Бродяжник выбрался из машины сам и помог мне слезть на землю, после чего вновь вручил уже успевшие надоесть костыли. Сам он забрал упакованный мной автомат и разгрузочный жилет, после чего мы поковыляли прочь со стоянки. У шлагбаума нам перегородил дорогу сторож, который сообщил, что первые сутки парковки бесплатные, а со вторых каждый день нужно платить по пять споранов, получил из рук моего спасителя несколько кругляшей, и, мгновенно успокоившись, отправился назад, в караулку.
Когда мы покинули стоянку, Бродяжник повел меня в глубь поселения. Мы прошли мимо типичной для любого спального района панельной пятиэтажки. Но к моему удивлению, таких здесь оказалось всего две, потому за что ними шел квартал почти одинаковых небольших коттеджей из сэндвич-панелей.
- Однако, - пробормотал я, изо всех сил стараясь не отстать от проводника. – Это чего же, тут почти все дома новые?
- Ага, - кивнул Бродяжник. – Только эти два оставили, тут что-то вроде общежития теперь. Остальное решили не ремонтировать, а снесли к чертям, да понастроили этих домиков в американском стиле. Я в таких жить не могу, параноит меня, стену не то что пуля пробьет, ее ножом при желании расковырять можно.
- А не мерзнут они в таких?
- Нет, тут, можно сказать, вечный май, даже с отоплением морочиться не стали. Водопровод и канализацию сделали. Но сам видишь, тут стена, асфальт почти везде новый, люди от работы не бегают.
- И средств, видно, тоже не жалеют, - заметил я.
- Не без этого. Зато комфорт на высшем уровне.
Я встретился взглядом с девушкой, которая смотрела на меня из-за забора. Она развешивала на веревке белье: какую-то маечку, пару трусиков. Усмехнулся и слегка кивнул ей, но потом вспомнил, как выгляжу, уткнулся в землю и заспешил еще сильнее.
- С женским полом тут напряженка, - заметил Бродяжник, от внимания которого не ушло мое движение. – Сам понимаешь, они редко спасаются, это надо удачу иметь. Кому больше везет, быстро в жены попадают, кому меньше – в бордели. Вторых обычно больше. Все, пришли.
Он остановился перед неприметным двухэтажным зданием. Судя по трещинам в кирпиче, строили его не так давно, причем, стройматериал брали с развалин и идущих под снос домов. Очевидно, что выбирали целый, но кладка из нового кирпича не так выглядит, как ни крути.
- Пошли, - сказал он и стал забираться наверх по лестнице.
Я, матеря про себя ублюдков, которые ставят капканы, и тупых дебилов, которые в них потом попадают, полез вверх по крыльцу. Строителей тоже незлым тихим словом помянул, когда дважды чуть не сорвался, но в итоге все же добрался до входа в больницу и зашел внутрь. Бродяжник любезно придержал для меня створку и вошел следом.
Я ожидал почувствовать запах дешевого стирального порошка, хозяйственного мыла, невкусной еды и лекарств, как и в любой государственной больнице. К моему удивлению, угадал я только с едой, потому что лекарствами здесь не пахло совершенно. Был легкий запах чего-то цветочного, да доносился аромат гречневой каши. Если она не разваренная в хлам, а более-менее рассыпчатая, значит, можно будет даже есть.
За стойкой на импровизированном ресепшене сидел здоровый мужчина в хирургическом костюме, перебирая какие-то бумаги. Услышал стук костылей по кафелю, он поднял голову и уставился на нас.
- Лечиться? – спросил он.
- Да, - кивнул я.
- В чем проблема?
- Перелом, - ответил я, кивнув на ногу. – Открытый. В капкан попал.
- Плохо, - покачал головой здоровяк, и тут же продолжил: — Шестьдесят споранов в неделю, сложные процедуры оплачиваются дополнительно. Средства есть?
- Есть, - ответил я, прихромав к стойке, и выложил на нее снятый с муров мешок споранов. – Тут восемьдесят, на первое время хватит? Но чтобы палата была индивидуальная.
- Вполне, - кивнул мой собеседник. – Организуем.
- Имущество бы оставить, - подал голос Бродяжник. – Я у себя это оставить не смогу, неделю в стабе сидеть времени нет. Дорога ждет.
- Так ты Бродяжник или Бродяга? – усмехнулся я.
- Часто это одно и то же, - ответил он мне улыбкой.
- Без проблем, - прервал нас здоровяк. – Сейчас составим опись и уберем все вещи в кладовую. Потом в помывочную, и пойдешь в палату, тебя осмотрят… - он заглянул в расписание, лежащее на столе, поводил пальцем по строкам, обернулся и гаркнул во весь голос, ничуть не волнуясь о покое пациентов. – Сандра! Сандра!
Дверь неподалеку от стойки открылась, и в коридор вышла невысокая симпатичная девчонка с длинными светлыми волосами и бледным веснушчатым лицом.
- Что такое? – спросила она. – Пожар? Или потоп?
- Тут пациент к тебе, - ответил здоровяк. – Сейчас вещи заберу у него, отведу в помывочную. Заберешь его оттуда.
- Ладно, - ответила она и двинулась в сторону выхода из больницы. – Покурю пойду пока что.
Даже не удостоив меня взглядом, она прошлепала по полу подошвами своих «кроксов», и направилась к двери. Я не удержался и обернулся, оценил фигурку девчонки сзади, невольно задержав взгляд на заднице — там было на что посмотреть, голубая «хирургичка» фигуру никак не скрывала, только подчеркивала.
- Да, орех у нее что надо, - усмехнулся здоровяк, заметив, что я нагло пялюсь на его коллегу. – Только вот не советую подкатывать. Та еще стерва.
- А ты что, попробовал уже? – спросил я, посмотрев ему в глаза.
Он не ответил, достал из ящика стола какие-то бланки, и принялся за опись моего имущества. Ха. Кажется, с подкатом я угадал, не обломилось ничего «администратору». Разгрузочный жилет с магазинами и автомат я отдал, не задумываясь, а вот с пистолетом и кобурой расставаться не хотелось, хоть там и осталось всего четыре патрона. Если бы Бродяжник не сказал, что в больнице более, чем безопасно, то отдавать ствол не решился б. А так, он явно понимает в местных реалиях больше моего, и не доверять ему причин нет.
Подумал, и все же вписал в графе «прозвище» это дурацкое «Кэп». Вообще капитан у меня ассоциировался с моряком или капитаном Очевидностью. Уж что-то, а милиция приходила в голову в последнюю очередь, несмотря на то, что сам почти год ношу это звание. Эх, а новое мне уже не светит. Что-то мне подсказывает, что здесь погоны со званиями не особо в чести. Не до того.
Забрав копии бланков, я отдал их Бродяжнику, а сам, хромая, двинулся в санузел, где нашел несколько душевых кабинок. Избавился от импровизированной шины и повязок, разделся, отдал свои шмотки, получив взамен застиранное больничное одеяние, и встал под поток оказавшейся необычайно горячей воды. Потрогал трубы и отдернул руку, ожегшись – котельная тут работала, похоже, будь здоров.
Раздевался с опаской, внутренне содрогаясь, в ожидании того, что придется увидеть, но, к моему удивлению, на ране не были ни следа нагноения. Более того: поверхность ее уже представляла бурую коросту, хотя кости, по-прежнему были сломаны. Тереть себя мылом, стоя на одной ноге, оказалось не так уж и просто. Но, слава людям, догадавшимся кинуть на пол кабинки резиновый коврик, иначе, как пить дать, свалился б и разбил себе голову. Потом выключил воду, вышел из кабинки, вытерся и натянул на себя верх пижамы.
Уселся на скамью, чтобы одеваться было удобнее. Успел надеть только трусы, до того, как дверь санузла распахнулась и в нее ввалилась Сандра. Смерила меня взглядом, выражением лица явно дав понять, что слышала наш разговор с администратором, и холодно проговорила:
- Брюки можешь не надевать, все равно осматривать ногу. Бери одежду, костыли и пошли в палату.
Пришлось подчиниться – забросил пижамные штаны через плечо, поднялся на костылях и похромал следом.
Бродяжник, все так же стоявший у стойки, протянул мне бланки, которые отправились в карман пижамы, и остатки сбережений – сто десять споранов. Хватит, даже если лечение затянется еще на недельку. Сандра обернулась и недовольно фыркнула, но промолчала. Поняла, видимо, важность момента.
- Значит прощаемся, - сказал Бродяжник. – Ты тут неделю пролежишь точно, но починить должны, даже хромать перестанешь.
- Может тоже побудешь тут недельку? – спросил я. – Как вылечусь, показал бы мне все, с людьми б познакомил нужными. Все-таки, навсегда устраиваюсь.
- А Улей его знает, устраиваешься или как я будешь, от кластера к кластеру гонять, - мой спаситель тепло улыбнулся. – Ты не бойся, я зайду к паре местных, скажу за тебя. Да и «мент» местный должен будет заглянуть.
- «Мент»? – не понял я.
- Да, коллега твой. Ладно, Кэп, прощай. Ты нормальный парень, должен влиться в местную экосистему, - он протянул мне руку.
- Мы увидимся еще? – спросил я, пожимая протянутую ладонь.
- Это Улей, и все дороги здесь объединены. Так что, может быть, и увидимся.
- Вы еще поцелуйтесь! – съехидничала Сандра, но в голосе ее отчетливо слышалось недовольство. – Заканчивайте уже прощания, да пошли лечиться.
- Удачи тебе, - напоследок сказал ему я.
- И тебе того же, Кэп.
Я посмотрел вслед уходящему Бродяжнику, и сердце мое непривычно сжалось. Вот я и остался один. Что ж. Посмотрим, что ждет меня в этоном, и, к сожалению, совсем не дивном мире.
Глава 8
Следующие пять дней прошли в ничегонеделании. Заходил сотрудник местной службы безопасности, задал пару вопросов о Бродяжнике и Полковнике, но, услышав, что я только попал в Улей, и в местных раскладах совсем ничего не понимаю, поскучнел лицом и ушел. Заходил кто-то из администрации, расспрашивал, кто я, чем занимался «на той стороне», какие планы на будущее. Я рассказал все без утайки, скрывать мне было нечего. Так же честно сказал, что о будущем пока не шибко задумывался, хотелось осмотреться и проникнуться мыслью о том, что куковать мне здесь теперь до самой смерти, без возможности вернуться домой. Тот покивал, соглашаясь, пожелал выздоровления и ушел, оставив несколько брошюр, «для ускорения адаптации».
Брошюры оказались чтивом интересным, хоть порой и казалось, что читаю глоссарий из какого-то фантастического романа. Информация, почерпнутая от Бродяжника, дополнилась и разложилась по полочкам. Из брошюр же я узнал, чем на самом деле был живец. Молодец, Бродяжник, правильно поступил, что не выложил мне все сразу. Узнай я тогда, что тот самый нектар делается из споранов, которые добывают из зараженных, мог бы и заупрямиться его пить, а сейчас… Сейчас я его уже столько вылакал, что отнесся с безразличием. Поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились. Заодно стало понятно, почему спораны так ценятся. Они — жизнь, без спорового раствора ни один из иммунных в Улье не выживет.
Временами коротал время за разговорами с Сандрой, оказавшейся собеседницей приятной и общительной. Хотя сначала мне так не казалось. Изначально наше общение не то, чтоб не заладилось, но вышло так, «на троечку»
- Кэп, значит, - усмехнулась знахарка, придя на первый осмотр, сразу после того, как мы попрощались с Бродяжником, и я доковылял до палаты.
– Ну и прозвище тебе навесили. И ведь на моряка не похож совсем, как ни крути, не загорелый даже… Аж интересно, откуда образовалось. Кэп… Да у тебя на роже написано «Стас» или «Олег».
— Хм, ты гляди. Угадала. Но ты сильно не задавайся, ты на испанку тоже не очень-то похожа, Сандра.
- Испанка – это грипп такой, знать надо, - вновь съязвила она. – А Сандра – это от… Впрочем, не твое дело. Ногу давай.
Она наклонилась, стащила с меня брюки больничной пижамы и провела рукой над бурым струпом. – Ну вот, что вам, мужикам, смирно не сидится?
- Я сейчас с удовольствием дома бы посидел, но не сложилось как-то - ответил я, поморщившись. На секунду мне казалось, что от ладоней Сандры к моей ране протянулись десятки маленьких молний.
- Ага, - мне показалось, что она даже не услышала, что я сказал. – Ну, все не так плохо. Иногда привозят в таком состоянии, что проще ногу отнять и новую вырастить, чем все осколки между собой соединять… А у тебя нормально, немного поправить, чтобы не косолапил, ногу загипсовать… А потом полный покой, полноценная еда в большом количестве, живец и ускоренная регенерация иммунных сделают свое дело.
- Рад слышать, что мне ногу отнимать не будут, она мне дорога, - я не выдержал и все-таки спросил. – А, что, правда ноги отрастают?
- Если правильный знахарь поработает, то не только ноги отрастут. У Улья свои законы, в большинстве своем — непонятные. Мне такого в университете не преподавали.
- Че, действительно врач, что ли?
- А не похоже? — девушка глянула на меня искоса, но потом снизошла до объяснения:
— Диплом получить не успела – она огляделась, взяла со стола деревянный карандаш и подала мне.
– На, зажми в зубах, иначе всех пациентов в соседних палатах переполошишь.
- Ты прямо так будешь, без анестезии? А сил-то у тебя хватит? – саркастически улыбнулся я, после чего громко завопил от непереносимой боли в ноге. Так больно не было, даже когда в капкан попал. В глазах потемнело, и я продолжал орать, пока меня не привела в себя мощная оплеуха.
- Че ты как баба? – спросила Сандра и усмехнулась.
- Тебе бы коней лечить, - простонал я. – Ты что, феминистка? Обиделась, что я в твоих силах усомнился?
- Если б я обиделась, то поковырялась бы скальпелем в ноге, поскребла бы по костям, достала пару мелких осколков… А, это так, считай, ласково, любя. Ладно, жди и не двигайся, сейчас будем гипс накладывать.
Садистка, виляя задницей, которая у нее действительно была ничего, ушла из палаты, но только чтобы вернуться с тазом воды и несколькими рулонами гипсового и обычного бинта. Сложила гипсовую повязку в несколько слоев, замочила в тазу на несколько секунд и стала накладывать на поврежденную конечность.
- Минус волосы, - пробормотал я.
- Чего? – не расслышала она.
- Говорю, надо было сначала обычную марлю положить. Иначе, когда снимать будешь, мне все волосы выдерешь.
- Ты меня учить будешь, как гипс накладывать? – Сандра усмехнулась. – Умный дофига?
— Нет, руку ломал когда-то, там объясняли, как правильно. А ты-то до диплома, я гляжу, нормально так не дотянула. С какого курса-то, с первого?
Девушка зло стрельнула глазами, и я опять заорал от боли.
— Ой, извини, я случайно, — невинно захлопала глазами Сандра, сделав обеспокоенное лицо. — Сильно больно?
Я лишь скрипнул зубами.
— Вот и лежи молча. Умник, блин, учить меня еще будет.
Умничал я и правда зря. Свое дело Сандра знала: сноровисто наложила гипсовый лонгет и стала перематывать ногу бинтом. Вышло быстро и аккуратно.
- Все, - сказала она и вытерла руки тряпицей. Бросила на меня взгляд, подумала секунду и спросила. – Ты кем был в прошлой жизни? Выглядишь и ведешь себя, как столичный мажор.
— Ты гляди, и все-то она знает, и везде-то она была… Угадала, да. В какой-то мере.
И, будто желая удивить слишком догадливую девушку, я, неожиданно сам для себя ляпнул:
— Мент я. Бывший, правда, уже видимо. Старший оперуполномоченный.
— Во как, — Сандра прищурилась, — Забавно, никогда бы не подумала. Странно, что опер, выглядишь, как папенькин сынок, по протекции папенькиной куда-нибудь в экономическую безопасность пристроенный. Старший опер, говоришь? Ну, теперь понятно, чего ты кэп. Капитан, значит.
Неожиданно я почувствовал прилив симпатии к девушке, оказавшейся достаточно сообразительной. Приятно, не так часто я таких встречал. И задница у нее… Так, заносит что-то.
— И как ты сюда попал, старший оперуполномоченный? — хоть говорила девушка с некоторой издевкой, было видно, что ей и правда интересно.
— На вызов ехал, в село одно под Брянском. На убийство. Приехал на место, а там аборигены на меня набросились. Выбежал из дома – навстречу сержант мой, водитель, тоже мертвый уже… Я ему пулю в башку, сел в «бобик», да поехал.
- Понятная история, - кивнула девушка. – Только они не мертвые. И дышат, и сердце бьется. Зараженные. А мы – иммунные.
- Их убивать легче, если думать, как об уже мертвых, - ответил я. – Хотя, я особо и не встречался с ними… Лотерейщика одного завалил, он дверцу «стакана» оторвал. Потом встретился с мурами, попал в капкан. Там бы все и кончилось, если б не Бродяжник.