Скрутившие меня мужчины больше походили на военных, чем на медперсонал. К тому же, у них было огнестрельное оружие! Немыслимое дело для любой больницы или тюрьмы. Работали умело, зачем-то привязали даже голову, стянув лоб узким ремешком. Один из бойцов коснулся моей шеи, проверяя пульс, и неожиданно разноцветные круги вернулись, постепенно превращаясь в расплывчатые картинки. Точнее, в большие и маленькие шары, постоянно изменяющиеся в размерах. Мужчина убрал руку и видение исчезло.
Убедившись, что я надежно связан, Андерсен презрительно фыркнул и вышел, забрав с собой военных. Я же пялился в потолок, пытался понять, что именно сейчас произошло. Выходит, для телепатии нужен физический контакт? Где испускаемые мозгом волны, передача на расстоянии? Без этого теряется половина прелести: пожимая человеку руку можно и без всяких способностей многое о нем понять. А уж если потренироваться считывать мимику, то увиденные мною разноцветные облака вообще теряют смысл.
– Как тебе первое чтение мыслей? – демон сел прямо на мои ноги.
– Полная хрень.
– Ты думал, люди мыслят словами? Четкими предложениями? Бывает, но не часто. В любом случае фразы еще нужно интерпретировать. Придется работать с тем, что есть: смутные образы, эмоции, мешанина из фантазий и желаний. Откат еще не накрыл?
Так вот почему пульсируют виски! Как будто голова чешется изнутри. На пару мгновений я даже обрадовался, что крепко привязан, и не наделаю глупостей в попытках унять это чувство. Желание почесаться стало нестерпимым, а затем пропало так же внезапно, как и появилось.
– Хочу выход из тела.
– Ты ненасытен, ученик. Мне это нравится. Тебе неприятно? Поерзай так, чтобы причинить плоти максимальное неудобство.
Я резко дернулся, заставляя ремни терзать тело и отдавливая руки. Как бы не перестараться с непривычки, сломаю еще себе что-нибудь. Однако демон выглядел довольным, он почти мурлыкал:
– Запомни, чем неуютнее разуму в шкурке, тем легче выход. Есть много способов добиться желаемого эффекта: до неприличия разжиреть, изувечить себя и прочее. Теперь выдохни и отпусти внимание блуждать.
–Эм…
– Твоё сознание достаточно расшатано и пластично, просто раскачайся и воспари. Когда выберешься, пролети по знакомым коридорам, освойся, прежде, чем соваться куда не звали. Хотя, кому я это говорю...
Не успел он закончить фразу, как я уже парил, не в силах управлять процессом. Понятия не имею, как такое возможно. Никакого эфирного или астрального тела у моего внимания не оказалось. Глаза как будто отделили от тела и медленно подбросили вверх. Я видел все вокруг, мог быстро развернуться назад или покрутиться на месте. Пока поднимался к потолку, с интересом рассматривал исхудавшее тело на кровати. Боги, во что меня превратили? Ребра выпирают, на сморщенном от боли лице выступают острые скулы. Чёрный человек исчез, но я не успел удивиться: меня уносило все выше. Сквозь перекрытия, электропроводку, вентиляцию, затем толщу бетона и земли. Чувствовал себя астронавтом, вышедшим в открытый космос. Это продолжалось достаточно долго, но скучать не пришлось: я жадно впитывал новые ощущения. Учился мгновенно разворачиваться на сто восемьдесят градусов. Заново познавал себя. Даже такая тривиальная задача, как распознавание верха и низа, без привычно маячащего на границе зрения туловища, усложнилась в разы. Освоение новых трюков захватило меня целиком, не позволив испугаться черноты земной тверди.
Только достигнув поверхности земли и оторвавшись от жидкой травы газона, я обратил внимание на странности. Прежде всего, меня окружала оглушительная тишина. Это было незаметно в пустой палате, но на улице стало очевидно: у проекции нет слуха. Да и со зрением беда: цвета блеклые, тусклые, всё практически черно-белое. Будто кто-то разом высосал всю глубину и насыщенность оттенков. Самое забавное, что я оказался прав, подшучивая над демоном в столовой: вокруг простирался густой лес. Мои глаза продолжали подниматься все выше и я понял, что над подземной тюрьмой построен небольшой пансионат или загородный клуб. Запомнил гараж с припаркованными рядом джипами и фургонами, маленький декоративный заборчик и клетки с собаками. А после меня унесло выше верхушек сосен и все постройки слились. Зато я различил вдалеке нечто действительно потрясающее: дамбу, залив и выпуклые телескопы обсерватории. Передо мной во всей своей красе раскинулся вечерний Санкт-Петербург. Так его видят, наверное, только гирокоптеры и низко летящие вертолеты. Меня увезли не слишком далеко от знакомых мест. Широкое шоссе от основного здания Фонда извивалось по лесу и уходило прямо в частный аэропорт возле Пулково. Постепенно радость узнавания сменилась беспокойством. Гравитация просто не действовала, и я медленно, но верно пересекал тонкие линии облаков. Примерно десять километров, если не подводят школьные знания. Куда дальше, вылечу в стратосферу?
Мгновение, и я вновь прикован к кровати. Будто карусель на полной скорости резко остановилась. К горлу подкатила тошнота, и меня вырвало парой кусков серого студня, который я с таким трудом запихал в себя во время обеда. Самое отвратное, что крепко зафиксированный лоб не позволил повернуть голову и мерзкая каша растеклась прямо по лицу. Но мне было не до этого: легкие горели огнем, будто я вынырнул из воды. Всё, что я мог - надсадно хрипеть, пытаясь восстановить дыхание.
– Жалкое зрелище. Ты так спешил попробовать, что я не успел объяснить главное: забота о бренном теле. Пока ты радостно порхаешь, плоть считает что умерла. Сбивается дыхание, кровь перестаёт циркулировать по венам.
– Звучит опасно.
– В магии вообще мало полезного для здоровья. Ты тут краснел, бледнел, судорожно цеплялся за жизнь. Хм, что популярно в этом веке: остановка сердца йогов, летаргический сон, препараты целителей?
– Всего понемногу.
– Суть ты уловил, найди способ жить без жизни. Первые выходы самые опасные, потом тело привыкнет к частым ‘отлучкам’ и станет более терпеливым. Если доживешь, конечно. Что скажешь?
– Хочу ещё, – прохрипел я, тяжело дыша.
– Хахаха, твоя ненасытность безмерна! Пробуй, смертный. Способ тот же.
Жадность ни при чем. На самом деле, сейчас сложились идеальные условия для эксперимента и я воспользуюсь ими сполна. Если напортачу - меня скорее всего откачают. Все-таки я важный объект для фонда, раз Андерсен лично примчался в эту палату. К тому же, у меня появилась идея насчёт свободного перемещения в форме проекции, и не терпелось проверить ее на практике. Демон в этом деле не помощник, он сам признал, что магия разума не его конёк.
Резко бросаться в новый полет не стал. Пролежал немного, восстанавливая сердечный ритм и пытаясь осмыслить произошедшее. Десятки лет я искал магию в старых храмах, разрушенных капищах и бреднях психов, а нашёл на заблеванной кровати под тусклым светом ламп. Удивительно, насколько просто дотронуться до волшебства. Никаких специальных техник, долгих подготовок, все вышло легко и естественно. Одна способность открывала другую, дополняла её. Почему все вокруг так не умеют?
Размышляя о простоте, в памяти всплыла история марафонского противостояния человека и лошади. Долгое время превзойти животное на достаточно большой дистанции считалось недостижимым, а затем один мужчина это совершил. В течение следующего года, вдохновившись его примером, спортсмены по всему миру установили новые мировые рекорды в скорости и выносливости. То же самое с волшебством. Я мечтал узреть чудеса, но в глубине души считал все это баловством. Живой демон оказался достаточно авторитетным источником, чтобы я по-настоящему поверил в магию. И поверив - разом получил все. Обогнал свою лошадь.
Второй выход из тела получился куда легче. На этот раз не пришлось даже дергаться и причинять себе боль. Отвращение от рвоты на лице, которую невозможно убрать, делали пребывание внутри плоти настолько неприятным, что сознание вылетело, словно пробка из бутылки.
Я снова ощутил, как меня уносит к потолку, но прежде чем сознание поднялось достаточно высоко, представил возле двери небольшой кубик и захотел его рассмотреть. Предмет физически не появился в реальности, но моя проекция скользнула на порог, заинтересовавшись несуществующим кубиком. Затем я представил его за дверью и без каких-то усилий и напряжения выскользнул в коридор. Получилось! Этим можно управлять! Стоит лишь обмануть собственный разум, а это любой обыватель практикует несколько раз на дню. Помня наставления демона, я скачками допрыгал по знакомому пути до кабинета Андерсена и перенесся внутрь.
Доктор перебирал записи, а перед ним энергично расхаживала моя знакомая в облегающем деловом костюме. Значит, женщины в белом не существует, док? Вам бы поучиться врать у Агафьи-Марии. Дама забегала по кабинету еще быстрее, размахивая руками и что-то крича. Жаль, что я ничего не слышу. Может, научиться читать по губам? Это должно быть несложно: найти какие-нибудь ускоренные курсы сурдопереводчиков или заглянуть за материалами в общество глухих. Столько всего нужно постигнуть… мои сумбурные попытки практиковать различные медитации и дыхательные упражнения сейчас казались такими наивными. Словно дикарь, я отбрасывал драгоценные камни, годами любуясь на мутные пластиковые бусы. Учить надо было совсем не то и не так.
Пока я размышлял об ускользающем времени и открывшихся возможностях, атмосфера в кабинете изменилась. Андерсен заключил девушку в объятия и нежно поцеловал в шею. А затем они начали лихорадочно срывать с себя одежду. Костюмчик не обманул, фигурка у женщины оказалась на загляденье. Когда док перешёл к активным действиям, завалив командиршу на стол, я отвернулся от бесплатного шоу. В конце концов, мне не пятнадцать лет, чтобы интересоваться, откуда берутся дети.
Изогнувшись в экстазе, женщина сбросила часть бумаг со стола, их я и принялся изучать. Толстые папки были приведены к одному стандарту: номер камеры, странное словосочетание, похожее на кличку, и несколько круглых штампов. Текст хорошо читался, но моя бестелесность и отсутствие рук не позволяло заглянуть внутрь папок. Больше всего будоражили воображение названия. Они всегда начинались с цифр: “567 Полуживой Дракон”, “1078 Шар загадок”, “3001 Одержимый Оккультист”... стоп, похоже, это про меня. По крайней мере, номер камеры в углу совпадает с моей. Штамп в графе “условия содержания” гласил, что я безопасен. Правда чуть ниже стояла занятная пометка от руки: “при освобождении 3001-1 возможен конец света класса ???” Демон никогда не говорил о своих конечных целях. Если док прав, внутри меня настоящая ядерная бомба. Не смотря на это, желание выбраться из казематов Фонда никуда не исчезло. Крайне эгоистично подвергать человечество опасности, но если кто и способен разобраться во всей этой чертовщине и сдержать Чёрного, то только я сам. Моя папка оказалась одной из самых толстых. Учитывая, что для моей биографии достаточно пары страниц, внутри наверняка полно информации о демоне. Если удастся, неплохо бы захватить это дело с собой.
Зависнув над столом, я скользнул взглядом по обнажённой раскачивающейся груди и принялся рассматривать бумаги, ещё не сброшенные в порыве страсти. Папки на Папашу Эша и улыбчивого хиппи не оказалось, либо они погребены под ворохом документов. Зато выяснилось другое: совсем рядом с моей камерой содержались два объекта класса “Сверх-Опасный”: “112 Весёлый Роджер” и “2034 Светлячок”. Для такой серьёзной организации странно пользоваться детскими кличками, но им виднее. Наверное, в личных беседах легче обозначать объекты прозвищами, чем запоминать кучу цифр. Больше ничего стоящего внимания в комнате не нашлось. Сделав круг под потолком, и в последний раз оценив роскошные ножки женщины, я покинул кабинет.
Знакомые места посещены. Не считая столовую, больше я нигде надолго не задерживался. Если следовать советам демона, теперь можно летать в свое удовольствие. Остается только один нюанс - я понятия не имею, как вернуться обратно в собственное тело. В прошлый раз я преодолел какую-то незримую линию, после которой проекция распадалась, что-то вроде радиуса действия. Снова воспарить в небеса? Не уверен, что у моего тела есть на это время. Попробую залететь напрямую в голову.
Проникнув в ближайшую камеру, я продолжил скользить сквозь стены из одной комнаты в другую. Старался нигде не задерживаться, но иногда внимание сбивалось, отпуская воображаемый кубик и жадно ловя происходящее. Посмотреть здесь было на что.
Прежде всего, далеко не все палаты содержали людей. Некоторые камеры пустовали, но совершенно не ожидал, что большинство из них заполняют предметы. Иногда встречались причудливые машины непонятного назначения. Однако чаще всего - самые обыкновенные бытовые мелочи. В третьей комнате я обнаружил металлическую детскую горку, похожую на ту, что стояла в моем дворе и на тысячах площадок по всей стране. В пятой - деда в греческой тоге, он увлеченно играл сам с собой в каменные шахматы. После десятка абсолютно непримечательных заключенных в комбинезонах, я наткнулся на нечто, заставившее меня ускорить возвращение в тело. В центре довольно тёмной камеры на деревянном табурете стоял огромный шоколадный торт, украшенный кремовыми цветочками. Он выглядел соблазнительно свежим. Я подлетел ближе, но стул затрясся и на пол шлепнулась точная копия торта. Не успел удивиться произошедшему, как оба десерта задрожали и их стало уже четыре. Каким-то образом предмет знал, что я здесь, и реагировал на моё присутствие! Когда тортов стало шестнадцать, включилась сирена и камеру наполнил мигающий свет.
Дальше я летел максимально быстро и не отвлекался на содержимое камер, пока не врезался в стену. Внешне она ничем не отличалась от десятков стен, что я преодолел до этого. И тем не менее, препятствие не пропускало меня. Скользнув в коридор, я чуть не вошел в охранника. Мерзкое должно быть зрелище – человеческое тело изнутри. Номер камеры оказался знаком: именно здесь содержался особо-опасный объект Светлячок. Помимо пары бойцов с автоматами, на дверь навесили панель из стекла. Она искрилась в свете ламп, будто цельный кусок льда, и каким-то образом экранировала мою проекцию. Это место просто полно чудес!
Решив больше не рисковать, оставшийся путь я проделал по знакомому коридору. На подлете к палате обнаружились первые проблемы: дверь моей камеры распахнута настежь, ближайшая аптечка на стене вскрыта, часть лекарств раскатились по полу. Надеюсь, я там не умер?
Залетев в комнату, я увидел собственную посеревшую физиономию с закатившимися глазами и языком наружу. Странно, но плачевное состояние тела не вызвало никаких чувств. Слишком хорошо я помню, как убого внутри. Столько отвлекающих факторов. Левитировать в виде проекции куда приятнее. Мое сердце явно остановилось, но я не ощущал никакой боли. Значит, если меня в таком состоянии застрелят или проткнут ножом, проекция даже не почувствует. Интересно, я исчезну или останусь навечно летать безмолвным наблюдателем? Роскошный был бы эксперимент, а главное, не придется возвращаться в этот вонючий мешок из плоти. Два охранника торопливо делали мне искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Лишь из жалости к потеющим от натуги бойцам, я залетел обратно в область лба, совместив сознание и тело.
Стоило вернуться, как я начал ловить яркие трипы от прикосновений охранников. Причем двойные, от обоих сразу. В отличие от создания проекции, чтение мыслей не требовало усилий и слабо поддавалось контролю. Единственный известный мне способ остановить живой калейдоскоп - никого не касаться. Трёхмерные картинки из мельтешащих пятен накладывались друг на друга, творя с моим мозгом что-то запредельное.
– Буэээ, – меня снова вырвало, похоже, вестибулярный аппарат не рассчитан на такие выверты сознания. Казалось бы, уже нечем, но в ход пошла желчь и желудочный сок.
– Твою ж… – не успевший отскочить боец оказался заляпан желто-зеленой жижей. – Ожил, покойничек! А ты говорил, после пяти минут клинической смерти не возвращаются.
– Мозги точно спеклись, видишь, ржёт, как дурачок. Где, черт возьми, Андерсен?
Добрый доктор этим вечером сильно занят. Обнаженная красотка на столе и нашествие свежего шоколада - слишком многое требует внимания. Тем лучше для меня, есть время оклематься. Рука, вывихнутая перед первым выходом из тела, нещадно болела. Мышцы одеревенели от долгого лежания без движения. Кажется, бойцы перестарались с затягиванием ремней: пальцы на ногах не слушались. Несмотря на этот дискомфорт и положение пленника, я не мог и не хотел скрывать улыбку. Запертый в камере глубоко под землёй, с кучей опасных артефактов, я был абсолютно и окончательно счастлив. Пока меня не накрыл откат.