— Да врешь ты всё. Или ваша знакомая. Как они могли понять чужой язык, — перебила Аля.
— Так они на инглише с детства разговаривают, — уверенно сказала Валерия.
— Точно, мы же проходили, не помнишь что ли. У них английский второй государственный, — поддакнула Катя, — Слушай Валерка, жуть, какая! Дальше-то что?
— Ещё, бабы у них не работают, по дому пашут. И им запрещено пользоваться всем кроме кнопочного телефона. Да они и не знают, как открыть интернет. Девочек учат отдельно, только один класс. Научат читать, писать и считать, вот и всё. Это чтобы в магазин сходить смогли. Книги, правда, разрешают читать даже зарубежные, но там не одного слова о сексе, всё вырезано, они сами видели. Говорят, что там даже матери перед свадьбой запрещено дочь просвещать, только муж имеет право жену научить, как ему нравится. Зато для этих скотов в каждом городе открыты дешёвые бордели, где иностранки как рабыни. Тётя Юля говорила, что они нечаянно забрели в такой, думали что ресторан. А вообще у них там свадьбы родители устраивают. И ты будущего мужа даже не знаешь в лицо. Делают договор когда девочке четырнадцать или пятнадцать лет, а потом высиживают, как курица яйца. В семнадцать лет свадьба и всё, ты его собственность. Захочет, пожалеет, а нет, может и синяков наставить, — Виктория закончила и грустно вздохнула, — Жалко их девочки, да?
— Вот это жесть? Слушай, Алька, а может этот твой поклонник тоже из как его там, из Альхайхора? А что, на девственность намекал, до семнадцати лет высиживает. Цыпленочек ты наш жертвенный, — Катя погладила подругу по голове.
— Типун тебе на язык, Рыжик. Страна закрытая, вот и выдумали ужасов, — буркнула Аля.
— А, не веришь? — возмутилась Валерия, — сейчас зайду на страницу тёти Юли, там фотки есть.
Девушка открыла страницу в контакте, которую создал куратор. Там были фотки из разных мусульманских стран. Такие можно было легко найти в том же Яндексе, например, но подруги даже не подумали об этом. Аля с расширившимися от ужаса глазами глядела на фотографии. Вот маленькая девочка с мамой, по-сути два черных кокона с глазами. Вот несколько таких коконов купаются. Как никто из них не утонул?
— Знаете, девочки, что-то мне не хочется их варварские блюда готовить. Это же просто фильм ужасов какой-то. Если только предположить, что этот придурок, который мне подарки шлёт оттуда, то я даже разговаривать с ним не стану. Более того на порог дома не пущу, сразу вызову полицию. Нафиг мне такие поклонники.
Валерия подумала, что Алькин отец просто не хочет, чтобы она уехала с богачом заграницу. Поэтому и пугает. А может много чего выяснил про этого невидимку. Он же тоже богатый и есть возможность. Тем не менее, с чувством выполненного долга она вечером отстучала письмо. «Я всё сделала. Красавица ваша в полном шоке. Ждите фото с новогоднего корпоратива».
глава 11
Наступил новый год. Вся Россия сверкала новогодними витринами и гирляндами. Их город тоже не стал исключением, ещё полмесяца назад он нарядился в праздничные наряды. Аля любила этот праздник. Особенно новогодние каникулы. Тогда взрослые тоже были дома. Аля могла себе позволить вытащить маму на каток. Они брали коньки напрокат, и целый час кружили по стадиону. Рядом как всегда были еще и подруги.
Вот и сегодня был такой замечательный день по-зимнему теплый. Подруги решили зайти и посидеть у Кати, благо родители в коей-то веки уехали отдыхать. Ирина Петровна попрощалась с одноклассницами дочери и решила пойти в магазин.
Смеясь какой-то шутке сказанной Валерией, девочки шумно вошли в Катину квартиру. Марковы жили зажиточно, отец работал начальником отдела на фирме. Поэтому четыре года назад они смогли поменять свою двухкомнатную квартиру, на трёшку в соседнем доме. Из этого района уезжать не хотелось, да и дочь переводить в другую школу.
— Красавицы, я конечно не повар, но могу угостить макаронами, — сказала Катя.
— Рыжик, ты прости меня, но давай без твоих кулинарных шедевров, — сморщила носик Аля, — Предлагаю драники по-быстрому. Катя чистит картошку. Валерия трёт на тёрке. Я жарю.
— А почему сразу я чищу картошку? — возмутилась рыжая.
— Ты хозяйка дома, а мы твои гости, — улыбнулась Валерия.
Девушки прошли на кухню и занялись приготовлением еды. Уже через полчаса они дружно сидели за столом, поедая драники из одной большой тарелки.
— Послушай, Аль уже девятое января. Через два дня нам в школу. Неужели так и не было подарка от неизвестного? — спросила Катя.
— Он обещал дарить каждый праздник. По сути уже два прошло, новый год и рождество, а он так и не объявился, — нахмурилась Аля.
— Так это же хорошо, зато больше тебя никто не преследует, — сверкнула улыбкой Валерия.
— Да, это точно. Но я подожду до семнадцати лет. Если не будет букета, то вздохну с облегчением и тоже с кем-нибудь начну встречаться. Только не из нашего класса.
— Балбесина! — Катя ткнула пальцем в лоб подруге, — Ну, в кого ты тая? Как можно оставаться верной неизвестно кому, тем более что он от тебя, похоже, отстал.
— Ага, нашёл другую игрушку, повзрослей. На которую не просто любоваться можно, а и чпокать каждый день, — серьезно произнесла Валерия.
— Это не потому, что я ему храню верность, дело в другом. Простите девчонки, я слово человеку дала, что буду молчать. До моего дня рождения четыре месяца всего. Вот если тогда не объявиться, то всё. А вы, две озабоченные, перестаньте меня донимать, — решительно заявила Аля.
— Почему сразу озабоченные. Забыла, что я тебя старше, и мне через неделю семнадцать будет? Между прочим, мы с Витей решили отметить его по-особенному, — сказала рыжая.
Аля поперхнулась чаем.
— Это ты об этом? — удивилась она.
— Нет не об этом. Мы купим с Витьком презиков и будем из них всю ночь шарики надувать, — хохотнула Катя.
— А мы с Максимом ещё неделю назад свои шарики надули. Ничего особенного скажу я вам. Это только шумят все, секс, секс. Ну, секс, ну и что? Кроме боли никаких ощущений не было, — вдруг разоткровенничалась Виктория.
Аля тут же покраснела, а Катя раскрыла рот от изумления.
— Ладно вам, может у вас всё по-другому будет. А ты, Аля, даже не думай его ждать долго. Если на день влюбленных подарка не будет, значит, точно отстал.
★★★
Кто-то читал книгу. Но это вовсе не брат и не отец, он бы узнал их по голосу. Джалиль никак не мог разлепить веки, чтобы посмотреть, кто это. Несомненным было одно, это очень приятный голос, бархатный такой. Джалиль хотел что-то сказать, но горло сдавило спазмом. Он вынужден был какое-то время слушать то, что читал человек. Ему хотелось, нахмурился, он не любил научную фантастику. Очень медленно, но ему всё же удалось открыть глаза. Совсем рядом сидел молодой парень. Джалиль видел его не четко, но и это уже хорошо. Губы зашевелились, а мужчина смог выдавить из себя по слогам, тихо, но внятно.
— Что за чушь ты читаешь, мальчик.
Рауф взволнованно вскинул голову. Не померещилось ли ему? Но нет, на него смотрели зелёные глаза, не пристально, а как-то странно.
Рауф подскочил и с криками: «Доктор Сабир! Доктор Сабир!», — понёсся в ординаторскую.
«Доктор? Я что в больнице? Что происходит?», — заволновался Джалиль. Он попытался встать, но почему-то не смог. Тело как будто не слушалось. От сильного волнения аппаратура запищала чаще. В комнату вбежал мальчик вместе с мужчиной в белом.
— Тихо, господин Эйрани. Вам нельзя так волноваться. Всё хорошо, вы в больнице, и слава Всевышнему пришли в себя. Меня зовут доктор Сабир. Рауф позвони господину. А я пока проверю больного.
Доктор засуетился над пациентом. Проверял глаза, смотрел на экран аппаратуры.
— У вас что-то болит господин Джалиль? — спросил Сабир, но пациент уже закрыл глаза и отключился.
Как только Рауф позвонил и сказал, что Джалиль очнулся. Алим бросил все дела и помчался в клинику. Зайдя в палату, он застал брата, всё так же без сознания.
— Доброго времени, господин Алим. Не волнуйтесь, доктор говорит, что он первый день будет просыпаться ненадолго, а потом всё больше будет бодрствовать, — поспешил сказать парень.
— Доброго времени, Рауф. Пойду, поговорю с доктором, пока он не ушёл домой.
Доктор подтвердил слова медбрата. Он сказал, что Джалиль сразу заговорил, а это значит, что его восстановление не будет длиться месяцы.
— Такое бывает редко. Обычно после комы пациент заново учиться говорить, но ваш брат, похоже, счастливчик. Думаю, он восстановится относительно быстро, и уже через две недели сможет сидеть самостоятельно.
— Доктор я вам так благодарен. Вы спасли ему жизнь. Следующего сына я назову в честь вас, — сердечно поблагодарил Алим.
— Это мой долг спасать жизни, уважаемый Алим.
Мужчина вернулся в палату. Он отпустил парня отдохнуть и сходить в столовую, а сам сел на его место.
— Доброго времени, брат. Я так счастлив, что ты пришёл в себя, — он уже без боязни, чуть крепче, чем обычно, сжал руку младшего.
— Алим, — прохрипел брат, слегка приоткрыв глаза.
— Не напрягайся, брат, доктор говорит всё надо делать постепенно.
— Пить, — простонал младший.
— Не торопись, — Алим взял специальный стакан с трубочкой и поднес к губам брата.
Сделав пару глотков, Джалиль снова отключился, но Алим был рад и этому крошечному общению.
Дождавшись Рауфа, мужчина вывел парня в коридор.
— Рауф, можно больше не читать ему вслух. Но теперь у тебя появятся другие заботы. Первое время придётся его кормить и поить. Так сказал доктор. Будешь продолжать делать массаж и всё, что скажет Сабир. Только не говори о смерти родителей. Я должен сам.
— Я всё сделаю, господин Алим, не беспокойтесь.
Алим стал ходить к брату каждый день, но заставал его спящим. Рауф говорил, что Джалиль всё больше бодрствует, а когда не спит, начинает ворчать. Только на третий день Алим застал брата в сознании.
— Видишь, Алим, я теперь не просто младший. Меня как младенца с ложечки кормят. Спасибо, Рауф, я больше не хочу.
— Тогда гранатовый сок, господин Джалиль, — воскликнул медбрат, поднося ко рту стакан с трубочкой.
Напоив пациента, парень забрал поднос с грязной посудой и вышел.
— Почему ты всегда один. Разве матушка или отец настолько заняты, что не могут навестить сына? — нахмурил брови мужчина.
Алим замялся, не зная, как сказать брату правду. Он опустил голову не в силах произнести страшные слова.
— Алим не молчи! — Джалиль попытался изобразить гнев, но вышло плохо, ибо сердце выдало тревогу.
Алим подошёл и сев, взял руку брата.
— Джалиль, мы остались одни. Вернее у меня ещё есть Джабира и Икрам, но это больше моя семья, чем твоя, — вздохнул брат.
— Ты хочешь сказать?! — Джалиль округлил глаза.
— Да, вы попали в страшную аварию. Выжил только ты. После операции ты был в коме почти три месяца, — голос брата выдал неподдельную скорбь.
— Как же так, мама, отец, — по щеке мужчины покатилась слеза.
— Джалиль, крепись, нужно жить дальше, — сказал ласково Алим.
— Как жить?! Вот так, овощем?! Чтобы тебя с ложечки кормили, и судно подставляли?! — впервые сумел крикнуть Джалиль.
— Ничего подобного! Даже не смей так думать! — рявкнул Алим, — Доктор Сабир сказал, что ты восстанавливаешься быстрее, чем многие. И не кричи, ты здесь не один такой несчастный. В больнице полно других страждущих.
— Ты прав, нужно благодарить Всевышнего за то, что оставил мне жизнь. Какое сегодня число Алим?
— Двенадцатое января.
— Ладно, поезжай домой к семье, старший. Ведь ты теперь глава семьи, да и корпорации тоже, — произнес грустно.
— Меня это совсем не радует, Джалиль. Лучше бы отец был жив ещё долго. И решил некоторые проблемы сам. Например, с тобой.
— А что я?! У меня нет проблем кроме той, что сейчас. Я должен перестать быть овощем на грядке. Думаю эту проблему даже отец решить бы не смог. Иди, брат, дай мне побыть одному.
Алим ушёл, а Джалиль прикрыл глаза. «Слезы удел женщины, но сейчас можно. Как же больно очнуться и узнать, что родителей нет. Я даже не смог попрощаться с ними. Но думаю, они приходили прощаться со мной, как и положено в день смерти». Джалиль ещё долго вспоминал родителей, пока снова не уснул.
Вечером поужинав, он попросил Рауфа включить телевизор, снова спать не хотелось. Начались мировые новости, и сказали несколько слов о России. Только сейчас Джалиль вспомнил об Але. До этого мало что соображал, часто впадая в сон, а потом его захлестнуло горе, когда он узнал о смерти родителей. Сердце защемило с новой силой. «Амаль, девочка моя, как же так?! Я мечтал приехать к тебе в мае, но судьба распорядилась иначе. Разве нужен я буду тебе такой, беспомощный и жалкий? Ты пройдешь мимо, и скажешь. Что ты можешь дать мне, Джалиль, свою неполноценность? Как же больно, я не хочу с тобой расставаться, девочка моя. Прости, я пропустил два праздника, но будет ещё третий. Но смогу ли я выслать тебе этот подарок. Ведь это день влюбленных. Я всё ещё люблю тебя, но ты достойна большего. Обещаю, что если поправлюсь к этой дате, то подарю тебе самую красивую заколку. Пусть не из золота, но всё же. Я не хочу вызвать гнев твоей мамы. Ах, Амаль, я так давно не видел твоих фотографий».
— Рауф, позвони моему брату и скажи, что я просил привезти мне смартфон. Пусть вставит сим карту с интернетом, — обратился к медбрату.
— Сейчас сделаю, господин Джалиль.
«Завтра, уже завтра я смогу посмотреть на твои фото, девочка. Как же дожить до этого времени. Ты не представляешь, как я по тебе скучаю, моя Амаль».
Глава 12
Франжипани:
Гликония:
Прошло всего пять дней, как он очнулся, а ему уже осточертели эти больничные стены. Доктор сказал, что сейчас он будет проходить реабилитацию, и проваляется на этой кровати никак не меньше месяца, а вероятнее всего намного больше. Сабир не хотел давать никаких прогнозов. Джалиль спросил, будет ли он ходить, но доктор ловко ушёл от темы, что в душе разозлило мужчину.
— Я доктор и всегда опираюсь на результаты анализов и других обследований. Вы недавно вышли из комы, господин Джалиль, а мы только приступили к исследованию последствий вашей болезни. Завтра утром поедете на томографию, а пока отдыхайте, — спокойно произнёс Сабир.
Джалиль недовольно сверкнул глазами, но смирился. «Действительно, может ещё рано говорить об этом. На завтра назначена томография, думаю там всё и решиться».
Доктор снова ушёл, оставив их вдвоём с Рауфом. Парень читал очередную фантастику, а Джалиль попросил включить телевизор. У них было не принято слишком много болтать. «Пустые разговоры ведут в никуда. Так любил говорить отец. Но вот с Алей, я бы с удовольствием поговорил. Спросил, как она жила, как училась в школе. Мне интересно знать про неё всё, не из сухих отчётов детектива, а от неё самой. Было бы забавно наблюдать, как одна эмоция сменяет на её лице другую. Я бы ей рассказал о нашем чудесном острове. Поведал, как здесь красиво. О том, что зимой тепло как летом, просто идёт больше дождя, чем обычно. Я бы рассказал, как люблю её. Но после того как пропал, не знаю как это сделать. Ведь я пропустил целых два подарка. Об этом я обязательно подумаю, когда придёт время. Но сейчас я просто буду любоваться твоим фото, и ждать своего выздоровления. Кстати нужно написать детективу, а-то он меня, наверное, потерял».
Из размышлений вывел голос брата.
— Доброго времени, Джалиль и Рауф.
— Доброго, господин Алим.
Джалиль тоже поздоровался и посмотрел с блеском в глазах на пакет в руках брата. Он заметил, что Рауф молча, уходит, давая им побыть одним.
— Я принёс твои любимые персики, — положил на стол четыре фрукта, — А это твой mp3 плеер с наушниками.
Алим достал из пакета гаджет и водрузил брату на грудь. Затем, он свернул пакет и сунул в карман пиджака.
— Постой, Алим, а телефон? — изумился мужчина.