— Не расстраивайтесь, — подмигнула я, — На самом деле я все равно рассчитывала побеседовать с преподавательским составом, мне же нужны и другие таланты.
— Конечно, конечно!
— Вы организуете нас встречу, пока я здесь?
— Все, что угодно, моя дорогая.
— Отлично, тогда я прямо сейчас с ними и потолкую, — решила я не тянуть кота за хвост, распивать чай мне уже надоело.
— Я скажу Танечке, она вас проводит до кафедры. Я пока позвоню и обеспечу вам полное сотрудничество моих коллег.
— Спасибо, Модест Ицхакович!
— Полно те, зовите меня просто Модестом, — он поцеловал мою ручку и проводил к двери, дав Танечке подробные инструкции.
Жулик не подвел, на кафедре меня поприветствовали как родную. Попытались еще раз напоить чаем, но я отказалась: на самом деле я вообще не люблю чай, а пить его из пакетика — и вовсе кощунство. Я пробыла на кафедре никак не меньше часа, поговорив практически со всеми (кроме какой-то Марьи Игнатьевны, которая была в отпуске и Николая как-то там, он на больничном). Никто из них не смог припомнить лже-Анну, хоть я и продемонстрировала ее обе фотографии. Незнание ее имени еще больше осложнило поиски.
Спустя час я не без труда покинула приветливый коллектив: на вопросы я там отвечала куда больше, чем их задавала. Оказалось, что некий Борис слышал про Розу, и понеслось… в общем, еле ноги унесла.
Что ж, стоило признать поражение: лже-Анна здесь явно не училась. Это было обидно, потому что я делала ставку именно на этот университет. Оставалось надеяться, что Ромке повезет больше. Устроившись в кафе напротив, я ему позвонила:
— Ну что, как тебе местный университет? — довольно быстро отозвался Ромка.
— Ничем не отличается от нашего: ленивые студенты, бездушные преподаватели, идущая на спад система…
— Пессимистично.
— Как есть.
— Значит, у тебя голяк?
— Абсолютный.
— У меня тоже… Хотя, небольшая зацепка все же есть: одна студенточка поделилась интересной информацией: якобы в городе есть отдельная школа актерского мастерства. Оттуда часто нанимают девушек на небольшие роли. Она туда и сама пару раз заглядывала, но Анну не признала. Может, есть смысл заглянуть туда, раз мы проделали такой путь?
— Она дала тебе адрес?
— Обижаешь. Еще и телефончиком поделилась, — хмыкнул этот кобель.
— Эти подробности можешь опустить, — нахмурилась я.
— Это как минимум несправедливо: мне часами приходилось слушать про твоего Макара, планы мести твоему Вишневскому… А теперь еще и потратить день на поиски убийцы невесты блондина. И все это — непонятно с какой целью!
— Ты тратишь день исключительно на меня любимую!
— Я на полпути к тебе, горячо любимая ты моя!
— Найдешь меня в кафе, что напротив. Возьму нам что-нибудь перекусить, — отозвалась я и отключилась.
Мои сеансы с Мариной нет-нет, да давали о себе знать: Ромка прав, я его вообще редко слушаю. Может, мне стоит чаще интересоваться его личной жизнью? Слушать это как-то не особо интересно… на что не пойдешь ради дружбы! Марина утверждает, что надо чаще слушать окружающих, даже если мне абсолютно не интересно. Это якобы порождает доверие… она вообще любит утверждать, что доверие порождает доверие: интересно, она сама то в это верит? Сдается мне, либо она редко выходит на улицу и реальных людей не встречает, либо привирает. Потому как я точно знала: доверься, а потом извлекай нож из спины. Ну, это я конечно, про всех, кроме Ромки: если в моем лексиконе и существовало слово на букву «д», то оно относилось исключительно только к нему. Что ж, можно признать, что Марина права: кого-кого, а Ромку я могу и послушать. Иногда.
Глава 7
Я взяла себе латте с мятой, Ромочке — обычный эспрессо и огромный бургер. Не понимаю, чем ему так нравятся эти жутко вредные монстры из хлеба, слабого подобия мяса и вялого листика салата, но он постоянно их жевал. Увидев свою белоснежную красавицу, я вышла на улицу.
— Только сейчас понял, кого ты мне сегодня так напоминаешь, — заржал Ромка, когда я присела рядом и сунула ему в руки дурацкий бутерброд.
— Мечту твоей жизни?
— Нет. Ты в этом голубом прикиде — ну вылитая Снежная Королева. А с твоей вечной привычной взглядом хрен морозить — сходство абсолютное!
— Где ты вообще эту фразу откопал?
— Понятия не имею… должно быть, услышал от кого-то из вашей семейки, уж вы то любите поупражняться в игре слов.
— У меня нет такой привычки!
— Есть, есть, — заржал он.
— Отлично! Если есть, тогда твой наверняка уже отвалились, от мороза то, — разозлилась я, — Скажи лучше, далеко нам до той дыры добираться? Мне через пять часов надо быть в городе!
— Успеешь ты к своей докторше, — буркнул обидевшийся Ромашка.
Дальнейший путь продолжался в тишине: я пила кофе и размышляла о лже-Анне и ее неизвестном нанимателе, который все больше казался мне вполне известным. Не знаю, на что я опиралась: в очередной раз на интуицию, или сумму мелких фактов. Отыскать бы еще хоть одно доказательство… Ромка почти всю дорогу жевал, ловко управляясь с машиной одной рукой. Ехать пришлось чуть ли не в другой конец города, что меня не особо радовало: на обратной дороге придется собрать все пробки.
— Приехали, — не особо бодрым голосом оповестил Ромка и его настроение мне было понятно: здание «Школы актерского мастерства имени З.В. Гаранина» оказалось бывшим садиком. Древнее двухэтажное здание с покосившимися окнами, в последний раз его красили явно еще до моего рождения. Кое-где я заметила куски фанеры, прибитые к оконным проемам: новые стекла вставить никто не потрудился.
— Ты уверен? — усомнилась я.
— Ага. Кариночка так и сказала — дыра дырой.
Я поморщилась на его «Кариночку», но промолчала, потому что Ромка явно издевался.
— А еще она сказала, что на самом деле это довольно популярное место среди начинающих актеров, а этот самый З.В. Гаранин — очень интересный мужик. Немного чудаковатый, но классный. И часто подкидывает работенку.
— Какого рода? — заинтересовалась я.
— Актерского, должно быть.
— Так идем скорее это проверим, а то только один вид этой развалюхи на меня депрессию навевает.
Мы с Ромкой не без опаски приблизились к садику: чего опасался друг мне неведомо, я же была уверена, что его Кариночка что-то напутала с адресом. Ну еще я волновалась за свою красавицу: в подобном месте она напоминала бельмо в глазу и светилась чуть ли не на километр. Что ж, мое опасение № 1 не оправдалось: на табличке у входа было ясно написано «Школа актерского мастерства З.В. Гаранина».
— Что за имя такое, на «З»?! — задумался Ромка, — Зураб что ли?
— Что-то фамилия не слишком подходящая, для Зураба то. Наверное, Захар, — предположила я, не зная больше ни одного имени на «З».
— Или Звенигород.
— Кто?!
Само собой, оказалась права я, в основном потому, что Ромкины варианты, мягко говоря, диковинные. Когда мы оказались внутри и прошли по обшарпанному коридору до самого его конца, как велела светловолосая женщина, которую мы поймали на входе, то оказались перед очередной дверью. На этот раз загадочные инициалы на ней были расшифрованы как «Захар Владимирович Гаранин».
— Черт, ты оказалась права.
— А то. Я всегда права.
— Ты вообще в курсе, что такое скромность?
— Нет.
— Говорят, она украшает, — не желал успокоиться друг, не скрывая насмешку.
— Только тех, кому больше нечем себя украсить! — отрезала я и толкнула дверь этого самого З.В. Она оказалась заперта и не желала поддаваться, не смотря на все мои усилия (я толкнула ее трижды).
— У него семинар сейчас, — услышала я за спиной: говорившей оказалась та самая женщина, что направила нас сюда.
— А сразу нельзя было сказать?
— Вы спросили, где его кабинет, а не где его найти, — пожала она узкими плечиками.
— На кой черт нам его запертый кабинет?! — рявкнула я.
— Вы извините Сенечку, она у нас актриса, творческая личность, — влез Ромка, широко улыбаясь, — Вы нам не подскажете, где проходит его семинар?
— В 202 кабинете: на второй этаж и налево, — неуверенно ответила она, ткнув пальцем в сторону лестницы.
— Спасибо большое. Идем, Сенечка!
Ромка схватил меня за руку и потащил к лестнице.
— Вот чертова карга!
— Ты сама виновата: если бы ты разговаривала с людьми нормальным тоном, они бы тебе так же и отвечали, а не шугались и тыкали пальцами.
Кабинет под номером 202 оказался распахнутым настежь. И вообще, кабинет оказался вовсе не кабинетом, а помещением с практически полным отсутствием мебели. Ну кроме стульев, которые располагались по кругу. Зато это все с лихвой компенсировалось народом: сюда набилось никак не меньше двадцати человек. Все женского пола, кроме парня лет этак тридцати.
— Тебе лучше остаться за дверью, — быстро сориентировалась я, сунула Ромке в руки шубу и присоединилась к женскому коллективу.
Меня заметили сразу же, как раз то самое лицо мужского пола, которое я опознала как З.В. Гаранина. Он оказался куда ниже меня ростом, худоватым и на мой взгляд уж слишком сильно прилизанным. Глазки как у крыски моментально прищурились, на секунду мне показалось, что в них промелькнуло узнавание, но я забраковала эту мысль как невероятную. Он шагнул ко мне навстречу и протянул щуплую ручку:
— Добрый день!
— Добрый, — отозвалась я и неохотно пожала его руку.
— Вы у нас новенькая? — еще больше сощурился он.
— Это же очевидно.
— Не могу не похвалить вашу красоту. Лично я считаю, что внутренняя красота намного интереснее, чем красота внешняя, но глядя на вас готов пересмотреть свое мнение.
— И вы готовы сделать это ради первой встречной? Это вызывает жалость, — не удержалась я, приглядываясь к дядьке: что-то в его физиономии мне не нравилось.
Щуплик заливисто рассмеялся: можно подумать, я шутила.
— Меня зовут Захар, кстати.
— Сентябрина.
— У красивой девушки всегда красивое имя, вы не находите?
— Роза — это в любом случае роза, как ее не назови.
— Забавно: а если бы тысячелетия назад ей дали другое имя?
— Тогда сегодня я бы выразилась по-другому, но суть все равно осталась бы прежней.
— Или нет, — подмигнул он.
— Мы этого не узнаем, — отрезала я.
— Что ж, Сентябрина, вы как раз вовремя — наш небольшой урок как раз начинается, — он еще раз окинул меня изучающим взглядом, увиденное ему явно пришлось по душе, потом нехотя отвернулся и захлопал в ладоши, привлекая к себе внимание остальных дамочек, хотя это и было без надобности: все и так пялились на нас, — Леди, прошу вас занять свои места, мы начинаем!
Все начали занимать видавшие виды стулья. Пришлось последовать их примеру и устроить свою пятую точку на шаткой деревянной конструкции. Оказалось, так называемый семинар был посвящен искусству импровизации. Я не сильна в определениях, но кажется, это больше похоже на практическое занятие, потому как приходилось импровизировать, а не обсуждать. Стоило признать, З.В. Гаранин умело увлекал свою публику: сама не заметила как прошел час. Парень объявил о времени следующего семинара и все начали потихоньку расходиться. Судя по поведению дамочек, Гаранин тут пользовался популярностью.
— Сентябрина? — окликнул он меня.
— Да?
— Задержитесь на минуту, если вам не сложно.
— Ничуть, — заверила я, потому что как раз уходить никуда не собиралась.
Мы дождались, пока все дамочки покинут аудиторию, тогда Захар подошел ко мне и уселся напротив:
— Должен признать, у вас настоящий талант к перевоплощениям, — порадовал он: как будто я и сама не знала. Между прочим, этому я училась в Англии, а не в разолбанном садике в какой-то подворотне.
— Благодарю.
— Вы не похожи на девушку, которая пришла сюда, чтобы учиться. Я не прав?
— Возможно.
— Тогда зачем вы здесь?
— Вы мне скажите, — улыбнулась я, внимательно наблюдая за скользким Захаром. Мне сегодня определенно везет на подозрительных личностей, и этот не был исключением: пока я изучала его, он разглядывал меня, как будто решал в голове какую-то задачку.
— Хорошо, — наконец кивнул он, — Кто вам посоветовал сюда прийти?
— Знакомая.
— У нее есть имя?
— Есть.
— Могу я его услышать?
Беседа казалась мне все более и более интересной, было очевидно, что Захару есть что мне рассказать. Вот только что? И захочет ли он это сделать? Придется наслать на парня Ромку…
— Можете, — наконец пожала я плечами, — Только я не уверена, что вы знаете ее настоящее имя.
— Вот как?!
— Да. Анечка — занимательная личность, она не любит представляться своим именем. Говорит, слишком простое.
— Ну, я знаю сразу три Ани, — осторожно заметил Захар.
— У меня есть ее фотография, если вам настолько интересно, — я выделила «настолько» и выразительно закатила глаза. Потом протянула Захару айфон с изображением лже-Анны, которым мы разжились сегодня с утра.
Едва взглянув, он сразу же утвердительно кивнул:
— Похоже, ваша подруга все же довольна именем. Это Аня Журавлева.
— Ну надо же, — удивилась я, причем удивление было настоящим: стало быть, лже-Анна никакая не лже, решила-таки оставить свое имя, когда меняла личность. Чтобы не путаться, судя по тому, что запасной паспорт у нее тоже на это имя.
— Кстати, давно ее не видел, — продолжил Захар, внимательно за мной наблюдая, — Ей что, больше не нужна работа?
Так, что еще за работа? Они тут как-то подрабатывают что ли?
— Да она замуж собралась.
— Жаль. У нее тоже был своего рода талант.
— С этим трудно поспорить, — не удержалась я, вспомнив, как эта алчная девица едва не женила на себе Макара.
— Возвращаясь к моему первому вопросу, раз уж мы выяснили, как вы сюда попали: вы здесь, потому что ищете работу? Потому что вы мало похожи на кого-то, кто в ней нуждается…
— А на кого я тогда похожа?
— На девушку, которая ищет неприятности, без обид.
— Никаких обид, — заверила я. Желание натравить Ромку на этого скрытного типа увеличивалось в геометрической прогрессии, — Но работа меня все равно интересует.
— Не думаю, что Аня рассказывала вам подробности, не так ли? — с загадочным видом поинтересовался он.
— Нет, — неуверенно ответила я, потому что ответь я по-другому, последовал бы неминуемый вопрос, ответа на который у меня не было. Пока что.
— Надеюсь, что нет…
Воцарилась тишина: Захар имел задумчивый вид, я не стала его отвлекать, потому что боялась болтнуть что-то не то. Наконец, еще раз окинув меня внимательным взглядом, он улыбнулся:
— Хорошо. Жду вас завтра в семь вечера. Сентябрина…
Его улыбка мне совершенно не понравилась, но я заставила себя растянуть губы в ответ:
— Здесь?
— Да, все обычно собираются здесь.
— Я приду, — заверила я Гаранина, хотя сама в этом пока уверена не была: происходящее мне не очень нравилось и что-то подсказывало мне, что ждут меня здесь без Ромашки. Но стоило признать: парень сумел заинтриговать.
— Не сомневаюсь, Сентябрина, — он поднялся со своего ненадежного на вид стула, что послужило сигналом: этот странный разговор подошел к концу. Похоже, он был в восторге от моего имени, раз так часто его повторял.
Мы вместе покинули класс, спустились по лестнице. Потом он выразил желание проводить меня до выхода, я не сопротивлялась, выискивая глазами Ромку: как-никак, декабрь на улице, а у него моя верхняя одежда. Как я должна до машины добираться? Рисковать подхватить воспаление легких?!
— Увидимся, Захар, — пообещала я и под его недоуменным взглядом выпорхнула-таки на улицу. Хорошо, что он не успел спросить, а где собственно моя верхняя одежда.
Ромки не было, так что я, стуча зубами, набрала его номер:
— Где тебя носит, мать твою?
Ответить Ромка не пожелал, просто положил трубку. Зато через пару секунд дверь открылась и из садика показался сам друг, на ходу протягивая мне шубку.
— Не ругайся, я ждал, когда этот хмырь от тебя отвяжется, не хотел светиться, ну на всякий случай, — виновато пояснил Ромка.