— А я говорю — не отвлечется, — упрямо гнула свою линию мелкая. — Я его хорошо знаю, он мой па…
— Девочки, я вам не мешаю? — иронично изогнув бровь, осведомился рогатый.
— Нет! — рявкнули мы, синхронно развернув лица к демону.
С видом несильно обремененной интеллектом блондинки я радостно помахала рукой темноте и заорала:
— О, белка, смерть, привет! А Хель что, себе новую косу прикупила?
Он все-таки оглянулся. Видимо, демону стало интересно, что мои знакомые тут забыли.
А я же, цапнув мелкую одной рукой, второй подхватила подол разорванной юбки и устремилась вперед, особо не разбирая дороги.
Малявка сопела, чередуя рваные выдохи и слова:
— Как… ты… их… смогла… разглядеть?
У меня едва не вырвалось: а что, они там и вправду были?
Сзади нас что-то сначала ослепительно вспыхнуло, а потом громыхнуло. Я глянула через плечо. Полыхало знатно, и треск пламени перекрывался рыком:
— Чтоб я вас обеих не видел больше рядом с моей дочерью! И не смейте во Мраке показываться. Ни на первом уровне, ни на сотом!
На алом фоне чернел мощный силуэт со знакомыми такими рогами.
Когда мы отбежали настолько далеко, что было если не совсем безопасно, то чуть менее опасно, чем рядом с демоном, я решила уточнить:
— Он что, и вправду твой отец?
— Да, — фыркнула малявка. — Я не виновата, что у меня мама такая порядочная. — Она утерла нос и пояснила: — У нее по порядку в любовниках побывали светлый император, дракон и демон.
— А…
— Не спрашивай, как она умудрилась. Особенно про Аврингроса. Они и были-то всего на одном приеме вместе, когда делегация темных приезжала в Светлые земли с дипломатической миссией… Но лучше бы моим отцом стал светлый, чем демон.
Малявка сделала еще пару шагов, принюхалась, словно пытаясь уловить в воздухе что-то, а потом заключила:
— Будем выходить в реальность тут, — и махнула скрюченными пальцами по пространству.
Воздух вмиг рассекся, превратившись в рваную рану пространства, и мы метнулись вон из Мрака.
Оказавшись на свежем морозном воздухе, я не могла надышаться. Мое платье тлело по подолу, а не прикрытая одеждой кожа была красной, как после солнечного ожога.
Над нами раскинулось вечернее небо, но лично мне было не до него.
— А чем тебе не нравится отец-демон? — уперев ладони в колени и согнув спину, уточнила я.
Дыхание восстанавливалось, но стала одолевать жажда.
— А что в этом хорошего? Постоянно держи себя в руках, в рамках, как какой-нибудь портрет, иначе превратишься в уродливую демоницу с рогами. А добрый папочка так и норовит утянуть на восьмидесятый уровень Мрака. У него с моей матерью эти… разногласия в моем воспитании. Он жаждет, чтобы я жила у него, но мама и Дей слегка против. Ну, я, впрочем, тоже…
И словоохотливая Мила пояснила почему.
Демон хотя и страдал гипертрофированным отцовским инстинктом (что для его расы вообще нонсенс), заключавшимся в желании самому воспитывать дочь — а еще охотиться с ней по выходным на тварей бездны, приносить на Новый год жертвы первородному хаосу и вообще мило и по-семейному проводить время, — но еще и лелеял мечту породниться с другим демоническим родом. Все бы ничего, но родниться было как бы слегка некем. С той стороны имелся жених… И тут на роль невесты неожиданно выискалась Мила.
Жениху недавно стукнуло сто семьдесят лет. А вот мелкой — всего девять. Ну да это ерунда. Годы быстро летят, особенно в компании гадов бездны. Один за два, можно сказать. Поэтому малявка не особо любила погружаться во Мрак. Хотя для этого ей сейчас, с рассекателем, даже пентаграммы призыва чертить не надо было.
— Помнишь, брат за столом упоминал, что у меня две меты. Так вот, первая нормальная, как и положено ведьме — плющ, а вторая досталась от папочки — огненная плеть.
Она оголила предплечье, и я увидела татуировку скорее кнута, чем плети, чей длинный ремень обвивал рукоять.
— И что в этой твоей… мете… такого?
— Ну это мета истинных демонов. Начнем с положительного: она делает меня сильным магом. Из отрицательного — она же может меня убить, поскольку сжирает резерв за считаные удары сердца.
Я распрямилась и выдохнула. Малявка выглядела поникшей и жутко усталой. Судя по всему, ее изрядно вымотал наш проход по краю бездны. Интересно, у нее вообще остались силы колдовать?
— Пойдем отсюда? — Я постаралась произнести это как можно более беззаботно, я бы даже сказала, с мечтательной интонацией.
— Пойдем. Только почему у тебя улыбка такая странная? — спросила мелкая, задрав голову и глядя на меня не по-детски серьезным взглядом.
— Я мечтаю, — попыталась оправдать я свой излишний оптимизм, которым лучилась заклинившая намертво улыбка.
— А почему ты тогда сцепила зубы, сжала кулаки и побелела от напряжения? — невинно хлопая ресничками, продолжила допрос малявка.
— Потому что со всей силы мечтаю, — проскрипела зубами я.
— Оказаться дома? — допытывалась Мила.
Вообще-то я мечтала для начала высказать все одному типу, который вроде как должен был меня защищать от покушений. Потом — оторвать голову моим несостоявшимся горе-убийцам. И напоследок — надеть теплый халат, тапочки (согласна даже на те розовые, из замка) и выпить горячего чая.
Но вслух сказала совсем иное:
— Какая же ты догадливая…
Мелочь хитро улыбнулась и уточнила:
— Догадливая — это которая приходит вслед за загадочной?
Вопрос меня удивил.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну так мой дед всегда говорил: загадочная ведьма может загадить семейную жизнь любому чернокнижнику. А если она не успеет, то придет догадливая и догадит…
— Знаешь, у тебя был очень дальновидный дед, — только и сказала я.
И мы пошли прочь, подальше отсюда.
Мои плечи уже начал кусать холод. В воздухе закружились снежинки, падая на голую землю. Я огляделась. Оказалось, мы вышли в каких-то трущобах. С обеих сторон — прижавшиеся друг к другу, что и рук в стороны не развести, высоченные, закопченные до черноты стены, которые прямо по курсу заканчивались тупиком. Там была навалена гора мусора и сновали крысы. Впрочем, несколько куч было и у стен.
А вот сзади… Сзади, где был выход на улочку, нарисовались крысы двуногие.
— Опа! Какие малышки к нам заглянули, — гоготнул один.
— Аппетитные, — облизнулся второй, кося на нас красным глазом.
— Цыпа, — обратился ко мне третий, — не хочешь меня приласкать? Обещаю, ты запомнишь меня на всю жизнь. На всю свою последующую короткую жизнь, которой и осталось, что на удар колокола.
— Малышня — моя… люблю свеженьких, молочненьких… — цыкая излишне длинными клыками, возвестил первый.
Успела лишь подумать: «Уважаемая моя нервная система! Крепись, сволочь, крепись!» — и машинально задвинуть малявку себе за спину, как в голове словно взорвался вулкан.
Клыкастые паразиты, похоже, еще и ментально пытались на меня воздействовать. Этого я уже не стерпела. Еще мама обо мне маленькой говорила: у нашей Адочки терпения вагон и маленькая тележка, но если тележка отцепится, то вагоном так накроет…
С тех пор я слегка подросла, окультурилась. И теперь, когда кто-то меня раздражал до крайности, а из сдерживающих факторов оставалось одно лишь воспитание, то я в процессе общения быстро доходила до взбешенного состояния. Прямо как сейчас, когда эта троица стала последней каплей в моих сегодняшних злоключениях.
Я оскалилась не хуже клыкастых, натурально зарычала, показывая, что у меня тоже есть клыки. Не разрывая зрительного контакта и продолжая рычать, я чуть наклонилась. В одной моей руке все так же была зажата вилка, вторая нащупала что-то длинное и гладкое. Судя по всему — палку.
Действовала строго по инструкции, в свое время данной мне Егором.
Пару лет назад меня угораздило после очередной свадьбы пешком возвращаться домой. Ночь, парк, темная аллея… и я с фотоаппаратом. Когда из кустов выпрыгнул кто-то и приставил нож к горлу, я даже пикнуть не успела. Но потом нападавший всунул мне в руку прямоугольник картона и резво убежал. Я долго не могла прийти в себя. Но это мысленно. А вот ноги тогда быстренько дали деру, не спрашивая у мозгов: надо ли? Просто унесли хозяйку подальше от злополучного места. Дома я толком рассмотрела тот прямоугольник картона, оказавшийся визиткой клуба женской самообороны.
Надо ли говорить, что на следующий день я и еще с дюжину недовольных девушек пришли на первое занятие. Подозреваю, что все как одна с единственной целью — отметелить в благодарность инструктора-промоутера за столь креативную раздачу флаеров.
Но суровый мужик Егор, бывший десантник, видимо, практиковал подобное не впервые… К слову, съездить по его суровой физиономии мне удалось занятии на двадцатом, зато с какой радостью мой кулак поздоровался с его носом. Зазевавшимся носом, ибо в ход я пустила тогда не только силу, но и главное оружие женщины — коварство. Не стоило ему расслабляться на фразу: «Я беременна от тебя и согласна выйти замуж!» Именно ее я проорала громко и выразительно, с радостной улыбкой на лице. А потом врезала.
Мужик, который не то чтобы участвовать в зачатии — даже в поцелуях со мной не сталкивался, видимо, все же слегка растерялся…
В общем, тогда Егор получил от жизни ценный урок: нет ничего страшнее известия о беременности. А я от него чуть позже — тоже весьма нужный: мы сильнее, чем можем представить. Главное, действовать так, как от тебя не ожидают, и с максимальным применением подручных средств боя.
Один из троицы, самый молодой и бледный, тот, что обозвал нас «аппетитными», сглотнул и даже отступил на шаг.
— Кажется, мы слегка ошиблись. Это перевертыши…
Двое других, наоборот, приготовились к драке.
Памятуя о том, что лучшая защита — это удрать, а когда сие технически невозможно — внезапно атаковать, я прыгнула на того, кто оказался ближе всех.
Ринулась по прямой на высокого тощего клыкастика, который обозвал меня цыпой, но в последнюю секунду шарахнулась в сторону. Моей основной целью был главарь — любитель цыкать.
Я бы смогла огреть его подобранной палкой, которая по весу тянула на дубину, если бы не его удивительная прыткость. Он разминулся с моим оружием буквально на сантиметр. Но вот от вилки уйти не смог.
В его бок всадились четыре зубца столового серебра. Главарь взвыл и затрясся в припадке, словно его скрутил приступ эпилепсии. Двое других попятились от озверевшей меня. Но тут из-за моей спины в тощего дылду полетел сгусток тьмы. Хотя сгусток — сильно сказано, так, какое-то недоразумение. Но и этой кляксы хватило. Врезавшись в тело бандита, тьма тут же начала пеленать его в кокон и сжимать, как удав — жертву. Самый молодой из нападавших оказался дальше всех от нас. Он развернулся, чтобы удрать, а я в пылу драки кинулась было в погоню, но сбоку послышался знакомый до боли голос.
— Оставь, ему и так хана, — возвестила белка, незнамо откуда взявшаяся на куче мусора.
Парень вздрогнул, а потом… упал в обморок. Я только сплюнула. Ну и куда с такими дамскими нервами в разбойники?
Похоже, последнюю фразу я сказала вслух, потому как рыжая захохотала в голос:
— В разбойники? Милая, это были не грабители, а вампиры! И могу по секрету сказать, что они решили, будто ты оборотень.
— Кто я?!
— Оборотень, рычащий такой… Да и твое оружие… — Белка на миг замолчала, красноречиво покосившись на мою руку. — Весьма впечатляющее.
И только тут я взглянула на свою дубинку. А точнее — здоровенную бедренную кость. Вот тебе и палочка…
Белка деловито пропрыгала к своей добыче, уселась той прямо на лоб и начала копошиться лапами в волосах молоденького вампира. Малявка с видом бывалого мародера подскочила к бьющемуся в путах тьмы кровососу и, подняв с земли булыжник, ловко тюкнула вампира по темечку. Тот тут же благополучно отрубился.
Затем мелкая зачем-то открыла ему рот и еще раз прицелилась булыжником.
— Эй, ты чего? — не поняла я.
— Как чего? Добываю себе трофей. Клыков вампира у меня в коллекции еще нет.
Один ловкий удар, и кровосос лишился клыка. Второй — и еще одного. Потом она перешла на нижние…
Я же пыталась осознать: маленькая милая девочка только что выбила зубы вампиру. Девочка. Выбила. Клыки. Вампиру.
Холод, что было отступил во время драки, вновь напомнил о себе, ужалив за плечи. Я посмотрела на малявку. Потом на белку и… поняла, что благородство это хорошо, но экспроприация больше полезна для здоровья. К тому же я вроде как победитель, и мне тоже положен трофей.
Глянула на трясущегося главаря, получившего инъекцию серебра. И решила поступить по примеру Милы: бедренная кость встретилась с лобной. Звук вышел звонким, словно по колоколу залупила. Припадочный обмяк, только несколько раз вздрогнул. А я… сняла с него пальто. Оно оказалось весьма теплым, на беличьем меху…
Мелкая, уже поднявшаяся с колен, довольно сжимала свои четыре трофея в замерзших ладошках и шмыгала посиневшим от холода носом.
С неба падал пушистый снег, обещая, что скоро, буквально со дня на день, придет настоящая зима, скует льдом озера и реки, раскинет вокруг свое покрывало, и природа заснет до весны. Но то природа… А здесь был город, точнее, его самая неприглядная часть — трущобы.
Я накинула пальто на плечи малявки. Оно было столь длинным, что его полы касались земли. Но мелкая не стала привередничать, тут же просунула руки в рукава.
— А ты? — спросила она, кутаясь и блаженно жмурясь.
— А я сейч-ч-час вот-т-т эт-т-того раз-з-зден-н-ну, — простучала зубами я, ткнув пальцем в обморочного. Снять одежку с оставленного без клыков вампира было невозможно по той простой причине, что его спеленали путы тьмы.
Белка, копошившаяся лапами то ли в волосах, то ли прямо в мозгах пацана, недовольно глянула на меня:
— Дай закончить!
Я подождала минут пять, за которые успела продрогнуть. И когда стала счастливой обладательницей драного вампирьего пиджачка, что почти не грел, то пальцы мои почти не гнулись.
— Лэриссы, приятно иметь с вами дело, — между тем раскланялась белка. — Кстати, Кэр, не хочешь посотрудничать? Прибыль поделим: тебе десять процентов, мне девяносто. У меня тут как раз на примете один темный властелин имеется…
ГЛАВА 7
Я сцепила зубы и так мило улыбнулась, что белка даже шарахнулась в сторону.
— Ну не хочешь так не хочешь… Просто скажи. — Она развела лапы в стороны, а потом задумчиво почесала нос и с деловым видом добавила: — А если двадцать на восемьдесят?
Я начала наклоняться за оброненной было костью.
— Эх, — без лишних слов поняла белка. — А жаль. У тебя такой хороший потенциал. И талант дюжий.
— Какой еще потенциал? И что за талант? — с любопытством выглянула из-за моей спины мелкая.
Белку она почему-то не то чтобы опасалась, но предпочла держаться от нее на расстоянии полета пульсара. Еще и мной прикрылась как щитом.
— Бесить, — коротко пояснила рыжая и, повернувшись ко мне, хихикнула: — После твоего ухода владыка знатно разозлился. Давно не видела его таким. А все оттого, что ты мужику хорошенько планы нарушила, отказавшись превращаться в куклу, полностью послушную чужой воле. Он так и заявил про тебя, то ли восхищенно, то ли язвительно: ну и ведьма!
— И никакая я не ведьма, — возразила я исключительно из чувства противоречия. — Я, может, уставшая, замерзшая, голодная, растрепанная фея…
Сказала вроде с сарказмом, но мелкая тут же оживилась:
— Правда? Крылья покажешь? Ну покажи, покажи! А можно мне чуть-чуть их обстричь? У нас просто домашнее задание в школе по изготовлению эликсиров. Там как раз крылья феи хорошо бы добавить.
Я представила, как мне бы в школе задали принести в качестве домашней работы обрезанную косу сестренки. М-да. Интересная тут все же система обучения. Построена по принципу: добудь свое учебное пособие самостоятельно. И не суть важно, в бою ли, уворовав ли или выменяв шантажом.
— Нет, я пошутила. Тетя Кэролайн всего лишь человек, — серьезно обратилась я к мелкой.
Судя по обиженной мордашке, малявка расстроилась.
Белка, довольно встопорщив усы, заявила, что ей пора сдавать улов, точнее, рассудок вампира, и получать за то честный гонорар. Я хмыкнула, глядя, как этот мохнатый фрилансер, махнув лапой, растворяется в воздухе. Остались мы с Милой, три вампира в отключке и снег. Много снега, который отчаянно валил с неба, словно там кто-то вспорол гигантскую пуховую перину.