— Божья матерь, спаси нас! — воскликнул Таниэлло и бросился на колени.
К вечеру буря стала стихать. На тьму, скрывавшую небо, точно подули и она стала светлеть, рассеиваться. Волны стихали. Дождь перестал. Суматоха на палубе улеглась.
— Что, понравилась наша морская тарантелла? — трунили моряки над притихшими мальчиками.
— Признавайся, знаменитый мореход, часто тебе случалось выдерживать такие бури, как сегодня?
Но Дженарино ничуть не смутился.
— Не знаю, чтобы делал без меня ваш рулевой, — сказал он. — Вы понятно не заметили, а я в этой суматохе все-таки успел дать ему несколько очень полезных советов.
Матросы захохотали.
Тотоно и Таниэлло были поражены нахальством Дженарино: больше всех трусил и вдруг…
А потом все весело пошли закусывать и поели с большим аппетитом.
Когда вернулись на палубу, матрос опять предложил трубку Тотоно, но на этот раз Тотоно только поблагодарил и сказал, что не любит курить сразу после еды.
Глава VI
НЕСЧАСТЬЕ
На палубе работа была в полном разгаре. Торопились уничтожить как можно скорее следы вчерашней бури и привести все в порядок.
Мальчики, сконфуженные своим вчерашним поведением, старались его загладить и работали изо всех сил.
Матросы, поджав под себя ноги, чинили на палубе порванный парус. Но мальчикам такая работа казалась очень скучной. Они лазили, как три обезьяны, по мачтам и с восторгом делали то, что им приказывал боцман. Один «Прыгун» все никакие мог никуда пристроиться и только с завистью следил за воздушными путешествиями своих, друзей.
День был удивительно тихий. Небо и море обыкновенного голубого цвета. Во всей природе — полный покой. На горизонте, едва заметно, точно сквозь туман, вырисовывались берега Тосканы.
Мальчики работали на мачтах и пели без устали. Когда из воды показывались дельфины они умолкали. Смотрели на кувырканье и прыжки этих неуклюжих, но милых животных, подплывавших к самому судну.
Смотрели на дельфинов и матросы.
— Гляди! Гляди! Как подскочил! — закричал один из них, указывая Дженарино на неистово кувыркавшихся дельфинов.
— Ну вот, точно мне это в диковинку, — отозвался Дженарино. — Нагляделся уж я на них и все штуки их знаю наизусть. В прошлом году один этакий дельфинище…
Но как раз в эту минуту что-то тяжело грохнулось на палубу и вслед за этим раздались испуганные крики.
Тотоно и Дженарино взглянули вниз и быстро стали спускаться с мачты.
Все обступили лежавшего на палубе Таниэлло. Мальчик был без чувств. Из носа и ушей у него текла кровь. На лбу была рана. Бедняга Таниэлло свалился с мачты.
Никто не решался прикоснуться к мальчику. Боялись, что он уже мертв. Тогда «Прыгун» подскочил к Таниэлло и с жалобным воем стал слизывать кровь с его лица. Тотоно и Дженарино от ужаса точно окаменели.
Капитан приказал старому матросу осмотреть мальчика.
— Малышу посчастливилось, — сказал матрос, осмотрев раненого. — К счастью, он упал как раз на еще не просохший после вчерашнего ливня канат. У него слегка повреждено плечо и колено. Рана на лбу совсем неглубокая.
Таниэлло обмыли и перевязали.
Когда его понесли в каюту, где ночевали мальчики, капитан остановил их и сказал:
— Несите мальчика в мою каюту и положите на мою койку… Ну, живей! — уже своим обычным грубым тоном прибавил он, заметив, что все поражены его неожиданным распоряжением.
Старый матрос взял Таниэлло на руки и понес в каюту напитана.
Через несколько минут Таниэлло лежал на койке в капитанской каюте. Около него сидел старый матрос, а в ногах неподвижно лежал «Прыгун» и смотрел на мальчика с любовью и тоской.
Наступил вечер. Судно легко и быстро шло по спокойной воде уже вдоль берегов Тосканы. В капитанской каюте у изголовья койки, на которой лежал Таниэлло, стояли грустные Дженарино и Тотоно. То один, то другой пробовали заговаривать с больным, но он им ничего не отвечал. Лихорадка усилилась и мальчик впал в забытье.
— Да замолчите же! Разве не видите, что он заснул? — закричал на мальчиков старый матрос. — Успокойтесь, завтра ему уже полегчает, — прибавил он более ласковым голосом.
Мальчики примолкли, но очень не надолго. Первым заговорил опять Дженарино:
— Таниэлло, голубчик, скажи хоть словечко! Ах, зачем ты меня не послушался! Ведь говорил я тебе: держись крепче за мачту. Не зевай. Да и лазить бы не следовало. Поработали-бы мы за тебя маленького.
— Ну, знаешь, или ты замолчишь, или я выставлю тебя за дверь! — возмутился старый матрос.
Мальчики опять притихли.
Около полуночи, среди глубокой ночной тишины, с койки послышался слабый тонкий голосок:
— Пить!
Таниэлло пришел в себя. Дженарино и Тотоно бросились к нему, стали его целовать, обнимать, но матрос схватил их за уши, вытолкнул в дверь и захлопнул ее у них под носом.
— Проваливайте, безобразники! Уморить, что ли, вы его хотите! — крикнул им вслед старик.
Глава VII
В ГЕНУЕ
На следующий день под вечер судно подходило к Генуе.
Около койки Таниэлло стояли Дженарино и Тотоно. Больше они уж не болтали. Стояли молчаливые и серьезные. Старый матрос тоже молчал. Он жалел мальчиков, но утешить и успокоить их не мог, потому что сам не знал, что ему делать с больным. Высадить Таниэлло на берег — было бы просто жестоко. Но без разрешения капитана оставить больного на судне было невозможно, а между тем никто не решался просить за мальчика. Капитан был такой строгий, такой грубый, что его редко решались беспокоить просьбами. Дженарино и Тотоно ужасно его боялись.
А серый голый берег с пятнами ярко выкрашенных домов все приближался, и все тревожнее становилось на душе у мальчиков. Таниэлло, приподнявшись на койке и вытянув шею, смотрел в окно.
— Подходим к Генуе. Подошли совсем! — кричал радостно возбужденный мальчик.
— Да успокойся же. Замолчи. И что тебе за радость, что подошли. Ведь ты еще не стоишь на ногах. Куда ты денешься? — разворчался старый матрос.
— Ах, что-то теперь с нами будет? — прошептал Дженарино, а Тотоно только тяжело вздохнул.
На палубе началась уже суматоха, обычная для судна, когда оно подходит к пристани.
Капитан, сделав все необходимые для причала распоряжения, направился в каюту, где лежал Таниэлло. Он вошел туда такой хмурый, такой суровый, что у мальчиков сразу пропала всякая надежда.
— А теперь слушайте, — начал он голосом, которым обыкновенно отдавал команду. — Все матросы обыкновенно получают у нас отпуск до вечера. И все получат кроме тебя, — обратился капитан к старику. — Ты останешься с больным. Товарищи же больного могут отлучаться с судна и приходить обратно, когда это им вздумается. Обедать и спать они должны здесь. Ну, теперь проваливайте, да поживей! — прикрикнул он на мальчиков, которые с прояснившимися лицами бросились было его благодарить. — Никакой благодарности! — И с этими словами он оттолкнул Дженарино и Тотоно.
Тотоно и Дженарино отправились бродить вдвоем по уступам Генуи. Теперь им уже не приходило в голову дать концерт или устроить что-нибудь в этом роде. Без Таниэлло и «Прыгуна» им было тоскливо.
Собака не послушалась ни ласковых слов, ни пинков и осталась возле больного. Пробовал уговорить «Прыгуна» и сам Таниэлло.
— Иди, миленький! Ну, иди же погуляй с Тотоно и Дженарино, — убеждал собаку мальчик. — Погуляешь и вернешься.
Собака виляла хвостом, чтобы показать, что все поняла, но с места так и не тронулась.
Тотоно, самый мужественный из всех троих, он, который придумал все это путешествие, плелся по улице с уныло опущенной головой, не обращая никакого внимания ни на новых людей, ни на незнакомые улицы.
— Тотоно! Не попробовать ли нам здесь счастья! — предложил Дженарино указывая на кондитерскую. — Ободрись, дружище! Я уверен, что завтра Таниэлло уже пойдет с нами.
— Отвяжись! — с раздражением ответил Тотоно. — Ничего мне больше не хочется: ни петь, ни танцевать.
— Но ведь Таниэлло поправляется, — снова начал Дженарино. — Может быть, все устроилось к лучшему. Вот теперь нам и не нужно никаких денег. Спать и есть мы будем на судне. И так будет продолжаться, пока Таниэлло совершенно не поправиться… А все-таки зашли бы мы вот в этот ресторанчик…
Но Тотоно смотрел совсем в другую сторону.
— Как здесь хорошо в этой Генуе! Как красиво! — сказал он.
И действительно, в этот чудный октябрьский день Генуя была очаровательна.
— Пойдем хоть в сад, — предложил Дженарино.
Они как раз шли мимо городского сада.
Тотоно не возражал, и они вошли в раскрытые ворота. В саду была толпа народа и очень много детей. Дети сразу заметили маленьких неаполитанцев и окружили их.
— Это что за штука? А это у вас что? — спрашивали дети, указывая на железный треугольник и тамбурин. — Откуда вы?
Вместо ответа Тотоно ударил в металлический треугольник, Дженарино затряс тамбурином и запел старинную итальянскую песню.
Оба мальчика пустились танцевать тарантеллу.
Вокруг них сейчас же собралась толпа. Все смеялись и аплодировали маленьким музыкантам.
Кончив танцевать, мальчики сами, вместо отсутствующего «Прыгуна», обошли всех зрителей с беретами в руках. Собрали много меди и немного серебра. Тотоно все это положил себе в карман.
На прощанье, перед тем, как выйти из сада, Дженарино обратился к публике с небольшой речью.
— Честь имею уведомить вас, почтенные синьоры и синьорины, что завтра мы, уже втроем и с нашей собакой «Прыгуном», исполним несколько комических пантомим. Льстим себя надеждою, что доставим большое развлечение уважаемой публике.
Тотоно, видя какой имеет успех речь Дженарино, принялся, в свою очередь, рассказывать про их путешествие. После этого мальчики еще больше всем понравились. Их стали расспрашивать, старались всячески обласкать, ободрить. Одна старушка так расчувствовалась, что потащила мальчиков в кондитерскую и там угостила их пирожками.
Только к ночи Дженарино с Тотоно вернулись на судно.
— Да скорей же идите, бездельники! — встретил их воркотней старый матрос. — Покажитесь поскорей вашему товарищу. Он плачет. Боится, что вы его совсем бросили.
В один миг Дженарино с Тотоно очутились возле Таниэлло. Они его обнимали, целовали, обещали, что больше не оставят его одного.
— Ты только взгляни, — сказали они и выложили все собранные ими деньги. — Сосчитай-ка, сколько это будет.
Вышло пятнадцать лир.
— Недурно! Мы опять богатеем, — сказал Дженарино.
— А какими вкусными пирожками нас угостила одна старушка!
— Как! Вы еще и пирожками угощались? — грустно и с завистью вырвалось у Таниэлло. — А мне ничего не принесли?
— Ну, вот, за кого ты нас считаешь.
И Тотоно подал мальчику бумажный мешок.
Таниэлло ужасно обрадовался угощенью. И «Прыгун» тоже радовался. На этот раз ему уделили целый пирожок.
Глава VIII
В ТУРИНЕ
В Генуе мальчикам повезло. Их пение и танцы имели большой успех, и денег каждый раз они собирали порядочно. Кончилось тем, что хозяин большого ресторана предложил им подписать контракт на вечерние концерты. Но мальчики на это не согласились.
— Вечерние концерты! Ни за что и никогда! — гордо заявили все трое в один голос. Они хорошо помнили ужасные концерты в Риме. Таниэлло клялся, что никогда в жизни больше не согласиться выйти на эстраду.
— О, мы ненавидим всякие контракты, всех благодетелей и покровителей. Наш граф хорошо проучил нас, — говорили мальчики.
Но и без всяких контрактов и вечерних концертов их дела шли очень недурно.
К отъезду в Турин у них собралось целых сто лир. Случилось это так.
Когда Таниэлло поправился и собрался в первый раз выйти на улицу вместе с Дженарино и Тотоно, на палубе их встретил капитан.
— Мы не знаем, как вас благодарить, синьор капитан, — обратились к нему мальчики.
— Замолчите! — резко оборвал их морской волк. — Сегодня я вас жду обедать. Молчать и ни слова больше. Проваливайте!
Они вернулись к обеду и сильно струсили, когда очутились за одним столом с капитаном. Говорить они не решались. И капитан молчал. Когда обед кончился старый волк неожиданно дал каждому мальчику по монете в двадцать лир.
— Это уже не едят, — пошутил он. Засмеялся и расцеловал их по очереди. — Теперь уж проваливайте! — непривычно ласковым голосом прибавил он. — Идите по белому свету искать своего счастья и помните, что на «Звезде» вам будут всегда рады.
«Прыгун» понял, что капитан сделал что-то приятное его друзьям, и попробовал лизнуть его в руку, но тот дал ему пинка и, еще раз кивнув головой мальчикам, быстро ушел от них на другой конец палубы.
Ошеломленные мальчуганы молча вышли на берег.
— А почему бы нам не остаться у капитана? Он ведь добрый, — вдруг сказал Таниэлло.
— Понравилось, видимо, летать с мачты? — спросил Дженарино.
— И буря тоже видно понравилась? — подсмеялся Тотоно.
— А кто знает, что еще будет дальше! — задумчиво проговорил Таниэлло. — Может-быть, нас ждет что-нибудь еще и похуже бури.
— Ну, чего опять повесили носы! — прикрикнул на них Дженарино. — Давайте говорить о чем-нибудь веселом. Поговорим о Женеве.
— Уж сколько раз мы про нее говорили, — протянул унылым голосом Таниэлло. — А где эта Женева?
— Ну, совсем распустил нюни! — махнул на него рукой Дженарино.
В это время они проходили по площади мимо большого ресторана, где сидело за столиком много военных. Это напомнило им Капуа и их первый концерт. Они остановились и запели веселую неаполитанскую песню. Среди военных нашлось несколько неаполитанцев. Они обрадовались, услышав родную песню. Обрадовались и мальчики, когда с ними заговорили так, как говорят в их родном Неаполе.
— Пятнадцать лир! — весело закричал Дженарино, сосчитав собранные деньги. — Нам хватит на проезд.
Глава IX
ПРИВИДЕНИЕ
Темнело. Мальчикам становилось жутко.
— Что-то холодно, — вдруг сказал Таниэлло.
— Да, холодновато. А вчера в Генуе мы пропадали от жары.
— Удивительная страна!
Мальчики подняли воротники, но это их мало согрело. Воздух делался все холоднее.
— Ну, этого еще, кажется, с нами не было. Мы просто замерзаем, — весь дрожа проговорил Таниэлло. Тотоно застучал зубами.
Мальчики плохо переносили холод. Особенно их мучил ветер. В Неаполе они к нему не привыкли.
— Не пройти ли нам к офицерам. Может быть, они дадут нам чего-нибудь согревающего, — предложил Дженарино.
— Что ж, пойдем! — согласился Тотоно.
— А где же ресторан, где сидели военные? Я не помню…
— И я не помню…
— Здесь все улицы, как одна. Я не отличаю их.
— Нет, мы идем совсем не туда.
— Нет, туда…
— Надо повернуть в другую сторону.
— Я устал. Больше не в силах идти. Ведь мы ходим с самого утра! — пожаловался Таниэлло.
Оба товарища подхватили его под руки.
— А «Прыгун» как дрожит! — сказал Таниэлло.
— Вот ресторан! Войдем, — предложил Дженарино.
— Войдем и дадим маленькое представление. В комнате мы согреемся.
Мальчики стали приготовлять свои инструменты, но вдруг Дженарино вздрогнул и сделался белым, как мел.
— Взгляните туда! Видите кто там? — с ужасом прошептал он, указывая в окно ресторана.
— Никого не вижу, — ответил Тотоно.
— Что с тобой Дженарино? Не пугай! Отвечай скорей, кого видишь. Я боюсь!
— Смотрите, смотрите, — говорил весь дрожа, Дженарино. — Там… в ресторане… граф… Сидит за столиком… Разве вы его не узнаете?
Не успел он договорить, как Таниэлло уже мчался по улице. За ним полетел и Тотоно, а за Тотоно и Дженарино с «Прыгуном». Они бежали до тех пор, пока все трое не свалились от изнеможения. Только через полчаса они немного отошли и поднялись на ноги.