— Олесь, я на работе, нам нельзя вот так с пассажирами болтать, — прервала Карина. — Давай, я тебе потом позвоню.
— Да куда ты позвонишь? — рассмеялась Олеся. — В рельсу? У нас на острове все средства связи отберут. А я намерена биться до конца, я же не такая неженка, как эти… так что ближайшие два месяца я буду вне зоны. И потом, я теперь постоянно симки меняю. Сама понимаешь, у актеров эти заморочки — дело привычное. Поклонники, то, сё…
Про себя Карина подумала, что за три с небольшим месяца Олеся вряд ли стала настолько популярной, что поклонники атаковали ее на улице и обрывали телефон, но на всякий случай сказала:
— Ну, у меня-то номер прежний, так что звони.
— Погоди, я запишу, — засуетилась Олеська. — Продюсер вообще-то против моего общения с простыми людьми, но ему и не обязательно знать…
Откровения про продюсера прозвучали так фальшиво, что Карина не поверила, но номер все-таки продиктовала. Олеська скрылась в туалете, а Карина, усмехнувшись, подумала, что врать подруга так и не научилась.
Анемичная Лада в жизни оказалась невероятно деятельной и буквально за несколько часов нашла сказочную квартиру недалеко от аэропорта, буквально в трех остановках. Сталинский дом впечатлял громадными комнатами, высоченными потолками и практически полным отсутствием соседей. Старая двухэтажка, которую по недоразумению не снесли хищные московские застройщики, стояла неподалеку от небольшого сквера, живописного даже зимой. Первый этаж дома давно застолбили предприниматели, переделав квартиры под офисы. На втором этаже каждого подъезда было всего по две квартиры — неслыханная роскошь.
— Для двоих все-таки дороговато, — возбужденно объясняла по телефону Лада. — Поэтому я Сашке позвонила. Она согласна на переезд.
— Сколько там комнат? — прервала Карина.
— Две. Большущая и маленькая. Поехали смотреть? Мы сейчас выходим уже.
Маргоши не было дома, и о своем решении съехать, Карина тетке пока не сказала, решив не радовать раньше времени. Отчаянно зевая, она наскоро позавтракала, и, небрежно застелив постель, отправилась собираться.
За два месяца полетов ей только раз выдалась неделя, когда она безвылазно сидела дома — ждала вызова, а сейчас усталость давала о себе знать. Постоянно хотелось есть домашнего. Видеть разогретую еду из касалеток она уже не могла. Оказавшись дома, Карина ныла, и бесконечно просила тетку варить супчики, небесная сухомятка надоела до чертиков. В Бангкоке она, дорвавшись до тайской кухни, едва ли не вылизывала тарелки с острым супом том ям или курицей в кокосовом молоке. Коллеги смотрели с ужасом, просили не добавлять приправы в их порции, а вот Карине все было нипочем.
Ничего романтичного в своей профессии она не видела, и к полетам относилась спокойно, как к любой работе. В конце концов, ничем не хуже, чем обслуживать клиентов в магазинах или укладывать волосы в салонах красоты. Угнетало только, что школьные знания оставались позади, а стало быть, улетучивалась возможность пройти по конкурсу в престижный вуз.
«Ну и ладно, — мрачно подумала Карина, открывая дверь. — Обойдусь без высшего образования. Кому оно надо в наше время? Зато зарплату после практики будут давать нормальную.»
Обмануть себя, тем не менее, не получилось. Возможно, сказывалась усталость, возможно, повлияла встреча с Олеськой, явно не бедствующей, однако в тот момент, запирая входную дверь, Карина чувствовала себя обворованной. Неужели мать была права? Далась ей эта Москва? Летать с тем же успехом можно было из Екатеринбурга, и не мучиться в чужой квартире на неудобном комковатом диване. В такие моменты наваливающейся депрессии, ее раздражало легкомысленное чириканье Маргоши, решившей наплевать на остатки фигуры и напечь пирогов к визиту хахаля, бесила собственная неустроенная личная жизнь. А как ее устроить, если все время в небесах? Это у майских жуков все на лету, а ей хотелось неспешности, стабильности, как в хороших семьях.
Ничего такого за это время не случилось. Не считать же за личную жизнь неудавшийся роман со студентом и неуклюжие заигрывания на работе со стороны мужской части персонала? Пребывая в дурном настроении, Карина забивалась на диван и отказывалась от еды, делая вид, что спит.
Может, и к лучшему, съехать от тетки? Все-таки с девчонками явно будет веселее.
Карина вышла из квартиры. Повернув ключ, она обернулась, услышав, что в подъезде не одна. У лифта стоял сосед Миша, придерживающий за талию высокую худую блондинку с надменным лицом. Кабинка гремела где-то внизу и не торопилась подниматься, что, кажется, страшно нервировало подружку соседа. Девушка нервно нажимала на кнопку, неубедительно притворяясь, что не видит вышедшей Карины.
— Привет, — обрадовался Миша. — Давно тебя не было видно. Все летаешь?
— Все летаю, — согласилась Карина. Блондинка покосилась оценивающе и, решив, что собеседница недостойна внимания, презрительно хмыкнула.
— Круто. А мы вот в киношку собрались. Пошли с нами.
Блондинка снова хмыкнула, но на этот раз нервно. Предложение ей явно не понравилось, и Карину это развеселило.
— А что, я с удовольствием. Что за фильм?
— Вообще-то мы хотели побыть тет-а-тет, — торопливо взвизгнула блондинка. Миша хлопнул ее ладошкой по попе и улыбнулся с лихой бесшабашностью.
— Мара, ты чего? Втроем-то всяко веселее, правда, Карина?
— Конечно, — поддела блондинку Карина, которую происходящее очень забавляло. — На троих всегда было проще… того… сообразить.
Игры «в любовь» Карину заставляли почувствовать себя некоей шкодницей, прогуливающейся с булавкой возле связки воздушных шаров: постоянно хотелось сказать гадость. Очень уж фальшивыми казались ей демонстративные обнимашки-поцелуйчики на улицах. Виделась в этом какая-то кукольность, мол, гляньте, как у нас все хорошо, хоть на аватарку ставь в «Одноклассники», в окружении розовых сердечек.
Подруга Миши, судя по всему, думала по-другому. Она так шарахнулась от кавалера, что застоявшийся тяжелый воздух разметало по углам. Из шахты лифта доносился тихий гул приближающейся кабинки.
— Да ты меня уже задолбал своими играми «на троих», — злобно вскричала Мара, и ее визг ударил в потолок. — Понял? За-дол-бал! Раз я тебя не устраиваю, трахайся хоть с Натусечкой своей, или вот с этой, мне по фигу! Тоже мне, герой-любовник!
Двери лифта открылись. Блондинка сбросила с себя руку Миши и с воем ринулась внутрь. Миша обернулся на Карину и, беспомощно пожав плечами, последовал за ней. Карина усмехнулась. Как же права была тетка, предупреждая насчет соседского парня, вежливого и такого позитивного. Карина частенько видела Мишу с разными девушками, и пока Лобовы-старшие были в отъезде, сынок то и дело таскал домой своих обоже: блондинок, брюнеток, рыжих, а однажды Карина увидела из окна девушку до боли похожую на одноклассницу Наташку, разве что слегка похудевшую и сменившую прическу. Вот и сейчас у лифта, поглаживая блондинку Мару по тощей заднице, Миша оглядывал соседку своими честными бархатными глазами, затянутыми мутноватой пленочкой похоти.
Шел бы ты, мальчик, лесом!
Тем не менее, раскачиваясь в вагоне метро, Карина то и дело думала о смазливом мажоре, живущим через стенку, но думала без всякого удовольствия, невольно сравнивая с Игорем Савицким.
Сравнение было не в Мишину пользу.
Девчонки уже ждали на станции, подпрыгивая от нетерпения. Сашка с воплем полезла целоваться. Лада улыбалась в стороночке.
— Мать, ну ты похорошела до невозможности, — верещала Сашка. — Вот что с людями делают высота и кислородное голодание. Свежа, как роза. И ведь только с рейса, да?
— Ага, — кивнула Карина. — Прямо из Бангкока, только загореть не успела толком.
— Не, почему? Видно, что подрумянилась. Все-таки денек на солнце куда полезнее нашей слякоти, да, Лад?
— Да какой там денек? Пара часов…
— Давайте уже поедем, — нетерпеливо прервала Лада. — Поболтать и по дороге можно. Обидно будет, если такую квартиру из под носа уведут.
— Не уведут, — храбро сказала Сашка, но к поезду помчалась вприпрыжку.
Ехать было довольно далеко. По дороге девушки обменялись впечатлениями о работе. Испытательный срок заканчивался, и впереди предстояло вероятное подписание долгосрочного контракта. Сашка храбрилась изо всех сил, но было заметно, что эта тема ей не слишком приятна. Чтобы разрядить атмосферу, Карина рассказала о звездном рейсе, сделав особый упор на конфликте с Никитой Жихарем.
— Полудурок какой-то, — резюмировала Сашка. — Чем знаменит, уже никто не помнит, одно слово — звезда. Звездун хренов. Терпеть таких не могу. А Савицкий ваш — красавчик. Вон как ловко все разрулил.
— Ты с ним летала? — спросила Карина. Сашка отрицательно покачала головой, а Лада сказала:
— Я летала. Давно, еще в первую или вторую неделю, чуть ли не первый рейс был, и тоже на Бангкок. Меня тогда швыряли по разным направлениям.
— И как он тебе?
— Да нормально. Особо ничего не заметила, но он и правда жесткий человек очень. Ну, давно работает.
— А ты почему интересуешься? — лукаво спросила Сашка. — Понравился?
— Да ну тебя!
— А чего тогда покраснела? Ай-ай, смотрите-ка на нее, мужик понравился, а она застеснялась! Так бери в оборот.
Сашка расхохоталась.
— Вовсе он мне не понравился, — неубедительно возразила Карина. — А он женат, не знаете?
Сашка расхохоталась еще громче, на нее даже оглянулись другие пассажиры.
— Разведен, — поделилась Лада. — Это я точно знаю. По нему половина персонала сохло в свое время, а Игорь ни одну красивую бабу не пропускал. Говорят, одна даже травилась из-за любви.
— Да ладно? — удивилась Сашка. — Я слышала, но думала, это про пилота рассказывали.
— Нет, про Савицкого. Вообще, он жуткий бабник, и расстается всегда жестоко, хотя все его бабы были готовы его всю оставшуюся жизнь в зубах носить. Хотя, честно говоря, я не знаю, за какие такие заслуги. Он внешне вполне среднестатистический мужчинка, без особых достоинств. Я понимаю еще, Гарин…
— Это который первый парень на деревне? — уточнила Карина. — Пилот?
— Ну. Там действительно, красота неземная. И тоже сволочь первостепенная, все Домодедово перетрахал. А Савицкий… не знаю даже, чего в нем находят.
— Видимо, у него хрен со свистком, — весомо подытожила Сашка.
Переезд завершился в рекордные сроки. Собирать особо было нечего. Все пожитки Карины уместились в большой чемодан, с которым она приехала в Москву, маленький полетный чемоданчик и сумку. Маргоша, хоть и пыталась возражать, делала это крайне неубедительно, а Карина понимала: та рада-радехонька, что сбагрила племянницу с глаз долой, и может принимать любовника в любое время.
Запихивая чемоданы в машину, Карина вновь увидела Мишу, который, к счастью был один. Узнав о переезде, тот вроде даже огорчился, но потом деловито предложил помощь.
— Спасибо, Мишенька, — с крокодильей улыбкой ответила сидевшая за рулем Маргоша, — но нам пока помощь не требуется. — Если что — будем иметь в виду!
— Я всегда готов, — рассмеялся тот, выпятив грудь и салютуя, подражая американским солдатам. Затолкав сумку в салон, Карина уселась рядом с теткой и на прощание помахала соседу рукой.
— Чего это ты с ним такая ласковая? — подозрительно спросила Маргоша.
— Да так просто.
— Я тебе дам — просто!.. Чтоб этого малохольного я рядом с тобой не видела, ясно?
— Машину заводи, а сама не заводись, — скомандовала Карина. — Чего это в тебе вдруг материнский инстинкт проснулся?
— А он и не засыпал. Ты что, с Лобовым шашни крутила? А ну, на меня смотри!
Карина поморщилась.
— Еще лампу в глаза направь, гестаповка… Маргош, — добавила она мягче, — оно мне надо? Не маленькая я уже, видела всех егохних баб…
— Егохних… — передразнила тетка. — Смотри мне! Я долго разбираться не буду… Был бы парень хороший, а тут, мажор избалованный с дурными наклонностями… Ладно, фиг с ним. Давай уже, командуй, куда ехать…
Оказавшись у нового дома, Карина несколько растерялась. Маргоша помогла выгрузить багаж из машины, затащила наверх чемодан, и, быстренько оббежав комнаты, похвалила высокие потолки и квадратные метры комнат, раскритиковала в пух и прах узкую, как щель ванную с маленькой сидячей ванной и старым унитазом и, бросив торопливое: «Пока!», скрылась с невероятным облегчением. Оставшись одна на какое-то время, Карина побродила по комнатам, пугаясь неестественности мертвенно-белых обоев и мрачным щупальцам голых деревьев за окном, гулкости эха по углам, и загрустила. Однако тоска прошла, как только в подъезде зашумели голоса.
Ворвавшись в новую квартиру, Сашка первой оккупировала маленькую комнату, и заявила:
— С места меня не сдвинете. В конце концов, у вас даже лучше условия. Комната больше, да и вообще… Вам вдвоем будет веселее!
Разозлившаяся Лада, застолбившая было спаленку за собой на правах первооткрывателя, утащила Карину в кухню и ожесточенно прошептала:
— Ну и фиг с ней. Так даже лучше. Наверняка будет мужиков таскать, как ни запрещай. Хоть какой-то приват получится… А с тобой мы всяко лучше уживемся.
Нехитрые правила совместного быта были установлены сразу, в первый же вечер. Готовит и убирает по очереди тот, кто оказывается дома. Стирает каждый свое, телевизор и музыку выключают по первому требованию того, кто уходит в рейс и должен выспаться.
— Ванну надолго не занимать и мужиков не водить, — с нажимом подчеркнула Лада, глядя на Сашку. Та только рассмеялась и, чтобы искупить вину за занятую спальню, взялась дежурить первой, нажарила картошки и сварила борщ. Поздний, невероятно калорийный ужин, девушки умяли мгновенно, не без внутреннего содрогания и боязни за фигуры. Однако после вредного холестерина все три так разомлели, что отправились спать в детское время. Проваливаясь в дрему, Карина подумала, что подобную обжираловку надо прекращать, иначе скоро в форму не влезет. Но ей было так хорошо на стареньком диване, что она мысленно махнула рукой. Рядом, на разложенном кресле-кровати ворочалась и вздыхала Лада, невнятно бормотала, проклиная счастливицу Сашку, которой досталась настоящая кровать, а не это неудобное убожество.
Утром оказалось, что оккупантка-Сашка нисколько не выиграла от переезда в спальню. За завтраком она сокрушенно призналась:
— В спальне окно свистит. Я всю ночь просыпалась в холодном поту с мыслями, что лечу над океаном, а в салоне разгерметизация. У вас ничего не свистело?
— Нет, — покачала головой Карина. — Я во всяком случае не слышала.
— Это кошмар какой-то. Свист на разные голоса, еще и ветер в окна. Нет, я так не могу. Лада, давай поменяемся?
— Нет уж, — ехидно ответила Лада. — Мне и на моем креслице неплохо. А ты спи там, раз уж выбрала.
— Карин, может, ты?
— Пойду, послушаю, — заявила Карина и направилась в спальню.
Разумеется, все бросили завтрак и последовали за ней. Пластиковое окно было закрыто. Карина прислушалась.
Действительно, свистело. Точнее, даже выло разными голосами, то опускаясь до баса, то взмывая к небесам в истошном визге. Это звучало громко и довольно неприятно, словно в стенах страдало привидение.
— Я же говорила, что свистит, — торжествующе подтвердила Сашка. — Днем еще куда ни шло, а ночью такая жуть. Ну, что? Поменяемся?
— Еще чего, — возмутилась Карина.
— Ну, пожалуйста! — взмолилась Сашка. — Мне же страшно тут спать!
— А мне не страшно будет? Нет, я на это пойтить не могу.
— Ну, давайте эту комнату тоже дежурной сделаем? Кто из рейса возвращается, тот будет там спать.
— Вот еще, — возразила Лада. — Постель туда-сюда таскать? И потом, мы с рейса усталые, как отсыпаться под такой свист? А если все трое дома окажемся? Жребий кидать? Нет уж! Ты застолбила эту полянку, тебе и мучиться.
— Попробуй дыру поискать, — посоветовала Карина. — Наверняка где-то есть сквозное отверстие. Замажешь его, и проблеме конец. К тому же ветер не всегда будет дуть в одном направлении. Привыкнешь.