Он вытаскивает устаревшее кольцо для ключей с настоящим металлическим ключом, который он всовывает в замок, взглянув на меня одной из своих дерзких усмешек. Здесь даже засова нет. Я открываю рот, чтобы выразить протест, указать, что здесь вряд ли безопаснее, чем в моем пентхаусе — по крайней мере, я могла бы настроить оповещение в лифте — когда он проводит меня в подъезд, немногим больше, чем одна из информационных кабин наверху. Стена завешана почтовыми ящиками, хотя если судить по грязи и пыли в углах, никто не живет в этом здании кроме Гидеона, я думаю… годами. Иногда, запечатанные за такими дверьми, забываются целые здания. Гидеон тянется к одному из ящиков и прижимает пальцы к цифровой панели. Раздается щелчок. Крышка почтового ящика отрывает наружу для того, чтобы явить оптический сканер и три разных клавиатуры. Неудивительно, что снаружи все выглядит как дешевая квартира — с такой охраной, как у Гидеона, это будет большой мигающий неоновый знак для всех, у кого есть глаза, что здесь живет кто-то важный. Или кто-то, кому есть что скрывать.
Он прижимает большой палец к одной из клавиатур — замаскированному сканеру отпечатков пальцев — и наклоняется к камере, чтобы просканировать сетчатку глаз.
— Дорогая, я дома, — бормочет он. Распознавание голоса? Или просто Гидеон есть Гидеон? На другой клавиатуре он достаточно быстро вводит цифровой код, но я, стараясь изо всех сил, не успеваю за ним, хотя он и не удосуживается скрыть его от меня. В конце концов, если у меня не будет его большого пальца и глазного яблока — и, возможно, его голосовых связок — я все равно не смогу войти без приглашения.
После веселого звукового сигнала о принятии вся стена лязгает и сдвигается. Гидеон протискивается внутрь и встает боком, что становится видно ведущую вниз металлическую лестницу, подсвеченную тусклыми, мерцающими огнями.
— После вас.
— Прекрасно, — отвечаю я, скрывая свое истинное беспокойство под сарказмом. Лестница ведет в темную, маленькую комнату, обставленную небольшим количеством мебели с завешанной экранами стеной. Оборудование и кресло — одно из тех эргономических вещей сделанных на заказ — на что он явно потратил деньги. Красно-голубой коврик на полу — единственное, что придает этому месту чувство дома. Кровать в углу — немногим больше, чем детская кроватка с перекинутым через нее древним матрасом. Я вздыхаю. — Полагаю, что на тайный дворец здесь мне нечего было надеяться.
— Мне многого не нужно, — отвечает он легкомысленно и совершенно беззаботно. Он прыгает вниз на цементный пол, пропуская последние ступеньки, затем протискивается мимо меня, чтобы наклониться над столом, глядя на свои экраны. Некоторые из них он закрывает, прежде чем я успеваю заметить, что он делает. Другие показывают закодированную тарабарщину, которая для меня ничего не значит. Остальные, похоже, заняты чатами и сайтами заговора. Наверное, у каждого есть какие-то тайный страсти, припрятанные от остальных.
Здесь негде сесть, кроме компьютерного кресла, поэтому я осторожно опускаюсь на край провисающего матраса. По крайней мере, хоть он и древний, но кажется, относительно чистым. Другая сторона комнаты пуста, но потолок полон всяких приспособлений. Я узнаю турник и веревки.
— Так вот где ты тренируешься лазить по шахтам лифтов? — спрашиваю я, сохраняя голос легким. Все еще пытаюсь восстановить равновесие с ним.
Угол рта Гидеона поднимается, когда он отворачивается от экранов компьютера.
— Нет, на самом деле просто тщеславие. Знаешь ли, нужно много работать, чтобы выйти на пик физического совершенства.
— Я бы притворилась, что верю тебе, но у тебя явно не часто бывают девушки. — Изношенный матрас и невзрачный ковер на холодном цементном полу тому пример.
— Подловила, — говорит он, осматривая свое логово, будто никогда раньше его не видел. — Большая часть того, на что я нацелен, изолирована. Никаких подключений к серверам, никаких шансов на удаленный взлом. Приходится наносить визит, если хочешь знать, что там, а это означает, что иногда приходится лазить.
— Получается, ты взламываешь и входишь.
— Ну, как только ты встаешь на этот путь, небольшое проникновение — наименьшая из твоих проблем. Хотя, Ямочки, я специализируюсь на шахтах лифта в особых случаях. Они крутые.
— Я предпочитаю проникать по-своему, а не вламываться.
Гидеон ухмыляется мне, но я замечаю намек на то же напряжение, которое имелось у него в маг-лифте до трущоб.
— Спорим, ты жалеешь, что не узнала больше деталей, прежде чем проникнуть сюда. Если бы я знал, что ты придешь, я бы купил занавески или еще что-нибудь. — Несмотря на полное отсутствие окон в его подземном логове. Его глаза встречаются с моими, легкое высокомерие успокаивается на мгновение, становится задумчивым, размеренным. — Ты меня не предупредила.
Я сглатываю, мой взгляд сползает с его.
— Как ты меня нашел?
— Получил твое сообщение, подключился к системе безопасности у тебя дома. — Он опускается на кресло и расслабляется, а все вокруг начинает двигаться, приспосабливаясь к форме его тела. — Я оттуда следил за тобой.
— Служба… — внезапно, все, о чем я могу думать, это то, что я разделась догола посреди гостиной, в то время как эти люди заставили меня переодеться там, а камера безопасности находится посередине потолка. — Ты мог просматривать записи с камеры в моей квартире?
Гидеон смеется, не особо успокаивая внезапное жжение на моем лице.
— Не волнуйся, Ямочки. Если я захочу увидеть тебя без одежды, я сделаю это по старинке.
Я закатываю глаза, внезапно осознав, что сижу на его кровати. Но встав сейчас, я бы выдала себя, так что я остаюсь там, где нахожусь.
— Хорошо. Слушай, я благодарна, что ты пришел за мной. Просто не настолько благодарна. Моя одежда останется на месте.
Гидеон снова смеется, хотя и более мягко на этот раз, звук прерывается скрипом кресла, когда он наклоняется вперед, чтобы упереться локтями в колени.
— Как скажешь, Ямочки.
Не очень тонкое напоминание о том, что он до сих пор не знает моего имени, заставляет меня долго чесать кожный пластырь, скрывающий мой генный маркер. Я медленно и тихо выдыхаю, и мои глаза переключаются на экраны. На одном из них я вижу запущенную функцию поиска… я не могу сказать отсюда, что он ищет, но я вижу, как он расчесывает гиперсеть в поиске информации, собирает данные здесь и там, сопоставляет их для легкой обработки. У меня бегут мурашки по коже, внезапно одолевает зуд на предплечье.
Какого черта я связалась с хакером из всех людей? Мне следует просто сбежать, когда он в следующий раз откроет дверь. Когда я только приехала на Коринф, сойдя с бесплатной поездки на орбитальной станции «Иванофф», я думала, что способна очаровать любого, кого встречу, заставляя его сделать все, что мне нужно.
Но моя первая попытка аферы здесь стоила мне почти половины моих с трудом заработанных сбережений и оставила меня в бегах от парня по имени Тор. В течение недели было два шага вперед и один шаг назад. Я брала все, что могла найти, все, что могла получить, пока не построила доверительные отношения с моими первыми контактами, а затем использовала их как ступеньки к следующим.
Начать с нуля, выстроить свои контакты заново… это займет месяцы. Месяцев у меня может и не быть, теперь, когда «Компания Лару» нацелена на меня.
Было достаточно плохо, когда они просто думали, что я могу сдать им Валета… теперь они точно знают, что я видела разлом и что он может сделать. И этого достаточно, чтобы они преследовали меня по всей Галактике. Я должна найти способ добраться до Лару быстрее. Прежде, чем он доберется до меня.
Возможно, хакер — это именно то, что мне нужно.
— Смотри, — говорю я тихо, не сводя глаз с пола, опустив ресницы. — Я хочу доверять тебе, Гидеон. — Я позволила ему услышать тоску… что достаточно легко, потому что это правда. Но хотеть и делать — это две совершенно разные вещи. — Ты спас мне жизнь. И ты… ты мне нравишься.
— Ага. — Голос звучит плоско, сухо… скептически. Не идет ни в какое сравнение с тихим бормотанием на крыше.
Ладно, это не сработает. Перегруппировываемся. Мне придется раскрыть ему пару карт, если я хочу узнать, что у него в рукаве. Частично правду, частично ложь.
— Я серьезно. — Я гляжу сквозь ресницы, затем поднимаю подбородок, как бы бросая ему вызов, чтобы он поверил мне. — Ты знаешь, что я лгунья, ты знаешь, что я накалываю людей… ты не глуп. Прошло очень, очень много времени с тех пор, когда у меня был кто-то, кому бы я могла доверять.
Правда.
Глаза Гидеона встречаются с моими, затем он откатывается к дальней стене. Язык его тела портит кресло, но лицо его, по крайней мере, выглядит противоречивым.
— У меня так же.
— Может, тогда мы сможем помочь друг другу. Мне нужна информация о смерти отца, информация, которая находится где-то в «Компании Лару». И ты тоже что-то там ищешь, иначе в тот день тебя бы не было в их главном офисе.
Правда.
На этот раз он не отвечает, но я вижу, что он размышляет. Он хочет довериться мне. Легкая мишень всегда хочет доверять тебе… легкая мишень хочет, чтобы ты обманул его. Зрители хотят, чтобы ты преуспел. Мне просто нужно не облажаться.
Я с трудом сглатываю.
— Все, что я хочу — это узнать правду о том, что случилось с моим отцом.
Ложь.
— «Компания Лару» опасна, Ямочки, — говорит Гидеон медленном катясь. — Может быть, тебе лучше просто покинуть Коринф, снова изменить свое имя, исчезнуть.
Я сражаюсь, чтобы не стиснуть зубы. Мне не нужно рассказывать об опасности. Я дочь Эйвона… я жила в тени того, что «Компания Лару» может сделать, почти всю свою жизнь. Я видела, как моя единственная семья была уничтожена яростью, созданной Лару. Я была той, кому собирались стереть разум, чище, чем один из дисков с данными Гидеона. И я точно не представляю себя ускользающей после убийства Родерика Лару в легкую жизнь. Моя цель — билет в один конец. Хотя, конечно, Гидеон этого не знает. И нет причин, чтобы он знал.
Вместо того, чтобы огрызнуться, я моргаю, смотря на него, а затем наклоняюсь вперед так, чтобы гнев в моем голосе звучал как страсть.
— Если бы они были ответственны за смерть кого-то, кого ты любил, был бы ты удовлетворен просто исчезновением?
Он долго молчит, так долго, что я начинаю задаваться вопросом, может быть, он мог бы сказать, что я озлоблена после всего. Затем он шумно выпускает воздух и почти незаметно кивает.
— Хорошо, — мягко говорит он. — Возможно, мы сможем помочь друг другу.
Я почти вздыхаю с облегчением.
— Просто пообещай мне одну вещь?
Гидеон приподнимает бровь, и часть веселья возвращается к его взгляду.
— Уже с требованиями и мы даже не прошли через второе свидание.
— Не говори Валету обо мне. — Я показываю экраны компьютеров и их бесконечные данные, поступающие и исходящие одним движением глаз. — Пожалуйста. Я выживала так долго, держась за себя, и работать с союзником будет достаточно трудно. Я просто… я на твоей стороне. Пока это только твоя сторона. Ты можешь это сделать?
На этот раз его брови поднимаются, и он колеблется.
— Я никому не расскажу о тебе, — отвечает он в конце концов.
Я не могу не выдохнуть, и дыхание становится более дрожащим, чем хотелось бы. Мои ладони горячие там, где они прижаты к бедрам. Хорошая актриса чувствует некоторые эмоции, но мне нужно взять себя в руки. Меня не должно волновать, доверяет он мне или нет, просто доставит ли он меня туда, куда мне нужно.
Он наблюдает за мной с его обычным видом ленивого очарования, хотя теперь я вижу проницательность за ленивой усмешкой. На дикий, безумный момент я хочу сказать правду… я хочу рассказать ему все. Я душу это в себе. Ступай осторожно, София.
Я снова поднимаю подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Тогда я с таким же успехом могу сказать тебе… София. Меня зовут София.
Правда.
— Боже, я не помню, когда в последний раз я говорила кому-то свое настоящее имя.
Правда.
— Так что… больше никаких секретов.
Ложь.
— Время — это болезнь, созданная этим видом, и так как мы их пленники, время заражает и нас. Симптомами являются нетерпение, скука, безумие и отчаяние. И хуже всего — понимание. Эти существа не могут видеть друг друга так, как это делаем мы, и поэтому они узнают друг друга только через слова, что они придумывают. А слова порождают ложь.
И голубоглазый человек лгал нам.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ГИДЕОН
СОФИЯ. ИМЯ ЕЙ ОЧЕНЬ ИДЕТ. Оно изящно, словно может проскользнуть между пальцами, не оставляя никаких следов.
— Больше никаких секретов, — повторяю я, хотя знаю, что сам не могу этого обещать. На мгновение я ощущаю это… сколько еще есть в этом пространстве между нами, сколько еще мы могли бы открыть друг другу. Но как только я чувствую себя на грани того, чтобы сделать глупость, она вздыхает, откидывается на кровать, облокачиваясь головой на стену, разрушая момент. Я его отпускаю.
— У тебя есть здесь что-нибудь поесть? — спрашивает она и скидывает ботинки, которые я стащил для нее, притягивая колени к груди и закрывая глаза.
— Я не думаю, что еда придется тебе по вкусу, — предупреждаю я, вставая на ноги и тянясь к полочке шкафчика, которая, я почти уверен, забита снеками.
— Эй, — отвечает она, открывая один глаз. — То, что ты нашел меня в пентхаусе, не значит, что я там родилась.
— Я понятия не имею, где ты родилась, — соглашаюсь я, хотя серый шарик, который является Эйвоном, мелькает в моем сознании. — Но ты просила меня не пытаться это выяснить. — Я нахожу кучу энергетических батончиков и пару банок энергетика. Откупоривая одну, я передаю ее ей, затем открываю свою, делая затяжной глоток.
Она потягивает энергетик и гримасничает, затем снова потягивает.
— Тебе не нужно этого знать, чтобы мы работали вместе.
— И то правда, — соглашаюсь я. — Я могу жить с этой тайной.
— Ты работаешь на Валета, Гидеон. — Ее ресницы немного приподнимаются, чтобы взглянуть на меня. Это не извинение, но что-то связанное с этим… это объяснение, она хочет, чтобы я что-то понял. — Я знаю, что все слухи не могут быть правдой, но если даже часть из них правда, то он безжалостен, его невозможно загнать в угол. Он может быть Лару, потому что все о нем знает. Ты его лакей, в конце концов. Чем меньше ты знаешь, тем лучше.
— Лакей… звучит немного грубовато. — Я пытаюсь отшутиться, но слышу по своему голосу, что у меня не особо получается. — Я предпочитаю слово приспешник. — Она не улыбается, и я тоже. — Я сам по себе. Ты можешь доверять мне, я обещаю тебе это.
— Я пытаюсь, — устало отвечает она. — Ты пришел за мной, когда не должен был. — Но я не доверяю ему.
— Кто сказал тебе не делать этого? — Ничего не могу с собой поделать. Когда все закончится, я найду того, кто разрушил мою репутацию, и придумаю наказание, которое заставит будущие поколения спасовать перед ним. Наказание, которое заставило бы Командира Тауэрс посмотреть на год ее жизни, который она провела в бегах от меня, как на прогулку по парку.
— Я не хочу говорить об этом, — отвечает она, морщась, когда снова потягивает из банки, а затем ставит ее рядом с кроватью, поскольку ее готовность пить иссякла. — Но поверь мне, я знаю.
Тишина заполняет пространство между нами, и хотя нахождение кого-то в моей берлоге заставляет меня нервничать, есть что-то уютное в ее присутствии здесь. Я был бы последним, кто признал бы это, но после того, что я видел в главном офисе «КЛ», я действительно не хочу быть один.
— Теперь они никогда не перестанут нас искать, — бормочет София. Она тоже думает о нашем маленьком побеге.
— По крайней мере до тех пор, пока «Компания Лару» не доведет до конца все, что планирует сделать с этим разломом.