Они сидели по-турецки у ног мужчин. Когда их представляли, они вставали и кланялись. Что сказать, женская половина тоже необычна и тем ещё красивее, привлекая ещё больше к себе внимания. Девушки так же высокие, пониже парней, может на два или три сантиметра, но не больше, я среди них самая маленькая. Дюймовочка, одним словом.
Жаария — девушка дракон: стройная, высокая, шатенка с жёлтыми глазами. Смотрит на меня не хуже Эмиля, характер стервы. И этим ещё больше удивляет, столько перенести и не сломаться, не сдаться, это стоит уважения. Тем более, что было ночью, я бы сломалось, я не такая сильная.
Квоаса — друида, привстав, улыбнулась мне, я улыбнулась ей в ответ. Очень утончённая, милая девушка. Рост примерно как у Мио. С изумрудными волосами и такими же глазами, это притягивало и завораживало.
Ривна смотрела на меня с неприязнью. Понимаю, я тоже бы не доверяла ещё одной хозяйке, у которой непонятно, что на уме. Она выделялась своими разноцветными волосами. Какого только цвета в её волосах не было, все цвета радуги смешались, образуя что-то невероятное, и это ей шло; необычно, но шло. А персиковая кожа и большие зелёные глаза дополняли её образ.
Оди, последняя из представленных девушек, странно поглядывала на воду. Её внешность необычна тем, что кожа голубоватого оттенка в кипе с тёмно-синими волосами и голубыми глазами. На руках между пальцами виднелись перепонки. Русалка или водяная, наверное, долгое время была без воды.
— Если хочешь, иди. Только далеко не уплывай, чтобы можно было позвать, — сказала ей.
Та неверяще посмотрела на меня, я же только кивнула в сторону реки. Оди радостно встрепенулась, поставив тарелку на траву, и быстро побежала к реке, на ходу раздеваясь. Все проводили её удивлённым взглядом, улыбаясь.
— Спасибо за обед, было вкусно, ко мне можете обращаться — Лина. Никаких хозяек, госпожи, только по имени. А сейчас умываемся и отдыхаем, а завтра отправляемся в путь, — сказала я, когда Нои забрала у меня грязную посуду.
Из ребят кто-то сразу пошёл купаться, а кто-то улёгся вздремнуть. Я же тем временем решила покопаться в рюкзаках. Всё равно перебрать надо, узнать, есть ли в них что-то полезное, вот этим я и решила заняться. Какое было моё удивление, когда я наткнулась на безмерный рюкзак. Ведь в него сколько не положи, всё равно лёгким будет. Я же столько о них читала, а тут вот он и у меня. Прижала его к груди в блаженстве. Сколько же я туда вещей поместить смогу? Порадовавшись такому подарку, стала из него всё вытряхивать. Заметив при этом наблюдающие за мной любопытные детские глаза.
— Что лежим, смотрим? Вон сколько рюкзаков лежит, а что в них никто не знает, — махнула я на них рукой. — Вдруг что пригодится. Мази, например. Вон тётям синяки и царапины смазать. Если не спится, идите, помогайте.
Дети, недолго думая, вскочили, побежали к рюкзакам. Безмерный рюкзак оказался один, видно принадлежал командиру отряда. Из него сыпались разные вещи: одежда, флакончики, монеты, один нож, который чуть мне в ступню не воткнулся.
— Блин, — прошипела. — Кело! — крикнула я на смеющегося парня, тот подпрыгнул. — Не смешно, — обижено надула щёки. — Ты лучше скажи, где у вас знак рабства, можно ли его снять и если да, то как?
Все притихли, по крайней мере, кто не спал. Да и от моего крика мёртвый бы проснулся.
— Нельзя. Если стал рабом, то на всю жизнь, — ответил, а голос у него как у мурчащего котика.
— Почему? А если тебя насильно в рабство взяли? — спросила удивлённо.
— Насильно тебя никто принудить не сможет. Рабами становятся только те, кто нарушил закон, другие не становятся, но если становишься рабом, то вернуться нельзя, — говорит как-то уныло, потеряно. — Отпечаток рабства наносится на тело, ауру, а также твоё сознание и магию.
— Но если скажем, мне грозит суд за то, что я просто защищалась или меня подставили, или виновен кто-то из родных, а я решила взять вину на себя. Ведь разные ситуации бывают, — приводила примеры я, до конца не понимая, как у них становятся рабами.
— То при становлении рабом ты можешь выбрать, становиться им или нет, — отвечает Кело. — При процедуре клеймения, тебя погружают в стазис, где ты можешь выбрать: смерть или рабство. Так или иначе, при процедуре возврата нет, если стал рабом, то будь им, если один господин даст тебе вольную, что мешает взять тебя в рабство другому? Их просто забирают себе. Так поступают многие, раб — вещь, которую можно купить, продать, украсть и многое другое. Бумагу можно подделать, тату свести, но клеймо на ауре никуда не деть.
— Значит, есть бумага, означающая, что ты свободен? — ухватилась за то, что всё-таки их можно освободить.
— Есть, но это всего лишь бумага. Говорю же, с ауры клеймо не убрать, только изначально ты выбираешь: или жить, но рабом, или смерть, но свободным.
— И многие выбирают смерть? — интересуюсь.
Сама продолжаю копаться в рюкзаке и нахожу договора, о которых говорит Кело. Переложила их к себе в сумку. Место там как раз освободилось, а как рюкзак опустошу, так всё туда и засуну.
— Все хотят жить, но, конечно же, есть и те, кто выбирает смерть. Знал бы я, чем мне это грозит, тоже бы выбрал смерть, — ответил он.
Кто-то вздохнул после его слов, тем самым соглашаясь с ним.
— А ты не знал? — удивлённо посмотрела на него.
— Все мы надеемся на лучшее, — произнёс, пожав плечами.
Да, все мы надеемся на лучшее, а получается как всегда. Интересно, что бы я выбрала, смерть или жизнь? Скорее всего, выбрала бы смерть, а лучше об этом пока не думать. Видно, им я не смогу помочь, по крайней мере, пока, а дальше время покажет. Будем вместе, надеюсь, всё получится.
Когда поняла, что из рюкзака больше ничего не вываливается, засунула руку, проверила. Рюкзак как рюкзак светло-зелёного цвета, внутри всего одно место, отделанное в чёрном цвете. Переложив всё из моей сумки в рюкзак, отложила его в сторону и посмотрела на образовавшуюся кучу после вскрытия всех рюкзаков. Удивлённо выдохнула, ну и гора.
— Теперь дети раскладываем все вещи по кучкам: одежду и обувь — в одну кучку, книги и бумаги — в другую. Далее, склянки — в третью, украшения и деньги — ещё в одну, провизию — в пятую, и всё, что останется, оставляем на месте. Ясно?
Те, кивнув, стали всё сортировать.
— Фи-и-у, — произнёс Марвин.
Я посмотрела на то, что он держит в руках. Н-да, чей-то грязный носовой платок.
— Это и если ещё что-то грязное попадётся отнесите к костру, сожжём. Нам такого добра уж точно не надо, — ответила брезгливо.
Тот сразу послушался, запустив платок точно в костёр.
— Молодец и спасибо, — поблагодарила, улыбнувшись. — Кело, город далеко от нас?
— В двух днях езды, может в одном, — последовал ответ.
— Вы нас продадите? — спросила Суи, поникнув.
Я посмотрела на неё удивлённо. С чего она так решила? Наверное, просто не знает, чего ей дальше ожидать.
— Нет, не думала об этом. А почему вас хотели продать? — задала ещё интересующий меня вопрос.
— Мы эксклюзивный товар, — прозвучал грозный голос над ухом.
Я испугано подпрыгнула, схватившись рукой за сердце, после посмотрела, кто там подкрался. Рядом со мной стоял Севарнат.
— Блин, Сев, напугал, не подкрадывайся так больше, — треснула его по ноге рубашкой, которую в это время держала в руках.
Тот только удивлённо приподнял бровь, как стоял рядом, так и продолжал стоять.
— Извините, госпожа…
— Лина, — перебила я его. — Зови меня Лина, просила же.
— Лина, — произнёс он, как будто пробуя имя на вкус. — Нас везли специально в Думал, чтобы продать и подороже. Так как город Думал считается самым крупно населённым городом. Он населён различными расами и при этом входит в несколько самых богатых городов этого мира. Гармоний — работорговец он клеймит и продаёт специальный товар. Нас было больше, других он продал в двух городах от Думала. Мы же редкий, эксклюзивный товар, — выплюнул он.
— Понятненько, — произнесла чуть ли не по слогам, а после уже бодро: — Разберите себе по рюкзаку, примерьте обувь и одежду. Та, что подойдёт, забирайте, что не подойдёт или слишком рваное, то в костёр, и, Сев, раз не спишь, разбери оружие и раздай всем. Тем, кто умеет им пользоваться. Хотя вы, дети, тоже возьмите себе по кинжалу для самообороны. А что останется, я уберу в рюкзак, в городе продадим, а что не уместится, закопаем тут.
— Я думала, они спят, а они не хотят, — прошептала себе под нос, когда многие пошли выбирать себе оружие.
— Так вы спали и мы тоже, ток Нои готовила, так она и спит сейчас, — говорит Ривна, подходя к куче с оружием. — А себе вы, какое возьмёте?
— Думаю, как и детям, будет достаточно кинжала, — ответила покраснев. Все на меня удивлённо посмотрели, даже возиться с оружием перестали. — Ну что смотрите, не умею я им пользоваться, — говорю смущённо. — И убила впервые в жизни и, надеюсь, последний. Вот что, — осенило меня. — Очередной мой приказ: если кто из вас умеет обращаться с этим металлоломом, то разрешаю его носить и применять при угрозе нашей безопасности. Точнее, защищать себя, меня и других членов нашей… эм… компании, также разрешаю тренироваться, тем самым повышая навыки боя.
Хотела сказать семьи, но для этого ещё рано, я их не знаю, и они меня тоже. Поживём, узнаем друг друга, а там и видно будет. Все после моих слов как-то ещё оживлённее принялись изучать оружие, я на это только улыбнулась.
— Обещаете? — спросила их.
Все замерли и переглянулись между собой.
— Обещаю защищать вас, Лина, также даю слово, против вас его не применять, — пообещал Сев.
За ним пообещали другие, я после их слов расслабилась. Мне не хотелось с ними воевать, а с оружием у меня всегда были напряжённые отношения. Я не воин. Это поняла, приняла и забыла, я — хрупкий цветочек, который необходимо защищать и оберегать. Пробовала ходить на борьбу, фехтование и метание ножей. Всё бесполезно. Мне тогда было лет двенадцать, когда я начала ходить на курсы самозащиты. Не знаю как, но при броске ножей они летели куда угодно, но не в цель. То в ногу себе заеду, а последний раз попала в мастера, что случайно мимо проходил. Жив остался, но заработал на щёку хороший шрам. А после борьбы, когда я сильно зажала мышцу учителя, что он теперь постоянно неправильно улыбается. Вот тогда меня и попросили больше не приходить и даже рядом с клубом не появляться. Я поняла тогда, что кому-то это дано, а кому-то не дано. Мне это не дано, и я покончила с этим делом.
Рив принесла мне маленький кинжал с ножнами, который я взяла, поблагодарив, и убрала его в рюкзак. Удивительно, но от оружия не осталось ни следа, всё разобрали и это отлично. Не хотелось тут ничего оставлять.
— Кто готовит ужин? — интересуюсь.
— Я могу, — ответила Рив, перебирая какие-то мешочки с крупами.
— Тогда сложи всё, что пригодно для еды, в свой рюкзак. Ты и Нои будете готовить поочерёдно. Ребята, так же разберите себе спальники и плащи, дети же могут лечь с кем-то из вас, или положите их в один из мешков вместе. Только один спальник мне оставьте, плащ мне не нужен. Ещё может, кто из вас разбирается в этих склянках? — спросила с надеждой, смотря на фиолетовый пузырёк в руках. Выбрасывать не хотелось.
— А что в них разбираться? — усмехнулся Арро, присаживаясь рядом.
Ну да, эльфы по этому загоняются. У них каждый второй целитель, и как же я могла забыть.
— Так, если знаешь, как ими пользоваться, забирай себе, — говорю, протягивая ему пузырёк.
— Вы разрешаете мне врачевать? — удивлённо и в то же время радостно спросил, даже ушки выпрямились, а то они у него слегка висели, что придавала образ побитого щенка.
— Разрешаю быть лекарем, травником и кем там ещё нужно быть, чтобы помогать нам в лечении, — улыбнулась ему, всё так же забывая, что им на всё нужно моё разрешение.
— Спасибо, — произнёс Арро, схватил меня в свои объятья.
— Задушишь, — прохрипела я.
Меня вернули на место, извинившись, и понеслись разбирать склянки, травки по мешочкам.
— Как мало, кому-то нужно для счастья, — покачала головой, разминая плечи.
— Просто этот день как праздник какой-то. Надеюсь, так будет и дальше, — погрустнел он, но после потряс головой и зарылся дальше в склянки.
Разобравшись с одеждой, оружием, припасами и различными склянками, травами, осталось только разобрать фолианты и драгоценности с деньгами. Книги просматривать не стала, просто сложила их в рюкзак. Далее шли различные украшения, а рядом с ними лежали чёрные мешочки, в которых оказались монеты: медные, серебряные, а кое-где золотые. В одном из таких мешочков лежали камушки по форме, как долька мандарина, разных цветов. Выложив на руку, пять камушков стала рассматривать. Интересно, они ценные или нет?
— Ого, это же атинисы, — произнесла Жаария, присев рядом. — Хотя, чему я удивляюсь, у бывшего хозяина шахта есть, где именно эти камушки и добывают. Странно, что один мешочек, — съязвила она в конце. Я посмотрела на неё удивлённо. Поняв мой вопросительный взгляд, объяснила. — Они очень дорогие и редкие, таких шахт всего две в наших мирах. Эти камушки очень устойчивы в накоплении магии, в них сколько не влей, они даже не треснут и из-за этого так ценны.
Я заворожённо выдохнула, да, камешки необычные. Светящиеся изнутри своим разноцветным сиянием, а их необычная форма и гладкость камня, как будто его несколько дней чистили, мыли и полировали. Значит, голодать нам не придётся и это очень жирный плюс.
— Ясненько, — ответила, убирая камни. — А это что за украшения? — спросила, указав на кучку.
— Да откуда ты такая незнающая? — удивлённо спросила она.
— Я из одного мира, где нет таких камней, нет рабства. Жила в деревне, в глуши с родителями, помогала им, а после надоело. Решила попутешествовать, на миры посмотреть, — ответила я полуправду. — Шла в городе по дороге угодила в портал, очнулась тут в лесу. Далее не успела никуда дойти, как вас встретила.
Все слушали мой рассказ, поверили или нет, не знаю, но другой истории у меня пока нет, а так — короткий рассказ, и не обманула. Начинать знакомства со лжи не хотелось. Ведь сказала же она про миры, значит он у них ни один, пока расспрашивать не стану, всё узнаю постепенно.
— Это, — достала Ария из кучки двенадцать кулонов, — тоже деньги. Они лежат в банке у гномов. Этим кулоном можно расплачиваться за дорогие покупки. Берёшь свой кулон и прикасаешься к тому, у кого ты что-то покупаешь. Перед тобой появляется окно с вводом суммы, и ты переводишь нужную сумму. Также, этот кулон нельзя потерять или украсть.
Как у нас банковская карта только ту украсть можно. Интересная работа, взяла одну цепочку в руку. Кулон с розовым камнем в виде большой капли, обрамлённый серебряной окантовкой в форме солнышка, и одет на маленькую серебряную цепочку с интересным плетением. Он притягивал меня к себе, не удержавшись, надела его. Передо мной появился гном.
— С кем имею честь быть знакомым? — спросил он надменно.
Действительно гном: маленький, бородатый дедушка с седыми волосами, нос картошкой. Как в Белоснежке, только одет в дорогой деловой костюм тройку тёмно-синего цвета. Ростом может чуть ниже моего бедра, милый и крохотный гномик.
— Я — Лина — произнесла удивлённо, потом поправилась — Снежная Виталина Степановна, учитель.
— Чем обязан, ниса? — поклонился гном.
— Хочу открыть у вас счёт на своё имя и перекинуть средства с данного кулона на свой счёт, и чтобы в дальнейшем данный кулон принадлежал мне, — твёрдо произношу я.
— Прежде чем перейдём к делу, позвольте узнать, где хозяин кулона? — спросил он.
— А мне, откуда знать. Встретились тут на поляне, поиграли немного в карты с отрядом Юр. Утром они ушли в лес, а я осталась ещё немного отдохнуть, — ответила полуправду.
— Не сердитесь. Простая формальность, — улыбнулся он. — Ко мне можете обращаться Граммидонт Граммидонтович, за свою работу беру десять процентов.
— Предоставьте договор, пожалуйста, хочу сначала прочесть, — прошу его.
Гном замерцал, замер как будто он не тут, а где-то в другом месте. Сейчас с ним замерла и я, ожидая. Через минут пять гном стал прежним и предоставил мне свиток.
Развернув его, вчиталась в договор. Обычный договор, как и у нас, каждый заботящийся о своей стороне. Например, вот гном по договору будет каждый раз иметь по десять процентов с моих трат или пополнений на счёт, независимо, будет он присутствовать и принимать в этом участия или нет. Ещё один пункт: при расторжении договора банк может забрать половину суммы со счёта, в знак компенсации от потери клиента.