— Это… это…
— Вот теперь мне нравится твоя реакция. — Заметил довольный МЧ. — Как и обещал рекламный проспект. Слов нет — правильно?
— Дд-аа. Нет…
— Красиво?
— Изумительно! Сколько их?
— Завтра насчитаешь, то есть… Не важно. Тебе действительно нравится, не прогадал?
— Очень-очень нравится, безумно!
— Тогда заглядывай в коробку.
— Как? Еще не все!
— Если достаточно, вызови ребят. Они унесут остальное. Их контактные номера написаны на…
— Нет! Я пошутила! — радостно поправляю прическу, словно он меня видит и решительным шагом направилась к коробке. Взгляд все еще улавливал порхающих красавиц в комнате.
— Знаешь, это просто бесподобно, спасибо. Макс. Я оглядываюсь, чтобы навсегда запечатлеть эти мгновения своей жизни. И хочу заметить, моя улыбка до ушей!
— Я рад, а теперь посмотри, что внизу.
— И что же у нас там внизу? — прокомментировала я, заглядывая внутрь.
Из глубины на меня смотрел Гермес. На дне коробки с самыми необычными подарками стояла небольшого размера бронзовая статуэтка. Мимо ее витрины я проходила, не скрывая улыбки вот уже пару недель. Скульптура неизвестного мастера отображала Гермеса примостившегося на отвесную скалу, чтобы надеть крылатую сандалию. В важный момент сандалия вспорхнула в сторону и вверх, и за ней потянулся Гермес. Именно в этой комичной и опасной позе над пропастью в одной сандалии и был запечатлен веселый бог.
— Я не…
— Ты не говорила о нем и словом не обмолвилась. — Согласился он. — Но я же сказал, что внимателен к мелочам.
Перегнувшись через край, я выудила статуэтку. — С-спасибо.
— Вот теперь я могу пожелать тебе приятных снов и откланяться. Поездка на выходные в силе?
— В силе.
— Тогда до встречи?!
— До… — Мое счастливое помешательство напомнило об еще одном сюрпризе. — Что пришло на мой почтовый ящик?
Он помолчал, потом со вздохом ответил.
— Знаешь, я сейчас сожалею о том, что не стою рядом с тобой. Хотел бы не только услышать, но и увидеть твою реакцию на это послание, но не могу. Хотя учитывая, что я знаю о тебе… Мое отсутствие — мое спасение.
После этих слов я, не разбирая дороги, кинулась к ноутбуку. Он, прекрасно понимая, почему я копошусь, со смешком продолжил.
— Поэтому, дорогая моя, расскажешь мне завтра или послезавтра.
— Почему послезавтра? — спросила я в надежде оттянуть время, как это делают в фильмах с переговорщиками. Чтобы поймать его все еще онлайн, когда открою сообщение.
— На тот случай, если послание тебе не понравится. Бурю лучше всего переждать в стороне.
— Ах, вот как?
— Именно. Целую.
Блин, сорвался.
— И я… тебя. — Делаю еще одну попытку остановить, то есть задержать. — У тебя все в порядке?
Но последовал короткий ответ.
— Да.
И телефон замолк. Ожидать, сложа руки, пока ноут загрузится и активирует почту, я не могла. Пошла ставить чайник, перехватив одну из конфет. Потрясающе!
Глава 14
Вернулась, взяв с собой пригоршню сластей, и устроилась на диване. Рядом присела пара бабочек. Ох, блин красота, жаль Соня не увидит, хотя, если сфотографировать!
Я ринулась за фотоаппаратом и даже успела сделать пару кадров, прежде чем услышала автоматическое приветствие. Вернулась к светящемуся экрану.
— Ну… давай же, открывайся!
Посмотрела на пустые фантики, он был прав — слипнется. Придется урезать свой посуточный лимит сладкого, но это завтра, а сегодня…
Почта открылась, и конфета пошла не туда. Писем было два, от МЧ, судя по теме, и от руководства гостиничной сети. Первое письмо явно положительное. А после положительного, предполагаемый отказ из второго не будет тяжелым. Особенно, если конфет на год вперед.
Открываю первое.
Я снова и снова перечитала письмо. Как он узнал, что я втихаря открыла свою дизайн студию? Что ищу заказчиков и веду переговоры? А он догадался, что я в отместку переманиваю своих сотрудников из-под носа Ивакина и ищу новые таланты?
Нет, не может быть! Крупный контракт не принадлежит сетевикам. Наверное, что-то маленькое: домик, частный парк, две-три квартиры, а в следующем отказ от моего предложения.
Вдохнув и выдохнув пару раз, я открыла второе.
Строчки поплыли перед глазами. Сюрприз — не просто флеш, а целый флеш-рояль!
Нарезая круги по квартире, хватаясь за голову и улыбаясь как смайл, скалящий зубы, я бродила по квартире из угла в угол. Хотелось петь, бегать, сделать уборку, позвонить родным и… расцеловать его. В какой-то момент удалось отключиться, и все-таки последней мыслью оказалась.
— Как дождаться утра и не позвонить ему сейчас?
Дождалась! Сумела сдержаться и дождалась утра. После небольшой пробежки по дому набрала его номер.
— Привет! Пятьдесят.
— Что пятьдесят? — Не понял только что разбуженный МЧ.
— Пятьдесят хладных трупиков с райскими крыльями. — Подвела я итог кульминационного этапа сюрприза.
Тяжелый вздох, затем еще один легче и мне ответили, почти по-доброму, несмотря на раннюю побудку.
— Не может быть столько. Их больше. Внимательнее осмотри владения и коробку заодно.
— Хочешь сказать, что не все еще отбыли в мир иной.
— Или не все вылупились. Если осталась пара куколок, то подержав под светом, можно дождаться их появления.
Порыв позвонить с утра сменился таким же рвением распрощаться. Если я сейчас пару штук найду, моя кроха на свое трехлетие увидит чудо природы!
— Класс! Спасибо! Извини, за… в общем, sorry. Я позвоню позже.
Сборы в этот раз были стремительными. Я летала по квартире, натягивая на себя вещи, упаковывая сумку с ноутбуком и прожевывая завтрак английской королевы между делом. Чай и овсянка много времени не заняли, но и бодрости не прибавили, независимо от улыбки до ушей. Она словно приклеилась намертво.
Примчавшись в Химки, встретила недовольный взгляд мамы.
— Высыпаться не бывает?
— Бывает. Я не виновата, это все Макс.
— Кто?
— Ну, я тебе не говорила, мой новый… приятель, если его можно так назвать. Поясню вечером.
В ее руки я передала банку с найденными куколками. — Это под свет. А это в шкаф, подальше от Сони. Она еще спит?
— До сборов в детсад еще полчаса.
В дверях прихожей появился папа. — Почему не разуваешься?
— Я на секунду. Даже Соню не поцелую!
— Поцелуешь, беги не разувайся, на улице чисто.
— Спасиб, мамуль!
Тихо вхожу в детскую. Кроха спит на боку, положив перед собой ручки и прижав ножки. Чуть вспотела во сне, от чего ее локоны завились в кудряшки. Сердце сжалось от боли. В ее трехлетие я мчусь на работу, чтобы на праздник попасть лишь на час или два. И поиграть со своей малышкой пока она не уснет. Я ее почти не вижу, не вижу, как она растет. Сдержав всхлип, целую мое чудо и на носочках выхожу.
С этим заказом я наверстаю упущенное, и больше таких дней рождений у моей малышки не будет!
— Кушает хорошо, а спит как?
— Все в порядке, — отмахнулась мама и приобняла меня. — Мы тебя ждем вечером.
— Я буду. Зуб даю или даже два.
— Свои зубы оставь при себе.
— Это опарыш для рыбалки? — папа кивнул на банку, что все еще была у мамы в руке. — Почему так мало?
— Это не опарыш. Это райские бабочки. Мне вчера тааакой сюрприз преподнесли, гору конфет в коробке, вытаскиваю, а из нее бабочки!
— Красота! — Согласила мама. Папа прищурился недовольно глянув на наши лица. «Чего с вас взять» назывался этот взгляд.
— Шестьдесят семь найдены посмертно, десять в банке. И уходя из квартиры, я видела еще чье-то порхание. И, мам, у меня статуэтка Гермеса!
— Та самая? Та, о которой ты говорила?
— Та самая!
— Кому в голову пришло так тратиться? — поинтересовался папа, никогда не одобрявший мое замужество, — уж не этому ли?
— Тому такое в голову не придет. Сюрприз был от Макса. У меня все замечательно! Подробности после. — Я расцеловала родителей и выскочила из дома.
Папин вопрос к маме я все же услышала. — Ты в это веришь?
Да, когда-то давно я не хотела, чтобы отец знал, какой я совершила промах. Потому что стыдилась своей глупости. Поэтому список моих поражений на личном фронте для него возглавил и окончил Кирилл. Я познакомила их через месяц после росписи, когда выписалась из больницы и пришла в себя. И возникшие к тому времени опасения насчет избранника подтвердило молчаливое неодобрение отца. Оно усилилось с рождением Сони. Слыша мои завуалированные эпизоды из «счастливой» семейной жизни, не раз качал головой и смотрел на реакцию мамы.
Так сколько раз за эти годы он спросил ее. — Ты в это веришь?
Я сжала руль, прогоняя непрошеные слезы.
— У меня все получится! У меня все получится!
Глава 15
— Когда ты ее привезешь?
— Еще не решили. В субботу вечером будет на приеме в галерее Элизабет, в воскресенье у Эверета.
— Кто из вас решает, Макс? Неужели бразды правления в ее слабых ручках? — Грэг издевательски хохотнул. — Не попади в капкан и привози ее в пятницу. Хочу увидеть, что она из себя представляет.
Он не собирался выслушивать его наставления. И ограничился коротким. — До связи.
— Гм, до связи.
В кабинете повеяло холодом. Он откинулся в кресле, оглядывая все вокруг. Строгая обстановка в классическом стиле, дорогая мебель, дорогие аксессуары и от всего веет холодом. Вспомнился ее ранний утренний звонок, и на губах заиграла улыбка.
Идея с любовницей целиком и полностью принадлежала ему. Был ли этот порыв стремлением уберечь от удара Элизабет или спасти частичное разорение Грэга, он уже не знал. С тех самых пор как отправил сорок один черный тюльпан и увидел последствия этого поступка, он не выпускал Полину из поля зрения. Ее переезд, рождение ребенка, развод, проблемы на работе, регистрация новой фирмы — он был в курсе всего и мог косвенно помочь через Александра или Саню как она его зовет.
Теперь, когда Лизи заговорила о разводе, он знал, что найти Полину ей не составит труда. Не говоря о том, чтобы сложить дважды два и уничтожить на корню с трудом восстановленные спокойствие и стабильность бывшей Алевтины Баевой.
Поэтому, в обход Элизабет, он предложил идею Грэгу. Тот согласился, как и прежде направив в бой Макса.
Одним ударом он убьет трех зайцев или… На ум пришли ее слова «Мой Титаник доверия затонул!». Зачем я в это влез?
— Чтобы Элизабет не узнала о твоей причастности к этой истории в прошлом, — подсказал внутренний голос. И Макс попросил его заткнуться.
Осталось решить, когда она прибудет: в пятницу или субботу.
* * *
Лимонно-желтый на стенах никак не хотел сочетаться с охрой пятнистых диванчиков. Детское кафе при бассейне становилось головной болью. Добавлю черный цвет в отделку получится мрачновато, белый — бледновато, красный — пошловато, золотисто-желтый — глуповато, потому что бассейн в голубых красках, а кафе по соседству получится в золотисто-зеленых цветах.
Можно сыграть на контрасте, но здесь просится объединение!
Бредом занимаюсь! Цветовая палитра красок скрипнула в сотый раз, подтверждая мои мысли. Выход — бирюза. Она присутствует в бассейне, ее же используем в кафе, а для сочности возьмем плавный переход бирюзы в изумрудный! Вот!
Битву цветов прервало сообщение от Анатолия. Переписка по личной почте не запрещалась, поэтому на вопрос: «Что слышно?», ответила прямым текстом: «Гостиничный комплекс „Monndarin Oriental“ на Бермудских островах».
Встревоженное и удивленное лицо Анатолия оказалось передо мной через четверть минуты. — Ты шутишь?!
— Нет. Это они и они действительно согласились.
Он сел в кресло напротив и восторженно посмотрел на меня. — У тебя получилось!
— А ты сомневался?
— Нет… — его лицо расплылось в улыбке, — не могу поверить.
— Я тоже.
— А что с переводчиком?
— Все замечательно. Работает со скоростью пули на два фронта, в смысле и мне и им переводит. У меня на понедельник назначена встреча в Лондоне. К пятнице все прояснится. Ты со мной?
Улыбка с его лица слетела мгновенно. — Я с тобой. Есть еще двое младших из тридэшников. Стоящие, взглянешь на них.
— Взгляну. Только давай в пятницу, не раньше. И как всегда молчок.
— Без проблем. — Так же серьезно заверил он.
— Вот и договорились. — И перевела тему на излюбленные просторы рабочего процесса. — Что с потолком над вторым бассейном?
— Марокканская плитка с арабской вязью. Владелец настаивает на сиреневой цветовой гамме в сочетании с позолотой.
— Это будет интересно.
— Уже, — заверил он. — Бьемся над вариантами, так как Ольга не собирается нас поддержать.
— Судя по тому, что у них происходит, заказчику все равно, а сиреневый цвет забава гламурной супруги. — Вслух произнесла я. — А знаешь, в процессе обсуждения предъяви заказчику турецкие купальни с верхним светом и витражом.
— Зачем?
— Отделка нулевая, хоть в сиреневом, масса декоративных и несущих колонн в мраморе, мобильный витраж с позолотой и функцией проветривания…
— Полина, если эта идея их зацепит…
— Ольге в бассейне такой формы, — я ткнула пальцем в картинку, — придется делать перерасчет по колоннам, усиливать фундамент из-за балконов второго этажа, ее помощникам провести перерасчет по материалам из-за декоративных колонн, без которых не обойтись. А ее Ухареву придется повозиться с мобильным раздвижным витражом. Картинка, так и быть, за нами. И в отделке, как я уже сказала, минимум, в сравнении с заявленным марокканским стилем в андалузском направлении.
— Полина, если эта идея их зацепит, работы прибавится и нам.
— Не прибавится. Клиент каждый раз просит новое — это о чем-то да говорит.
Анатолий неуверенно кивнул. Я продолжила.
— Она поддержит твой протест против сиреневой гаммы, если ты вовремя пойдешь на попятный с турецкой купальней.
— Это нужно обдумать.
— Думай.
В дверях он остановился и задал вопрос. — А о чем говорит их мельтешение?
— О неуверенности, а ее молчание о боязни спугнуть заказчиков. Прошлых — она обрабатывала жестче и не давала идти на попятный. А раз боится, значит — будет делать все или почти все с наименьшими трудозатратами для себя. Перерасчет — трудозатраты.
— Почему боится?
— Мне неизвестно. О чем я очень сожалею.
Пустые сожаления прервал звонок. Голос МЧ укоризненно напомнил, что кто-то обещал перезвонить.
В уютный кабинет, давно впустивший через окна серое майское утро, проник солнечный зайчик. На верхнем этаже здания через дорогу меняют окна, и редкий солнечный луч, отразившись от стеклянных плоскостей, ворвался в мое утро.
Воспоминание о бабочках, возникшее с первыми звуками его голоса отразилось счастливой улыбкой.
— Я заработалась.
— Много накопилось?
— И да, и нет. Справляюсь, значит все в норме.
— Отвлеку на минуту.
— Давай. — Соглашаюсь сразу же и добавляю, — а на пару минут?
— Все зависит от тебя. То есть от того, долго ли ты будешь думать.
— Ясно, постараюсь затянуть. Что я должна обдумать?
— Поездку…
— Я еду!
— Попробуй только отказаться. — Рассмеялся он. — Есть два варианта.
— Очень внимательно слушаю. — На игривые нотки моего голоса он ответил тупым молчанием, затем сглотнул и продолжил.