А что, если…
Я отставила чашку и посмотрела на свое отражение на боку стальной кастрюли. Нет, я точно не выглядела измотанной. И, получается, за это стоит благодарить Аврору? Девочка настолько доверилась мне, что подсознательно поделилась силой. Подумать только! Поделилась силой с плохо знакомой ведьмой!..
Да, я помогла ей обрести эквиумов, бросилась на помощь привороженному отцу… И все же она слишком доверчива. Объяснение у меня одно: ей не хватает мамы. Бедный ребенок…
Нет, я не думала, что такое может случиться. Когда со зрелой ведьмой добровольно взаимодействует юная, ей потом тяжелее переключиться на работу с иной наставницей. Доверие — штука нежная, сложно передать другому, если вручили его уже одному.
Итак, что в наличии? Странная смерть Аграфены Енотовой, слухи о проникновении одержимых на территорию общины, странное поведение инквизиции на дороге. А еще кто-то следил за мной, когда я посещала схрон в сгоревшем доме рода. И внучка Волковой психологически готова стать моей ученицей, что совсем мне не надо, учитывая напряженное общение с ее бабкой и мою цель отомстить.
Как быть? Может, не стоит ничего предпринимать? И подождать, куда задует ветер перемен?
Решено. Я сижу тихо, как мышка, в ожидании подсказок судьбы.
День прошел ровно и гладко, что немного путало, напоминая затишье перед бурей. Главное, чтобы не ее «глаз». Если от урагана еще можно спрятаться в подвале, то неосторожный выход из тихого центра непогоды вышвырнет прямиком под смертельно опасные удары ненастья.
— Вероника!
Алина, которую я отпустила домой четверть часа назад, влетела обратно в мой кабинет.
— Горим? — спросила спокойно у взъерошенной девушки.
— Нет, — смутилась она, — еще одно убийство.
По спине пополз холодок страха.
— В нашем медцентре убийство?
Мне полагалась медаль за невозмутимость и ледяную маску на лице.
— Нет, — тише произнесла взбудораженная помощница. — В лифте я столкнулась с химиками — соседку одного из них несколько часов назад нашли мертвой.
— И ты решила вернуться, чтобы сообщить об этом мне?
На самом деле я сама напугана. Хотелось отбросить сухой тон и поскорее расспросить, кого убили, когда конкретно и кто нашел труп. Но… разве я могла проявлять эмоции? Я же руководитель, старше и опытнее Алины. Кто-то должен держать себя в руках, а не раздувать костер паники.
— Ну да. — Шепот смущенного секретаря я едва расслышала. — Я думала, вы обрадуетесь, что убийство совершили, когда вы были на работе и десятки свидетелей это могут подтвердить.
Я нахмурилась. Почему я должна радоваться и зачем мне свидетели?
— О чем ты?
Алина стушевалась.
— А вы разве не слышали?
— Нет. Давай обойдемся без загадок. Четко, коротко, по существу.
На лице девушки проступила досада — она явно корила себя, что начала разговор. Но без ответов я ее теперь не отпущу.
— Ходят слухи, что у Енотовой отобрали силу древним способом. Запрещенным…
— И? Я тут при чем?
— Народ гадает, кому это надо? Кто попытался вернуть себе силу, хотя бы на время, не обращаясь к озеру…
Меня бросило в жар. А затем в холод.
Я… Под это определение попадала только я.
Сделав глубокий вдох, а затем выдох, я сдержанно улыбнулась.
— Если начнут обвинять, я приглашу желающих поплавать вместе со мной в Темном. Я пересилила свой страх и теперь могу подпитываться от источника.
Алина расслабилась и выдохнула:
— Вы правы, это снимет с вас подозрение. Впрочем, его и не будет, ведь у вас алиби на момент убийства.
Слухи не ходили бы, делись ищейки информацией с общественностью. Хотя даже стань известно, что это я поймала эквиума покойной, на меня все равно падала бы тень подозрения — сплетни, они такие, часто абсурдны в своем преувеличении. Как ни грустно, окружающим интереснее сочинить историю по своему вкусу, чем широко открыть глаза и увидеть правду.
— А теперь расскажи нормально, кого потеряла община?
Помощница вздохнула:
— Заскочив домой на обед, наш сотрудник увидел, что шторы в спальне его соседки так и не открыты. Он решил узнать, в чем дело… и нашел истекающую кровью Азалию Аистову.
— Еще живую?
— Нет. — Алина, вздрогнув, прошептала: — Мертвую, но теплую.
И снова свидетель чудом разминулся с убийцей.
— Как же ее убили? Ей было чуть за пятьдесят, — удивилась я. — В самом расцвете сил ведьма.
— Но с небольшим даром. И она не умела пользоваться боевыми заклинаниями.
Секретарша сама не могла похвастаться внушительным резервом и чародейскими талантами и потому боялась и за свою жизнь — ее бледность «гармонировала» с цветом белого строго платья.
Хотя Аистова считалась слабой, ее уважали за отличную работу в библиотеке общины. Настоящий профессионал в своем деле, она помнила все книги, что находились в ее владениях. Жаль женщину, приятная в общении и строгая, она могла отыскать в недрах библиотеки даже то, о чем юные ведьмы имели лишь смутное представление.
Дурная весть окончательно испортила сносный день. Пока я шла по медцентру, невольно отмечала настроение встречающихся на моем пути людей. Ведьмы и ведьмаки, зрелые и молодые — все без исключения боялись. Страх витал в воздухе. В Темных Водах гибли, да, но никогда так загадочно и бесцельно.
Домой я вернулась в серо-синих сумерках. И как раз застала собирающегося уходить Германа.
— Ты куда? Что происходит?
Волков и ребята из его команды редко дежурили на озере или у защитного контура вокруг города — у них имелась своя особая задача. И чаще всего, пока группа «Ловчий» находилась в Темных Водах, они отдыхали, репетировали, писали новые песни.
Сейчас же Герман явно собирался патрулировать улицы, как обычный охотник.
— Ника, я расскажу, но пообещай мне, что не станешь трепаться.
— Гер, ты что! — возмутилась я. — Я умею держать язык за зубами, ты же знаешь!
Да и нет у меня подружек, с которыми можно делиться важными тайнами.
Герман мрачно кивнул, соглашаясь, что я не из болтливых.
— Думаю, ты слышала про убийство Аистовой?
— Да, весь медцентр гудит.
— На самом деле убито уже три ведьмы.
Я ахнула и прикрыла рот ладонью. Сердце тревожно билось, мысли путались. Три! Уже три ведьмы!
— Кто еще?..
— Ярослава Барсукова. Труп обнаружил патруль охотников, поэтому о ее смерти мало кому известно. Приблизительное время кончины — через несколько часов после обнаружения Енотовой.
Выходит, пока ищейки исследовали место первого убийства, мерзавец в это время находился в доме очередной жертвы. Слабые одинокие ведьмы — легкая цель, неудивительно, что выбирают их.
— И что теперь?
— Будем усиленно патрулировать улицы, заглядывая к тем, кто находится в зоне риска. Ника, — Герман сгреб меня в свои объятия и стиснул так, что я не могла дышать. — Ника, я постараюсь быть всегда рядом. Но ты и сама будь осторожна, пожалуйста.
И он потерся небритым подбородком о мою макушку.
— Обещаю, Гер, я буду начеку…
Молчать, стоя в объятиях нелюбимого, но близкого и давно знакомого мужчины, уютно и тепло.
— Гер, а что с енотом Аграфены? Что он запомнил?
— Да ничего особенного.
— Как ничего?!
Я расстроилась. Я же фактически ради эквиума заглянула в дом с перемазанным кровью порогом!
— Его опоили какой-то дрянью: то ли стерли память, то ли он попросту уснул и очнулся, когда убийца ушел.
— Убийца? Он один? Это точно?
Охотник тяжело вздохнул:
— Не знаю, Ника, и пока никто не знает. Ладно, мне пора, и так опаздываю, Шмелев выволочку устроит.
Герман ушел, и я, поужинав творожком с йогуртом, принялась готовить на ближайшие дни. Тягостные мысли исчезать не хотели, и я, представив, что буду ночью маяться бессонницей, заварила себе успокаивающий чай.
Теплый ветерок, проникая сквозь москитную сетку, шевелил воздушный тюль. Оглушающе трещали цикады в саду, и я не сразу услышала подозрительный звук Чудо, что вообще услышала.
Всхлип… или же игра моего воображения?
Было не по себе, когда я решилась выйти из дома. Интуиция молчала, но я все равно трусливо боялась. Страх испарился, стоило увидеть маленькую фигурку, которая, сгорбившись, сидела на веранде. Ох, это же…
— Аврора?!
Подскочив к девочке, я подняла ее на ноги. Заплаканное лицо, дрожащие губы — в жизни не подумала бы, что увижу ее в таком состоянии.
— Что случилось, Аврора?..
— Папу куда-то увели!
И она зарыдала громче.
— Что?.. Так, идем в дом, ты сейчас мне все расскажешь.
Я почти насильно завела ее в кухню и усадила на стул. Быстро налив теплый чай, всунула в руки чашку. Зубы девочки ударялись о ее край, сама она заметно дрожала.
Я не торопила, и, сделав несколько глотков, Аврора рассказала сама. Говорила тихо-тихо, машинально обводя пальцем контуры красного цветка на чашке:
— Папу забрали, Вероника. Сказали, что он кого-то убил.
Стелла начала грязную игру? Не из-за того же, что приворот не подействовал! Передумала оставлять Матвея в покое? Подумаешь, слово дала! Как дала, так и взяла назад. Она же Верховная, маленькая богинька общины…
— Ава, пей чай, а я узнаю, что случилось.
Кому я могла позвонить в первую очередь? Разумеется, Герману. К нему я бежала почти со всеми своими проблемами просто потому, что больше было не к кому.
Он ответил не сразу, я даже успела заволноваться.
— Соскучилась, Ник? — спросил Волков оживленно.
Игривость — добрый знак, значит, убийств больше не было.
— Извини, что отвлекаю, я по важному делу. Твоего зятя арестовали, обвиняют в убийствах.
Пауза, а затем невеселые объяснения:
— Арестовали всех, кто приехал в Темные Воды в последние две недели.
— Ого… серьезно.
— И то, что Матвей — зять Верховной, роли не играет. Допросят, обследуют на одержимость — и отпустят.
— Гер, но это же странно и нечестно по отношению к невиновным — сгрести всех под одну гребенку! Аврора рыдает сейчас у нас на кухне.
Охотник невозмутимо посоветовал:
— Позвони моей матери, она заберет ее. Прости, Ник, мне пора — нам с напарником до двух ночи нужно обойти еще двенадцать домов.
Разговор получился скомканным, но информативным.
У ищеек нет приемлемых вариантов, раз они схватили всех чужаков без разбора. Выходит, в Темные Воды пришла серьезная беда? Пора и мне бояться, как одной из слабых? Неприятно внезапно оказаться в группе риска.
Допив чай, девочка расслабилась и принялась зевать.
Предложив ей перейти в гостиную и устроиться на мягком диване, я вернулась на кухню и набрала номер Стеллы. И не зря — она потеряла внучку и сейчас искала с Розой на темной улице.
Через пять-семь минут Волкова постучала в дом сына.
— Добрый вечер. Входите, пожалуйста.
На сад опустилась ночная прохлада, и ведьма зябко обхватила обнаженные плечи — платье из кремового шифона оказалось слишком легким.
— Где моя девочка?
— В гостиной.
Ворвавшись в дом, взволнованная ведьма бесцеремонно обогнала меня и замерла только у дивана.
— Что с Авророй? — спросила она шепотом.
Свернувшаяся калачиком девочка тихо сопела, подложив кулак под щеку.
— Она плакала, и я дала ей травяной чай от бессонницы.
— Хорошо, — похвалила Стелла. — Пусть спит, заберу ее утром.
И, не прощаясь, ушла.
События последних дней пугали не только меня — Верховная обошлась без ядовитой иронии и намеков на мою ничтожность. Да и то, что не стала будить внучку, тоже показатель человечности. Интересно, как долго продлится ее благодушное состояние?
Прикрыв Аврору легким покрывалом, я устроилась в глубоком кресле рядом. Бросать девочку в одиночестве не хотелось, да и спать — тоже.
С этими убийствами я угодила в западню, утратив возможность вернуть гримуар дома Вороновых обратно в схрон. Как идти ночью в сгоревшее здание, если кто-то уничтожает слабых ведьм? С моим везением я легко могу столкнуться с убийцей.
Что ж, завтра понадежнее перепрячу гримуар в гараже и понадеюсь на милость Провидения и то, что у Стеллы будут дела важнее, чем регулярный обыск моих вещей.
Цепочка ассоциаций — и я вспомнила, что так и не прочитала дневник Матвея. Сейчас как раз удобно: никто не помешает и свободного времени у меня предостаточно, чтобы осилить вычурный почерк.
Сбегав за конфетами и ксерокопией многообещающего опуса, я приступила к чтению-расшифровке. Сначала шло тяжело, а затем я втянулась и смогла сносно читать, не отвлекаясь на гадания, какую букву призван изобразить тот или иной завиток.
Любопытство погнало посмотреть, на каком событии закончился дневник.
И вскоре я плакала, читая несколько коротких предложений, как Матвей обнаружил мертвую жену. Он сам вынес себе приговор: не уследил за ней, посчитал ее депрессию несерьезной. Пять строчек, сухие слова, но я чувствовала боль, которая за ними скрывалась.
Еще несколько скупо описанных моментов, посвященных изменениям с Авророй, а затем дневник оборвался. Он выполнил свою функцию — помог мужчине удержаться от желания обсудить с кем-нибудь странные события в его жизни.
Я бы тоже вела дневник, будь обычной женщиной. Но я — ведьма, и мое окружение не знает, что такое неприкосновенность личного пространства. Дневники не для меня. Самое большое, что могу сделать — пожаловаться на жизнь эквиуму, который и так в курсе и порой кажется, что осведомленнее, чем я.
Перелистывая страницы, натолкнулась на строчку, которую перечитала несколько раз. Смысл до меня дошел, только когда произнесла ее вслух:
— «Я убил демона».
Убил демона?.. Матвей? Тот костлявый доходяга убил демона?.. Смешно!
Ладно, он не совсем доходяга, преувеличиваю, но и до мощных охотников ему далеко. А если они одолеть демона могут только всем скопом, то Матвей сам точно не справился бы. Значит, он уничтожил одержимого, что тоже интересно.
Придя к такому выводу, я продолжила чтение.
Матвей Иванов оказался не таким уж простофилей, как мне представлялось: молодой жене он подарил автомобиль с «маячком» — навороченным GPS-трекером, который позволял отслеживать ее передвижение по городу через Интернет в режиме онлайн прямо с телефона. Однажды, зная привычный маршрут Виктории, он сильно удивился, когда вместо торгового центра она поехала на окраину города, притом в нехарактерной для себя агрессивной манере, словно от кого-то убегая или преследуя.
Не раздумывая, он бросился на перехват джипа супруги, который должен был пройти мимо его офиса. Матвей чуть-чуть разминулся и догнал жену на проселочной дороге, в лесу.
Догнал поздно — трагедия случилась. Внедорожник Вики впечатал чужой «Ауди» в кучно выросшие три сосны. Машина смялась гармошкой. Джип выглядел лучше, но Виктория все равно пострадала. Матвей привел ее в сознание. Залитая кровью девушка первым делом протянула деревянный медальон и прошептала: «Набрось на демона… И сожги».
Украшение мужчина взял, но решил, что Вика в шоке. Пытаясь помочь второму участнику аварии, в ужасе заметил, как затягиваются его смертельные раны, как будто их сшивала невидимая игла.
Поверив своим глазам и словам Виктории, он сделал так, как того требовала ситуация: набросил на застрявшего в салоне нелюдя амулет, облил бензином и поджег. Перенеся Вику в свой автомобиль, к заднему бамперу прикрепил сосновые ветки, которые замели следы колес…
Вернувшись домой, он подал заявление об угоне авто жены. И ему крупно повезло: тот, кто сгорел, был известен полиции как быстро набирающий вес криминальный авторитет, и все списали на бандитские разборки.
Я отвлеклась от чтения дневника и задумалась. Кто это был? Адаптирующийся в нашем мире демон? Или дух, укоренившийся в теле бандита? Мне почему-то казалось, что второе, ведь считалось, что не всякий огонь может уничтожить демона. Правда, что за амулет Вика дала мужу, я не знала. Она могла украсть его у матери — у общины хранилось много редких, созданных столетия назад артефактов, о которых рядовые ведьмы и не слышали. Мог ли среди них быть амулет, ослабляющий демона? Разумеется, да.