Кукловоды павшей империи
Глава 1
— А теперь скажите, дети, знаете ли вы, что находится на севере, где кончаются границы Фаррена?
Занера обвела выжидательным взглядом два десятка учеников, сидевших на деревянном полу, подогнув под себя ноги. Первым, как всегда, потянул руку Даранэ:
— Турат! На севере находится страна Турат!
Мальчишка был прыток и энергичен, но немного глуповат.
— Не Турат, а Теорат, — поправила Занера, назидательно подняв палец. — И не находится, а… кто-нибудь знает?
— Нет там никакой страны. Дурак! — Последнее слово Марико бросила своему неразумному соседу, после чего вновь повернулась к учительнице. — Я знаю! Теорат подорвался — на своём же колдовстве. Сейчас там пустыня, в которой даже дышать нельзя.
— Правильно, — кивнула Занера. — Наши северные соседи пытались подчинить своей воле силу кейсарина — волшебного минерала, даровавшего им колдовские способности. Государство процветало, его жители не знали ни болезней, ни голода, а их армия считалась сильнейшей на всём свете.
Но собственная жажда могущества погубила этих людей. В один трагический день, вот уже шестьсот двенадцать лет тому назад, гигантские кейсариновые столпы, служившие Теорату источниками энергии, вышли из-под контроля и выплеснули копившуюся в них мощь. По всей стране прогремела череда взрывов, столь мощных, что земля сотрясалась даже здесь, в Фаррене.
А когда первые разведчики отправились проверить, удалось ли хоть кому-нибудь уцелеть, то на месте некогда величайшего государства обнаружили лишь безжизненную пустошь, без единой травинки или листика.
— И они все умерли? Больше в Ту… Терате никто не живёт? — печально проговорил Даранэ.
— Не совсем… — учительница замялась, раздумывая, стоит ли посвящать восьмилетних учеников в столь жуткие подробности. — Многим жителям Теората удалось пережить взрывы, но ценой тому стала полная утрата человеческого облика. Все они — и колдуны, и простой люд — обратились в жестоких, бездушных монстров. Их кожа обросла костяными наростами, глаза загорелись синим огнём — проклятым цветом кейсарина; они утратили последние отблески разума, и с того момента живут лишь одним желанием — убивать и разрушать.
— Этроды… — таинственным голосом промолвила Марико. — Они ведь и у нас бывают, да?
— К сожалению, да, — не стала отрицать Занера. — Как оказалось, костяные монстры не отсиживаются в глубинах пустошей и постоянно переходят с места на место. В последние годы их стаи стали появляться и на границах Фаррена. Многие города были уничтожены безжалостными набегами этих чудовищ, и почти никому не удавалось уцелеть.
— А к нам, в Бератори, они тоже придут? — испуганно пискнула девочка. Кажется, она сама уже была не рада, что разговор о Теорате так затянулся.
— Нам нечего бояться, Марико, — улыбнулась Занера, но всё же невольно покосилась в сторону окна. Показалось, будто вдалеке раздался чей-то крик. — Граница находится под неусыпным надзором наших доблестных воинов. Возможно, прямо сейчас, в этот самый миг, они бьются с этродами на рубежах, не страшась отдать за нас свои жизни.
Крик снаружи повторился. Затем ещё, уже с другой стороны.
— Чего это там делается? — Даране обеспокоенно вытянул голову.
— Я пойду посмотрю, — сказала Занера и под взглядами встревоженных ребятишек прошла к выходу. Рука едва потянулась к двери, как та вдруг резко распахнулась женщине навстречу.
— Этроды!!! — голос прогремел раньше, чем в проёме появился Канора. Сегодня была не его смена, и солдат был налегке; лишь верный вакидзаси болтался в ножнах на поясе.
Занера обомлела от страха. За спиной воина никого не было видно, но одного упоминания этродов оказалось достаточно, чтобыпробудить в душе парализующий ужас. Крики и рычание, разом хлынувшие в распахнутую дверь, слились в единую какофонию, предвещающую конец, и только крик Каноры смог вывести женщину из ступора:
— Не стой! Уводи детей! Туда, через чёрный ход!
Дважды просить не пришлось.
— За мной! — скомандовала учительница и бросилась к дверному проёму в другом конце класса; ученики повскакивали с пола и дружной гурьбой потопали за ней. Испуганные крики горожан остались позади, на смену им очень скоро пришёл детский плач.
Занера изо всех сил старалась ни о чём не думать, глушить страх. Ноги и руки действовали сами по себе, глаза отыскивали дорогу в полумраке неосвещённого коридора. Спасти детей — это главное. В этом её долг и обязанность, остальное не имеет значения.
Коридор закончился и вывел в небольшое помещение, заваленное старыми книгами и плакатами. Через два небольших оконца внутрь проникал тусклый свет.
Занера бросилась к двери. Трясущиеся руки не слушались. Пока она возилась с засовом, дети успели заполонить всю прихожую; теперь их плач раздавался со всех сторон. Наконец деревянный брус отлетел в сторону, чуть не попав кому-то по голове. Учительница дёрнула дверь на себя:
— Выбегайте, живее!
Плотный поток хлынул наружу, дети толкались и застревали в проёме, но всё же один за другим покидали здание. Один только Даранэ, крепко сжав кулаки, стоял в конце и дожидался, пока его одноклассники, все до единого, не окажутся в безопасности.
Он увидел, как от лица учительницы отхлынула кровь, а еёглаза, следившие за коридором, медленно поползли на лоб. Поворачиваясь, паренёк разглядел блеск меча, покинувшего ножны Каноры. А затем его взгляд остановился на уходящем в темноту коридоре. Там кто-то был.
Два огонька лазурных глаз. Гулкий топот тяжёлых ног. Правая нога, выплывшая из темноты; следом — остальной силуэт.
«Это солдат!» — радостно подумал Даранэ. Вот же — латный доспех, такие носит императорская гвардия! Они пришли сюда, чтобы спасти Бератори от монстров!
Нозатем фигураокончательно вышла на свет, ирадостные мысли мигом выпорхнули из головы. То, что мальчик ошибочно принял за латы, оказалось бледным, испачканным в серых и красных пятнах костяным панцирем. Элементы доспеха не совпадали ни формой, ни размером, словно были вырваны из разных наборов и наспех приколочены к одному телу. Сам воин был совсем как человек: две руки, две ноги, среднего роста и сложения, — и в то же время ничего человеческого в нём давно не осталось. Казалось, он весь состоял из одних лишь костей, давно заменивших ему плоть и одежду.
— Даранэ!!! Не стой, беги!
Голос учительницы срывался на хрип. Мальчик оглянулся и обнаружил, что остальных детей уже и след простыл. Бросив последний взгляд на монстра, он выскочил на улицу. Весь класс уже был там, столпившись в тесном переулке.
— Занера, убегай! Я задержу его! — донёсся изнутри крик Каноры.
— Но…
— Не спорь! Делай, что говорю! Ты отвечаешь за детей!
Учительница выбежала наружу и первым делом по привычке пересчитала класс. Нескольких учеников не хватало.
— Где остальные?!
— Убежали, — промямлила Марико, и из уст женщины вылетело одно из тех слов, которых она ещё ни разу не позволяла себе при детях. Разыскиватьи возвращать беглецов уже не быловремени. Занера прислушалась: из-за домов ничего не было видно, но крики и звуки боя раздавались с северной и западной сторон. Недолго думая, она бросилась в противоположную сторону, махнув детям, чтобы бежали следом.
Ученики притихли, плач прекратился, и в относительной тишине переулка было слышно, что в тамбуре Канора уже схватился с монстром. Лязг столкнувшихся клинков, глухой удар тела о стену.
Никто за него не беспокоился, опытный солдат не мог проиграть одному жалкому монстру. Даранэ ни секунды не сомневался в победе Каноры, и тот не обманул ожиданий. Класс как раз успел достичь конца переулка, когда сзади послышались торопливые шаги солдата. Занера осторожно выглянула на дорогу и проверила, безопасен ли путь, после чего повернулась к Каноре — не ранен ли.
Даране ещё не успел понять, зачем учительница вдруг с силой оттолкнула его, а Занера уже неслась навстречу солдату. Дети разом взвизгнули. Спешно вскочив на ноги, мальчик увидел спину женщины.
И торчавший из неё клинок.
Ещё до того, как тело Занеры сползло вниз и открыло лицо убийцы, Даранэ понял, что догонявшим их воином был вовсе не Канора. Понял по лезвию меча, на котором повисла женщина — прямому и толстому, не принадлежавшему этим землям.
Мёртвая женщина глухо бухнулась на землю, а два десятка детей уже разбегались в разные стороны, оглашая кварталы паническим визгом.
Бежал и Даранэ. Голова не соображала, сознанием полностью овладел всеобъемлющий ужас. Канора мёртв! Занера мертва! Марико мертва — он слышал её крик за спиной! Остальные тоже умрут, они ведь побежали не в ту сторону! И его самого скоро убьют! Ноги сами несли мальчика по городским улицам; воздух вокруг заполонили крики горожан, лязг стали, треск ломаемых костей и разрываемой плоти.
Тут и там из окон и переулков выскакивали костяные монстры, иногда прямо перед бегущим Даранэ. Костяные сапоги врезались в каменную кладку, покрытые белёсыми наростами морды бешено вертелись, выискивая очередную жертву. В последний момент мальчик успевал проскочить перед огоньками синих глаз, увернуться от протянутой лапы; или рядом оказывался стражник, отважно бросаясь наперерез этроду; или само чудовище находилодругую цель, и в спину убегающему мальчику неслись предсмертные крики его земляков.
Постепенно вопли стихали, а этроды перестали выскакивать то справа, то слева. Даранэ продолжал безумный бег, ещё нескоро заметив, что давно оставил позади город и творившуюся в нём резню.
Но вот силы подошли к концу. Стоило паническому ужасу ослабнуть и освободить сознание от своих цепких объятий, как на смену ему ворвалась усталость. Ноги подогнулись, и мальчик бессильно рухнул в траву.
Ещё ни разу в жизни его тело не подвергалось столь суровым испытаниям. Ни улепётывание от сторожа с охапкой яблок в руках, ни соревнования в скорости с соседскими ребятами не шли ни в какое сравнение с сегодняшней безумной гонкой, главным призом в которой была его собственная жизнь. Казалось, Даранэ полностью исчерпал ресурсы своего организма — все без остатка.
Но он выжил. Его учительница мертва. Его одноклассники мертвы. Его родители мертвы. Все, кто жил в Бератори, уже мертвы или вот-вот погибнут. А он — жив.
Веки сомкнулись, и мальчик заснул, свернувшись в траве на придорожной поляне.
Ему снился Теорат — безжизненные серые пустоши на сотни лиг, куда ни глянь. Ни птицы в небе, ни ящерки на земле, ни белкив усохшихветвях. Только они — порождения зла в костяных панцирях. Десятки, сотни, тысячи. Проклятый народ, уничтоженный, но не погибший; обречённый рыскать на руинах страны, разрушенной собственными руками, в вечных поисках новых жертв.
***
Восемь неровных шеренг, семьдесят девять человек. Приговорённые угрюмо стояли, глядя на громоздкое сооружение перед собой — гудящий и трясущийся стальной саркофаг высотой в семь футов.
Никто не выстраивал их по росту: высокие и низкие, толстые и худые стояли вперемешку, одетые в серые тюремные робы из грубой ткани. Многие из тех, кто пониже, специально постарались оказаться позади. Смотреть на грязные спины товарищей было всяко приятнее, чем наблюдать за работой жуткого механизма.
Тусклый лазурный свет не справлялся с мраком чёрных каменных стен, и если центральная часть зала, где стояли заключённые, освещалась ещё сносно, то фигуры наблюдателей, собравшихся на длинном невысоком балконе у самой стены, были едва различимы.
— Что там происходит, внутри? — спросила Кара, кивая на вибрирующую громаду саркофага. Вдвоём с Гилбертом они заняли место в стороне от остальной массы кадетов, и через заполнившее зал гудение вряд ли её мог услышать кто-то, кроме собеседника.
— Знаю. Как и все, кто проходил подготовку в нашей группе, — ответил тот, не поворачиваясь, и добавил: — Включая тебя.
— Не помню, хоть убей. Это было на лекциях по теории обращения в этродов, так?
— Ну а где же ещё. И ты, как будущий кукловод, не могла на них не присутствовать.
— Хватит ёрничать, — недовольно буркнула девушка. — Ты знаешь, что я пропустила несколько штук из-за болезни. Наверное, про эти гробы рассказывали как раз в тот день, когда я не могла встать с кровати.
— В который из них? — протянул Гилберт. Кара никогда не была неженкой, и кадет не спешил верить в её россказни о болезнях. — За последний год ты пропустила двадцать восемь занятий.
— Ой, вот только не надо начинать. Специалистов по отчитыванию тут и без тебя хватает.
Кара замолчала, не желая дальше раздувать этот спор. В конце концов, Гилберт был прав и ругал её не просто так. Он всегда был прав. Опёршись на железные перила, окрашенные в белый цвет, она окинула взглядом проходившую внизу церемонию и добавила уже мягче:
— Мне скучно на этих занятиях. Какой смысл учить нас тому, чем мы всё равно никогда не станем заниматься? Кукловоды управляют этродами, а не создают их.
— Мы поведём этих солдат в бой, и должны иметь хотя бы базовое представление об их устройстве. И запомни — информация лишней не бывает. Любая крупица знаний, пусть даже самая бесполезная, может однажды помочь тебе, а то и вовсе спасти жизнь.
— Ну так перестань умничать и поделись со мной этой невероятно ценной информацией. Что там с саркофагом?
На лице Гиберта мелькнула удовлетворённая улыбка, никем не замеченная в царившем полумраке. Для Кары тяга к знаниям являлась большой редкостью, но от этого становилась лишь ценнее.
— В тело заключённого, — пояснил он, — вводят специальный раствор. Воздействуя на клетки тела, он преобразует внешний облик человека и превращает его в этрода. Кроме этого, под кожу вживляют кейсариновые пластины для непрерывной запитки энергией.
— А судя по тому, как он сотрясается, бедного парня там разрывают на части и собирают обратно.
— Он шумит, чтобы заключённые не слышали криков своего недавнего собрата, только и всего. Нам здесь не нужна паника.
— А, так это просто обманка, чтобы они не устроили бунт?
— Вроде того.
С другой стороны балкона, где сгрудились остальные кадеты, тоже доносились частые перешёптывания, из которых можно было уловить, что Кара далеко не единственная пропустила мимо ушей лекции о преобразовании людей в этродов.
Вскореаппарат завершил свою работу, гудение прекратилось, и под мрачными сводами зала воцарилась тишина.
Заключённые — даже те, кто прежде старался отвести взгляд, — с волнением уставились на саркофаг, ожидая увидеть того несчастного, кому сегодня досталось первое место в очереди. Вскоре тяжёлые стальные дверцы медленно раздвинулись, и в зале заглохли последние перешёптывания. На зрительских местах кадеты, впервые попавшие на процедуру обращения, подались вперёд, с любопытством и нетерпением вглядываясь внутрь массивной конструкции.
Того, кто находился внутри, уже нельзя было спутать с человеком. Лицо, торс, руки и ноги сплошь покрывали гладкие костяные наросты; они прорвались прямо через кожу, образовав на теле некое подобие доспеха. Монстр неподвижно стоял, глядя прямо перед собой. Не шелохнулся он и тогда, когда дюжина длинных игл вылезла из его кожи и скрылась в стенке саркофага, а следом за ними распахнулись кандалы, приковавшие тело к каменной конструкции.
— Смотри, у него левый глаз закрыт, — заметила Кара, показывая пальцем на новообращённого солдата. — Так и надо?
По лицу этрода справа и впрямь проходила широкая костяная пластина, полностью закрывая один глаз.
— Нет, это брак. Но ничего страшного: кости, мешающие движению и обзору, просто отломят.
Гилберт хотел что-то добавить, но в этот момент из центра зала донёсся другой голос — громкий и наставительный:
— Вот так!
Заключённые резко повернулись к говорившему, только сейчас заметив его.
Инструктор Дэнли — крепко сбитый мужчина с мозолями и шрамами, выдававшими богатый полевой опыт — выступил из темноты и остановился перед саркофагом. Чёрная парадная форма и браслет на левом запястье выдавали в нём офицера третьего ранга.