— Травма? Несчастный случай?
— Почти смерть.
— Подробностей не будет?
— Не будет.
— Какие языки вы знаете?
— Не могу сказать. Но думаю, что многие, если не все.
— Все, как у Мельникова — мистика сплошная, — задумалась мой будущий босс.
А я с невеселой иронией думала о том, чем же так подгадили мои бывшие работодатели этому несчастному мужику? Тоже забыли забрать вовремя, и ему разбила сердце прекрасная принцесса — никак не меньше.
Со мной поговорили на английском, немецком, испанском, китайском и одном из диалектов фарси. Сотрудники по очереди заходили для разговора со мной. Шок — это не сказать ничего! Для меня тоже. Эта женщина прекрасно владела собой, но не смогла скрыть изумления и волнения. Она прошлась по кабинету несколько раз и сказала:
— Даша, а давай на «ты»… Слушай меня очень внимательно — я сейчас буду говорить с тобой предельно честно и откровенно. Что твои способности уникальны — это понятно и так. Теперь, что они означают для тебя — здесь не твой уровень. Твоя внешность плюс способности сделают тебя мировой знаменитостью. Если ты только захочешь, мы поможем сделать тебе рекламу, еще и хорошо заработаем на этом. Как ты?
— Исключено. Мне не нужна огласка. Если это невозможно, то как можно позже. Сейчас мне не до этого.
Она поняла.
— Тогда просто подписываем контракт, но не на год, а на полгода — я не хочу тебя связывать, если ты передумаешь. Мы и так потом будем иметь выгоду. Это будет колоссальная реклама для нашей фирмы, возможность выйти на новый уровень — государственный. Услугами таких фирм пользуется время от времени МИД. Или ты со временем сможешь работать там. Смотри сама. А пока да — тебя необходимо обучить переводу. Хотя, поверь мне, мужики и не заметят твои ошибки или заминки, — она тихо засмеялась. А мне был любопытен еще один момент, а заодно нужно было прояснить все нюансы наших будущих отношений:
— Ну, если уж честно и открыто, то скажи — ты не боишься, что я буду работать рядом с твоим мужем? Ты уверена в нем на сто процентов, доверяешь?
— Даша, — улыбнулась она, — не боюсь, верю — на данный момент. А вот уверена ли? В чем? В его любви? Да. В том, что она продлится вечно? Нет. Я и в себе не уверена, если объективно. Откуда мы можем знать — что произойдет, кого мы встретим и как сильно сможем чувствовать? Так что — что сейчас имею, тем и наслаждаюсь и стараюсь не испортить. В том числе — ревностью. А что, он тебя заинтересовал? Я неплохой психолог, но этот вариант не рассматривала, если честно.
— Боже упаси! У меня теперь надолго иммунитет к отношениям. А ты простила бы ему измену? — я чувствовала необъяснимое доверие к этой женщине. Как будто это моя старая боевая подруга. Умная ведь баба, и мне было очень любопытно — что она ответит?
— Насколько я поняла — вопрос злободневный? Да и так понятно… странный парень… Ну-у, это смотря, какая измена. Если осознанная — нет, если по пьяни в полубессознательном состоянии — простила бы после основательной трепки.
— А если по пьяни и постоянно?
— Лечить надо от пьяни.
— Тогда все государство.
— А-а! Мусульманин из страны с патриархальным укладом? Угораздило же тебя… Нет, там тяжело, все-таки удобные для мужчин традиции, хотя были прецеденты — ради Роксоланы султан полностью забросил гарем. Навсегда.
— Ну-у, она была все время под боком… Да и кто его вообще тогда отслеживал?
— Ну да, это скорее легенда. Но если поискать примеры — найти, конечно, можно. Были случаи, когда после смерти любимой мужчины вообще уходили в монастырь. Согласись — это серьезнее, чем постараться изменить свои привычки.
— А если кобель?
— Да уж куда кобелистее султана? Даша, да они почти все кобели. Думаешь, почему сейчас так много разводов? Женщины научились зарабатывать сами и могут позволить себе не терпеть измен. Что мы все о грустном? Я думаю, мы с тобой подружимся. У меня есть идея. Подписываем контракт и идем отмечать в ресторан. А завтра знакомство с коллективом. Ты сегодня видела не всех.
— Не очень хочется в ресторан. Не хочу приключений.
— Так мы пойдем не одни. С Олегом и его отцом. Он хотел познакомиться. Даша, он просто болеет за свое детище. Идея с фирмой была его. Дон Жуан из него не очень. Олег пошел в маму.
Она меня уговорила, и я потом не пожалела об этом. Отец Олега оказался серьезным мужчиной, очень приятным и вежливым, что делало не очень важной его внешнюю некрасивость. Реакция на рассказ о моих способностях оказалось предсказуемой — почти, как у Наташи. Мужчины говорили комплементы, ухаживали за нами, шутили. Мы вкусно поели, выпили, потанцевали, поговорили. Я отвлеклась от всего, что расстраивало и тревожило, и просто хорошо проводила время. Отвезли меня домой поздно вечером. А назавтра я позвонила в детский сад и отказалась от места. Приняла решение — буду круто менять свою жизнь.
ГЛАВА 8
В работу я втянулась быстро. И особых проблем не возникло. Не благодаря моим выдающися способностям и талантам, а элементарно потому, что главную работу — подбор нужных слов, подходящих по смыслу, я делала почти неосознанно. Главное было — правильно расслышать фразу. График работы устраивал — я впряглась сразу и уставала довольно сильно. Вначале постоянно находясь в постоянном напряжении, в страхе, что не справлюсь и опозорюсь, а главное — подведу Наташу с Олегом. И утомляла не только необходимость постоянно говорить, прислушиваться, а и зачастую длинная дорога до места работы, то, что почти постоянно приходилось ходить, стоять — ноги отпадали. Вначале еще и опасалась лишнего внимания, но со временем успокоилась.
Дело в том, что работая в ресторанах, на приемах и прочих мероприятиях, я увидела другой мир и в этом мире жили необыкновенно красивые женщины. Не важно, доводили они свою красоту до совершенства при помощи дорогущей косметики и профессионалов мейкапа или это постаралась природа — я не особо выделялась на их фоне. Конечно, я и раньше видела на обложках фото известных моделей и красавиц, но рядом? И так ярко, броско, уверенно… Я, наверное, выглядела перепуганной серой мышей среди вальяжных, блистательных тигриц. И не имела ничего против, и не старалась подтянуться до их уровня — сначала нужно было просто освоиться, привыкнуть к работе, а дальше будет видно.
График работы составлялся на дни вперед согласно заявкам и заказам. Возможно потому, что наступило лето, они у меня не переводились — люди разошлись в отпуска. Нам раздавали распечатки за день до работы, забирали из дому, если не нужен был особый инструктаж. В случае, если это было необходимо, Наташа вводила меня в курс дела по поводу предстоящей работы. И вздыхала:
— Как ты, держишься? Хороший, ну очень хороший работник… Может, слегка разбавим график? Лег-ко… Даш, это же не из-за денег? Это все кобель?
— Я прихожу домой и сил хватает только на душ… я отлично сплю, Наташик, просто замечательно. А деньги не лишние, когда они вообще мешали?
И я не пахала, как раб на галерах, а даже получала удовольствие — работа была интересной, со своими особенностями и сложностями. Например, иногда, в ходе переговоров в ресторанах или на приемах, приходилось сильно напрягать слух, чтобы правильно перевести. Если звучала громкая музыка, вокруг стоял многоголосый гомон, а речь клиентов перемежалась смехом и возгласами… в общем — сложности были, но вполне преодолимые
Во время перевода стояла или сидела немного сзади и сбоку от клиента, вне его поля зрения, вынуждая и собеседника смотреть на впереди сидящего — так делали все и это было удобно.
Если работала там, где кормили — не ела и не пила ничего, кроме воды в бутылочке, которую брала с собой. Береженого… Все-таки не все мужчины были прилично воспитаны и несколько раз назойливые знаки внимания вовремя пресекал охранник. Один раз получила официальное предложение о замужестве, и поклонник стоил того, чтобы его (предложение) рассмотреть, но не в моем случае.
Я тогда работала в загородном доме одного богатого мужика, работала не одна — давали большой прием и пригласили троих переводчиков из нашей фирмы. Гостями были австрийцы, у них имелся общий бизнес с хозяином и его русскими друзьями. И там я заметила одного гостя — нашего, откуда-то из глубинки, но тоже, очевидно, при хороших деньгах — других тут не гуляло. Здоровенный мужик, не отличающийся красотой, скорее просто обыкновенный. И с бородой. Борода была короткой и ухоженой и постоянно притягивала мое внимание. Меня разворачивало за ним, как магнитом, я еле собралась, чтобы не проворонить очередную фразу.
И понимала в чем дело, но поделать с собой ничего не могла. Мой интерес был замечен. Мы познакомились, разговорились, он вызывал симпатию, был приятным собеседником и интерес свой выказал сразу четко и понятно. Я через пару минут уже знала, что он разведен, свободен и я его интересую. И в душе затеплилась какая-то странная надежда — а вдруг? Вдруг получится забыть, не проклятая же я, почему нет? Я сдуру согласилась на танец — работа позволяла. И все!
Он пах не так… не так, как нужно. Какой-то, наверняка, дорогой и хороший парфюм вызывал отторжение. Не то — не грубо выделанная кожа, не тот слабый и приятный запах мужского пота, не отголосок острого лошадиного запаха, не сухой травяной холодок от зелья, которым пересыпают одежду в сундуках. И я не стала копаться в себе, поняла, что просто еще рано… это пройдет, просто нужно дать себе какое-то время. Сразу ничего не получится, не стоит сейчас и пытаться… И на предложение о замужестве, прозвучавшее во время танца, я ответила отказом — очень вежливым, мотивированным, переведя все на юмор. Он зря поспешил, скорее всего и сам понял это — сказал, что жаль… и что он был уверен, что у нас бы получилось.
А еще на том приеме меня ждал неприятный сюрприз, повлекший разборки с Наташей, а потом банальную бабскую попойку. Я психовала весь вечер, паршиво спала и с утра влетела к ней в кабинет.
— Значит — свадебный генерал? Или эскорт услуги? Что это, Наташа? Я не нужна была там, как переводчик, они, бл…ь, нормально общались на английском, когда я отошла… у меня глаза на лоб полезли… — я задыхалась от возмущения, — не записывай меня больше к Соколову. Он вполне справляется сам. Я вам не девочка-развлекалочка, я чувствовала себя полной…
— Дурой! Ты дура и есть, извини уж, мать. Ты чего прыгаешь сейчас? Он тебя оскорбил, обидел, предложил что-то неприличное? И что ты имеешь против девочек из эскорт услуг, а? Если это чистый эскорт?
— Да просто потому, что есть еще и грязный, им не отмыться от этого! Я себя чувствовала…
— Тебе налить? Коньяк…
— Давай!
— Шоколад, сыр, лимончик, другие фрукты?
— Просто.
— Ну-у… мы все-таки дамы…
— Тогда шоколад.
— Хорошо, — вздохнула Наташа, разливая коньяк по бокалам, — ты извини, но такое впечатление, что ты с другой планеты. Все понимаю — работа в детском саду, почти затворничество, потом разочарование. Но, блин…! Ты как-будто жизни не видела! Ты скажи спасибо, что сейчас работаешь здесь и за тебя есть кому вступиться. Что Олег со связями, что братки не совсем отмороженные… Еще? Хх-х… крепкий, зараза… Ты бы и не пикнула… лег-ко… А так ты у нас дама с легендой — высокий покровитель в МИДе, а у нас просто стажировка. Я тут из штанов, можно сказать… оно мне надо, вообще… а ты, как с Луны свалилась…хх-х… давай-давай, не филонь…
— Обидно… старалась… на фига, Наташа… ты больше к Соколову…
— Нормальный мужик. Нравится смотреть на красоту — пусть платит, тебе не по фигу? Переводила и переводи себе… Ты как с Луны… хх-х… странная… Это не зло! Зло-о… оно…
Сквозь пьяный сон, лежа на диване в кабинете, я потом смутно слышала, как Олег приговаривал, утаскивая Наташу домой: — Ты ж моя девочка… что ж ты так ужралась-то, заразочка? И где же у тебя совесть находится, в каком таком месте?
И сквозь закрытые веки полились слезы, так невыносимо захотелось тепла, заботы, да просто мужика захотелось… Я тихо и пьяно скулила сквозь сон в одиночестве, в пустом кабинете. Все-таки проклятая?
Мне все никак не удавалось полностью очнуться после того, что со мной случилось. Я иначе стала видеть окружающий мир, изменилось его восприятие. Когда я была в Славии, та страна казалась мне отсталой и бедной — там не было всех тех удобств, которыми мы окружили себя в нашем мире. Сейчас я вспоминала ее, как невероятную страну-сказку. Почему-то перед глазами, кроме того, что я видела воочию, вставали луга, колосящиеся разноцветными травами и со вспышками золота на крыльях стрекоз. Я видела болота с окнами бездонных омутов, поросшие благоухающими целебными растениями и чудовищные грибы…
Вспоминала мечтательное выражение в голосе Старха и понимала, что мечтал он о том, что мы когда-нибудь вместе будем смотреть на все это. И когда чувство потери становилось почти невыносимым, я любыми способами пыталась прогонять эти образы. До поры это удавалось, а потом я сама с настойчивостью мазохиста восстанавливала малейшие подробности наших разговоров, взгляды, интонации, прикосновения и влюблялась по новой. И продолжала любить.
Дело было не в сказочной стране, а в сказочном принце, влюбленном в меня. Когда боль от осознания сделанной ошибки накатывала особенно сильно — вызывала воспоминания о его игрищах возле двери. Но, то ли уже привыкла думать об этом, то ли еще что — такой страшной тупой боли я больше не испытывала.
А еще я уже осознавала, что именно благодаря тому, что он таким образом «выпускал пар» — гасил с другими свою потребность в сексе, и мог быть таким безгранично терпеливым со мной, осторожным и нежным, что так нравилось мне, очаровало и влюбило в него. Он терпеливо приручал меня, сдерживая себя, хотя темперамент там был ого-го, это было видно по его разговору со стариком.
И еще очень жалела, что не уточнила у старика — его рассказ о будущем распутном поведении князя — это то, что он ВИДЕЛ или только предполагал? Это меняло бы многое. Но я, оглушенная его рассказом, тогда не обратила на это внимания. А сейчас, когда я углублялась в воспоминания, сердце кровоточило от безнадеги. Это действительно навсегда, как смерть.
И да — я страдаю. Но тогда я не могла поступить иначе. Да и сейчас, будь у меня возможность вернуться, я не стала бы этого делать. Он не привык к воздержанию… Страшно было бы, вернувшись, обнаружить очередную бабу в его постели. А, может быть — Лиину в его покоях. Я ушла навсегда. Ему незачем хранить мне верность, даже если он и был готов на это. Что ж мужику зря мучиться? Я опять сыпала соль на свои кровоточащие раны.
Мой родной мир в свете этих воспоминаний стал казаться пресным и скучным — обычным… Работа… для работы и для того, чтобы быстро засыпать вечером от усталости. И все эти мужики… красивые или богатые, обладающие властью, не могли бы сказать так мягко и ласково, как он, не сумели бы: — Маленькая моя, ну что ты? — И он не успел рассказать, как сильно любит меня… Боже, как это забыть?
После вечерних, а то и ночных сеансов мазохизма я приходила на работу бледная до синевы и с темными кругами под глазами. Не хотелось ничего, и я опять смотрела на всех больными глазами. И однажды Наташа вызвала меня на разговор:
— Ты, конечно, у нас женщина тонкой душевной организации и я многого не знаю, но то, что с тобой продолжает происходить, уже не лезет ни в какие ворота. Ты уж определись, можешь ты простить своего кобеля или точно — нет. Если все-таки общее будущее для вас невозможно — прогони его из своей головы на фиг! Или иди на поклон — думаю, что примет. Пора определиться. Хотя бы попробуй обратить внимание на других, ты же не даешь никому и шанса. Я не толкаю тебя в чью-то постель, хотя «клин клином» никто не отменял. Но! Просто сходить в кафе или ресторан ты можешь? Хотя бы слухи перестанут ходить о тебе, как о лесбиянке.
— Неожиданно… Это кто же посмел?
— Да это общее мнение, милая моя. Я уже боюсь за свою репутацию.
На счет «клин клином» я думала и сама. И ничего страшного в этом не было. Князь там за эти четыре месяца перетоптал все, что шевелилось. Я знала это, хотя и старалась об этом не думать. После всего я ему вообще ничего не должна, мы расстались навсегда, и назвать изменой мою попытку устроить свою личную жизнь было бы трудно. Но вот в чем была проблема — ТАК мне никто не нравился. Как приятели — сколько хочешь. А вот иначе…