— Валя! — закричал Лобов, увидев её в окно. — Как ты себя чувствуешь, что тебе принести?
Она показала через стекло ребёнка. Он был маленьким, завёрнутым в пелёнки и Лобов, как ни старался, не мог рассмотреть его лица.
— Валя! — снова закричал он. — На кого он похож?
Она улыбнулась и рукой показала, что он похож на него.
Счастье переполняло Лобова. Он подошёл к автомашине, около которой столпились его товарищи и друзья. Они достали из машины бутылки с шампанским и стали разливать его по стаканам. Вокруг машин царило веселье. Лобов достал большой букет цветов и снова направился к заветному окну, за которым стояла его жена. Валентина открыла форточку и спустила на улицу шнурок. Лобов привязал букет цветов и дёрнул за шнурок. Валентина медленно потянула за шнур, и букет из алых роз стал медленно подниматься на второй этаж. Вскоре он оказался в руках Валентины, она обняла букет и прижала его к груди.
Никто из них не видел, что недалеко стояла её сестра Ирина. Она была пьяна и поэтому не хотела, чтобы её видел муж её родной сестры. Она до сих пор считала, что Лобов убил её мужа, и по-прежнему вынашивала план рассчитаться с ним. Веселье и радость мужа сестры раздражали её, и ей в какой-то момент захотелось выйти из-за машины и сказать ему что-нибудь грубое. Однако чувство личного самосохранения останавливало.
— Погоди, Лобов, ты ещё умоешься кровавыми слезами, отольются тебе мои слёзы, — думала она. — Ты ещё пожалеешь, что убил моего мужа.
Лобов сел в автомашину. С протяжными гудками три автомобиля выехали со двора родильного дома. Несмотря на распирающее его счастье, он поехал в Набережные Челны. Не доезжая до ГЭС, он остановился и вышел из машины.
— Короче, я поехал в Челны. Со мной поедет Батон, все остальные свободны. Встретимся завтра у меня в офисе.
Сопровождающие его машины развернулись и поехали обратно в Елабугу.
* * *
Татьяна Яковлевна смотрела телевизор. Она только что приняла ванну и, сев перед телевизором, делала себе маникюр. Услышав звонок, она поднялась со стула и вышла в прихожую. Открыв дверь, она остановилась, словно вкопанная, перед ней стоял Лобов.
— Толя, это ты? Что случилось? — растерянно спросила она.
— Я, я, — произнёс он, — так и будешь держать меня на пороге или пропустишь в комнату?
— Ты знаешь, Толя, я в растерянности, Нужно было хотя бы позвонить. Проходи, не стой на пороге.
Лобов вошёл в квартиру и поставил около стола большой пакет.
— Что в пакете? — поинтересовалась Татьяна Яковлевна. — Наверное, продукты какие-нибудь? У меня всё есть, сама могу поделиться.
— У меня счастье, — ответил Лобов. — Ты понимаешь, сегодня у меня родился сын, вот я приехал отпраздновать его рождение с тобой. Если ты против этого, то я поеду дальше.
Татьяна вспыхнула, лицо её покрылось красными пятнами.
— Ты ещё куда собрался, Толя? Садись, я сейчас накрою стол, и мы отметим эту радость. Дети рождаются не каждый день, а тем более сыновья.
Она скрылась в соседней комнате и вскоре появилась уже в ослепительном наряде. Через полчаса стол был накрыт, и она позвала Лобова.
— Какая ты нарядная, — отметил Лобов. — Словно артистка какая-то. Я даже сразу тебя и не узнал, когда ты вышла из комнаты.
Татьяна покраснела, как девочка. Она уже отвыкла от комплиментов мужчин, и произнесённые Лобовым слова тронули её.
— Да брось ты, Толя, — произнесла она смущённо. — Я бы каждый день так одевалась, если бы было для кого.
Лобов открыл бутылку французского коньяка и разлил его по рюмкам. Подняв рюмку, Лобов посмотрел на Татьяну и сказал:
— Прости меня, что я приехал к тебе с этой радостью. Глупо делить подобную радость с женщиной, ты меня можешь считать кем угодно, но я приехал к тебе. Давай выпьем сначала за моего сына!
Они выпили. Лобов снова налил коньяк в рюмки и поднял свою рюмку:
— Татьяна! Мы с тобой практически не знакомы, виделись всего один раз, но я приехал к тебе, чтобы отпраздновать этот день. У меня нет друзей, и мне очень приятно, что ты не отказалась.
Лобов посмотрел на неё, пытаясь догадаться, о чём она думает в этот момент, и продолжил:
— Я понимаю, что, наверное, выгляжу как идиот, но я почему-то меньше всего думаю про то, что ты сейчас про меня подумаешь. Сейчас я хочу выпить за тебя, за ту женщину, которая открыла мне дверь, когда я был счастлив. За тебя, Татьяна.
Они выпили и разговорились. Татьяна рассказала Лобову, что овдовела чуть более года назад. Её мужа застрелили бандиты из группировки 29-го комплекса. Ей пришлось половину бизнеса отдать им, чтобы сохранить хотя бы половину от бизнеса. За разговорами они не заметили, как пролетело время. Лобов встал из-за стола и стал собираться. Он начал открывать входную дверь, когда рука Татьяны остановила его.
— Ты куда в такую ночь? — спросила она его. — Разве нормальные люди отпускают в такое время своих гостей?
Она стала стаскивать с него куртку. Лобов не сопротивлялся. Сняв куртку, он вышел на балкон и, увидев Батона, разгуливающего около автомашины, крикнул ему, чтобы тот ехал домой.
— Во сколько подъехать завтра? — поинтересовался Батон.
— К десяти, мне нужно выспаться, — ответил Лобов и закрыл балкон.
— А сейчас — в ванную и спать, — сказала Татьяна.
Она включила горячую воду и пошла в комнату, стелить постель.
* * *
Лобов проснулся, как обычно, рано. Он лежал на кровати и рассматривал незнакомый потолок. С кухни доносились запахи жареного бекона и кофе.
— Зачем я вчера сюда приехал? — подумал он. — Захотелось острых ощущений? Ну, получил, чего хотел, а что дальше?
Лобов задумался, стараясь ответить на поставленный себе же вопрос. Однако чем дольше он думал, тем меньше у него было шансов ответить на этот непростой вопрос.
Лобов вспомнил о жене. Ему было стыдно, как бывает иногда стыдно за что-то совершённое накануне и затем забытое во сне. Он постарался вспомнить, что говорил этой женщине ночью, и от этих воспоминаний ему стало ещё хуже.
Татьяна вошла в комнату и, увидев проснувшегося Лобова, удивилась.
— Тебе что, Толя, не спится? — поинтересовалась она. — Тебе же нормальный отдых нужен. Ты весь измочален этой работой.
— Успею ещё отдохнуть на том свете, — ответил он.
— А, всё поняла, — сказала Татьяна. — Мучает совесть за вчерашний вечер? Как же так, хороший семьянин и не устоял перед женщиной? А ты подумал перед тем, как сюда ехать, о своей семье? Нет, ты не думал! Тебе казалось, что одна проведённая ночь ничего не решит в этой жизни, а сегодня тебя грызет совесть? Да ты не беспокойся, Лобов. Я к тебе цепляться не буду, и давай забудем, что было этой ночью. Я по-прежнему для тебя Сухарева Татьяна Яковлевна, твой партнёр по бизнесу и не более. Тебя это устраивает?
Лобов молча поднялся с кровати и направился в ванну. Умывшись, он стал одеваться.
— Давай, проходи на кухню, я приготовила завтрак, — сказала Татьяна.
Лобов сел за стол и стал завтракать. Закончив, он прошёл в зал, где включил телевизор. Татьяна вышла с кухни и присела рядом с ним на диван.
— Ну, что ты молчишь, Анатолий? В чём ты меня винишь? В том, что я вчера не остановила тебя? Да, я могла это сделать, но не сделала. Мне, как и тебе, захотелось секса.
Лобов взглянул на неё и тихо спросил:
— Наверное, я гад, что осуждаю не только себя за этот поступок, но и тебя. Во всём виноват я. Виноват, что приехал, виноват, что был пьян, виноват, что остался ночевать. Ты, Татьяна, не обижайся на меня, меня, наверное, уже не исправишь. Прости меня.
Она потрепала его волосы:
— Я уже давно перестала обижаться на людей, а тем более на тебя. Пока у нас есть время, давай съездим по моим магазинам, посмотришь, может, что-то и подскажешь.
Она быстро переоделась, и они спустились вниз. Она открыла дверь своего джипа.
— Ну, что Толя, пока не надумал покупать машину?
— Почему же, надумал. Хочу купить «Мерседес». Машина мне очень нравится, я давно мечтал о такой.
— Раз так, поехали в салон к ребятам. Там можно выбрать хорошую подержанную.
Они развернулись и поехали в автосалон.
* * *
Сидальский сидел в офисе и изучал поступившую в его адрес почту. Последним был небольшой пакет, доставленный вчера вечером посыльным.
— Интересно, что в пакете? — подумал он и, взяв в руки пакет, достал из него кассету. — Наверняка опять какая-нибудь реклама.
Он отложил её в сторону. Хотел было вызвать секретаря и передать эту кассету ей, чтобы она отдала её в отдел по маркетингу, но в самый последний момент передумал. Подойдя к телевизору, он включил его и видеомагнитофон. На кассете, кроме шума и помех, не было ничего интересного. Он встал с кресла и подошёл к видеомагнитофону. Неожиданно для него на экране телевизора появились две мужские фигуры. В одной из которых он узнал себя. Сердце учащённо забилось. Он узнал знакомую обстановку и всё моментально понял.
— Как же так? — промелькнуло у него в голове. — Ведь квартира до последнего дня считалась вполне надёжной, кто мог проникнуть в неё и установить записывающую аппаратуру?
Его бросило в жар. Он выпил стакан воды, но в горле стояла такая сушь, словно он накануне выпил литр водки.
— Что же делать? А вдруг они направили такую же кассету жене?
От этой мысли он вздрогнул.
— Нет, если бы они хотели бы его уничтожить, то наверняка направили бы эту кассету его жене, а не к нему на работу. А это значит, что нужно ждать звонка. Они обязательно должны на него выйти и заявить о каких-то своих требованиях. А если они узнали его партнёра? Это же скандал! Я же лично заверял его, что квартира проверена, и нам ничего не угрожает.
Он снял телефонную трубку и позвонил своему другу.
— Артур Витальевич, — произнёс он, услышав знакомый голос, — как Ваше драгоценное здоровье?
Услышав положительный ответ, Сидальский продолжил разговор:
— Что нового?
— Слушай, Яков, ты что крутишь, случилось что-то? — спросил его Артур Витальевич.
— Да нет, всё нормально. Просто сон мне сегодня плохой приснился, вот я и решил с тобой связаться. Это хорошо, что всё у тебя нормально, я даже рад этому.
— Яков, мне что-то не нравится твой сон. Ты случайно не заболел? У тебя почему-то дрожит голос.
— Может, ты и прав. Поеду домой, отдохну немного, — сказал Сидальский и повесил трубку.
— Нет, ему, видно, ничего не поступало, — подумал Сидальский.
Значит, эти люди будут общаться только с ним и больше ни с кем. Это его даже обрадовало. Он достал кассету из видеомагнитофона и положил её в сейф.
— Ну что, давайте будем торговаться, — подумал он. — Посмотрим, на что вы способны.
* * *
Лобов внимательно рассматривал предложенные ему каталоги с автомашинами. Наконец, он остановил свой выбор на чёрном «Мерседесе» Е-класса. Он пометил галочкой выбранную им модель и подозвал к себе менеджера по продажам.
— Кажется, я готов остановиться вот на этой модели, — произнёс Лобов. — Когда Вы сможете её поставить?
Менеджер посмотрел в каталог и произнёс:
— Вы сделали хороший выбор. Машина великолепна, и мы думаем, что сможем её доставить к концу месяца. Вам необходимо сделать предоплату в сумме пяти тысяч долларов.
Лобов достал из кармана деньги и отсчитал пять тысяч долларов.
— Ну как, выбрал что-нибудь? — поинтересовалась у него Татьяна.
Лобов кивнул головой и сообщил, что выбрал себе «Мерседес».
— Татьяна, они мне обещали пригнать машину в течение десяти дней. Скажи, это реальные сроки или нет?
— Они, как правило, держат своё слово, — ответила она ему. — Сейчас мы куда?
Лобов взглянул на часы, они показывали половину десятого утра.
— Татьяна, подбрось меня обратно к твоему дому, меня там должен ждать мой водитель. Ты меня извини, что не смог с тобой посмотреть твои магазины, но у меня просто нет времени.
Они быстро доехали до её дома. Батон был уже на месте и прогуливался около автомашины. Лобов поцеловал Татьяну и вышел из автомашины. Махнув ей рукой, он сел в машину, и они помчались в Елабугу.
* * *
Сидальский провёл всю ночь без сна. Его жена Ева Самуиловна мирно посапывала рядом с ним. Уже под утро он поднялся с кровати и направился в другую комнату, где спали дети. Он склонился над их головами и беззвучно заплакал. Он на миг представил, что всё это может рухнуть в считанные секунды.
— Яша, что с тобой? — поинтересовалась у него супруга. — Почему ты в спальне у детей?
— Ева, мне просто приснился кошмар, и я проснулся. После туалета зашёл к детям, чтобы проверить их.
— Яша, чует моё сердце, что ты что-то скрываешь от меня. Расскажи мне, и тебе станет намного легче. У тебя что, неприятности на работе?
— Да, Ева, у меня неприятности на работе, но я думаю, что они вскоре прекратятся.
— А что ты не попросишь помощи у своего приятеля Артура Витальевича? Мне всегда казалось, что для него нет ничего невозможного.
— Может, ты и права, Ева, но мне к нему сейчас обращаться как-то не с руки. Он человек занятый, у него и без меня много проблем. Он депутат, притом глава администрации. У него хлопот полный рот.
— Ты неправ, Яша. Если это тебе тяжело, то я сама могу позвонить ему и переговорить с ним.
— Что ты, Ева, если будет нужно, я сам свяжусь с ним, — успокоил её Яков Семёнович. — А теперь пойдём спать.
Он взял её за локоть и повёл в спальню. Через минуту Ева заснула. Яков Семёнович лежал с открытыми глазами и вспоминал, как всё это началось. Он рос в обеспеченной семье. Мать его была артисткой и играла в небольших провинциальных театрах, а отец был вечно занят и всё время проводил в воинской части, где командовал интендантской службой. Ещё с детства маленький Яков любил одеваться в женскую одежду. Он часто, оставаясь дома один, рассматривал себя в зеркало и жалел о том, что он родился мальчиком, а не девочкой. В школе Яков Семенович сторонился мальчишек. Ему нравились девичьи кампании. Он с удовольствием слушал их рассказы о современной моде, обсуждал вместе с ними знакомых подружек. Сначала на его поведение никто не обращал внимания, но уже в девятом классе это стало вызывать насмешки со стороны ребят его класса, а затем и всей школы.
Окончив школу, Яков Семёнович вынужден был уехать из родного города. Он поступил в Московский химико-технологический институт и после его окончания был распределён на химический завод имени Карпова города Менделеевска. Вскоре он был назначен начальником цеха, а затем — главным инженером предприятия.
Ещё будучи начальником цеха, он познакомился с Артуром Витальевичем. Они с полуслова поняли друг друга, и с этого момента жизнь Сидальского потекла по иному руслу. Чтобы избежать насмешек сослуживцев, он женился на Еве Самуиловне Янишевской, дочери известного московского живописца, которая родила ему двоих детей. Часто вечерами Яков Семёнович, ссылаясь на большую занятость на работе, встречался со своим товарищем Артуром Витальевичем. Иногда ему было непонятно, где его настоящая жизнь. Эти два человека, жена и товарищ, были одинаково дороги ему, и он иногда ловил себя на мысли, что начинает ревновать их друг к другу.
Сейчас, лёжа в кровати, он хорошо понимал, что в назревающем скандале он может потерять кого-то из своих самых близких людей. Люди, направившие ему эту кассету, явно были настроены против него воинственно, и ждать от них чего-то хорошего он не мог.
У него заболела голова. Яков Семёнович поднялся с кровати и босыми ногами зашлёпал на кухню. Он достал лекарства и, найдя среди них таблетки от головной боли, запил их водой. Подняв голову, он снова столкнулся с тревожным взглядом жены, которая стояла в дверях кухни и внимательно наблюдала за ним.
* * *
Анатолий Лобов подъехал к родильному дому с большой помпой. Он вышел из чёрного «Мерседеса», который на время взял у Груздева, и в сопровождении друзей направился к приёмному покою. Все были веселы и возбуждены. Вокруг раздавался смех, слышались шутки.