моих рвущихся стонов.
Потому потянула я. Ну ее, эту гордость. Вот только на улице разочарованно выдохнула, когда Андрей перехватил меня поудобнее и повел к парковке. Значит, приехал на своей, а не на такси. Я не хотела выпускать его руку. Почему он не додумался до такси? Сейчас оба остынем, соображать начнем. А нам, как показывает опыт, соображать нельзя. Мы от ума такого наворотили, что сразу и не разгребешь.
Но, выруливая на дорогу, Андрей улыбался:
— Тань, почему ты на меня так смотришь?
— Думаю, нравишься ли ты мне?
— Нравлюсь, — он заявил уверенно. — Больше, чем нравлюсь.
— Откуда тебе-то знать? — возмутилась я. — Может, я каждые выходные так развлекаюсь?
— Может, но точно не в последние месяцы. Не забыла, что я глаз с тебя не спускал? Так что давай честно — мы друг от друга не отлипали с того самого момента.
Я фыркнула:
— Пф‚ выразился тоже — не отлипали. Сейчас домой приедем, я еще подумаю.
— Уже нет, не подумаешь. Танцевать начнем, ежели угодно. Но думать я тебе больше не позволю, надоело.
И ведь так и поступил. Хотя на танцы это мало походило. Скорее, на поцелуи в подъезде, на вынужденное отстранение, когда ему дверь пришлось отпирать, на какие-то плавные движения, а потом почти сразу же — стаскивание друг с друга одежды. Я помнила на вкус его кожу, но вспоминала снова. И пьянела от того, как он сам путается в ремне, волнуется, но не хочет выпускать меня из объятий.
Андрей все-таки не романтик. Или прямо сейчас изголодался до того, что забыл о нежности. Он проходил языком по шее, сжимал губами соски, но руками впивался в бедра сильно, почти причиняя мне боль. Поднял легко, заставил обвить его ногами.
Мы, теперь не разделенные тканью, могли ощущать друг друга всем телом, прижиматься ближе, но и этого было мало.
Охнула, резко прижатая к дивану. До второго этажа прямо сейчас не добраться. А Андрей навалился всем весом, вновь вспомнив о моих губах. Эти поцелуи уже были за гранью, я терялась только от них. И потому сильно выгнулась, когда он вошел в меня одним толчком — не ожидала, не успела подстроиться. С каждым его движением внутри не могла сдержать стона, пыталась открыть глаза — хотелось видеть его лицо, но снова проваливалась в себя и ощущения внутри.
Я уже испытывала оргазм, однажды, и сейчас подошла к пику, кажется, еще быстрее. Хотелось продержаться дольше, потянуть удовольствие, но Андрей словно ощутил, что я на грани и начал вбиваться еще быстрее, не оставляя мне и шанса. Внутри выкручивало от удовольствия, но он все двигался, не останавливался, пока не догнал меня. А потом опустился на меня всем весом, не выходя. Дышал все еще рвано. Тяжелый.
Лишь через несколько секунд отстранился и приподнялся на локтях. Я закусила губу от того, насколько близким он в этот момент мне казался — взъерошенные волосы, до сих пор искрящиеся глаза. И подначила:
— Вот прямо сейчас самое время признаваться в любви.
— Я в другом признаться собирался, — он улыбался и смотрел на мои губы. — В том, что этот диван жутко неудобный. Пойдем в спальню?
— Сначала в душ? — предложила я альтернативу.
— Сначала в спальню, потом в душ, потом в спальню, потом в спальню.
— Ты повторяешься.
—А думаешь, зачем в этой квартире столько спален?
Собственно, ночка выдалась не из самых простых. Мы отдыхали, засыпали, а потом кто-то случайно поворачивался во сне, будил другого, и все начиналось снова. Это потому, что мы влюблены — давно и сильно, — думала я. Это потому, что у нас резьба совпадает, — объяснял Андрей. И добавлял, что впереди все выходные. Нам надо успеть заняться сексом ровно столько раз, чтобы в понедельник выдержать весь рабочий день. План был так себе, но утвержден единогласно.
Вот только утром пробуждение стало не самым приятным. Я проснулась от голоса, который сразу узнала. Владимир Александрович кричал снизу:
— Андрей, ты дома? Да где ты, сын?
Упомянутого сына я толкнула локтем в бок, спихивая с кровати. А сама с ужасом вспоминала, что вся наша одежда разбросана на первом этаже! Ночью не пришло в голову ее собирать. Накатила паника, но Андрей зевнул и преспокойно вытянул из шкафа домашние штаны, чтобы одеться.
— Откуда у него ключи?! — истерическим шепотом голосила я.
— Запасные. Вчера только об этом говорил. Успокойся и тоже выходи.
— Голая?!
— Не, голая не выходи.
Владимир Александрович тем временем орал в привычной только ему манере:
— Андрей, я извиниться пришел. Серьезно! Не прав был. Если бы мне кто-то сказал, что я могу найти лучше твоей матери, то я сначала бы в глаз залепил, а потом уже слова подбирал! Да где ты? Выслушай хоть! Не чужие ведь люди!
Андрей подмигнул и вышел из комнаты. Я тоже порылась в его шкафу. Взяла первую попавшуюся футболку, подумала — и вытянула спортивные штаны.
Конечно, они с меня падать будут, но все лучше, чем только в футболке. И я не трусиха. На этот раз отсиживаться в укрытии не стану! Вот пусть на меня посмотрит и в глаза скажет, что думает! И я отвечу, если мне не все в его формулировках понравится.