Потянулись долгие минуты томительного ожидания. Тиль внимательно следил за окнами, боясь пропустить момент возвращения мэйров, а Сенж лежал на спине и, беззвучно шевеля губами, напевал какую-то песенку, наверняка что-то про бравых героев, спасающих принцесс из лап злодеев. К исходу десятой Мицу не выдержал.
— Жрать хочется… — протянул он жалобным голосом, легонько дергая вытянутой рукой напарника за штанину. — Краюшечку бы каравая, хоть черствую…
Тилиус внутренне усмехнулся. Он знал, как тяжело давались Мицу такие моменты. Ожидание и наблюдение для непоседливого самальца были хуже пытки. Ну и, ко всему прочему, он тоже был не против подкрепиться.
— Только быстро! И никакого вина! Ну и выбери лавку или трактир подальше. И не приведи хвост!
К концу напутствий Тилиус остался на крыше сарая в одиночестве и, вздохнув, продолжил всматриваться в грязные и мутные окна второго этажа.
Солнце поднималось все выше к зениту. С каждой минутой на плоской крыше под его ласковыми лучами становилось все теплее. Любому другому на его месте было бы уже достаточно жарко, но тренированный Тиль не испытывал неудобств. Ничто не мешало скинуть плотный дорожный плащ, а вслед за ним и легкую кольчугу с грудой закрепленного на ней убийственного металла, но привычки и опыт брали свое. Мимолетные желания были отброшены прочь из головы, а чтобы отвлечься, он стал в деталях продумывать предстоящую операцию.
Конечно, в задании было еще много неизвестного. Например, где состоится встреча? Сколько будет людей, и прочее. Но что-то он мог предсказать уже сейчас, имея в расчетах только двух мэйров и банду наемников.
Думать было основной задачей Тилиуса в их дуэте. Он обладал незаурядным умом и умел просчитывать наперед. Он был великолепным аналитиком и планировщиком. Там, где пасовал даже мастер Долимар, Тиль всегда мог предложить свой вариант. Поэтому курсорус все чаще просто указывал своим верным убийцам только конечную цель, а всю операцию они разрабатывали сами. Точнее, разрабатывал Тилиус.
С Сенжем они были знакомы с детства, нелегкая судьба свела их в сиротском приюте при церкви Всеединого. Тиля сдали туда в очередной раз стражники, поймавшие его на краже яблок на городском рынке, где, в отличие от порта, воришкам не отрубали руку. Для серьезных наказаний он был слишком мал, поэтому быть схваченным не боялся. Обычно мальчишка отсиживался в приюте недельку-другую, а затем сбегал и снова возвращался на улицы. Сейчас это казалось смешным, но тогда у юного воришки заветной мечтой было вступить в Ночную гильдию и стать опытным вором. Хотя, чему удивляться — это было время правления короля Мерга, отца нынешнего короля Виамара. На улицах и в подворотнях царил суровый закон преступных банд. Щиты Короны только создавали видимость порядка, зачастую вступая в долю с разбойниками.
В очередной раз попав в приют, Тилиус и познакомился с Сенжем. Незнакомый хмурый мальчишка поразил его своей недетской выдержкой и характером. Как только воспитанники остались без присмотра, к новенькому подошли местные заправилы. Это были самые старшие ребята во главе с Паки — высоким крепышом с бойцовскими кулаками. Он не стеснялся пускать их в ход при любом удобном случае, и этого двенадцатилетнего переростка боялись все обитатели приюта, и даже многие воспитатели.
Когда малолетняя шпана подошла к новенькому и принялась цепляться, все ожидали единственного возможного исхода. Паки что-то не понравится и, оскорбившись, он пробьет новенькому свою гостевую двойку — обязательный ритуал для всех новоприбывших, вне зависимости от пола и возраста. А уж потом его подельники шустро обыщут карманы жертвы, попутно определяя его место в общей иерархии приюта, как правило, мелкой шестеркой на побегушках. Лишь такие завсегдатаи, как Тиль, обходились молчаливым увесистым подзатыльником и были удостоены чести самолично вывернуть карманы.
На новенького наседали, а все обитатели, притихнув, ждали хлестких ударов. Через несколько мгновений перебранки, в которой новенький почему-то не захотел уступать, произошло то, что навсегда отложилось в памяти Тилиуса и послужило причиной его крепкой симпатии к Сенжу. Мицу Сен’жи сильно оттолкнул Паки в сторону, чего тот никак не ожидал. Крепыш споткнулся и неловко упал назад. Подхалимы Паки изумленно отступили на шаг в стороны.
— Если ты, вонючка, еще раз приблизишься ко мне, я тебя поколочу, клянусь честью! — брезгливо бросил восьмилетний пострел, уперев руки в бока.
Конечно, после таких слов Паки набросился на него с криками ярости и жестоко избил, но и самому ему достался большой синяк под глазом и разбитая губа. На удивление всех обитателей приюта, мальчишка здорово умел драться. Он ловко кружил вокруг увальня, не давая тому нанести выверенный удар. Но это продолжалось недолго — один из дружков Паки поставил подножку, и мальчишка упал на грязный пол.
Тиль уже решил, что маленькому храбрецу пришел конец. Паки с радостным криком ринулся вперед, рассчитывая со всего маху дать ногой по ребрам противника. Но не тут-то было. Мальчишка извернулся в последний момент, уклонился от увесистого пинка и, оставаясь на полу, подцепил вторую ногу Паки. Обидчик потерял равновесие и грохнулся на пол. Малец мгновенно оказался сверху Паки, растерявшегося от такого напора, и принялся лупить кулаками по лицу.
Сцепленные, словно клубок, они катались по полу, щедро осыпая друг друга ударами. Разнять их смогли только прибежавшие на крики взрослые. Сенж две недели пролежал в церковном лазарете, а когда вернулся в приют, у входа его поджидал Тилиус.
— Привет, новенький, а здорово ты Паки глаз подсветил! — подошел Тиль и по-взрослому протянул руку для приветствия.
— Что, тебе так же сделать? — хмуро огрызнулся Сенж, заглядывая за спину мальчишки.
— Мне не идут синяки, — улыбнулся Тиль. — Я — Тилиус. Можно просто Тиль.
Убедившись, что за спиной мальчика никого не было, а сам он не выказывал агрессии, Сенж немного успокоился.
— Что надо?
— Дело есть к тебе, — шепнул Тиль, заговорщицки подмигивая.
— А вот и наш дружок! — за спиной Сенжа возник Паки и положил руку на его плечо. — Пойдем, поболтаем.
Тиль увидел, как меняется выражение лица его будущего друга — сперва гримаса отвращения, а потом железная решимость.
— Дохлый! — Паки посмотрел на Тиля и небрежно махнул свободной рукой. — Свали с глаз, крыса помоечная.
Сенж обернулся к Паки, который был выше почти на две головы. Кулаки его сжались.
— За тобой должок, блоха вонючая! — криво ухмыльнулся Паки.
Внезапно Тиль протиснулся между ними и затараторил, обращаясь к Паки, одновременно оттирая нового приятеля спиной назад.
— Послушай, дружище, ну зачем тебе это надо, ведь без урона для тебя это не обойдется. Так давайте спокойно разойдемся в свои стороны и не будем цепляться по ерунде. Ты же взрослый и умный, Паки, ну зачем тебе связываться с этим сопляком? Пусть заплатит тебе выкуп! Вдруг ему снова повезет, и он умудрится обойти твою хваленую защиту. Что потом скажут остальные приютские? Что Паки Кулачище не такой и сильный, каким мы тебя без сомнения считаем, раз малыш сумел его пробить. Да и хватило уже с него — сколько вон в лазарете валялся? Ну, так что, дружище? Решим дело мирно?
По бокам от Паки возникли еще двое ребят постарше, краем глаза Тиль с ужасом заметил, как в руке левого блеснуло лезвие ножа. Сенж смерил всю троицу презрительным взглядом и сказал Тилю:
— Ты ловко говоришь, мальчик, но ты ничего не понял, тут давно все решено.
Тиль повернулся к Паки и успел разглядеть хищную щербатую улыбку и огромный кулак, летящий к его носу.
Очнулся Тиль в церковном лазарете. На соседней койке лежал Сенж с распухшим лицом и улыбался ему. Мальчишки сдружились и стали не разлей вода. Позже они бежали из приюта вместе и еще несколько лет бродяжничали и приворовывали на грязных улицах города, как и сотни таких же детей, которым не повезло родиться в то темное время. Каждый выживал, как мог, а тех, кто не смог, никто и не считал. Жизнь простого человека не стоила ничего, и с того, кто ее забирал, не спрашивал никто. А если и спрашивали, дело легко решалось звонкой монетой с вычеканенным гордым профилем короля Мерга.
Еле слышимый шорох заставил Тилиуса отвлечься от этих грустных воспоминаний. Он повернул голову на звук, готовый в любой момент выхватить нож и устранить угрозу.
— Только не убивай меня сразу, господин, дозволь покормить сперва! — раздался ехидный знакомый голос.
— Сенж, что так долго-то? — расслабился Тиль. — Хотя для самальца ты весьма быстр.
— Да вот, воды холодной найти не мог, — ответил Сенж и принялся доставать принесенные продукты из заплечного мешка.
— Украл? — прищурился Тиль, прекрасно знающий обо всех слабостях друга.
— Конечно, не пропадать же навыкам! — отмахнулся Сенж. — Но ты не переживай, я оставил хорошую плату на прилавке.
Тиль усмехнулся. Честный самалец всегда поступал только так. Совестливый вор — что могло быть нелепее? Он быстро поделил фрукты, разломил краюху хлеба, порезал кусок вяленого мяса, и напарники начали есть.
— Все по-прежнему? — спросил Сенж.
— Да, мэйры внутри, в своей комнате, — Тилиус неожиданно почувствовал, как кольнуло внутри — то самое чувство, зачатки магического дара. — Постой-ка.
Тиль стремительно отдернул плащ и вытащил из потайного кармана на боку коробочку из дерева. Достал из нее магический амулет, небольшую стеклянную призму и приложил ее к глазу, смотря на трактир. Это был один из способов использовать магическое зрение тем, кто не обладал такими способностями.
— Что там, Тиль? — не вытерпев, шепотом спросил Сенж, наблюдая, как вытягивается от удивления лицо друга.
— Ты не поверишь, но эти маги только что были в комнате, а теперь их нет! — сказал Тиль потрясенным и растерянным голосом. — За ними остался слабый след, но он уже тает. Надо спешить!
Парни переглянулись и бесшумно скатились с крыши. Тиль бежал первым, не отпуская артефакт от лица. Сенж бежал на полкорпуса сзади, ловко избегая столкновения с редкими прохожими, с которыми более щуплый напарник разминался без труда. Через десять минут Тиль, а следом и Сенж перешли на шаг. Чуть позже Тилиус убрал призму в коробочку и взглядом молча указал на спины двух неприметно одетых людей, которые шли в двадцати шагах от них. Парни плотнее запахнули плащи и сделали отсутствующие лица: начиналось действие их стихии — слежка.
Сенж сразу понял, что мэйры пытались запутать следы. И делали они это весьма профессионально. Солханцы беспрерывно петляли узкими проулками Трущоб, затем едва не оторвались в Кварталах Бедняков, а потом нырнули в толпу старого портового городка, прошлись дальше по Купеческой улице, заглянули в порт, а после направились с бурным людским потоком к главному рынку Диссы на Рассветной площади. Торговый день был в самом разгаре, и рынок был набит людьми до отказа, затеряться в такой сутолоке было проще простого. Но, наученные на собственном опыте, молодые курсоры уже знали, как действовать в подобных ситуациях. Именно Тилиус предложил в свое время простую и отличную идею — перепоручать слежку самым вездесущим и незаметным обитателям рынка, беспризорникам. Среди этой разношерстной шпаны, из которой они и сами вышли, существовала своя жесткая иерархия и неписаный свод правил. Дети делились на маленькие группы по десять-пятнадцать человек. Во главе каждой стоял свой вожак, отчитывающийся и платящий дань с банды Ночному смотрителю рынка. Каждая банда могла промышлять только мелким воровством из лавок или попрошайничеством, и только на своей территории. Остальным занимались взрослые опытные воры из Ночных. Детей, пойманных на запретных для них промыслах, например, срезании кошельков, или не запретных, но на чужой территории, ждало суровое наказание. Как правило, нарушителя вели к смотрителю, а после его уже никто не видел. О ребенке быстро забывали, а его место тут же занимал новый, благо в беспризорниках недостатка не было. На услуги курсорам Ночные смотрели сквозь пальцы, если дело не касалось непосредственно их самих, а сами беспризорники с радостью зарабатывали звонкую монету, две трети из которой шли наверх, смотрящему. У Тилиуса и Сенжа были свои связи, проверенные временем, которыми они и решили воспользоваться, стоило только понять, что мэйры идут на рынок.
Сенж подошел к неприметному, опрятно одетому пареньку, который стоял у входа на площадь в тени дома. Курсор с самым серьезным видом наклонил голову в знак приветствия. Глаза мальчишки загорелись, когда он увидел Сенжа. Он кивнул в ответ и отступил в нишу в стене дома. Сенж шагнул следом.
— Привет, Тень! — еще раз поздоровался мальчик. — Что надо?
— Привет, Ловка. Перед нами двое мужчин зашли на рынок, старый и юнец, одеты неприметно, — Сенж указал рукой в толпу, в которой еще мелькали спины мэйров, протискивающихся в плотном людском потоке. — Видишь?
— Вижу, — кивнул мальчишка и тут же смущенно добавил: — Следить или что-то другое? Стащить на рынке ничего не смогу — влетит от старших.
— Только проследить, пока не выйдут, — успокоил его Сенж.
— Это легко. Возьму в уплату! — улыбнулся Ловка и показал серебряную монетку, которую тут же умело закрутил пальцами.
— Я заметил, ты нож задел, когда ее доставал, — хмыкнул Сенж и, повинуясь минутному странному порыву, потрепал мальчишку по голове.
— Ждите у Большого Креста, где бы они с рынка ни вышли, от Креста будет проще всего их нагнать, — Ловка подал знак рукой, и к нему тут же подбежали трое мальчиков. Они с любопытством поглядывали на отходившего Сенжа и внимательно слушали указания главаря.
— Пошли к Кресту, — позвал Сенж напарника, и вдвоем они вышли с рынка. Большим Крестом называлось пересечение двух центральных улиц в Диссе — Светлой и Купеческой. По перекрестку шли нескончаемым потоком повозки и телеги, полные к Западным воротам, пустые обратно. Торговая жизнь кипела вовсю. Курсоры неспешно кружили вдоль нескольких домов и лавок в ожидании новостей.
— Мелкие называют нас тенями, Тиль.
— Что с того? — Тилиус уловил нотки самодовольства в голосе друга, и ему это не понравилось. — Пусть называют, как хотят. Хоть Тени, хоть Куры, мне без разницы.
— Тень! — Сенж, не замечая раздражения друга, продолжал наслаждаться звучанием слова. — Звучит красиво! Мститель в тени, разящий ударом негодяя в самый неожиданный момент!
«О, боги, — взмолился Тиль, — пошлите толику ума этому дуболому!» Он предпочел в этот раз смолчать, не желая снова вступать в бессмысленный спор.
— Наверное, многие из них мечтают стать такими же, как мы, — продолжал Сенж. — Ловка мог бы стать хорошим курсором.
Тиль внутренне скривился, но снова промолчал. Понятия о нравственности и чести Сенжа иногда просто ставили его в тупик, хотя он сам не обращал внимания на возникающие противоречия. Героическое настроение Сенжа прервал запыхавшийся Ловка, выскочивший, словно кинжал из именинного пирога, и шепотом затараторивший:
— Ну и дядьки, быстрые, как демоны, один раз совсем их было потеряли, на выходе с рынка, но тут чьих-то лошадей понесло, едва людей не посбивало на смерть. А дядька, что помладше, из толпы-то и выскочил. Прямо перед конями. И знаком каким-то их успокоил, а сам тут же обратно в толпу нырнул, но тут уж мы их не упустили. Они сейчас в сторону западной окраины идут, мигом догоните по оружейной улице.
Не сговариваясь, курсоры одновременно рванули в указанном направлении.
Ловкач проводил их завистливым взглядом и пошел обратно на рынок, где его уже поджидали младшие подельники.
Глава 14
Селисса стояла на борту корабля мэйров и куталась от холода и пронизывающего ветра в теплый плащ, подбитый изнутри серебристым мехом. Корабль уже несколько часов стоял в дрейфе с опущенными парусами в открытом море. Вокруг, в какую сторону не посмотри — только вода, покрытая тонким туманом, из-за которого она казалась карминово-красной. В шторм и ненастье этот цвет доходил до алого, за что море и получило свое название — Алое море. Лишь на западе, чуть ближе линии горизонта, высились острые пики Великих гор, казавшихся внушительными даже на таком расстоянии. На них и смотрела Селисса, погруженная в свои размышления.