А потом побежала прочь.
— Дура, — буркнула я, отфыркиваясь от пыли.
Не везет моему синему платью. И прачке, которой сегодня опять придется приводить его в порядок.
Магии в «пожелании» не было ни крохи, но все равно неприятно.
Впрочем, не настолько, чтобы я передумала идти за травами.
С травницей не повезло, пришлось пробираться в самый конец торговых рядов, где обретались всякие бродяжки.
— Мне вот это, это и этих три. — Я указала на пучки, которые хотела купить. — Еще ароматные саше и вон тот букет полевых цветов.
Женщина в пестром платье дала мне травы и сообщила, сколько монет я за них должна.
Торговаться не стала, нужная сумма скрылась в ее кармане.
— Как тебя зовут, милая?
И эта с разговорами лезет.
Ну, хоть не «золотая».
— Эмая Аргард-Гердери. — Я попыталась скопировать манеру матери задирать нос.
— Врешь, — хохотнула цыганка. — Тебя давно зовут не так.
Надо же.
— Орхидея, — осторожно забросила я камешек. — Орхи.
— Ты чужая здесь. Почти пленница, — голосом, ставшим вдруг скрипучим, заговорила цыганка. — И в тебе столько злости, что хватило бы, чтобы утопить весь город.
Возможно. Но я не стану этого делать. Я свою тьму контролирую.
— Лучше бы новое что-нибудь сказала, — проворчала я.
На предсказание не напрашивалась и еще одну монетку, на сей раз золотую, оставила на прилавке, в основном чтобы женщина замолчала. В столице так было принято. А сама повернулась и сделала несколько шагов прочь.
Беда в том, что мы находились не в столице.
— Из-за нее ты слепа и глуха. И можешь вновь разбить сердце тому, кого уже один раз ранила, — прекрасно зная, что я еще ее слышу, продолжила предсказательница. — Но не волнуйся, ты вырвешься из этого плена и вновь окажешься там, где тебе хорошо.
Я ускорила шаг.
Вернусь в столицу? Вот и чудесно.
И кому это я там разбила сердце? Второй раз за день ощутила себя главным вселенским злом.
До экипажа удалось добраться без новых встреч и злоключений. Уже достижение.
Дома я вытряхнула себя из не слишком чистого платья и занялась зельями. Их требовалось составить, напитать силой и сварить. Зуб даю, ни один из каминов поместья раньше не использовали подобным образом. Но камин вроде бы не обиделся. Во всяком случае, огонь искрами не стрелял и легко мне подчинился. Что еще раз доказывает, что никто другой не пытался им управлять. Если проще — Моррис не колдовал. Да я и не думала на него. Как нам объясняли в академии, у фейри магия иного рода. Они не могут наслать болезнь или порчу.
Приготовление зелья имело некоторые побочные эффекты. Например, травы, приятные и ароматные в нормальном состоянии, отдавая полезные свойства, мерзко воняли, и этот запах не только заполнил комнату, но и просочился в коридор. Я сама слышала, как какая-то служанка кашляла, потом хлюпала носом, а потом жаловалась дворецкому.
Отчитывать меня не пришли. Все же есть некоторая прелесть в том, что ты взрослая и почти хозяйка.
Наконец, все было готово. Я погасила огонь, оставила на углях несколько благодарственных щепок и распахнула окно.
Открытые баночки и пузырьки расставила на небольшом столике рядом с подоконником. Составы должны остыть.
Сама же, радуясь тому, что мое окно выходит в глухой уголок сада и никто меня в сорочке не увидит, забралась на подоконник.
Фу-у-х!.. Жарко…
На коже выступила испарина, ткань кое-где прилипла к телу.
Я прикрыла глаза, подставила лицо дуновению теплого ветерка.
В руке как-то сама собой оказалась книга. Не совсем книга — дневник впечатлений, если можно так сказать. В нем были записаны первые заклинания, которые я сама придумала, оставлен след моей первой помады… И еще много всякого. Страницы едва слышно шуршали под пальцами, на губах начинала проступать улыбка.
Шаги в коридоре я поначалу оставила без внимания.
— Мая… Эмая… Орхидея… Черная, подлая, гнилая!
Я вскочила на ноги и бросилась к двери.
Распахнула.
Никого.
И следов магии нет.
Как это вообще возможно?
Какого демона в этом проклятом доме происходит?!
Не хотелось думать, что у меня едет крыша.
А может, это Моррис задумал свести меня с ума? Вроде бы фейри это умеют.
Глубоко вдохнув и вернув себе самообладание, я, раз уж высунулась, поймала служанку и вручила ей платье. Никогда не ладила с бытовыми заклинаниями. А недоуменный взгляд на сорочку можно и проигнорировать. Но чей-то мир уже не будет прежним. Вряд ли умершая герцогиня позволяла себе разгуливать по коридорам в подобном виде.
Более-менее успокоившись, я вернулась в комнату и заняла место на подоконнике. Получилось больше не прислушиваться, так меня увлекло перелистывание старой тетради. В ней был и лист со слезами — это я плакала, когда мне запретили учиться у ведьмы и еще когда мать объявила о нашем с Моррисом браке. Засушенный, но не потерявший синевы полевой цветок. Это после объявления помолвки Моррис приволок букет. И еще один след от помады. Мой первый поцелуй. Он случился на одном из пикников, когда я вынуждена была изображать примерную невесту.
Было странно, но не то чтобы неприятно. Фейри обнимал меня и бормотал, что любит, жить без меня не может и скоро подарит самое красивое кольцо. Волшебное. И вообще, все у меня теперь будет самое красивое.
Остальные листы были изорваны. Через несколько дней я сбежала. Больше здесь не планировалось никаких воспоминаний.
Фейри не появился к ужину, а я попросила принести еду в комнату.
Немного непривычно было находиться в доме одной. Я имею в виду, одной из хозяев. Хотя я не сомневалась, что фейри вернется.
Целебные составы остыли. Те, которым это требовалось, загустели. Я завернула пробки и убрала их к своим запасам. Кое-что осталось, было бы неплохо предложить лекарства местному аптекарю, но я не была уверена, что стоит засвечивать здесь свою ведьминскую суть. То есть все и так знают, но одно дело — знать и совсем другое — видеть.
Но и просто выбросить жалко.
Ладно, потом решу.
Начало темнеть. На мой вкус, это лучшее время суток — когда уже не день, даже не совсем вечер, но еще и не совсем ночь. Сумерки. Они сиренево-фиолетовые, а хорошая видимость сохраняется всего каких-нибудь четверть часа. И в это время особенно тонко и сладко пахнут ночные цветы.
Вон те белые вполне ничего…
Садовник, может, и не заметит, если я сорву один. А мне станет немного уютнее, когда оживится комната.
Решив так, я перекинула ноги через подоконник.
Так, теперь на выступ.
Перебраться на другой, спуститься чуть ниже.
И спрыгнуть!
Босые ступни приятно щекотала и холодила трава в росе.
Шаг к клумбе…
— Ф-с-с-сс!..
Прямо передо мной из травы поднялась огромная змея.
Я похолодела и замерла. Внутрь будто ледяной стержень воткнули, пригвоздив к месту.
Что-то не так…
Глаза змеи горели алым, а красные пятна на шкуре сочились чем-то липким.
Природа явления магическая.
Темно-магическая.
Но что-то не так.
— Ф-с-с-сс!..
Бросок.
Чудом успела увернуться. С губ сорвался вскрик.
Откуда в нашем саду нечисть?!
И почему она не пытается прошмыгнуть по своим делам, а нападает?
Змея закрутилась кольцами, поднимаясь и демонстрируя внушительные размеры, потом зашипела и вновь бросилась на меня.
В этот раз я решила не убегать, а встретить ее колдовством.
Заклинания обожгли руки.
Ай!
Какого демона вообще происходит?!
— Мая!..
Фейри возник словно из ниоткуда. Глянула — а его пальцы уже крепко сжимались под головой змеи. Противная живность таяла, распадаясь клочьями черного тумана.
У меня дыхание сбилось.
А он помятый и перепачканный от макушки до носков сапог. Никогда не видела его таким… не идеальным?
— Ну и террариум ты тут развел, — пробормотала, пытаясь справиться с нервами.
— Это не я, — глухо отозвался фейри, пройдясь по мне взглядом. — Ты что тут делаешь в таком виде?
Строго так спросил.
«Змей соблазняю!»
— Цветок сорвать хотела. — Я нервно повела под сорочкой плечами и обвиняюще указала на одно из пятен на его костюме. — А ты?
— Не думал, что мы сегодня увидимся, — ответил он слегка невпопад.
Я пожала плечами.
— Считай, не виделись.
Повернулась к нему спиной и полезла к себе.
— Мая, можно же через дверь! — донеслось сзади.
Какой он скучный! Идеальный сын моей мамочки. Был бы.
— Мне и так нормально.
Уф… Подтянуться и добраться до ближайшего выступа удалось с трудом, и то только потому, что я помогала себе ногами и вообще скорее умерла бы, чем потерпела поражение на глазах Морриса. Не то за шесть лет потеряла сноровку, не то надо сбросить пару лишних килограммов.
Залезла.
Перебралась через подоконник.
Выглянула.
Моррис все еще стоял внизу, скрестив руки на груди, и гипнотизировал взглядом мое окно.
Я не удержалась и показала ему язык.
— Замечательные ножки, — хмыкнул этот гад. — И попка тоже.
После чего развернулся и направился к выходу из сада.
Я открыла рот… поняла, что ссориться не с кем, и закрыла.
Вот как с ним вообще существовать под одной крышей?
ГЛАВА 4
Несмотря на то что всю ночь мне снилась какая-то ерунда, с утра настроение было приподнятое.
Несколько часов.
Всего несколько часов — и я уеду отсюда!
Закрою дверь в прошлую жизнь навсегда.
Наверное, эта поездка была мне необходима. Не знаю зачем… Чтобы полноценно попрощаться со всем, осознать, как люблю свою нынешнюю жизнь, избавиться от части обид. С последним я не очень-то преуспела. Ну, по крайней мере, Морриса еще не прокляла, уже достижение. Хотя после вчерашнего руки так и чесались его прибить. Ноги у меня замечательные! А он говорил не только про ноги… Ценитель демонов! Да он просто Гад года!
Мысли о фейри помогли прогнать остатки сна.
Я выбралась из кровати, подхватила халат…
На подоконнике, опутанные тонкой фиолетовой лентой, лежали три цветка. Молочно-белые лепестки слегка трепетали от утреннего ветерка.
Как же, не вламывался он ко мне!
Я презрительно фыркнула и завернулась в халат. Шелк нежно скользнул по коже.
Может, когда вернусь в столицу, мне все же удастся завести нормальные отношения?
…Хоть какие-нибудь отношения…
Шкатулка стояла на прежнем месте и мозолила глаза. Я ее так и не выбросила.
Ладно, не важно. Все равно скоро меня здесь уже не будет.
Стараясь мыслить в позитивном ключе, я прошествовала в ванную.
День предполагался ответственный, так что я достала весь арсенал кремов, эссенций, масел и мазей. Хотелось выглядеть хорошо. Как если бы мама могла видеть.
При воспоминании о ней мысли сбились и ускакали совсем не в ту сторону.
А если ее правда убили?
Мне должно быть до этого дело?
Ей-то до меня не было.
Ладно, отставить обиду. Сейчас я — взрослая, самостоятельная ведьма. Поэтому включаем голову и делаем выводы. С ними, кстати, тоже не все просто. Призрака нет. Явных следов черной магии в поместье тоже нет. Зато есть какая-то… грязь. Как еще назвать неясные ощущения, вязкие неприятные сны по ночам, вроде бы звуки? И живность рядом ошивается какая-то подозрительная. Это не просто так. Душа требовала назначить виновным Морриса, но интуиция возражала. Как бы там ни было, он был привязан к герцогине не меньше, чем она к нему. Только я в этой чудесной семье оказалась лишним звеном. Ну, до тех пор, пока им не понадобился выгодный брак.
Покончив с косметическими процедурами, призванными сделать меня ведьмински красивой, я сменила воду, добавила ароматных масел и какое-то время просто нежилась в ванне, мечтая о возвращении в столицу.
Да, неделя бесконечных дилижансов и постоялых дворов совсем не вдохновляла.
С другой стороны, мне не терпелось вернуться в свою квартирку, которую ни с кем не надо было делить. И приступить к работе. Слушать нелепые жалобы посетительниц, которые в большинстве своем понятия не имели, что такое настоящие проблемы. Слышать звон золотых монет.
Я соскучилась по ним.
Как знать, возможно, скоро я смогу перебраться в квартирку попросторнее — в два этажа, с маленьким балкончиком, примыкающим к кухне, чтобы завтракать, любуясь на оживающий город. Наверное, это упоительно. Я присмотрела ее около года назад, но пока такое жилье было мне не по карману. Все же в той жизни я не являлась герцогской дочкой.
Сладкие мечтания прервало вновь нагрянувшее чувство опасности. Горло сдавило от неконтролируемого страха. Дыхание сперло. Сейчас я бы не возражала услышать несуществующие голоса за дверью… Всяко лучше, чем оказаться погруженной в черную вязкую жижу.
И все же я ждала, что галлюцинация развеется.
Это же не по-настоящему!
Боль оказалась почти неожиданностью. Тело жалило сразу в нескольких местах.
Да сколько можно?!
Смесь злости и страха обычно делает магию сильнее, но… не в этом случае. Заклинания так и не получились. Силу будто что-то блокировало. И узоры, которые обычно проявлялись на руках, когда я колдовала, сейчас словно спрятались под кожей и невыносимо жгли.
Сама не знаю, в какой именно момент я закричала.
Еще несколько тщетных попыток вырваться…
И сильные руки, рванувшие меня вверх.
Перед глазами плыло.
Пиявки. Это были банальные демоновы пиявки.
И вездесущий Моррис, который вытащил меня из очень неприятной ситуации второй раз за несколько часов.
Одной мне это кажется подозрительным?
Впрочем, мне сейчас было так паршиво и погано, что я далее сопротивляться не могла, когда очнулась не в ванне, на мокром диване, а фейри отлеплял от меня эту мерзость.
Шестнадцать штук.
И да, я была голая.
Полностью.
Пусть попробует хотя бы заикнуться про ножки или еще что-то, убью. Потом. Даже если доступ к силе не восстановится.
— Вместо подозрительных взглядов могла бы и поблагодарить, — хмыкнул Моррис, расправляясь с третьей пиявкой. — Мая, ну не смотри на меня так, я не делал этого!
На секунду передо мной вновь возник мальчик, с которым мы росли. Всегда очаровательный, вроде бы с добрыми намерениями, но мне от любых его действий становилось хуже.
Неприятные ощущения отогнали воспоминание.
Он использовал свою силу, заставлял пиявок распадаться клочьями тумана.
И все не прекращал болтать:
— Не волнуйся, следов не останется. Ни одного.
Ненавижу.
Ненавижу-ненавижу-ненавижу!
Мм… как же мне плохо…
— Я не могла колдовать, — шевельнула распухшими губами. — Сила не прорывалась. И будто жгла меня изнутри.
— Тот, кто наслал это, — еще одна тварюшка улетучилась, — заколдовал их так, чтобы они тянули из тебя магию.
М-ма-ма…
Комната перед глазами качнулась.
— Спокойно, я успел вовремя, — поспешил уверить Моррис. — Все восстановится через несколько часов.
Теперь я обязана ему еще и сохранностью силы. Ну совсем отлично! То есть это лучше, чем если бы я лишилась магии, но все равно против шерсти.
В подобные моменты я никогда не отличалась благоразумием.
— Отстань… я сама.
Руки над моим плечом зависли.
Но сдаваться фейри не собирался:
— Напоминаю, пиявки зачарованные. Магия тебе сейчас недоступна. Хочешь причинить себе дополнительную боль и навсегда остаться со шрамами?
И как ни в чем не бывало продолжил нелегкое дело освобождения меня.
Гад. Какой же он все-таки гад!
Ненавижу, когда он прав.
Боль раскаляла и без того нестабильные эмоции, и, чтобы позорно не закатить истерику, я предпочла отрешиться. Все равно мысли в голове ворочались с трудом, виски ломило, подташнивало. Еще скулить хотелось от унижения. И, кажется, меня трясло.
Не знаю, сколько это продлилось.
Я не спала и не бодрствовала. Качалась на волнах полубеспамятства, иногда ощущая боль, дрожь или касание прохладных пальцев.