— Попала туда из своего мира, — кивнула Ирка. — Табити разве об этом не знает?
— Ты попала из своего мира прямо в Мертвый лес… и не осталась там? — медленно повторила Криза.
— Мне там не понравилось, — любезно сообщила Ирка. — Хотя мне довольно настойчиво предлагали остаться. — Она повела плечами, вспоминая тянущуюся от мертвых деревьев липкую паутину безволия.
— Ты попала в Мертвый лес! И ушла! Потому что тебе там не поправилось! — повторила Криза и вдруг захохотала: — Просто ушла!
Ирка терпеливо ждала, пока та отсмеется. Наконец Криза устала хохотать и уставилась на Ирку:
— Ты очень необычная девушка!
— Как лестно. Особенно для больного самолюбия. За это даже стоит выпить… — Ирка поднесла кубок к губам.
Криза перехватила ее руку.
— Теперь я уже не уверена, что тебе стоит это пить, — задумчиво сказала она.
— Да я, собственно, и не собиралась. Просто интересно, — пожала плечами Ирка, снова заглядывая в кубок. — Не яд. И не сонное зелье. Скорее всего, что-то такое… что не противоречит закону Пещер… не представляет опасности. Во всяком случае, напрямую. А-а-а! — радостно сообразила Ирка и одними губами шепнула первые строчки заговора. Жидкость в кубке вскипела, и над поверхностью на миг мелькнула черная всклокоченная голова крохотного существа, отдаленно похожего на человека. — Удельница, да? И на что же вы хотели сменить мою судьбу? А главное, откуда уверенность, что так станет лучше?
— Клянусь папой, ты очень-очень необычная девушка, — медленно повторила Криза.
— Криза, а почему ты все время клянешься папой, когда все остальные — Владычицей? — с любопытством спросила Ирка.
— Потому что как бы Криза ни пыжилась, она всего лишь жалкая человечка, которой в Ирии не место! — донесся с лестницы знакомый злой голос.
Глава 11
Три дракона и собака на балконе
«Совсем-совсем никто не знает про эту комнату, и совсем-совсем никто не побеспокоит», — иронически усмехнулась Ирка.
— Татльзвум Ка Рийо, — не оборачиваясь бросила Криза. — Не заставляй меня пожалеть о том, что я в свое время не уронила твое яйцо с утеса.
— Прошу прощения, кирия Иппокризия. — Шен, вслед за Татом поднявшийся по винтовой лестнице, мягко улыбнулся. — Он не хотел вас обидеть. Он просто… немного нервный в последнее время.
— У него есть для этого все основания, — холодно заметила Криза.
— Нас подставили, — буркнул выбравшийся последним рыжий Елеафам и бросил на приятелей такой взгляд, что непонятно, кого он обвиняет: неведомых общих врагов… или вот этих двоих.
— На разбирательстве перед Великим Водным оправдываться будете, — пожала плечами Криза.
— Не было бы уже вашего Великого, если бы вот она… — Тат ткнул пальцем в Ирку, — не явилась из своего мира! Великий он только для таких вот пришлых человечек, как ты, думающих, что благоволение Владычицы делает их равными истинным сыновьям Владычицы! — прошипел он.
— Куда уж мне! Мой уровень — не выше хвоста, — совсем не униженно, скорее ехидно усмехнулась Криза. — Как раз клизму ведерную обожравшемуся истинному сыну ставить удобно.
Тат глухо зарычал:
— Убирайся отсюда, Иппокризия! — мучительно стараясь не краснеть и не коситься на Ирку, прохрипел он. — Нам надо поговорить с этой… ведьмой!
— У тебя гребень съехал, мальчик! — возмутилась та. — Я еще не сошла с ума, чтоб оставить гостью Пещер наедине с троицей неблагонадежных драконов!
Подсунуть в кубок удельницу — духа, дающего другой удел в жизни, — это вроде как ничего: чисто теоретически удельница необязательно меняет судьбу к худшему, хотя об осчастливленных ею почему-то никто не слышал. Все больше об искалеченных, изуродованных или хотя бы просто невезучих. А бросить Ирку наедине с явно враждебной троицей совесть не позволяет. Занятные они здесь, в Ирии.
— Мы не хотим госпоже ведьме вреда, — вмешался Шен. — Нам просто надо поговорить.
— А даже если бы хотели — как, по-твоему, ты могла бы нам помешать? Сейчас? — с издевательской улыбкой напомнил Тат. — До утра ты то, что есть на самом деле, — ничтожная человечка!
— Кризу какая-то из ваших богинь… вроде как Диана, прокляла, — неожиданно прояснил Ирке Елеафам. — По ночам она человек, а днем змеица.
— Что ты с этой ведьмой разговариваешь! — истерично рявкнул Тат.
— Мы ж вроде поговорить пришли? — хмуро буркнул в ответ рыжий.
— О деле! А не… старые сплетни пересказывать! Будто вы с ней приятели! — заорал Тат. — А ты… — он снова повернулся к Кризе. — Если сейчас же не уберешься отсюда, клянусь Владычицей, я рано или поздно подговорю кого-нибудь из человеческой дружины… и пусть он тебя наконец поцелует! И вали обратно в свой человеческий мир подыхать! И плевать, что Матушка скажет!
— Не в первый раз тебе плевать, нафика косее бойя! [11] — процедила Криза, но на лице ее мелькнула тень настоящего страха.
Ирка тяжко вздохнула: ну почему она должна всех понимать и выручать, даже полудраконшу Кризу, только что пытавшуюся устроить ей истинно змейскую гадость.
— Не беспокойся, ничего они мне не сделают, — негромко сказала она. — Нам действительно стоит поговорить без свидетелей.
Словно подчиняясь чужой воле, Криза рывком встала и шагнула к лестнице. Брови ее были нахмурены, но за внешним недовольством пряталось глубоко скрытое облегчение — ей явно не хотелось оставаться.
— Послушная человечка! — издевательски похвалил Тат. — Иди-иди!
Криза коротко зыркнула на него… и потянулась к Иркиному кубку.
— А вот это, пожалуйста, оставь! — Ирка быстро отодвинула кубок в сторону.
— Уйдешь ты наконец?! — возопил Тат, подскакивая чуть не до потолка без всяких крыльев. — И передай, чтоб нам тоже выпить принесли.
— Уж я передам! — многообещающе процедила Криза, спускаясь по винтовой лестнице, и постепенно, шаг за шагом исчезая из виду. Вдруг остановилась — только одна голова возвышалась над проемом в полу — и коротко бросила Ирке: — А папа мой — Гиппократ! — И исчезла совсем.
— Интересное кино. А что там с дружинниками и поцелуем? — спросила Ирка у Елеафама.
— Так заклятье превращения в драконицу снять несложно — достаточно, чтоб ее поцеловал рыцарь. Было обещано, что потом он станет королем… а она вскоре умрет. — Рыжий огненный усмехнулся. — Понятно, что к ней очередь выстроилась. Рыцари жаждали поцелуя и не принимали возражений… кроме разве струи огня в физиономию. Но и это их успокаивало ненадолго: каждый думал, что уж он-то… уж ради него-то девушка и помереть готова. Пришлось ей удирать в Ирий. У нас тут рыцари не живут… во всяком случае, долго. А мы получили отличного врача, к тому же специализирующегося на драконах.
— А этот у вас, значит, здоров как бык, хоть и змей? — Ирка бесцеремонно ткнула пальцем в Тата. — Не боится, что она ему как-нибудь пропишет снотворное вместе со слабительным?
— Я ничего не боюсь! — Тат немедленно объявил о своем бесстрашии перед поносом во сне. Елеафам только грустно покачал головой, а Шен безнадежно вздохнул. — Что? — вызверился на них Тат. — Вы хотели с ней говорить — ну так говорите, пока никто не явился! И откуда ты только взялась на наши головы!
— Ты пришел в мой мир, напал на меня и уволок моего парня, — хмыкнула Ирка.
— Жалко, что я тебя тогда не убил! Просто не думал, что какая-то человечка причинит столько хлопот!
— А вот это ты врешь! — усмехнулась Ирка. — Твой хозяин велел меня беречь, я ему нужна гораздо больше, чем ты.
— Никому ты не нужна — возомнила о себе! — заорал Тат. — Почему человечки все время думают, что они кому-то нужны? То Криза решила, что если она лучший наш врач, то все ее будут беречь, теперь ты… Нет, ты серьезно считаешь, что нужна моему братцу? — Он распалился так, что щеки его начали пылать, будто сквозь кожу просвечивал скрытый внутри огонь. — Ты просто на его престиж Великого Водного работаешь! Как же, у него девушка ведьма, еще и убийца дракона! Ах, как это оригинально! Как отчаянно! Как круто! — на разные голоса то пищал, то басил он. — И у меня нет хозяина! Слышала? Никакого хозяина у меня нет!
Ирка не слышала. Честно говоря, ей и дела не было сейчас до Тата или еще до кого…
— Престижно? — повторила она. — Круто? Не поняла… По-моему… Вашей Маме… Матери-Владычице я совсем не нравлюсь и… не похоже, чтоб кому-то еще я нравилась… Да они тут постоянно то сделать гадость пытаются, то хоть сказать! — с глухой досадой вырвалось у Ирки.
И заработала в ответ три удивленных взгляда.
— Конечно не нравитесь. Конечно делают… — не сводя с Ирки глаз, подтвердил Шен. — Змеи ценят чужую силу, но это не значит, что мы ей рады. А если бы вы не были сильны, никто бы не принимал вас в Змеевых Пещерах и не заботился, как сделать… гадость. Вот уж не думал, что у девушки, у меня на глазах вывернувшей наизнанку целый город, могут быть комплексы! Вы что же, считаете… — он поглядел на Ирку с любопытством, — что вроде как недостойны Великого Водного? — Шен вдруг рассмеялся. — Забавно! Смешнее было бы, только если бы сам Великий Водный тоже считал себя недостойным вас!
— А он и недостоин! — немедленно выпалил Тат. — Нет! Не так! Вот они-то как раз друг друга стоят! — Он глядел на Ирку то ли с ненавистью, то ли… да, это было похоже на зависть. Болезненную и опасную, когда хочешь во что бы то ни стало сломать, уничтожить, принизить то, что нравится другому. — Ты же у нас наднепрянская ведьма? Тоже ответственная, с чувством долга, совсем как мой братец? Вот и вали домой заниматься своими делами! А то пришибут тебя здесь — не те, так другие, не так, так иначе останутся твои земли без ведьмы! Ты ж этого не можешь допустить, верно?
— Кроме не совсем подобающего тона… — Шен одарил Тата недовольным взглядом, — Татльзвум Ка Рийо говорит несомненную правду. Госпожа ведьма понимает, что здесь вы и ваши друзья подвергаются опасности. Мать-Владычица, да будет вечно ее крыло над нами…
— Шешу с два оно будет! — выпалил Тат и, получив уже два недовольных взгляда от обоих приятелей, скроил презрительную мину. — Сколько можно прикидываться! Все мы понимаем, что власть из Маменькиных когтей нужно изымать, пока вокруг один сплошной Мертвый лес не настал!
— Мы только не понимаем, зачем в это посвящать посторонних, — мрачно буркнул Елеафам.
— Мать-Владычица вас… скажем так, опасается, — недовольно морщась, продолжал Шен. — В силу вашего происхождения и… внимания к вам со стороны владыки Мертвого леса.
— Вашего союзника, — напомнила Ирка.
— У нас свои интересы, — торопливо заверил ее Шен. — Нам безразлично, получит вас Прикованный или нет, но предпочтительнее, если нет. Союзнику, который в любой момент может стать противником, лучше не давать того, чего он хочет. Вы просто нам тут очень мешаете, — с подкупающей искренностью сознался он. — Если вы будете на грядущем разбирательстве, Матери-Владычице и впрямь придется… разбираться. Чтоб представительница другого мира не подумала, что у Владычицы Ирия ветер в голове. А без вас… думаю, мы вполне сумеем развеять ее подозрения. Так что мы готовы помочь вам и вашим друзьям вернуться в родной мир.
— И побыстрее. А то ведь те, кого Мать-Владычица опасается, долго не живут — закон там или не закон… — проворчал Елеафам.
Ирка поглядела на них устало. Власть, значит, из когтей Владычицы надо изымать. Загрызенным Айтом речным драконом заговор вовсе не ограничивался, есть и еще желающие… когтями за власть подержаться. И холодный, как осенний ветер, Шен наверняка понял, что и она все поняла. И уж теперь ни в какой родной мир он Ирке вернуться не даст — даже если и вправду собирался. Выманят из Пещер и прибьют по-тихому, и даже если Айт поймет, что вот так Ирка бы удирать не стала, — что это изменит для прикопанного под ирийским кустом трупа? Что ж они ее все за дуру-то держат? Не иначе романов начитались, где главная героиня с маниакальным упорством пьет все жидкости, подсунутые ей подозрительными незнакомцами, и обязательно является на свидания, назначенные злейшими врагами. Они еще забыли сказать «никому не рассказывай и приходи одна» — тогда перед приглашением вообще невозможно устоять!
— Я вам весьма благодарна за предложение. — Ирка усмехнулась. — Но у меня другие планы.
— У тебя что, зола в башке? — Тат снова навис над ней. Смотреть на него было неприятно. Лицо Айта — и это выражение балованного мальчишки, которому злая девчонка в песочнице игрушку не отдает. Только вот Маме пожаловаться нельзя, против Мамы у нас заговор.
— Думаешь, мой братец тебя защитит? — шипел Тат. — Мой братец интересуется только теми, кого он может использовать. А тебя он уже того… использовал. — Тат ухмыльнулся, и улыбка у него была тоскливой и ломкой, как сухая ветка зимой. — А себя он использовать не да-аст, не-ет! И помощи от него не жди!
— Ну ладно, у меня комплексы, так они мне хоть не сильно жить мешают, — вздохнула Ирка. — Но у него-то насчет Айта настоящий психоз. Может, ему психотерапию какую-нибудь? У Таньки мама врач, она наверняка может порекомендовать специалиста.
— Ты! Да что ты понимаешь! Тебя никогда не предавали! — рявкнул Тат, хватая Ирку за руку…
Глава 12
Старый долг
— Татльзвум, погоди! Я… за тобой не успеваю!
Роскошный черно-красный молодой змей обернулся через плечо и громко расхохотался — так, что над простирающимся под крыльями лесом, вороша кроны древних дубов, пронесся порыв горячего ветра. С торжествующим рыком он кувыркнулся в воздухе, стрелой взвился к небесам, мелькнул стремительным силуэтом напротив солнца… и рухнул сверху на поспешающего за ним дракончика:
— Ар-р-рр!
Тот заметался, беспорядочно загребая крылом, беспомощно завертелся на месте… Молодой черно-красный красавец с громоподобным хохотом развернулся на кончике крыла и прошел вплотную к своей напуганной жертве, демонстративно скрежетнув когтями по серебристо-стальной чешуе.
— Трехголовый! — обиженно крикнул дракончик ему вслед. — И в каждой башке зола!
— Водные обзываются «креветками» и «устрицами», — насмешливо бросил через плечо черно-красный. — Не пытайся изобразить из себя огненного, малыш, все равно не выйдет! — И со стремительностью стрижа понесся через яркое летнее небо.
Серебристо-стальной со всех крыльев устремился в погоню. Дракончик был смешной — неуклюжий и непропорциональный подросток: лапы и когти внушительные как у взрослого, зато крылья по-детски куцые. Спасало лишь то, что и тело не успело дорасти до нормальных размеров. Зато шея была длиннючая, как у гусенка, а мощные челюсти намекали, что осталось совсем немного времени, и этот нескладный бронированный гусенок превратится в грозного дракона.
Черно-красному огненному красавцу не было дела до будущего, он был счастлив здесь и сейчас — этим небом, этим солнцем, землей, мелькающей под могучими крыльями, стремительным полетом, приближающейся целью — вот только навязавшаяся на хвост малышня раздражала…
— Не можешь летать — чего таскаешься за мной?! — рыкнул он. — Сидел бы в пещере… радугу разучивал. Или чему там вас, водных, учат, — пренебрежительно добавил он.
— Там скучно, — пробурчал серебристый, упорно продолжая работать крыльями.
— А со мной, значит, весело? — снова захохотал черно-красный, снисходительно чуть сбавляя темп.
— Весело, — упрямо повторил серебристый. — И на людское поселение поглядеть интересно. Я их только с высоты видел.
— Все интересное в человечьих селениях бегает в сарафанах и с длинными косами! — во всю пасть усмехнулся черно-красный. — Девчонки, братец мой Айтварас, человечки!
— Девчо-онки! — пренебрежительно протянул дракончик, и морда у него разочарованно вытянулась. — Чего в них интересного?
И тут же снова закрутился в воздухе, получив по носу кончиком крыла.
— А вот подрастешь еще чуть-чуть, посмотрим, как у тебя у самого с девчонками сложится! — фыркнул Татльзвум, глядя на летающего недоросля жалостливо и, кажется, думая, что не сложится никак. — Лети, раз уж увязался, только под когтями у меня не путайся. Вечером у них праздник, там с местными девчонками и потанцуешь. Ну или с мальчишками поиграешь, раз до девчонок еще не дорос. Только в пасть их не тяни…