В центре стоял Борис Игнатьевич. Легко одетый, в костюме, в легонькой меховой кепке, но почему-то с шарфом. Представляю, как он выбирался из своего «БМВ», в тесном окружении охраны.
Рядом стояли оперативники. Игорь и Гарик — вот уж кто и впрямь подходит на роль боевиков. Морды каменные, плечи квадратные, лица непроницаемо-туповатые. Сразу видно: за плечами восемь классов, училище и спецназ. В отношении Игоря это и впрямь верно. У Гарика два высших образования. При внешнем сходстве и почти одинаковом поведении содержание разнится абсолютно. Илья по сравнению с ними казался рафинированным интеллигентом, но вряд ли кому-то стоит обманываться очками в тонкой оправе, высоким лбом и наивным взглядом. Семен был еще одним утрированным типом: невысокий, кряжистый, с хитроватым взглядом, в какой-то драной нейлоновой куртке. Провинциал, прибывший в Москву-столицу. Причем прибывший откуда-то из шестидесятых годов, из передового колхоза «Поступь Ильича». Абсолютные противоположности. Зато Илью и Семена роднил прекрасный загар и унылое выражение лиц. Их выдернули из Шри-Ланки в середине отпуска, и удовольствия от зимней Москвы они никак не испытывали. Игната, Данилы и Фарида здесь не было, хотя их свежий след я чувствовал. Зато прямо за спиной шефа стояли, вроде бы совсем не маскируясь, но почему-то незаметные на первый взгляд Медведь и Тигренок. Когда я заметил эту парочку, мне стало не по себе. Они не просто боевики. Они очень хорошие боевики. По мелочам их не тягают.
И кабинетных работников было много.
Аналитический отдел, все пятеро. Научная группа — все, кроме Юли, но это неудивительно, ей всего тринадцать лет. Архивной группы не было разве что.
— Привет! — сказал я.
Кое-кто кивнул, кое-кто улыбнулся. Но я понял, что сейчас народу не до меня. Борис Игнатьевич жестом велел подойти поближе, после чего продолжил явно прерванную моим появлением речь:
— …не в их интересах. И это радует. Никакой помощи оказано нам не будет… и хорошо, и славно…
Ясно. Речь о Дневном Дозоре.
— Искать девушку мы можем беспрепятственно, и Данила с Фаридом уже близки к успеху. Полагаю, минут пять-шесть осталось… Но ультиматум нам все же предъявлен.
Я поймал взгляд Тигренка. Ох нехорошо она улыбается… Да, она. Тигренок — девушка, но прозвище Тигрица к ней не прилипло категорически.
Не любят наши оперативники слова «ультиматум»!
— Черный маг не наш. — Шеф обвел всех собравшихся скучным взглядом. — Ясно? Нам придется его найти, чтобы обезвредить воронку. Но после этого мы передаем мага Темным.
— Передаем? — с любопытством уточнил Илья.
Шеф секунду подумал.
— Да, верное уточнение. Мы его не уничтожаем и не препятствуем общению с Темными. Насколько я понял, они его тоже не знают.
Лица оперативников стремительно становились кислыми. Любой новый Черный маг на подконтрольной территории — головная боль. Даже если он зарегистрирован и придерживается договора. А уж маг такой силы…
— Я бы предпочла иное развитие ситуации, — мягко сказала Тигренок. — Борис Игнатьевич, в процессе работы могут возникнуть независящие от нас ситуации…
— Боюсь, что невозможно допустить подобные ситуации, — отрезал шеф. Мимолетно, без напора, он всегда симпатизировал Тигренку. Но девушка сразу сникла.
И я бы тоже сник.
— Вот в общем-то и все… — Шеф взглянул на меня. — Хорошо, что ты прибыл, Антон. Я хотел сказать именно при тебе…
Я невольно напрягся.
— Ты грамотно сработал вчера. Да, действительно, я поручил тебе поиск вампиров лишь с целью проверки. И не только оперативных качеств… ты уже давно находишься в сложной ситуации, Антон. Убить вампира тебе гораздо сложнее, чем любому из нас.
— Вы зря так думаете, шеф, — сказал я.
— Рад, что ошибался. Прими благодарность от всего Ночного Дозора. Ты уничтожил одного вампира, снял след с вампирши. И очень четкий след. Тебе по-прежнему не хватает опыта для розыскной работы. Но фиксировать информацию ты умеешь. Так же и с этой девушкой. Ситуация была крайне нестандартная, но ты выбрал гуманное решение… и этим выиграл время. И отпечаток ауры был великолепный. Где ее искать, я понял в первую же минуту.
И вот меня проняло. Никто не улыбался, не подсмеивался, не глядел с ухмылкой. И все же я почувствовал себя оплеванным. Белая сова, которую никто не видел, вздрогнула на моем плече. Я втянул воздух сумрака, прохладный, безвкусный, никакой воздух. Спросил:
— Борис Игнатьевич, чем было вызвано направление меня на кольцо? Если уж вы знали правильный район.
— Я мог ошибаться, — с ноткой удивления отозвался шеф. — Опять же… пойми, что в розыскной работе не следует доверять самому авторитетному вышестоящему мнению. Один в поле воин, если знает, что он один.
— Но я был не один, — тихо сказал я. — И для моей партнерши это задание крайне важно, вы это знаете лучше меня. Отправив нас на проверку заведомо пустых районов… вы лишили ее шанса реабилитироваться.
Лицо у шефа каменное, ничего не прочитаешь, если сам не захочет.
И все же мне показалось, что я попал в цель.
— Ваше задание пока не закончено, — ответил он. — Антон, Ольга… еще остается вампирша, которую надо обезвредить. Здесь никто не вправе нам помешать: она нарушила Договор. Остается мальчик, проявивший ненормальную устойчивость к магии. Его надо найти и обратить на сторону Света. Работайте.
— А эта девушка?
— Уже локализована. Теперь нейтрализовать воронку попробуют специалисты. Если ничего не выйдет, а так и будет, то выясним, кто наложил проклятие. Игнат, это твоя работа!
Я обернулся — действительно, Игнат уже стоял рядом. Высокий, статный красавец-блондин с фигурой Аполлона и лицом кинозвезды. Передвигался он бесшумно, хотя в обычной реальности это все равно не спасало его от излишнего внимания женского пола.
От абсолютно излишнего внимания.
— Это не мой профиль, — мрачно сказал Игнат. — Не самая симпатичная мне ориентация!
— С кем спать, ты будешь выбирать в нерабочее время, — отрубил шеф. — А на работе я решаю за тебя все. Даже время посещения уборной.
Игнат пожал плечами. Посмотрел на меня, словно ища сочувствия, буркнул под нос:
— Это дискриминация…
— Ты не в Штатах, — повторил шеф, и голос его стал опасно вежливым. — Да, это дискриминация. Использование наиболее удобного работника без учета его личных склонностей.
— А можно это задание мне? — тихонечко спросил Гарик.
Атмосфера разрядилась мигом. То, что Гарик в амурных делах потрясающе невезуч, ни для кого не было секретом. Кто-то засмеялся.
— Игорь, Гарик, вы продолжаете работать на поиске вампирши. — Шеф будто отнесся к предложению серьезно. — Ей нужна кровь. Ее остановили в последний момент, сейчас она сходит с ума от голода и возбуждения. В любой миг жди новых жертв! Антон, а вы с Ольгой ищите мальчишку.
Понятно.
Снова — самое пустое и не важное задание.
В городе — назревающий прорыв инферно, в городе — молодая, дикая, голодная вампирша! А я должен искать пацана, потенциально обладающего сильными магическими способностями…
— Разрешите выполнять? — спросил я.
— Да, конечно. — Шеф проигнорировал мой тихий демарш. — Выполняйте.
Я развернулся и, обозначая свой протест, вышел из сумрака. Мир вздрогнул, наполняясь красками и звуками. Теперь я торчал, идиот идиотом, посреди скверика. Для стороннего наблюдателя это выглядело бы дико. А уж отсутствие следов… я стоял в сугробе, а вокруг — нетронутая снежная целина.
Вот так и рождаются мифы. Из нашей неосторожности, из наших рваных нервов, из неудачных шуток и показушных жестов.
— Ничего страшного, — сказал я и пошел напролом к проспекту.
— Спасибо… — тихо и нежно шепнули мне в ухо.
— За что, Оль?
— Что вспомнил обо мне.
— Для тебя и впрямь важно хорошо выполнить задание?
— Очень, — после паузы ответила птица.
— Тогда мы будем очень стараться.
Перепрыгивая через сугробы и какие-то камни — ледник тут прошел, что ли, или кто-то в сад камней играл, — я выбрался на проспект.
— У тебя есть коньяк? — спросила Ольга.
— Коньяк… что? Есть.
— Хороший?
— А он плохим не бывает. Если это коньяк.
Сова фыркнула.
— Пригласите даму на кофе с коньяком.
Представив мысленно сову, пьющую из блюдечка коньяк, я едва не захохотал.
— С удовольствием. Поедем в такси?
— Шутите, парниша! — мгновенно отозвалась Ольга.
Так. Когда же она оказалась запертой в птичье тело?
Или это не мешает ей читать книги?
— Существует такая штука, как телевизор, — шепнула птица.
Тьма и Свет! Я был уверен, что мои мысли надежно закрыты!
— А вульгарную телепатию прекрасно заменяет жизненный опыт… большой жизненный опыт, — лукаво продолжила Ольга. — Антон, твои мысли для меня закрыты. К тому же ты мой партнер.
— Да я вовсе… — Я махнул рукой. Глупо отрицать очевидное. — А что с мальчишкой? Или плюнем на это задание? Несерьезно ведь…
— Очень серьезно! — возмущенно отозвалась Ольга. — Антон… шеф признал, что поступил некорректно. И сделал нам поблажку, которой стоит воспользоваться. Вампирша нацелена на мальчика, понимаешь? Он для нее — ненадкушенный бутерброд, вынутый изо рта. И он на поводке. Сейчас она в силах приманить его в свое убежище с любого конца города. Но это плюс и для нас. Нет нужды искать тигра в джунглях, когда можно привязать на поляне козленка.
— В Москве таких козлят…
— Этот мальчик — на поводке. Вампирша неопытна. Налаживать контакт с новой жертвой сложнее, чем притянуть старую. Уж поверь.
Я вздрогнул, прогоняя дурацкое подозрение. Поднял руку, тормозя машину, мрачно сказал:
— Верю. Верю сразу и навсегда.
Глава 4
Сова вышла из сумрака, едва я переступил порог. Вспорхнула — на миг я почувствовал легкий укол когтей — и устремилась на холодильник.
— Может, тебе насест соорудить? — спросил я, запирая дверь.
Первый раз я увидел, как Ольга разговаривает. Клюв задергался, она выталкивала слова с явным усилием. Честно говоря, все равно не понимаю, как птица способна разговаривать. Да еще и столь человеческим голосом.
— Не надо, а то я примусь откладывать яйца.
Видимо, это была попытка пошутить.
— Если обидел, извини, — на всякий случай предупредил я. — Я тоже пытаюсь снять неловкость.
— Понимаю. Все нормально.
Зарывшись в холодильник, я обнаружил там кое-что из закуски. Сыр, колбаса, соленья… Интересно, как соотнесется сорокалетний коньяк с малосольным огурцом? Наверное, они испытают взаимную неловкость. Как я с Ольгой.
Я достал сыр и колбасу.
— Лимонов нет, извини. — Я понимал всю абсурдность приготовлений, но все же… — Зато коньяк приличный.
Сова молчала.
Из отведенного под бар ящика стола я извлек бутылку «Кутузова».
— Доводилось пробовать?
— Наш ответ «Наполеону»? — Сова издала смешок. — Нет, не пробовала.
Абсурдность происходящего нарастала. Сполоснув два коньячных бокала, я поставил их на стол. С сомнением посмотрел на комок белых перьев. На кривой короткий клюв.
— Ты не сможешь пить из бокала. Может быть, принести блюдечко?
— Отвернись.
Я подчинился. За спиной послышался шорох крыльев. Потом — легкое, неприятное шипение, напоминающее то ли разбуженную змею, то ли подтекающий из баллона газ.
— Ольга, извини, но… — Я обернулся.
Совы больше не было.
Да, я ожидал чего-то подобного. Надеялся, что ей позволено хоть иногда принимать человеческий облик. И мысленно нарисовал портрет Ольги — заточенной в птичье тело женщины, помнящей еще восстание декабристов. Почему-то представлялась княжна Лопухина, убегающая с бала. Только постарше, посерьезнее, с мудростью в глазах, чуть осунувшаяся…
А на табуретке сидела молодая, внешне совсем молодая женщина. Лет двадцати пяти. Коротко, по-мужски стриженная, щеки грязные, словно из пожара выбралась. Красивая, и черты лица аристократически тонкие. Но эта гарь… грубая уродливая стрижка…
Одежда шокировала окончательно.
Грязные армейские штаны образчика сороковых годов, расстегнутый ватник, под ним — серая от грязи гимнастерка. Ноги босые.
— Красивая? — спросила женщина.
— Все-таки да, — ответил я. — Свет и Тьма… почему ты так выглядишь?
— Последний раз я принимала человеческий облик пятьдесят пять лет назад.
Я кивнул:
— Понимаю. Тебя использовали во время войны?
— Меня используют во время всех войн. — Ольга мило улыбнулась. — Во время серьезных войн. В иное время мне запрещено принимать человеческий облик.
— Сейчас войны нет.
— Значит, будет.
На этот раз она не улыбалась. Я сдержал проклятие, лишь сделал знак отрицания беды.
— Хочешь принять душ?
— С удовольствием.
— Женской одежды у меня нет… джинсы и рубашка устроят?
Она кивнула. Поднялась — неловко, смешно поведя руками, — с удивлением посмотрела на свои босые ноги. И пошла в ванную, как будто не в первый раз принимала у меня душ.
Я кинулся в спальню. Вряд ли у нее много времени.
Джинсы старые, зато на размер поменьше, чем ношу сейчас. Все равно велики будут… Рубашка? Нет, лучше тонкий свитер. Белье… н-да. Три раза н-да.
— Антон!
Я сгреб одежду в кучу, подцепил чистое полотенце и бросился обратно. Дверь в ванную была открыта.
— Что у тебя за краны?
— Импортные, шаровые… сейчас.
Я вошел. Ольга стояла в ванне, спиной ко мне, обнаженная, задумчиво поворачивала рычаг крана влево и вправо.
— Вверх, — сказал я. — Поднимаешь вверх, это напор. Влево — холодная вода, вправо — горячая.
— Ясно. Спасибо.
Она совершенно меня не стеснялась. Понятное дело, учитывая ее возраст и ранг… пусть даже бывший ранг.
А вот я смутился. И от этого стал циничен.
— Вот тряпки. Может быть, что-то подберешь. Если это нужно, конечно.
— Спасибо, Антон… — Ольга посмотрела на меня. — Не обращай внимания. Я восемьдесят лет провела в птичьем теле. Большую часть времени в спячке. Но все равно мне хватило.
Глаза у нее были глубокие, затягивающие. Опасные глаза.
— Я больше не воспринимаю себя ни человеком, ни Иной, ни женщиной. Совой, впрочем, тоже. Так… злая, старая, бесполая дура, иногда способная говорить.
Из душа ударила вода. Ольга медленно подняла руки, с наслаждением повернулась под тугими струями.
— Смыть копоть для меня куда важнее… чем смущать симпатичного юношу.
Проглотив юношу без всяких пререканий, я вышел из ванной. Покачал головой, взял коньяк, раскупорил бутылку.
По крайней мере ясно одно: она не оборотень. Оборотень не сохранил бы одежду на теле. Ольга — маг. Маг, женщина, возраст около двухсот лет, восемьдесят лет назад была наказана лишением тела, надежда на реабилитацию остается, специалист по силовым взаимодействиям, последний раз привлекалась к работе приблизительно пятьдесят пять лет назад…
Достаточно данных, чтобы поискать в компьютерной базе. К полным файлам у меня доступа нет, не тот уровень. Но, к счастью, высшее начальство и не подозревает, сколько информации может дать косвенный поиск.
Конечно, если я и впрямь хочу выяснить личность Ольги.
Разлив по бокалам коньяк, я стал ждать. Ольга вышла из ванны минут через пять, на ходу вытирая волосы полотенцем. Она надела мои джинсы и свитер.
Нельзя сказать, что полностью преобразилась… и все же стала симпатичнее на порядок.
— Спасибо, Антон. Ты не представляешь, какое это удовольствие…
— Догадываюсь.
— Догадываться мало. Запах, Антон… запах гари. Я почти привыкла к нему за полвека. — Ольга неловко села на табуретку. Вздохнула: — Это плохо, но я рада нынешнему кризису. Пусть даже меня не помилуют, но зато возможность вымыться…
— Ты можешь оставаться в этом облике, Ольга. Я схожу и куплю нормальную одежду.
— Не стоит. У меня лишь полчаса в день.
Скомкав полотенце, Ольга бросила его на подоконник. Вздохнула:
— Следующей возможности вымыться я могу и не дождаться. Так же как возможности выпить коньяка… Твое здоровье, Антон.