Память прошлого, на долгое время уснувшая, подсказала ему посмотреть на замок и оказалась права. Снейп нащупал какую-то кнопочку и нажал на нее, доверившись своим забытым навыкам. Получилось не с первого раза, но потом кнопка щелкнула, блокируя механизм, и Снейп словно увидел, как все шестеренки в замке встали на нужные места, готовые запереть его в спасительном убежище.
Снейп закрыл дверь под грохот на лестнице и истерические крики.
Он понадеялся, что Энни свалилась и сломала себе шею, но нет, она просто разносила дом своим весом и вопила:
— Грязная тварь! Ничтожная грязная тварь! Авада Кедавра!
Снейп перевел дыхание и стал натягивать штаны. Каким-то чудом ему удалось не только их быстро надеть, но и застегнуть, и он чувствовал себя почти победителем.
— Сбежал, подлая дрянь! Убью! Авада Кедавра! Авада Кедавра!
Кто-то, возможно, не Энни, а та самая сумасшедшая с ярким ртом, громила комнату. Но ее вопли натолкнули Снейпа на новую мысль.
В темноте рассмотреть он ничего не мог и знал, что ни в коем случае не должен шуметь. Пока Энни считает, что он сбежал — или та ненормальная считает, что он сбежал, — он будет сидеть тише мыши. Он на ощупь добрел до коробочек с палочками и, зажав трость между ногами, так же на ощупь стал открывать коробки.
Тихие щелчки, которые они издавали, даже на фоне истерики и грохота ему казались оглушающе громкими. Он доставал палочки одну за другой, и не то чтобы он собирался их пробовать, но просто хотел иметь их под рукой.
Кому принадлежали эти палочки, Снейп не знал, и лишенные нормальной подвижности руки не позволяли ему изучить их как следует. Однако одна из них вдруг засияла на конце слабым синим светом.
Энни прогремела по коридору и распахнула входную дверь.
У Снейпа перехватило дыхание. Только бы она не заперла ее снова!
Потом его неожиданно осенило. Он зажмурился, хотя в темноте это было лишним, и вспомнил, где была навалена куча одежды. Взял подмышку трость и, кое-как держа палочку — она ничего не освещала, только кончик ее чуть горел — подошел к этому вороху и сунул палочку так, чтобы ее свечение было заметно из коридора. При этом он не выпускал трость и сам удивлялся, как ему удается достичь такой фантастической ловкости. Потом он вернулся, сунул пару палочек за пояс и подошел к двери. Прислушался.
Энни бегала где-то на улице, но недалеко, и вопила не переставая. Снейп оглянулся — палочка светилась как надо и должна была привлечь внимание Энни, если что-то пойдет не так. Он впустит ее, она увидит палочку, решит, что это кто-то чужой, и тогда…
Энни вернулась в дом, и — Снейп был готов поклясться — дверь, ударившись о косяк, хлопнула и осталась открытой.
— Кхм. Кхм. Хитрый полукровка. Ну хорошо, кхм.
Снейп поправил трость и стал открывать дверь. Она не поддавалась. Он попробовал еще раз, но замок не поворачивался.
Снейпа прошиб холодный пот. Не мог же он сам себя, в очередной раз, запереть в ловушке? Или мог?..
Энни что-то заметила и подошла ближе. Снейп слышал ее шаги.
— Кто здесь? Кто бы вы ни были, я не буду возражать и приму вас как гостя, только не прячьтесь.
Снейп застыл.
Энни с той стороны двери пошевелила ручку, налегла на дверь в попытке ее открыть. Снейп не дышал, но замок сработал как надо. Энни толкнула дверь еще раз, потом еще.
— Не-ет!
От ее вопля у него едва не намокли штаны.
— Чертова дверь! Сука! Нет, ты не могла закрыться! Нет! Моя комната! Опять! Не-ет!
Снейп отмер, отступил на шаг и вытащил трость, зажал ее между ладонями. Потом поднял над головой, подумал, опустил на пол и взял за другой конец, поднял и приготовился. Он рассчитывал ударить Энни массивной рукояткой и надеялся, что смелость ему не изменит.
Энни колотила по двери ногами.
— Откройся! Откройся немедленно! Откройся!
Снейп не знал, как долго может выдержать дверь. На вид она была очень прочной, но вряд ли рассчитана на силу сумасшедшей. Как ему показалось, дверь страдала мало, но вот дверная коробка начала поддаваться.
Энни затихла и перестала вопить.
— Алохомора!
Снова удар ногой по двери. Потом Энни развернулась и шумно побежала к выходу.
Снейп быстро сунул трость между ног и задергал ручку. Он по наитию сообразил, как исключить проникновение извне, но никак не мог понять, как теперь выбраться ему самому. Он заставил себя на секунду остановиться, не поддаваясь панике, и подумать. Если этот замок рассчитан на то, что кто-то сможет закрыть дверь изнутри, значит, этот кто-то должен иметь возможность отсюда выйти.
Нужно было тщательно ощупать замок, только вот Снейпу не давали это сделать перебинтованные руки. И, как только он вспомнил об этом, руки взорвались такой адской болью, что на глаза у него навернулись слезы.
Но он не собирался сдаваться. Кончиками обожженных пальцев, которые Энни то ли не стала, то ли не сумела перебинтовать, он стал водить по замку в поисках какой-нибудь кнопочки.
Энни уже возилась под окном. Снейп отогнал от себя мысль, что мог бы и сам выбраться через окно — вероятно, мог, но так же вероятно, что нет. Неизвестно еще, получится ли забраться через окно сюда у самой Энни.
По ее злобному бормотанию стало понятно, что ее разозлило не то, что в этой комнате может кто-то прятаться, и даже не то, что этим кем-то может быть Снейп, а то, что никак не открывалась дверь. Снейп решил, что в теории Энни, несмотря на больную голову, не исключала возможности блокировки двери, а быть может, подобные случаи уже были. То, что произошло потом, подтвердило его догадку.
Энни что-то подтащила под окно и стала карабкаться.
Снейп понял, что должен рискнуть. Он не выберется отсюда без помощи Энни, а значит, он должен позволить ей не только оказаться в комнате, но и открыть проклятую дверь. Он на ощупь отошел дальше, так, чтобы оказаться совсем в тени, потом примерил размах трости. Только бы Энни не стала включать свет!
Энни уже маячила в окне. Снейп замер изваянием с поднятой тростью.
Раздался звон стекла. Энни не щадила свой дом — то устроила погром в большой комнате, теперь выбила окно в своем хранилище барахла. Снейп вдруг подумал, на какие средства она этот дом содержит, а еще — кто же все-таки был тот человек, с которым она говорила, если только он Снейпу не примерещился.
Энни продолжала выбивать стекло, грязно ругаясь. Колыхались шторы, Энни была уже близко.
Она была не только сильной, но и довольно ловкой. Вот она уже стояла на подоконнике, сорвала штору и даже карниз — легко, как будто это была марля и ниточка, потом спустилась на пол.
Снейпа она не заметила, а может, была слишком сосредоточена на своих сокровищах. Снейп вспомнил о разоренных палочках и еще крепче стиснул трость, готовый отбиваться до последнего. Как бы ни была сильна Энни, вряд ли она сможет устоять против такого удара.
Энни же, тяжело дыша, пошла к двери, продолжая изрыгать ругательства. Свет она не включила — да, подобное явно случалось не впервые — и сразу начала копаться в замке. Он щелкнул, и Снейп размахнулся.
Удивительно, но он не промахнулся и не ослабил силу удара. Он попал точно Энни по голове и даже услышал, как хрустнула кость. Он только краем сознания отметил, что, наверное, убил ее, но ему было все равно.
Энни осела на пол, не издав ни звука. Снейп вздохнул и почувствовал, как по лицу текут слезы. Не от жалости, а от того, что теперь он свободен.
Он обошел тело Энни, отодвинул его ногой, почти пнул, но Энни не шевелилась. Снейпу показалось, что вокруг ее головы натекает кровь, перешагнул через Энни, напоследок опять нажал кнопку, блокируя дверь, хотя и понимал, что мертвые дверей не открывают.
Закрыл за собой дверь и вышел в коридор.
И тут его ждал удар. Входная дверь была плотно закрыта. Не веря сам себе, Снейп дергал ручку, колотил по двери ногой, плакал, потом упал на колени и стал искать ключ. Бесполезно, и Снейп с отчаянием понял, что ключ остался там, вместе с Энни, запертой в комнате с барахлом.
«Опять, опять, опять!» — как маятник, колотилась в голове безумная мысль. Потом Снейп успокоился. Ему больше ничего не грозило — Энни была мертва, он был в безопасности. Все было кончено.
Он вытер слезы и пошел в разгромленную комнату. По дороге прислушался — там, где он оставил спать вечным сном свою истязательницу, было тихо.
Снейп представлял, как скажет: «Здравствуйте, я убил человека. Он мучил меня, изнасиловал, отрезал мне палец. Приезжайте за мной, только вот я не знаю, куда…»
Прямо посреди комнаты валялась вырезка из газеты. На нее наступили, и она была порвана, но Снейп наклонился и прочитал заголовки.
«Лучшее средство от облысения — всего за полцены!»
«Пойман неуловимый воришка в аэропорту Кеннеди».
«До сих пор не найден Себаст…»
«Разыскиваются свидетели дорож…»
Снейпа это интересовало мало. Ему захотелось пить, и он даже поискал взглядом воду, но не нашел и обрадовался. Вряд ли ему было бы приятно что-то пить в этом доме после всего, что произошло. Зато он увидел папку, из которой, скорее всего, и выпала вырезка, тесемки ее были развязаны, и часть бумаг грудой валялась на полу. Там могло быть много интересного, в этой груде и в этой папке.
Что-то стукнуло. Снейп вздрогнул.
Стук повторился. Потом раздалось шуршание, что-то щелкнуло раз, другой. Сомнений уже не было — Энни очнулась и выбирается из комнаты.
Снейп бросил трость там, в комнате, рядом с телом Энни, оружия у него больше не было, только палочки за поясом. И одну он уже потерял. Он выхватил вторую, чуть ее не уронив, но развернулся и бросился наверх. Он заметался по верхнему коридорчику, не зная, куда бежать. В первую комнату? Какая там дверь? А если она не запирается? Скорее всего, не запирается, ведь Энни не могла не понимать, что он может закрыться изнутри и не впускать ее. Во вторую свою тюрьму? Он добежал до конца коридорчика и уперся в узкую и незаметную дверь.
Энни уже поднималась.
«Она дьявол, — застонал Снейп. — Она ведьма. Ее невозможно убить».
Что там говорил этот хлыщ про хоркруксы?..
Додумывать он не стал.
— Стой!
— Авада Кедавра!
Палочка от взмаха легко вылетела из рук. Снейп и сам не знал, почему крикнул именно это, но Энни, как ему показалось, остановилась и замерла. Что было с ней дальше, он смотреть не стал. Дверь открылась очень легко, от одного рывка, и, хотя Снейп отдавал себе отчет, что лезет в очередной капкан, он выскочил на крышу дома.
— Стой! Нет! Нельзя! Стой!
В крике Энни прозвучало что-то новое. Таких интонаций — испуга? — от нее он раньше не слышал. Но все равно сделал еще один шаг.
И почувствовал, как ноги теряют опору.
9. Суд
Сначала Снейп решил, что это какое-то заклинание, — месть Энни. Она решила сбросить его с высоты. Потом — что сам обессилел настолько, что не в силах устоять на ногах, и только когда он взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, до него дошло, что дело не в этом. Ноги скользили, разъезжались, будто он наступил голыми ступнями на мокрые листья, раскиданные по болотной жиже, и, хотя он чувствовал поверхность, она сама ускользала из-под него.
Он больно грохнулся тощим задом, взвыл, больше от испуга, чем от боли, потому что боли не почувствовал, и продолжил орать, понимая, что не уцепится забинтованными руками, не удержится и упадет.
Снейп скользил по крыше бесконечно долго, целую вечность, сначала только задницей, потом спиной, и махал руками перед собой, а под ним было скользкое нечто, и Энни, разумеется, знала об этом.
— Акцио!
Снейп начал задыхаться от ужаса. Он почувствовал, как ноги оказались в пустоте. Падение длилось и длилось, и Снейп отчетливо осознавал каждую из своих последних секунд.
— Акцио Северус!
Снейпа перекинуло в воздухе, сильно рвануло за талию. Ему показалось, что его перерубили пополам или переломили. Он не знал, что именно кричала Энни там, в дверном проеме, но он больше не падал, только ступни его болтались прямо перед лицом, и было очень трудно дышать.
— Северус!
Он висел, чудом зацепившись за что-то поясом брюк, и видел под собой темную пропасть. Два этажа плюс крыша — высоко, и если он свалится прямо так, как висит, выжить ему уже не удастся.
— Северус! Ответьте мне!
Снейп молчал. В голосе Энни была неподдельная тревога, даже можно было различить слезы, но он молчал. Как бы ни было ему страшно и больно, он смирился с тем, что это конец. Какой-то смешной, нелепый, но безопасный. Он просто упадет и разобьется, и Энни больше никогда не сделает ему ничего плохого.
— Северус!
Несколько секунд стояла тишина. Потом Энни с криками и слезами бросилась вниз, на улицу.
Он не умер, и она не умерла. Хоркруксы — как якорь, не позволяющий уйти. У Энни тоже есть хоркрукс, откуда? А откуда он у него самого? Интересно, что будет, когда он все-таки упадет? Он останется призраком в этом доме, как и все, кого убила тут Энни? Амбридж… Малфой… Грейнджер… и кто-то еще.
Может быть, Энни тоже призрак.
А еще — Эванс. Кто такая Эванс?
— Северус!
Снейпа на секунду ослепил свет, ударивший прямо в лицо снизу. Энни не забыла захватить фонарь и теперь выхватывала свою жертву лучом из темноты, но не могла вырвать ее у коварной крыши.
— Северус! Я… я… я…
Энни рыдала, и это было так странно и страшно, страшнее, чем то, что Снейп пережил до сих пор. Она казалась неспособной на простые человеческие слезы — это было слишком нормально, а потому — неправильно.
Жутко.
— Простите меня, Северус. Пожалуйста. Простите. Простите. Простите…
Свет пропал, и Снейп услышал, как упал фонарик, а следом на колени упала Энни и разрыдалась уже всерьез.
Она плакала так, как плачет ребенок, случайно или намеренно погубивший любимую птичку. Оторвал ей крылышки, потом лапки, потом голову — и теперь птичка не летает и больше не полетит никогда. Дети жестоки, вспомнил Снейп и вспомнил — что такое дети.
Его класс, обычный класс начальной школы, мелкота с рабочих окраин. Все разные — кто-то любил учиться, кто-то был хулиганом, кто-то просто приходил каждый день на уроки, чтобы не злить родителей. И он…
Себастиан.
Фамилию он не помнил, но знал, что учил детей, учил — и ненавидел. За крики, за драки, за любопытство, за то, что у кого-то из них были шансы стать действительно великими людьми, а кто-то, несмотря на все усилия учителей, все равно погибнет лет через пять от наркотиков или слишком беспечной езды под парами дешевого алкоголя. За то, что на кого-то он тратил слишком много сил, а кто-то через десять-пятнадцать лет взлетит так высоко, что и не вспомнит школьного учителя. За то, что одни крали его время, а другие украдут возможности. За то, что он сам в детстве очень старался, но так ничего и не достиг.
За то, что у них было все впереди, и быстрая смерть, и великие дела.
«До сих пор не найден Себаст…»
Себастиан-без-фамилии, школьный учитель, трус, ничтожество, не сумевший сохранить свою семью, безответственный, никчемный человечишка, суицидник-неудачник. Вот кто он такой, а вовсе не волшебник Северус Снейп, победивший какого-то могущественного мага и обманувший смерть.
Смерть не обманешь. Ее можно только подразнить.
— Я хотела быть такой же, как они.
Себастиан чувствовал, как дрожит та самая планочка — или что это было, — которая держала его на этом свете. Последняя ниточка, связывающая его с миром живых.
— Как Рэббит Плот. Это дикие вещи, дикие, глупые, там вы — не вы, там все не так, весь мир другой…
Энни бредила. Ее больной ум не выдержал ожидания потери. Ее птичка не просто умерла — бескрылая и безногая, с полуоторванной головой, она забилась в щель, откуда ее никак не достанешь.
— Но мне говорили — нет. Мне говорили — много ошибок. У Рэббит Плот их почти нет. Мне говорили — это не то, совсем не то. Дифферент Уорлд, кажется, так. Не знаю, где он. Я бы его убила.