– Инга, твоя простота хуже воровства! – попыталась отчитать подружку Наталья, когда Алексей отошёл на достаточное расстояние и не мог её слышать.
– Что, Наташка, понравился мальчик? – усмехнулась Инга.
– Да, понравился! Тебе ведь тоже? – нахмурилась подружка.
– Так ведь я этого и не скрываю! Как делить будем? – Инга продолжала улыбаться.
В разговор привычно вмешался Андрей, встав между подружками.
– Вот, всегда у вас так, ничего поделить не можете! А у Алексея вы спросили?
– А что у него спрашивать? – недоумённо посмотрела на него Инга, а Наталья кивнула, поддерживая подружку. – Ты, Андрюша, маленький ещё для того, чтобы понимать, что не мужчина выбирает женщину, а женщина мужчину! – важно заявила она.
– Да! – согласилась с подружкой Наталья.
– Да ну вас, женщины! – сказал в сердцах Андрей. – Сколько раз зарекался в ваши разборки не вмешиваться, всегда крайним остаюсь! Разбирайтесь сами! – он махнул на них рукой и направился в сторону стоянки.
А подружки, улыбнувшись друг другу, пошли следом.
* * *
Да, интересные девчонки, – думал я про себя по дороге домой, – особенно эта Инга Юсупова, да и Наталья Долгорукая не производит впечатление тихони, несмотря на «воздушный» внешний вид, когда надо подружку осаживает. А брат её, Андрей, пока показал себя только с хорошей стороны. Чтобы я не думал, как не гадал, с момента нашего знакомства прошло всего ничего… Дальше видно будет!
Добравшись до дома, не забыл позвонить деду и пересказал ему выдуманную легенду про причины моего поступления в университет. Несмотря на мои опасения, Глава Рода, подумав, меня поддержал, и успокоил тем, что кому надо будут в курсе данной информации. В конце разговора он поинтересовался, кому я это всё наплёл. Услышав фамилии Долгоруких и Юсуповых, дед похвалил меня за проявленную инициативу и поздравил с хорошими знакомствами.
Вечером, как будто что-то почувствовав, устроившаяся на моём плече Леся, как бы, между прочим, поинтересовалась:
– Познакомился уже с кем-нибудь в Университете?
– Ага. – односложно ответил я.
– С девчонками? – я почувствовал, как она немножко напряглась.
– Ага.
– И кто они?
– Одна Юсупова, вторая Долгорукая.
– С этими дружи. – расслабилась Леся.
– Чего это? И сцен ревности не будет? – усмехнулся я.
– А чего мне ревновать-то? – усмехнулась она в ответ. – Они ж высокородные, до свадьбы ни-ни… Всё равно ко мне прибежишь!
Права была Алексия на все сто. Если у простолюдинов на невинность перед свадьбой в наше время смотрели уже сквозь пальцы, то в дворянской среде, в большинстве своем, девушки себе берегли.
– Что, Алексей, задумался? – обняла она меня и с грустью в голосе добавила. – Понимаю я всё прекрасно, будущего у нас с тобой всё равно нет, остается одно – наслаждаться настоящим.
* * *
На следующее утро, в пятницу, зайдя в аудиторию, я увидел Андрея и улыбающиеся лица двух красавиц, причём Инга ещё и приветственно помахала мне рукой. Помня свое обещание, я направился прямо к девушкам, и, под сочувственный взгляд Долгорукова, был усажен между ними.
– Алексей, я соскучилась! – заявила Инга. – Наташка тоже соскучилась, только вида не подаёт! – сдала она подружку с потрохами.
– Инга! Как у тебя вообще язык поворачивается! – слегка покраснела Долгорукая.
– Алексей, а ты по нам соскучился? – не обращая внимания на подружку, продолжила Юсупова.
«Интересно, долго я буду привыкать к этой девушке без комплексов?» – подумал я, а вслух сказал:
– Конечно, Инга! Я даже вчера пораньше лёг спать, чтобы хоть как-то сократить время до встречи с вами!
– Не шутишь? – Юсупова с подозрением смотрела на меня.
– Как можно? – сделал я серьезное лицо, а Андрей, слышавший весь наш разговор, не выдержал и засмеялся.
– Ну ладно. – Инга не обратила никакого внимания на смех Долгорукова. – Очень хорошо, если так.
В этот момент прозвучал звонок и в аудиторию зашёл преподаватель.
На большой перемене мы вчетвером направились в столовую.
– Алексей, а какие у тебя планы сегодня после занятий? – спросил у меня Андрей, а я заметил быстро кинутый благодарный взгляд со стороны его сестры.
– К сожалению, Андрей, я сегодня занят и уеду сразу же после занятий.
– Что ж, тогда в кафе пойдём без тебя. – он сделал вид, что расстроен, не забывая подглядывать на сестру и её подружку.
– Это очень печально! – заявила Инга. – А в субботу и воскресенье мы не учимся, и это замечательно! Алексей, может быть куда-нибудь сходим в выходные? – Наталья с Андреем кивнули, поддерживаю подружку.
– Я не против! Запишите мой телефон.
Мы обменялись телефонами и вернулись в аудитории на последнюю лекцию.
* * *
Заходить домой я не стал, Прохор уже ждал меня в подземные гараже. Уже по дороге в Ясенево я вспомнил, что не взял с собой совершенно ничего из одежды.
– Прохор, слушай, я ведь совсем не подумал, наверно надо было с собой одежду и обувь взять!
– Не переживай, тебе там все выдадут! И смокинг с бабочкой, и туфли лакированные, и автомат! – усмехнулся он.
– Тогда ладно. – успокоился я.
Проехав зелёные ворота, мы остановились на стоянке, на который нас ждал ротмистр Смолов. Поздоровавшись, он повёл меня в здание, Прохор же остался ждать меня в машине.
– Запоминайте дорогу, Алексей Александрович, – обратился ко мне Смолов, – Теперь вам часто придётся здесь бывать. И вот ещё что. – он протянул мне пластиковую карточку. – Это пропуск на территорию базы, Прохор Белобородов в списки на въезд включён.
После того, как я разглядел ничем не примечательный пропуск, за исключением того, что в его «шапке» жирными буквами располагалась грозная надпись «Отдельный Корпус Жандармов» с обязательным гербом, мы на лифте спустились на минус второй этаж, где, как я понял, находилась раздевалка «волкодавов», оружейка, а также тир. Проведя краткую экскурсию, ротмистр подвёл меня к шкафчику, на котором уже была табличка с моей фамилией.
– У вас ведь пятьдесят второй размер, Алексей Александрович? Мы не ошиблись?
– Всё правильно, Виктор Борисович.
– Тогда одевайте комок, а обувь со шлемом сейчас подберем. – Смолов удалился в соседнее помещение.
Пока я переодевался в камуфляж, ротмистр вернулся.
- Держите. – и протянул мне берцы.
С размером обуви сотрудники Корпуса угадали тоже, сорок четвёртый был именно моим. В соседнем помещении ротмистр выдал мне балаклаву, перчатки и подобрал тактический шлем. Уже на улице, когда мы направились в сторону полигона, Смолов поинтересовался у меня:
– Алексей Александрович, как у вас огневой подготовкой?
– В рамках школьной программы, да ещё и с Прохором иногда в имении стреляли…
– Хорошо, когда после занятий на полигоне будет тир.
На подходе к полигону ротмистр скомандовал:
– Курсант Пожарский, одеть балаклаву и шлем. – что я и сделал.
Фактически, надев балаклаву и шлем, которые до этого нёс в руках, я, честно говоря, почувствовал себя каким-то былинным героем. И ничего, что у меня не было с собой никакого оружия, ни ножа, ни пистолета, про автомат я вообще не говорю. Дело всё в том, что я сам по себе был оружием, а камуфляж, берцы и тактический шлем лишь напомнили мне про это. Теперь я прекрасно понимал своих старших родственников, которые практически всю жизнь отдавали службе в армии – уверен, и они чувствовали всё тоже самое, что и я, стремясь находиться рядом с близкими по духу людьми, становясь частичкой этой мощи, которая даже по отдельности делала людей сильнее. Я как-то даже подтянулся, ещё сильнее расправил плечи, мои руки непроизвольно сжались в кулаки, а походка стала увереннее.
– Вот! – услышал я одобрительное восклицание Смолова. – Теперь на человека похож!
Тем временем, на полигоне разворачивалось интересное действо – на одной из площадок, разделившись на две команды по пять человек, «волкодавы», одетые точно также как и я, играли в регби, только мяч был в два раза больше, нежели тот, которым мы играли у себя в лицее. Другая группа занималась в спортивном городке и на полосе препядствий. Самое же интересное происходило непосредственно на полигоне – также, как и у игравших в регби, было две команды, которые катали огромный шар диаметром метра три. Судя по флажкам, установленным за спинами команд, задача была та же, что и в регби – доставить шар до линии, обозначенной флажком противника.
Мы со Смоловым неспешно приближались к полигону и остановились на его краю, наблюдая, как одна из команд в оранжевых жилетах поверх камуфляжа, докатила, наконец, этот огромный шар до границы, отмеченный флажком. Раздался рёв и победившая команда начала прыгать на месте с поднятыми руками, а команда проигравших обещала им реванш в следующий раз за более короткое время.
– Построится! – рявкнул стоящий рядом со мной ротмистр.
Все десять человек быстро выстроились перед ним в одну линию.
– Слушай вводную! Делаете все тоже самое, состав команд не меняется, но у проигравших происходит замена. – он указал на одного «волкодава» без жилетки. – В спорт городок.
– Слушаюсь, господин ротмистр. – рявкнул указанный и в хорошем темпе побежал в сторону турников.
– Встать в строй! – это было приказано уже мне.
Дождавшись, когда я выполню команду, Смолов махнул рукой.
– Приступить к выполнению учебного задания!
Я специально приотстал, двигаясь в хвосте своей команды, – зачем мне выделяться? Но мой план не сработал… Когда мы оказались рядом с мячом, который так и остался за флажками моей команды, один из «волкодавов» обратился ко мне:
– Милостивый государь, не соблаговолите ли вы доставить сей предмет до центра поля?
Все его коллеги всем своим видом демонстрировали полное согласие со сказанным.
– Всенепременно, милостивый государь, не извольте беспокоиться! – ответил я в таком же тоне, и не забыл слегка кивнуть шлемом.
В своих оценках я не ошибся, диаметр шара был где-то около трёх метров, что позволяло в него удобно упираться руками на уровне груди. Прикинув примерную траекторию, я начал толкать шар на отмеченный центр поля, периодически выбегая в сторону для проверки направления. Мелкие и не очень ямки, а порой даже ямища, не давали катить круглого по прямой траектории. По моим ощущениям, шар внутри был из металла, а сверху покрыт слоем плотной резины, но он был никак не тяжелее тех каменных глыб, вернее осколков скал, которые заставлял меня катать в имении Прохор на тренировках, да ещё и идеально круглый, в отличие от тех же скал. Когда искомая точка была уже близко, я толкнул шар чуть посильнее, забежал вперёд, поймал его точно на отметке, и направился к своей команде, которая так и стояла за флажками. Меня встретило гробовое молчание.
– Милостивый государь, предмет до центра поля доставлен! – отчитался я.
– Охренеть! – выдохнул тот, и уже собирался ещё что-то сказать, но его прервал крик Смолова.
– Пожарский, приступить к выполнению упражнения!
Я повернулся ротмистру и непонимающе на него уставился. Смолов указал мне на шар, к которому я и побежал.
– Оранжевая команда, Пожарский, приступить к выполнению упражнения по моей команде! – продолжал распоряжаться ротмистр.
Я так понимаю, что это очередной эксперимент надо мной со стороны жандармов. Нет, неправильно выразился, ведь я теперь тоже жандарм… Правильнее будет сказать – эксперимент со стороны вышестоящего командира. Поразмышлять дальше мне не удалось, Смолов рявкнул:
– Начали!
Да, это не просто так шарик на центр поля катить. Оранжевая команда навалилось на круглого со всей силы, видимо пытаясь продавить меня с самого начала. Когда же я начал активно сопротивляется и шар двинулся в сторону их флажков, эти редиски поняли, что, действуя так прямолинейно, шансов у них нет, и начали меня «раздёргивать», постоянно меняя направление приложения силы, что заставило меня шире расставить руки и уже самому попытаться применить их тактику против них же. Через некоторое время мне это удалось, и, толкая шар по рваной траектории, я сумел пересечь линию, отмеченную флажком.
Со стороны моей команды раздался победный рёв, который просто не могли издавать четыре человека. Я обернулся и заметил, что все, кто играл в регби и занимался в спортивном городке, стоят неподалёку, и с рёвом прыгают на месте.
Всего это веселье было прервано очередной командой ротмистра на построение.
– Курсант Пожарский, подойдите ко мне. – приказал Смолов, когда я попытался встать в конце строя. – Снимите шлем и балаклаву. – сказала он подошедшему мне.
Когда я оказался с «непокрытой» головой, а строй наконец затих, ротмистр меня представил:
– Господа офицеры! Дамы! Курсант князь Пожарский Алексей Александрович! С недавнего времени является сотрудником нашего подразделения. Прошу любить и жаловать! – я же сделал шаг вперёд и кивнул головой. – Всем разойтись для продолжения тренировок!
«Волкодавы» не спешили расходиться, разглядывая меня как неведомою зверушку. Не обращая больше ни на кого внимания, Смолов обратился ко мне:
– Алексей Александрович, пойдёмте, нас ждёт тир.
Уже когда мы шли по лесу, Смолов поинтересовался у меня с улыбкой:
– Князь, а вы никакого подвоха не заметили?
– Да нет… Разве что, когда меня попросили мяч подкатить на центр поля…
– Именно! А подвох был в том, что этот шар, на моей памяти, в одиночку до центра поля смог дотолкать только один человек, и то на пределе своих возможностей. – ротмистр ухмыльнулся. – Через это испытание проходят все новички, и я когда-то проходил… А вы, Алексей Александрович, особо и не напряглись, толкая круглого до центральной отметки, а потом ещё и против пятерых не только выстояли, но и шар за линию загнали! Так что вы теперь у нас звезда! – он, улыбаясь, смотрел на меня.
– А кто был тот, который дотолкал?
– Полковник Орлов.
– Понятно. – протянул я. – Виктор Борисович, вы, когда к строю обращались, помимо господ офицеров, упомянули ещё и дам…
– Алексей Александрович, не бегите вперёд паровоза! – улыбался ротмистр. – Ещё успеете со всеми познакомиться!
В тире Смолов положил на стойку передо мной «Стечкин» и десять патронов к нему. Отстрелявшись на двадцать пять метров, я приблизил к себе мишень.
– Семьдесят. – подсчитал ротмистр. – Для лицея может быть и нормально, но для нашего подразделения из рук вон плохо! Насколько я знаю, Иван Васильевич разговаривать с вами о задачах, стоящих перед нашим подразделениям. – я кивнул. – Так вот, в свете этих задач, применение нами оружия является крайней мерой, когда ничего другого не остается. Но, это применение ни в коем случае не должно приводить летальному исходу объекта задержания, жизненно важные органы злодея не должны быть задеты даже близко, а значит сотрудник точно должны знать, куда он целится – туда и попадает! Это понятно?
– Да, Виктор Борисович. – кивнул я.
– Отлично! Огневую подготовку будем подтягивать, борьбу тоже, хотя, с ней у вас все в порядке, на себе испытал. – Смолов демонстративно потёр шею. – Ножевой бой с нашими специфическими приемами освоите, пройдёте стажировку минёров, ну и так, по мелочи. А на сегодня вы можете быть свободны, Алексей Александрович.
– Когда в следующий раз, Виктор Борисович? – поинтересовался я.
– Следующий раз во вторник, у вас же три пары будет?
– Да. Тогда до вторника!
– И ещё, господин курсант! Шкафчик за вами закреплён, оставляете все там.
На обратной дороге из Ясенево Прохор спросил:
– Ну что, Алексей, задал жару господам офицерам?
Пришлось рассказывать всё моему воспитателю, не забыл я попенять ему за мою плохую огневую подготовку.
– Да я сам как-то не особо хорошо стреляю, для сотрудника корпуса, конечно… – хмыкнул он. – Ты же сам знаешь, что я ножи люблю, и тебя этому делу учил…
Да уж, с колюще-режущими предметами они, на пару с его знакомцем Фёдором Кузьмичом, занимавшимся со мной «казачий спасом», обращаться научили.
– Так что, Лёшка, сделают из тебя в Корпусе человека! Не захочешь – заставят!
* * *
Высокопоставленный чиновник вместе с помощником смотрели на огромной плазменной панели видеозапись из Ясенево с тренировки «волкодавов».
– Неплохо. – откинулся в кресле хозяин кабинета. – Что-то ещё?
– Да, мой господин! К молодому человеку проявили интерес девицы из семей Юсуповых и Долгоруких, с которыми он вместе учится.