Где-то через вечность или всего лишь пять минут дверь снова тихо открылась, являя Ивакина. Пришел все-таки, чтобы закрепить результат. Самодовольная мина павиана при виде нас удивленно вытянулась. Мы нехотя отступили друг от друга, при этом рука Макса продолжала крепко удерживать меня. Шеф не ретировался за дверь, извинившись, а продолжал стоять в проеме. Пришлось его представить.
— Дорогой, это Георгий Сергеевич Ивакин, директор нашего предприятия.
— А это Макс Чадов, мой…
— Наслышан, — прервал меня шеф, пожимая руку МЧ. И обратившись ко мне, спросил. — Так вы вернетесь во вторник?
— Да, я ее верну во вторник. — Уверено ответил Макс, возвратив свою руку на мою поясницу. — Хочу показать Лондон так, как его вижу я.
— Лондон, — задумчиво протянул Сергеевич, оглядывая нас. Он сделал паузу и добавил. — Лондон это прекрасно. Что ж, до вторника.
— До вторника.
— Рад был познакомиться. — Добавил Сергеевич, обращаясь к МЧ.
— Так же рад. — Раздалось в ответ.
Когда дверь закрылась, я все еще смотрела на нее.
— Опять проблемы?
— Что значит: опять?
— Ты напряглась, когда он вошел, хотя и окончательно не расслабилась до сих пор, ожидала?
Дожили, теперь он меня чувствует на расстоянии вытянутой руки. Знакомое выражение упрямства на его лице подсказало, что пока он до истоков не докопается, я ужина не увижу.
— Да, он не высказался за день, решил наверстать упущенное.
— То есть? Поясни. Он задерживает тебя после работы?
— Не хочу, ничего вспоминать не хочу! Пошли отсюда.
Помогая мне одеться, он все еще недовольно поджимал губы. — И часто он так?
— Нет, нечасто.
— А давно?
— Недавно.
— Ясно. — Изрек он, выводя меня из кабинета.
Глава 17
За ужином я в основном отмалчивалась. Романтическая обстановка ресторана не радовала, а от внимательного взгляда МЧ хотелось залезть под стол.
Я не обязана ему все рассказывать! Но почему так хочется поделиться? Раньше для этого служил Саня. Я нещадно использовала его стойкие уши, пока не поняла, что вскоре из-за своих переживаний потеряю друга. И хотя он стойко переносил все эмоциональные излияния и мои, и супруги, решила сдерживаться. Фильтровать иными словами.
Несмотря на мое молчание, он тоже не спешил поделиться новостями.
— И что это был за цветок?
— Какой?
— Ты вошел в мой кабинет с цветком.
— Бугенвиллия.
— Тропическое растение?
— Да.
Я посмотрела на него. Уверенный, задумчивый, молчаливый, сверлящий глазами меня. Если бы я знала, что вечер будет проходить в данной обстановке, поехала бы домой или осталась с Ивакиным. От него хоть понятно, чего ожидать, а тут.
— Обожаю односложные ответы. Они прямолинейны, а самое главное, передают степень заинтересованности собеседника.
— О чем ты?
— Ты ничего не хочешь рассказать?
— Например? — спросил он, не выходя из задумчивого образа.
— Какие планы на завтра?
— Проснуться, поесть, одеться, просмотреть новости, поехать в аэропорт, сесть на самолет улететь…
— Прекрасно, где в этот момент буду я?
— Рядом. — Со вздохом ответил МЧ.
— Не получится, я новостные сводки не смотрю и вообще на утро у меня были другие планы.
— Хорошо, вычеркиваем первые четыре пункта, — он провел черту в воздухе. — Вылетаем в 11:05. Отвертеться не получится, ты дала обещание. — Напомнил он, первый раз за вечер улыбнувшись.
— А я и не пытаюсь, но…
— Что но?
— Не хватает подробностей. Куда летим, что будем делать, куда пойдем, поедем, поплывем, с кем и где встретимся, где обоснуемся и еще пара дополнительных вопросов организационного плана.
Он потянулся через стол и взял мою руку в свои.
— Летим в Лондон, отдыхать, я наметил пару мест для посещения, так чтобы не тратить времени зря. Что там дальше?
— С кем встретимся? — подсказала я.
— С моими друзьями.
— И среди них будет Элиза.
— Да, среди них будет Элизабет, она тебе понравится.
— Сомневаюсь. Но посмотрим.
— Ты моя гостья. Какие еще организационные вопросы у тебя возникли?
— Хочу отдельную комнату, а лучше две, личного повара, массажиста, водителя и…
— Твои запросы непомерно растут. — Он сжал мою руку, ожидая продолжения.
Молчу.
— И что там дальше?
— Ну, если возражений не возникло до сих пор.
— Я не успел отве…
— Стой, — перебила его, — могу я внести пару идей относительно досуга?
— Можешь, — сдался он, — а относительно вышеизложенных требований…
— Ты с ними согласился.
— Когда?
— Молчание — знак согласия, — я протянула к нему вторую руку и коснулась чуть шершавой щеки, — привыкай.
— Дорогая, ты не знаешь, с кем играешь.
Повисло молчание. По сути, я действительно не знаю, с кем играю. Чтобы узнать человека нужно время или опасные ситуации, в которые вы совместно или по одному попадаете. Стара поговорка, «друг познается в беде» и до сих пор актуальна.
— Как сказать… Или же ты о темной стороне Луны говоришь? — заговорщически улыбнувшись, интересуюсь. — А она у тебя есть?
Он подозвал официанта, распорядился, чтобы дали счет.
Кто в нормальном состоянии, при относительно хорошем настроении скажет, что он плохой? Признание «нехорошести» вызывает чувство вины, поэтому большинством отвергается.
— Возможно, — ответил МЧ.
Что ж, внутренний цензор присутствует, и это замечательно. Жаль, отмалчивается, словно хранитель страшной тайны.
— В таком случае, не порть моего хорошего мнения о тебе. С розовыми очками на носу куда легче играть.
— Я запомню. — Глухо ответил он.
— А про личного повара?
— И про него.
Он расплатился, мы вышли в фойе. Хмурится, пока помогает мне одеть пальто, хмурится, открывая двери и пропуская вперед меня. Идем к машине, продолжает поджимать губы. А они у него и так тонкие, не смотря на то, что целуется здорово.
— Макс? — останавливаю его на полпути к машине.
— Что?
— Не злись, — подхожу ближе, встаю на цыпочки подтягиваю его к себе, — я согласна урезать все свои требования до одного тебя. — Целую, вернув улыбку на это хмурое лицо, от чего улыбаюсь сама.
— В смысле? Сократить?
— До одного тебя. Будешь поваром, массажистом, водителем, гидом,… возможно, заменишь плюшевого мишку.
Высвобождаюсь из его рук иду к машине. — Значит завтра в 11:05, а какой аэропорт?
— Я тебя заберу из дома. — Отвечает подоспевший МЧ, открывает передо мной дверь. Помогает сесть, плавно закрывает дверь. Обходит авто вокруг, занимает свое место, заводит машину, выезжает с парковочного места.
Через две минуты молчания, когда я уже решила, что не спросит, он поворачивается и спрашивает.
— Какие обязанности исполняет плюшевый мишка?
Несколько часов подряд он наблюдал за тем, как ночь сместила звезды с востока на запад, растворила в своей черноте подсвеченные луной облака и, томно вздохнув, ушла за ночными светилами. Под гудки сработавшей сигнализации за окном медленно гасли фонари. Серое непроснувшееся утро открыло новый майский день, не веря в близость летнего зноя. Возможно, потому что последние деньки месяца порадовали мелким дождем. Который окропив улицы ночью, застал пару у подъезда Полины.
Оторвавшись от него, она напомнила, — мне пора.
Хорошо, — согласился МЧ. И, вспомнив разговор, прерванный поцелуем, переспросил — Так у тебя виза открыта?
— На пять лет, туристическая.
— Зачем? Ты говорила, что никуда не ездила.
— Это был подарок. — С грустью ответила она. — И потом… смысл поездок сам собой аннулировался. Зато сейчас она мне очень пригодится.
— Да, пригодится.
Он молчал, она выжидательно на него смотрела. В эти тихие мгновения время остановилось. Дождь продолжал трусливо моросить, не заявляя всей своей силы, ветер гнал обрывки объявления через двор, а свет фонарей стал бледнее.
Ее щелчок по его носу вывел из задумчивости.
— Кто преподнес тебе такой подарок?
Улыбнулась, провела ладонью по его щеке и ответила, — это уже не имеет никакого значения. Он умер.
Когда дверь за Полиной закрылась, Макс продолжал смотреть на панель домофона, задаваясь лишь одним вопросом, «Кого именно она похоронила?»
Вот и сейчас приехав в свою квартиру, он несколько часов подряд бессмысленно смотрел в окно. Перед его глазами утро медленно сменило ночь, и вскоре согрело теплом каменные джунгли, но зритель остался не вовлеченным в созерцание обыденного чуда.
Он вздохнул, выходя из мысленно ступора, так и не решив, как узнать о связывающем ее и Грэга прошлом, не проявляя своего интереса?
* * *
Сборы не заняли много времени. Сама того не замечая, я между делом за три дня продумала и собрала сумку.
МЧ говорил, что о коктейльных нарядах и аксессуарах к ним мне беспокоиться незачем. По его словам пригодится что-нибудь для дома и на выход в город, то есть в город выбираться будем, как обычные туристы. Спортивный костюм с брюками и шортами уместился в чемодан сам собой, кроссовки и пара футболок так же незаметно скрылись в его чреве. Кто знает, какими будут мои аппетиты в Туманном Альбионе.
Я не раскрыла всех своих пожеланий на программу досуга, так как не обдумала ее детально. Не говорить же ему, что возможность перелета в Лондон и путешествия по его окраинам превысила все скромные ожидания его спутницы. К тому же бродить в одиночестве мне не придется, буду в сопровождении первоклассного гида. Его, кстати, я попросила за мной не заезжать, объяснила это важными делами. Хотя, на самом деле на самом деле по пути в аэропорт заскочила к родителям.
Нежелание знакомить его с ними возникло после папиной фразы, обращенной к маме, «Ты в это веришь?» При иных обстоятельствах, я бы не сомневалась в нем ни на минуту и познакомила. Но сейчас внутренний голос менторским тоном от случая к случаю напоминал — это игра, все это игра! V! А я не хочу, чтобы на сцене жизни моих родных играли посторонние.
— Когда тебя ждать?
С волнением спросила меня мама. Не отпуская Соню с рук, ответила, что во вторник вернусь. Взгляд скользнул по дверце холодильника, занавесям на окошке и обеденному столу.
— Мам, я тут подумала и решила поинтересоваться. Ты помимо магнитика на холодильник что хочешь?
— На выбор? — улыбнулась мама.
— Ага.
— Вернись в целости и сохранности.
— Будет исполнено, другие пожелания есть?
— Мормышек и панагры пару десятков возьми, — предложил присоединившийся к нашим посиделкам отец.
— Пап, а что-то более редкое для этого края?
— Палатку по типу Normal Буран! — сходу предложил глава семейства. На укоризненный взгляд мамы спокойно пояснил. — У них явно дешевле, да и качество европейское.
— Тебе обязательно нужна ветроустойчивая палатка для скалолазов?
— А что? Залезем с кадрами на рыбалке греться… — начал вдохновенно папа.
— Ага, и никакой мороз домой из леса не выгонит. — Согласилась я. — Так что ты сказал мормышки и … как вторые называются?
— Панагры. — Он вышел, махнув на нас рукой. И уже из другой комнаты добавил. — И не беспокойся, здесь возьму. А ты вот что, матери халат, мне коньяк.
— А может не надо? — нетактично намекаю на коньяк.
— Надо, — ответил папа, — она от халата не откажется.
— Аааааа. Понятно. — Тихо добавляю. — Спорить бестолку.
Чем вызвала мамину улыбку.
— Мам, ты еще подумай, я позвоню оттуда, скажешь. Хорошо?
— Хорошо.
— Маленькая принцесса, ваши пожелания? — я растормошила на моих коленях притихшую Соню.
Кроха, расцепив пальчики, пару раз сжала и разжала ручки, — бабачь… ки!
— Понравились?
— Очень. — Подтвердила мама.
Пришлось согласиться. — Бабочки, так бабочки! А с прошлыми что случилось?
— Отлетали. Отец грозился на булавки наколоть, но руки не дошли.
— Ничего, найдем вечно живущих бабочек! Да, кроха?
— Да.
Такси приехало вскоре. На прощание расцеловала родителей и обняла кроху. Пора! Махнув им на прощание забралась в авто и обернулась. Уменьшающиеся родные фигурки, стоящие на крыльце уютного домика и машущая ручками Соня запечатлелись в памяти.
Отогнать набежавшую грусть сразу не получилось. Но я боролась за солнечное настроение, и оно с трудом, но все же заиграло. Так что, встретив задумчивого МЧ, я улыбалась, предчувствуя одно из самых невероятных моих приключений.
Мы прошли регистрацию и заняли места в самолете. Выглядел он «не ахти» и был задумчив. Я решила дать ему время на размышления и уткнулась взглядом в иллюминатор. У мужчин бывает легкий ступор, когда они мысленно забредают в «комнату для ничего» и долго оттуда не выходят. Спросишь у такого задумчивого — «о чем ты думаешь?» И непременно получишь ответ — «ни о чем».
Поэтому свои вздохи, ахи и ухтышки я проглотила, не озвучивая за весь процесс взлета. Из-за накала ощущений, возникших при первых движениях самолета, пропустила рассказ стюардессы о мерах безопасности на борту. А потом уши заложило, так что спрашивать или рассказывать о чем-либо не имело смысла.
К счастью мое восторженное от полета молчание он вскоре прервал. Правда, совершенно неожиданным предложением.
— Нам нужно придумать историю встречи и воссоединения. — Улыбнулся МЧ. — Есть идеи?
— Пока нет, зато есть время. До окончания полета пять часов, успеется.
Кивнул, затем спросил.
— Для общей осведомленности мне следует заполнить некоторые пробелы?
— Ммм…
— Готов ответить на вопросы. — Блеснул он щедростью своей. Кажется, совершенно не понимая, что нарвется на допрос с пристрастием. Полет обещает стать интересным.
— Пробел есть и не один. Условимся так, на некорректные вопросы не обижаться и отвечать.
— Чувствую себя на допросе.
Поздняк метаться, ты только что дал согласие! — Чуть было не возразила я. И вслух добавила. — Он еще не начался.
Прикинула список вопросов, который мы так и не осветили, выделила главные, прочистила горло и миролюбиво начала подкрадываться к интересующему меня.
— Ты не говорил о своих родных. Ни слова. Считаешь, я не должна знать?
— Нет.
— Что нет?
— Не считаю.
— Тогда…
— Сестра и племянница, отец, бабушка и дедушка со стороны отца, тетя и… дядя.
— И что значит значительная пауза перед словом дядя?
— Что я с ним не вижусь.
— Были причины?
— Они и сейчас остаются. — Он резко поправил прическу, проведя рукой ото лба к затылку. Жест раздражения в его случае — это сигнал, что тема о родных сворачивается.
— А сколько племяшке?
— Семь.
— Когда в последний раз ты ее видел.
— Очень… давно. Они на Украине, я там с недавних пор редкий гость.
С недавних пор? Нужно сделать зарубку в памяти, и выяснить, что это значит.
— Ты родился на…
— Да. Украина моя малая родина. Удивлена?
— Смущена. Я тебе иные корни приписывала.
— Какие?
— Немецкие. Русский немец из Англии. Так промахнуться только я могла.
— Ну почему же. Немецкие гены во мне точно присутствуют, так же как и украинские, а если быть откровенным — еврейские в основном.
Я начала тихо похохатывать.
— Чему ты смеешься?
— Да, так…
— Нет, рассказывай.
— Представила, как из-под плена килограмма барбарисок из коробки вылетают две бабочки-капустницы.
— А что на дне? — улыбнулся он. — Талоны на проезд в метро?
— Да… — похохатывание стало усиливаться и напоминать плачь.
— Тихо-тихо, — МЧ погладил мои трясущиеся плечи, — Если ты так хочешь, куплю я тебе проездные, слово даю. На два года вперед со скидкой в 0,5 процентов.
Он подмигнул и прижал палец к губам. Ему легко такие знаки подавать, он не я. Это у меня воображение картину рисует маслом, так что молчать сложно. Отсмеялась, отдышалась, задаю следующий вопрос.
— Почему ты не женат? Не могу сказать, что это плохо. — Положив руку на сердце, признала я. — У меня теперь прекрасный, действительно прекрасный мужчина в качестве верного любовника. — Щелкнула Макса по носу. — И все же любопытство одолевает.