Я провела пальцами по его волосам на затылке.
— Так лучше?
— Немного лучше, но все же недостаточно.
Пальчиками медленно прошлась по его шее. — А так?
— Нет. — МЧ склонился ко мне.
— Ах, вот в чем суть. — Я увернулась в сторону от его губ. — Так спешу сообщить, что данного поощрения ты еще не заслужил. — И кокетливо добавила. — Пройдешься со мной по магазинам?
— И?
— И я подумаю над поощрением.
— Мы ходим по замкнутому кругу.
Интересно, он часто ловеласа с разбитым сердцем разыгрывает или эти муки влюбленного видят избранные.
— Так уступите мне, синьор.
— Хорошо. — Он с тяжелым вздохом согласился.
— Благодарю вас, синьор, вы не пожалеете.
— Надеюсь, вы поощрений не пожалеете.
— Ну, все может быть. — Подхватила его под руку. — В крайнем случае, станете кредитором по поощрениям.
— Я скорее возьму авансом.
— А кто вам даст?
— А кто будет против выдачи?
— Ну…
— Хм. — Его бровь изогнулась.
— Ладно, разве что несчастный аванс в маленьком размере. — Притянула его к себе и томно чмокнула в гладкую щеку.
— У нас скидка при займе средств. Получите. — Он со смехом заключил меня в объятия и поцеловал. Это вышло совсем по дружески, и настолько тепло, что я оторопела, глядя в его смеющиеся глаза.
— По магазинам?
— Д-да, наверное.
Идея о совместных покупках пришла утром. Мне надоело сидеть в кафе, настроения бродить в музее или сидеть на концерте не было, и я решила совместить полезное с приятным. Пообщаться с МЧ, узнать о его вкусах и выбрать подарок своей крохе. Это было до его поцелуя, после него я не поняла, как мы оказались в Крокус Сити Молл. Мое состояние не осталось незамеченным.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Кажется, нет.
Он увел меня в сторону кафетерия и через минуту принес кофе.
— Зря я тебя целовал. В Париже эпидемия гриппа, ко мне не пристанет…
— Зараза к заразе не пристает. А если нет, отсядь вон за тот столик. — Я из детской вредности указала на крайний ряд столиков в пяти метрах от нас. Он поднялся и пошел.
— Стой, я пошутила! E!
— Хорошо. — Констатировал он, обернувшись. — Теперь я возьму две порции круассанов.
Неожиданный оборот, но и тут не растерялась. — Мне с шоколадом!
Он вернулся и сел не напротив, а рядом и поставил обе тарелки перед собой.
— С шоколадом не было. Есть с клубникой и вишней.
— Тогда с вишней.
— С вишней для меня.
Меня так даже в детстве не обижали. Мама всегда следила, чтобы у детей в семье всего было поровну, а главное по вкусу. Удивительно, почему его слова меня уже совсем взрослую задели. — А как же я?
— Как-нибудь. — Он придвинул свою тарелку ближе к себе.
Запах ванили и вид румяной выпечки не оставили мне другого шанса. Под веселым взглядом МЧ я взяла круассан, попутно обдумывая, с какой стороны укусить.
— Не отравлено. — Добавил он.
— Это бабка надвое сказала. — И надкусила. Меня провели. Круассан был прекрасным изделием с шоколадной начинкой. — Спасибо.
— Пожалуйста. Но если не нравится, можешь пойти вон…
Брошенную в него салфетку он перехватил, но и предложение не закончил. В затишье я решила вернуться к расспросам.
— Вы… ты не рассказал, чем занимался до адвокатской практики.
— Тебе интересно?
— Очень!
— Я долгие годы работал переводчиком, — здесь он внимательно посмотрел на меня. Если он хотел этим что-либо сказать, то я совсем ничего не поняла. Он продолжил.
— У одной достаточно богатой и влиятельной семьи.
— И что произошло?
— Решил заняться своим делом. — МЧ расслабился и улыбнулся.
— Это интересно, четыре иностранных языка, два родных… сложно представить, чтобы после долгих лет работы тебя отпустили.
— От семейного адвоката, знающего несколько языков, проку больше.
— Тебе говорили, что такой тип людей не вяжется с образом наемного рабочего?
— Нет.
— Значит, я буду первой. В тебе слишком много достоинства. Помнишь фильм «Jeeves and Wooster»? В тебе есть что-то от Дживса.
Вот тут мне все же удалось услышать его смех, достаточно сдержанный, но все же смех. Все еще улыбаясь, он отпил кофе, явно давая себе время обдумать следующий ответ. — Поверь, простым служащим я не был.
Сказал он это без пафоса с проблеском гордости за свое прошлое.
— Вот как? И насколько непростым ты был?
— Приближенным, достаточно приближенным помощником.
— Входил в их круг?
— Нет. В этом были свои минусы. Я не считал это нужным.
— Все интригующе и интригующе. И долго это длилось?
— Семь лет.
— И ты продолжаешь работать с ними. — Заметила я.
— Да. Являюсь своим человеком. В курсе происходящих событий, в курсе прошлых дел семьи. Поправлюсь, не всех дел. В данный момент занимаюсь исключительно юридической стороной.
О прошлом он рассказать не готов, ладно спросим о настоящем.
— Самое громкое дело, в котором ты участвовал?
— До суда у нас еще ничего не дошло. Самым сложным было составление брачного договора.
— Несомненно, они любили друг друга. — Поддела я.
— Несомненно. — Он вновь улыбнулся. И затем прибавил. — У них было обоюдное чувство.
— Любовь к состоянию?
— Близко. — Подтвердил МЧ.
— Они счастливы?
— Чисто женский вопрос.
— Если ты еще не заметил, я женского пола.
— Заметил.
— Благодарю! Так что?
— Они счастливы. Каждый по-своему.
— А дети есть?
— Совместных нет.
— Почему? Дети это замечательно, — и уже с сомнение добавила, — если люди любят друг друга.
— А если нет?
— Жаль. Но дети, в любом случае, являются нашим смыслом жизни.
— Аминь. — Завершил МЧ.
— У них были проблемы?
— Что-то было…
— Расскажи.
— Четыре года назад, перед свадьбой невеста ненадолго потеряла жениха, а спустя пару месяцев решила его проверить.
— И?
— Она ошиблась в своих догадках, но осадок остался.
— Так он был ей верен?
— Эта история покрыта мраком, я бы не хотел в нее возвращаться.
Мы шли по коридорам торгового центра, и МЧ незаметно погрузился в воспоминания. Интересно было следить за ним. За человеком, который смотрит, но не видит. В эти минуты он был замкнут, рассеян и далек.
* * *
— Макс, я не желаю ходить вокруг да около.
Элизабет — мечта его молодости, ставшая только другом, смотрела на него с упреком.
Если она о чем-то и догадывается… Нет, она ни о чем не догадывается. Он прочистил горло и спросил. — Чего ты хочешь?
— Я хочу знать, кто она!
— Не понимаю. — Он пригласил ее присесть в кресло.
— Как зовут девку, по которой он сохнет! Дрянь, с которой он общался несколько месяцев, к которой сбежал перед свадьбой. Перед нашей с ним свадьбой!
— Элиза, что на тебя нашло? Может чаю?
— Я не желаю пить или есть! Он бредит детьми, и он не смотрит на меня, он… зациклен на какой-то швали!
— Лиз, Лизи. Этого не может быть. Посмотри на себя, на него. Он вернулся из дальней поездки, проблемы, дела, явно нормально не спал три последние недели, перенапряжения, разговоры.
Макс налил воды в стакан и протянул гостье. Лизи сегодня была просто превосходна. Но ее злость портила привычный образ. Как друг он не мог позволить ей злиться на законного супруга по пустякам.
— Ты знаешь эту кухню. Ты в ней варишься. Острова для него сейчас самое главное. Острова и отели, расположенные на берегу.
— Макс. Я обманула его. — Лизи поставила стакан уверенным жестом. И решительно подняла глаза. — Он… Он погорел.
— О чем ты? — мужчина расположился напротив.
— Эти три недели… Он проверялся в Венгрии, помнишь. Помнишь, конечно же. Недавно вновь обратился, головные боли и прочее. Но, но я хотела знать кто ему дорог… и… и… и подменила результаты.
— Ты купила Шварца? Его личного доктора Шварца, тебе это удалось?
— Нет, этот неподкупаем. Ассистентку из лаборатории. И ему по ошибке выдали другие результаты.
— По ошибке…
— Да, и диагноз, и срок сразу же. — Она печально вздохнула и с новым потоком злости сцепила руки на коленях.
— Срок, сколько?
— Неделя, точнее три недели… Да. Эти последние три недели, в которые он, как ты заметил, плохо высыпался.
— Он перепроверил.
— Конечно. — Она поднялась и обошла кресло. Не поднимая глаз, она сказала в пустоту. — Но на этот раз обратился к моему специалисту.
— И ты подтвердила первоначальные показания. — Продолжил мужчина.
— Не совсем, мы намекнули, а затем затянули процесс выяснения…
— Он и в этот раз мог обратиться в другую клинику.
— Нет, диагноз был выбран тщательно. Два положительных ответа у лучших специалистов. Он поверил. Поверил. — Она обернулась и, глядя в упор, продолжила. — Он ранее боялся этого, так что поверить было несложно.
— Элиза! На что ты надеялась?
— Я… — Она вздохнула и уже уверено продолжила. — Надеялась, что буду первой, к кому он обратится. Первой, кого он поставит в известность. Первой и единственной, какой и должна быть супруга! А он молчал, молчал все эти дни… А в последнюю неделю без объяснений собрал чемоданы и съехал.
— Нормальная реакция, чтобы не тревожить тебя. — Предположил Макс.
— Меня? Меня говоришь…
— Да, чтобы взвесить, чтобы обдумать.
— В такой ситуации люди, какими бы они ни были, прощаются с любимыми, просят прощения и составляют завещание. А потом, потом они совершают все то, что еще не успели…
— Знаешь, что сделал он? — она прищурилась, гордо расправив плечи и вскинув голову.
— Нет. Меня волнует, что сделала ты… Или что сделаешь? Когда твои данные придется опровергнуть.
— Не придется, — хохотнула она, — он сжег второй конверт.
— Объясни.
— Сегодня двадцатый день из срока. И ровно пять дней как он вне досягаемости.
— То есть, он даже не может узнать, что все это ошибка. — Голос Макса дрогнул.
— Если захочет, он узнает. Но ему и не нужно, пусть помучается… Пусть поймет каково это… Каково мне было ждать его звонка, сообщения, письма, приезда, возвращения. И не получить ничего.
Она перевела дух и стерла с лица горькую улыбку. Перед ним вновь возникла проницательная и веселая Элиза.
— Ты его адвокат и первый, с кем он посчитает нужным связаться.
Он, как и подобает адвокату, набрал номер сотового Грэга и столкнулся с немой стеной. Абонент вне зоны… Отключил.
— Ты… хочешь знать связался ли он со мной? — уточнил Макс.
— Нет. Он с тобой не связывался. Ты до сих пор не правишь его завещание.
Молчание в кабинете стало тяжелым.
— Итак?
— Я хочу, чтобы ты нашел дрянь, которой он звонил. — Она протянула листок с номером. — У тебя есть знакомства в том регионе. И мне нужно знать, кому принадлежал этот номер в тот месяц перед свадьбой или куда с него звонили, или кто на него звонил. Найди ее.
— Почему не через агентов?
— Они уже на моем хвосте.
— Так он в курсе?
— Догадывается или догадается. Сегодня он сделал первый и единственный исходящий на Украину на этот номер.
— Теперь ты решила действовать через меня. Я старый друг, перед тобой в долгу. Не так ли?
— Да, именно так. И я хочу, чтобы ты нашел ее.
— С чего ты взяла, что это она?
— Слушая гудки, он слезно просил… Солнц, поговори со мной.
— Ошибся номером, но ты же знаешь, что Солнцем он зовет всех и каждую.
— На русском? — еще одна горькая усмешка исказила ее черты. — Сделай это для меня.
Она оставила его кабинет, изящно, как и подобает леди. В воздухе сохранился легкий запах Nina Ricci и жестокость глупой выходки. Мгновения он сидел в гнетущей тишине, пока в дверях примыкающей к кабинету комнаты отдыха не появился довольный виновник этой сцены.
— Теперь ты знаешь, почему я искал у тебя приюта.
— Впрочем, как и ты.
Макс с легкостью разложил по полочкам. То, что не складывалось раньше, и результат его не радовал. Он поднялся и закрыл двери кабинета. — Шварц дал отбой диагнозу?
— Да, он нашел, как со мной связаться. — Грэг прошел к бару, налил себе виски и занял опустевшее кресло. — Чем ты ей обязан?
Не собираясь скрывать, Макс ответил. — Работой на вашу семью.
— Да, ее стоит поблагодарить. У нас прекрасный адвокат, умеющий хранить тайны. Я все еще не могу поверить… Моя супруга настоящий… — он мгновение подбирал характеризующее ее слово, — тактик! Даже не верится…
— Правда, упустила из виду, что ты мне обязан большим. — Грэг сделал ударение на последнем слове.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Учитывая ее просьбу, тебе придется найти эту девушку. — Мужчина постучал по карточке. — И дать ей иные сведения, отрицательный результат.
— Зачем ее искать? Отрицательный результат можно дать сейчас. — Предложил Макс и задал свой вопрос. — Ты действительно приставил к Элизе людей?
— Возможно. Ты действительно можешь найти ее?
— Солнце? — переспросил Макс.
— Н-да. Солнце.
— Возможно. — Последовал его ответ.
— Моя жена гений. Она зла и гениальна. — Он недобро прищурился и стиснул стакан в кулаке.
— И она правильно все рассчитала, — думал Макс. — создала искусственные условия для паники, дала определенный диагноз и срок. И дело осталось за малым — ждать. А Грэг все это время был подавлен, но молчал. Да, он повел себя как она и рассчитывала. Удивила его выдержка в двадцать дней.
Обдумав свой вопрос, Макс все же его задал.
— Не услышь ты ее признания, какими были бы твои действия?
— Составить завещание и… — Он замолчал.
— И? — повторил Макс.
— Моя жена гениальна. — С этим утверждением Грэг поставил стакан, словно ставил точку в обсуждении вопроса. — Когда будут результаты?
Макс посмотрел на номер и ответил. — Вскоре.
— Хорошо. Вызови уборщицу, я съезжаю с твоих комнат.
* * *
— Ау! Ты все еще здесь? — мы уже минуту стояли на улице перед торговым центром. Я решилась вывести его из задумчивого оцепенения.
— Здесь. — Он улыбнулся и сжал мою руку. — Я благополучно справился с ролью сопровождающего?
— Да.
— И это все? А вознаграждение, то есть поощрение?
— Поощрение? В принципе, мы хорошо прошлись, я взяла подарок, ты меня покормил, заразил и…
Ловким движением он прервал меня, не дав договорить. От нежных действий его губ сердце забилось где-то в горле, перекрывая дыхание, а затем разлетелось на тысячи огоньков в моей голове.
— Ты фейерверк видел?
— Нет… — удивился МЧ.
— Держи, — Нехотя отпустил мое лицо и взял пакеты.
— И?
— Сейчас покажу.
Поднялась на цыпочки и почти поцеловала, как вспомнила подобное. Женя приручал меня так же медленно и осторожно, нехотя. Это нравилось и раздражало одновременно. Боль осознания не заставила себя ждать. Господи, я до сих пор не простила себе эту глупость!
— Полина, что-то случилось? — голос МЧ прорвался сквозь обрывки неожиданно всплывших фраз и прошлых чувств. Взрыв из прошлого растворился, перед моим взором оказалось встревоженное лицо Макса.
— Нет. Все хорошо.
— Вижу. — Заметил он мрачно. — Отвезти тебя домой?
— Парк — пикник или лес — пикник. Давай продолжим придерживаться плана.
— Ни то и ни другое. — Он увел меня в сторону машины, так и не дав спросить, куда направляемся. И я незаметно погрузилась в невеселые мысли. Остатки хорошего настроения улетучились, словно и не было.
МЧ стойко выдержал мое молчание первые десять минут и не включил радиоприемник. Спустя еще время решительным движением потянулся к нему, остановился на полпути и задал вопрос.
— Знаешь, что я заметил?
— Нет, не знаю.
— Ты не зовешь меня по имени. Я теряюсь в догадках, что же послужило такому обращению? — он чуть крепче сжал руль. — У тебя был неудачный роман, и как назло, партнера звали как меня? Учитывая, что во взрослой жизни подобных тезок не было, как ты сказала, то смею предположить, это произошло в детстве.