— Это в моем животе.
И увидела, как он медленно моргнул, прежде чем спросить:
— Что?
— Напряженная, ядовитая змея свернулась калачиком. Он может становиться очень маленькой, такой маленькой, что я забываю о ней. Но когда она раскручивается, увеличивается и становится такой большой, что заполняет меня, пробирается в горло, глубоко в горло, Брок, иногда я думаю, что она меня задушит, когда она начинает раскручиваться, я всегда ужасно боюсь ее удара.
Одна из его рук скользнула по моим волосам, вокруг глаз появились лучики, потом он прошептал:
— Это он оставил в тебе?
— Да, — прошептала я в ответ.
Он вздернул подбородок вверх, его пальцы просеивали мои волосы, затем он наклонил свою голову к моему горлу.
И когда он снова заговорил, его голос был густым, тягучим, я поняла, что это значит, тягууучим, я знала, что это означает для меня, я придвинулась к его длинному, худому телу, он спросил:
— Ты собираешься работать над этим дерьмом?
— Я..., — его рука напряглась у меня в волосах, а мои пальцы сжались на его футболке, потом я прошептала:
— Да.
— Ты разрешишь мне помочь?
Я закрыла глаза.
И шепотом повторила:
— Да.
Его руки сжались, придвигая меня, я напряглась.
— Ты боишься, детка? — Спросил он.
Я не стала повторять свое «да», просто кивнула.
Его руки сжались, а голос стал еще гуще, я почувствовала, как его шея согнулась, а губы сказали мне:
— Не надо. Пугающая, как п*здец и дикая, это просто, обычная неудержимая тварь. Ты только что прицепилась к другой неудержимой твари, Тесс, и я клянусь, детка, клянусь, — его руки сжались, и он закончил: — Я покажу тебе, что это хорошее, безопасное место.
Я глубоко вздохнула, потому что поверила ему.
Затем прошептала:
— Хорошо.
Брок ничего не ответил. Он просто крепко меня обнимал. Он держал меня так долго. Достаточно долго, чтобы я расслабилась в его объятиях. Достаточно долго, чтобы мои пальцы распрямились, а затем опустились расправленные на его теплую, твердую грудь. Достаточно долго, чтобы я поняла, что «Космо» на задней веранде действительно плохом бэби-шауэр с девушками, которые переживали за меня до глубины души и хотели лучшего, не пролили даже малую толику света на то, что у меня происходило на этом диване в этот момент. Единственный, кто знал, что происходит, это была я и Брок.
И после того, как прошло достаточно долго, он толкнулся вверх, схватил свое пиво, прислонился спиной к дивану, головой к моим подушкам, приподняв их на подлокотник, я в основном расположилась на его теле, его бутылка с пивом стояла у него на груди, и когда я подняла голову, чтобы взглянуть на него, увидела его «жидкого серебра» глаза, наблюдающие за мной.
Затем он пробормотал:
— Хорошо, детка, теперь расскажи мне о Кентукки.
Я прикусила губу.
Брок усмехнулся.
Я перестала прикусывать губу и улыбнулась в ответ.
Потом прошептала:
— Я должна снять линзы и надеть очки.
Его взгляд потеплел, губы расплылись в улыбке, рука ослабла, и он тихо произнес в ответ:
— Хорошо, дорогая, я буду здесь.
Это заставило меня снова улыбнуться.
Потом я вскочила, чтобы снять линзы и надеть очки.
6.
Недостаток аннулирован
— Черт, — пробормотала я, открыв глаза и увидев перед собой грудь Брока в футболке.
Мы спорили на диване и очевидно заснули, потому что раннее утреннее солнце светило через жалюзи.
Я поняла, что было утро, потому что услышала, как Фиона Эппл пела Fast as You Can из моей спальни, а это был рингтон моего будильника.
— Черт, — пробормотала я, перемещаясь и собираясь подняться, выбираясь из-под его колена и руки на подушке, когда внезапно сильные руки схватили меня, и мое расслабленное тело столкнулось с твердым телом Брока, его рука скользнула мне в волосы, и он приблизил мою голову к себе.
Поцеловал долго, сладко, глубоко и влажно.
Мои пальцы свернулись, в животе разлилась теплота, тело расплавилось от него, одна из моих рук скользнула по его шее в волосы, другая обвилась вокруг спины.
Когда он прервал поцелуй, я приподняла голову на дюйм, лениво открыв глаза, и услышала, как Фиона Эппл стала петь громче (но мне было все равно).
— Ты отключилась до того, как мы приступили к веселью, детка, — сказал мне Брок глубоким, сексуальным, сонным, хриплым голосом.
— Правда? — Спросила я.
— Да, — я наблюдала, как его губы растянулись в улыбке, — прямо посреди разговора ты просто провалилась.
Дерьмо.
Неудобно как-то.
Я уставилась в его сексуальные, сонные глаза и прикусила губу.
Брок опустил взгляд на мой рот.
Затем я оказалась на спине на диване, Брок надо мной, он поцеловал меня снова, уже дольше, слаще, глубже, влажнее, и еще чертовски стал действовать руками… много.
Мм. Так приятно просыпаться.
Фиона перестала петь Fast as You Can и перешла к Get Gone на моем непреклонном замысловатом будильнике, туда можно подгрузить MP3, и он начнет будить вас мягкой, приятной музыкой, которая нравится, но чем дольше его игнорировать, тем громче становится музыка.
И мы позволяли звучать моему будильнику в течение длительного времени, темп Фионы в Get Gone сменился от сладкого и мелодичного к обозленному и возбужденному, заполняя дом, что даже фантастические поцелуи Брока не смогли его заглушить.
И очевидно я тоже не могла заглушить эту музыку от Брока, потому что он отлепил свои губы от моих, и проворчал:
— Черт, детка, прости, но я должен выключить это дерьмо.
— Фиона Эппл — не дерьмо, — ответила я, он стрельнул в меня взглядом и прошмыгнул в мою спальню.
Я смотрела на его задницу, пока он двигался, думая, что было бы не хорошо, если его взгляд означал, что ему не нравится Фиона, потому что я люблю Фиону. Я не слушала ее двадцать четыре на семь, но у нее было много эфирного времени в доме Тесс О'Хара.
Нет, это было не совсем так. Я думала о Броке и Фионе Эппл, но в основном я думала о том, как здорово его задница выглядела в выцветших джинсах.
Как только я перестала думать об этом (примерно, когда он исчез в спальне), я огляделась вокруг в поисках своих очков, заметив их на столике сбоку от дивана, Брок видно снял их и положил туда, я схватила и напялила на нос, встала и отправилась на кухню.
Я стояла у раковины, наполняя кофейник водой, когда он вошел в кухню.
Мне потребовались усилия, чтобы не выронить стеклянный кофейник в свою керамическую раковину, когда увидела обжигающего горячего в помятой одежде, как всегда сексуального, с взъерошенными волосами, теперь еще более сексуальными, непослушными (из-за сна и моих рук, пробегающих по ним), со слипающимися глазами, Брока Лукаса фланирующего в мою кухню.
Ого!
Я никогда не просыпалась с Броком, но смотреть на него утром было почти так же хорошо, как один из его поцелуев.
Почти.
Я выключила воду и перешла к кофеварке, решив скрыть свою реакцию, спросив:
— Тебе не нравится Фиона Эппл?
Его ответ был:
— Это помешает нашим отношениям?
Я открыла верхнюю крышку кофеварки, вылила воду и повернулась к нему, наблюдая, как он собирается открыть холодильник.
И сказала:
— Я буду считать, что это «нет».
Он стоял, обхватив дверную ручку холодильника, и его глаза смотрели на меня.
— Детка, я слушаю «Криденс», «Иглс», Сантану, Стиви Рэя, Воана, Трогуда, дерьмо вроде этого и почти всех стран, если не поют цыпочки. Похож я на человека, которому нравится Фиона Эппл?
— Нет, — ответила я. — Ты похож на человека, который остро нуждается в ускоренном курсе за три десятилетия по музыке. Ребята вернулись из Вьетнама, Брок, последуй за мной в новое тысячелетие.
Он ухмыльнулся и пробормотал:
— Умничаешь, — прежде чем открыл дверь холодильника и засунул в него голову.
Я почувствовала теплый жар в животе из-за его усмешки и одного вида, как его голова застряла в моем холодильнике, когда услышала звонок своего мобильного.
Я засунула кофейник под кофеварку и двинулась к сумочке на кухонном столе, задаваясь вопросом, кто может мне звонить в такой час и зачем. Вытащив свой телефон, посмотрела на экран и увидела, что это Марта.
Черт.
Я нажала кнопку на экране, принимая вызов и приложила трубку к уху.
— Привет, дорогая, — поздоровалась я. — В чем дело?
— Его грязный, ржавый, побитый, отчаянно нуждающийся в продаже грузовик все еще находится перед твоим домом, вот что случилось, — приветствовала Марта, и я перевела взгляд с кухонной дверной рамы к переднему окну, которое все еще было закрыто жалюзи.
И спросила:
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что я проехала мимо тебя по дороге на работу, чтобы проверить и посмотреть, насколько сумасшедшей, глупой ты стала с обжигающе горячим парнем, и я обнаружила, что ты превзошла все ожидания, став совсем сумасшедшей, глупой с обжигающе горячим парнем.
— Марта! — Сорвалась я.
— Я ошибаюсь, или его грузовик не завелся прошлой ночью, и он отбыл домой? — спросила она.
Мои глаза перешли на микроволновку, затем на кухонную столешницу.
— Я не верю тебе. Это ты из нас сумасшедшая. Во-первых, ты не ездишь на работу в час и во-вторых, мой дом в тридцати минутах от твоего пути на работу.
— Я выполняю миссию, желая остановить тебя от совершения еще одной очень плохой ошибки, — ответила она.
Я слышала, как захлопнулась дверца холодильника, но мне даже не нужно было слышать, как она захлопнулась, чтобы вспомнить, что Брок был здесь же на кухне и слышал каждое слово.
— Я не могу сейчас говорить об этом, — сказала я ей. — Приходи вечером в пекарню после работы. Мы съедим по кексику и поболтаем.
— Девушка, я одинока, а моя лучшая подруга только что сбросила десять фунтов и сделала прическу за триста долларов. Я ни за что не съем ни один из твоих кексов, потому что съесть один, значит съесть четыре, и мне не нужны эти кексы на моей жирной заднице, когда я с тобой пойду на поиски сексуального парня. Никто и раньше особо на меня не заглядывался, когда я шла с тобой, с твоей великолепной грудью и твоим взглядом, сообщающим всем желающим: «Разве не мило, весь мир похож на Диснейленд!» Я съем твои кексы, которые никогда не осядут на моей заднице, когда стану невидимой.
— Это неправда, — сказала я ей.
— Что именно? — выстрелила она в ответ.
— Все, — мгновенно ответила я.
— Девочка, очнись... проснись.
Я вздохнула. Потом мои глаза передвинулись к Броку, я увидела его бедра напротив столешницы, открытую бутыль молока в руке, и я точно знала, что тосковала по нему, пьющему прямо из бутылки.
Недостаток.
Он ухмыльнулся мне, и я почувствовала сладкий гул в воздухе, заметив, как искрятся смехом его глаза, поняла, что он улыбается, пытаясь не рассмеяться.
Ладно, аннулируем этот недостаток. Он мог пить прямо из бутылки молоко и все, что хотел, пока от него у меня на кухне создалась отличная атмосфера, пока он ухмылялся мне, а я все утро смотрела на обжигающе горячего парня.
— Алло! — крикнула Марта мне в ухо, и я оторвала глаза от Брока.
— Я здесь, — произнесла я.
— О боже, он там морочит тебе голову, — пробормотала она.
В этом она не ошибалась.
Пришло время для серьезных отношений.
— Марта, правда, дорогая, нам нужно поговорить.
— Дерьмо. — Все еще бормотала она.
— Это важно, — прошептала я и почувствовала, как веселая атмосфера Брока меняется, наполняя кухню теплом.
Марта услышала мой тон, осознала и сразу же сдалась.
— Хорошо, но мы не будем встречаться в пекарне за кексиками. Ты приходишь, а я готовлю салат.
Я моргнула, глядя на столешницу.
— Ты готовишь салат?!
— Я собираюсь приготовить салат.
— Дорогая, последний раз, когда я ужинала у тебя дома, ты жарила сельдерей.
Тепло в комнате зависло, но гул вернулся, и он исходил от корчившегося от смеха Брока.
Я зыркнула на него, но он проигнорировал мой намек, продолжая смеяться, вернее ржать, покачивая головой.
— Слышу, ему это кажется смешным, — раздраженно заметила Марта.
Я отвернулась от Брока и заявила:
— Марта, детка, ты жарила сельдерей. Любому это покажется смешным.
— Я опытный шеф-повар, — ответила она.
Это было правдой. Но она не была такой уж успешной.
Я снова вздохнула.
Затем предложила:
— Как насчет того, чтобы ты пришла ко мне, и я сделаю салаты.
— А этот обжигающе горячий парень тоже будет?
— Его зовут Брок, — прошептала я.
— А этот обжигающе горячий парень Брок тоже будет, который тебе не подходит? — внесла она поправки.
— Я не знаю, — честно ответила я. — Но, должна сказать, не стоит затягивать, и он знает, о чем я хочу с тобой поговорить, так что, если он будет, тебе придется иметь дело с ним. Если его не будет, тогда не будет. А?
Тишина.
Затем.
— Так это не связано с ним?
— Нет. Это связано с тем, что я должна была уже давно тебе сказать, но не сказала, и мне нужно..., — мои глаза скользнули к Броку, и я увидела, что он внимательно смотрит на меня, направляясь ко мне. Он добрался до меня. Его рука обвилась вокруг моего живота, он ударился грудью о мою спину, я почувствовала его тепло, его голова уткнулась мне в шею. Только тогда я продолжила: — Мне нужно избавиться от этого, так что пришло время тебе рассказать.
С места в карьер она прошептала свое предположение:
— Дэмиан.
Вот когда я поняла, что она уже знала, или может, на самом деле, не знала, но чувствовала глубокие личные проблемы, стоящие у меня на повестке дня, но она отступила, давая мне возможность разобраться с ними, а когда я настояла и, наконец, избавилась от моего бывшего мужа, не погружаясь в глубины отчаяния, она выдала мне это.
— Да, — прошептала я в ответ.
Рука Брока сжалась вокруг меня.
Я закрыла глаза.
— Хорошо, детка, я буду в семь часов.
— Марта? — Позвала я.
— Да, Тесс, — ответила она.
— Люблю тебя, дорогая.
— Я тоже тебя люблю, детка.
— Но, ты продолжаешь следить за мной, твоя любовь убивает, — предупредила я, поддразнивая ее.
— Неважно, — пробормотала она, зная, что я ее поддразниваю, потом она отключилась.
Я провела по экрану, закончив вызов, и положила телефон на столешницу. Брок развернул меня к себе, мы стояли лицом к лицу, и обе его руки были вокруг меня.
— Не самая моя большая поклонница, — пробормотал он, но он даже не казался расстроенным.
— Если ты хочешь зависать со мной, возможно тебе следует провести некую работу в этом направлении, — предположила я.
— Точно, — ответил он, — нет, детка. Я скажу тебе, нравлюсь ли я ей или не нравлюсь, мне пох*й.
Хм. Еще один недостаток.
— Она моя лучшая подруга, — напомнила я ему.
— Если это так, она увидит, что будет хорошо для тебя, и она разберется со своим дерьмом. Если она не такая женщина, она не будет с этим разбираться. Вместо этого она будет видеть только мистификацию и не поймет, что мужчины не хотят королевы драмы, требующую к себе повышенного внимания, так как они управляют курсом, и пока она не уберет это дерьмо из своей жизни, будет одинокой. В отличие от ее подруги, которая видит, что ее мужчина пьет молоко из бутылки, но скорее всего маловероятно, она будет отучивать его от этой привычки, если учесть, что ему сорок пять лет, и пьет так молоко с тех самых пор, как был ребенком, и его женщина не реагирует и не зацикливается об этом ни на секунду, вместо того, чтобы начать говниться, что по существу ничего не даст, только пустая трата сил, оставив в обоих случаях ощущение вылитых помой.
Ну, должна признать, все это было интересно, проницательно и по-взрослому.
Пока.
— Раз мы затронули эту тему, несколько негигиенично пить из бутылки молоко.
— Детка, сегодня утром я десять минут держал язык у тебя во рту. Чем это отличается?