И вновь Блэк нахмурился.
Я чувствовала, что что-то во всех вариантах, которые мы перечисляли, не даёт ему покоя. Он поглаживал мои пальцы и внутреннюю сторону руки, всё ещё прислоняясь к моему сиденью, всё ещё хмуря лицо и стискивая зубы.
Энджел по другую сторону от него тоже хмурилась, явно всё ещё размышляя.
— Мы уверены, что он не вампир? — спросила она.
Блэк тихо щёлкнул языком и покачал головой.
— Это крайне маловероятно, Эндж. Я могу придумать полдюжины других вариантов, которые в сто раз вероятнее.
— Например? — выразительно поинтересовалась Энджел.
— Например, — прямо ответил Блэк. — Я могу представить, что он в руках Счастливчика. Насколько мы знаем, Брик заключил с Чарльзом какую-то сделку. Ник мог быть её частью, — выдохнув, он провёл пальцами по волосам и пробормотал: — Хотя, по правде говоря, в таком случае я не понимаю, почему мы всё ещё ничего не слышали от него. Если только он не выжидает момент. Может, ждёт, когда мы предпримем что-то против него. Или он планирует опять предложить мне работу.
Воцарилось очередное молчание.
В этот раз его нарушила я.
— Что ж, мы знаем, что миссис Танака говорила совсем не это, — мой голос зазвучал жёстче. — Ник никогда бы не уехал вот так просто, не взялся бы за какую-то новую крутую работу в Европе, даже не сказав нам, что он жив.
Я посмотрела на Энджел, поджав губы.
— Он бы не поступил так с тобой, Эндж, — добавила я. — Может, со мной и с Блэком, но с тобой он так не поступил бы. Если он на кого и зол, то на нас двоих. Практически это и сказала миссис Танака. Похоже, она удивилась, что ты вообще пришла с нами.
Помедлив, я перевела взгляд между ними.
Я стиснула зубы, увидев печальный, обеспокоенный взгляд Блэка.
Я не пыталась интерпретировать, что он значит.
По правде говоря, я не хотела знать.
— Ник не настолько жесток, — сказала я, опять посмотрев на Энджел. — Ник не такой. Даже если он был действительно зол на нас… даже если ему было больно, если он чувствовал себя преданным, даже если ему надоела вся эта история с видящими и вампирами… он не позволил бы нам считать его погибшим. Он бы так не поступил. Он был не таким.
Осознав, что только что говорила о нем в прошедшем времени, я содрогнулась.
Это причинило боль, от этого стало сложно дышать.
Обхватив руками своё туловище, я поморщилась, чувствуя, как эта боль в груди обостряется до жаркой вспышки в солнечном сплетении.
— Он бы так не поступил, — пробормотала я, прикусив губу. — Он бы так не сделал, — я посмотрела на Энджел. — Ты думаешь, он обошёлся бы так с нами? Серьёзно? С чего бы Нику поступать так с нами? С тобой?
Энджел нахмурилась.
Медленно крутя руль, пока мы миновали очередной перекрёсток, она не отводила взгляда от улиц Сан-Франциско.
Мгновение спустя Блэк выдохнул.
Поднеся мою руку к своим губам, он поцеловал мою ладонь, затем ближе прислонился ко мне, сплавляя свой свет с моим. Теперь его свет ощущался скорее как ласка, словно он терпеливо разглаживал какую-то часть меня, успокаивал без слов, мыслей и доводов рассудка.
— Мы все знаем, что Ник бы этого не сделал, — грубовато сказал он. — Он не поступил бы так с тобой, и он точно так же не поступил бы подобным образом с Энджел, — он помедлил, всматриваясь в мои глаза. — Ты слышала Юми. Он любит тебя. А с любимыми людьми так не поступают.
Я сидела, глядя в окно Барракуды.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь впитать его слова, пытаясь сделать так, чтобы они ощущались реальными. Я знала, что он говорил.
Я знала, на что указывал Блэк.
Это вина.
Чувство вины лишало меня объективных взглядов на Ника и на саму себя. Мой разум обезумел от чувства вины, так что я представляла Ника, который видел меня в том же свете, в каком я воспринимала саму себя. Я представляла Ника, который винил меня так, как я сама винила себя.
— В любом случае, — продолжил Блэк ещё тише. — Настоящий вопрос не в этом, док.
Когда я обернулась, он взглянул на меня. Его лицо находилось всего в нескольких дюймах от моего.
Я встретила его спокойный взгляд, стараясь расслабиться, позволить этому его разгорячённому свету сделать то, что он пытался сделать — расслабить мышцы моего тела, которые по большей части сжались в тугие узлы. Часть меня хотела закричать.
Другая часть меня хотела расплакаться.
Подавив обе эти реакции в своём свете, я ещё крепче скрестила руки на груди и стиснула зубы.
— А в чём настоящий вопрос? — ворчливо спросила я.
Мягко щёлкнув языком, Блэк посмотрел через ветровое стекло, на котором начинал моросить дождик. Его золотые глаза прослеживали маленькие капельки, которые скатывались по наклонному стеклу косыми линиями из-за ветра.
— Что нам делать теперь? — просто сказал он.
Мы с Энджел обе нахмурились.
Посмотрев друг на друга, мы помрачнели ещё сильнее, но ни одна из нас не сказала ни слова.
По правде говоря, сомневаюсь, что у кого-то из нас имелся хороший ответ.
Глава 10
Лэндс-Энд
— Вставай. Сейчас же, Мири.
Я заворочалась, но не слишком сильно.
Я не настолько проснулась, чтобы слишком глубоко задумываться над этим, но я совершенно точно надеялась, что он не всерьёз. Что он, как и в несколько предыдущих дней, сдастся после нескольких попыток и уйдёт.
Однако Блэк не сдавался. Он не ушёл.
Не в этот раз.
— Давай, дорогая, — его голос сделался нежным, всё упорнее притягивая меня. — Вставай. Хватит уже. И так прошло слишком долго времени.
Я несколько дней спала допоздна.
Такое чувство, будто я проспала несколько дней кряду.
Я определённо спала слишком много.
Думаю, я пребывала в отрицании причин этого — в отрицании происходившего со мной, но в то же время не могла заставить себя подумать об этом.
Когда я открыла глаза, снаружи было темно.
— Ночь же, — проинформировала я Блэка, который стоял у оранжевой соляной лампы, которая с комода освещала лишь часть его тела. Соляная лампа принадлежала мне, но теперь он включал её каждую ночь и каждое утро, когда мы вставали.
Он говорил, что это идеальное освещение для траханья.
Однако сейчас он не выглядел так, будто готов меня соблазнять.
Он одет в одежду для прогулки. Черные шорты, облегающая футболка, напоминавшая те, которые носили велосипедисты, браслет-нарукавник, который считал шаги, пульс и кучу других вещей, о которых я даже не утруждалась спрашивать у него. В последнее время он опять серьёзно зациклился на тренировках.
Большую часть времени он оставлял меня в покое.
Ну, до сих пор.
— Иди без меня, — сказала я, глубже зарываясь под одеяло. — Мне всё равно никогда за тобой не поспеть. У меня тело-буррито.
Он рассмеялся.
Я уминала буррито практический каждый вечер после нашего возвращения. Иногда я даже посылала кого-то из людей Блэка в свою любимую такерию в Мишн-дистрикте, если не могла отвлечься от дел в офисе.
Чаще всего я ходила сама.
В последнюю неделю или около того я много ходила.
Иногда я ходила часами, не имея в голове чёткого пункта назначения.
— Чушь, — сказал он, всё ещё улыбаясь, однако эта улыбка сделалась слегка хищной. — Если уж на то пошло, ты всё ещё слишком худая. И ты идёшь со мной. Так что поднимай свою задницу. Или я буду добавлять по миле за каждую минуту, которую ты пролежишь ленивым увальнем.
Я издала очередной вялый стон.
Я знала, что он прав насчёт худобы, но это не значит, что я в состоянии угнаться за ним на его безумной пробежке в пятнадцать миль на самоубийственной скорости.
— Это будет не пятнадцать миль, — заверил он меня.
Я фыркнула, признавая поражение и откидывая одеяло.
— Ну конечно. Значит, будет четырнадцать с половиной миль.
Он рассмеялся, тихо щёлкнув языком, и уселся на скамеечку воле комода. Я привела себя в вертикальное положение, пока он завязывал шнурки кроссовок для бега, стоивших, наверное, восемьсот баксов.
— Там ночь, — проворчала я, глядя в окно на горизонт центра Сан-Франциско. — Ещё даже не рассвет. Настоящая ночь.
— И что? — спросил он. — Я бы предпочёл побегать сейчас. Там тихо.
— И темно.
— И тихо, — повторил он с лёгким предостережением в голосе. — Давай, док. Я оставил тебя в покое на несколько дней. Ты слишком много спишь. Ты всего избегаешь. Ты начинаешь избегать меня. Тебе это нужно. Даже больше, чем мне.
Нахмурившись, я не ответила.
Но я хотела поспорить с ним.
Правда, хотела — настолько сильно, что прикусила язык, подумав о вещах, которые могла бы сказать. Но ещё сильнее я не хотела слушать, как он что-то говорит обо мне, о том, как много я сплю или почему, и что он об этом думал, или о чем я не говорила с тех пор, как мы вернулись после визита к Юми Танака.
Чтобы избежать всего этого, я поднялась на ноги.
Встав возле матраса, я поморщилась, быстренько потянувшись и постаравшись сфокусировать взгляд, тогда как моё тело орало мне возвращаться в постель.
Вместо этого я заставила себя подойти к комоду, встав возле Блэка, когда он начал завязывать шнурки на втором кроссовке. Я начала рыться в ящике со своей спортивной одеждой, всё ещё моргая и пытаясь сфокусировать взгляд на одежде.
Примерно через двадцать минут мы оба шагали к выходу из здания на Калифорния-стрит.
Блэк был совершенно бодрым.
Блэк был… раздражающе бодрым.
В отличие от его первоклассного снаряжения для бега, я натянула рваные шорты и толстовку поверх поношенной футболки. Кроссовки были приличными, но не шли ни в какое сравнение с его обувью. Я всё ещё кое-как фокусировала взгляд. Перед выходом из пентхауса я ничего не успела сделать, кроме как пописать, сбрызнуть лицо водой, убрать волосы в хвостик и нанести немного дезодоранта.
Обычно я бегала с музыкой, но сейчас для этого не было настроения. Если быть честной, то мне не хотелось эмоциональности, которая сопровождала музыку, будь то плохие или хорошие эмоции.
Блэк мотнул головой в северную сторону, в направлении залива.
— Давай, — просто сказал он.
Обречённо смирившись, я перешла на лёгкий бег одновременно с ним.
Обычно мне нравилось бегать.
Это моё время для размышлений, наедине с собой… тихое время, как он и сказал.
Мне даже нравилось бегать с Блэком.
Его ноги длиннее, и он сам чертовски быстрый, но и я довольно быстрая просто потому, что бегала уже много лет. Обычно он не церемонился с правдой, так что я поверила ему, когда он заявил, что я задаю для него хороший темп — даже лучше тех, с кем он бегал регулярно, включая Ковбоя и Декса.
Однако сегодня я сильно сомневалась, что сумею поспеть за ним.
Я не выходила на пробежку с тех пор, как мы побывали в Париже, и то тогда это было для того, чтобы сжечь некоторую тревожность и печаль, которую Блэк пытался выбить из меня прямо сейчас.
Но я знала Блэка.
В этот раз он не позволит мне соскочить с крючка.
Кроме того, он прав. Пробежка — это лучше, чем четвёртый день подряд валяться в постели до десяти утра. Это лучше, чем таращиться в потолок нашей спальни, пытаясь придумать способы провести день так, чтобы избегать Энджел, Джема и всех, кто мог захотеть поговорить о Нике или просто напоминал мне о нём.
Блэк повернул налево, когда мы добрались до Эмбаркадеро, уводя меня в сторону Пирса 39 и Рыбацкой пристани, затем западнее, к Форту Мейсон.
Странно находиться в таких популярных среди туристов местах в три-четыре утра, когда всё закрыто.
К тому времени я довольно сильно вспотела, но в то же время чувствовала себя лучше.
Первые несколько миль вверх по Эмбаркадеро каждый мускул в моём теле кричал так сильно, что я забеспокоилась — ведь перед этим я даже не потрудилась сделать растяжку, не говоря уж о разминке. К тому времени, когда мы добрались до Жирарделли-сквер, а затем и до Форта Мейсон, я как-то нашла свой ритм в этом хаосе затёкших рук и конечностей, а также в тумане, опустившемся на мой мозг с тех пор, как мы сдались в поисках Ника и вернулись из Европы.
«Мы не сдались, док», — пробормотал голос.
Подумав об этом, я пожала плечами, и мой мысленный голос прозвучал прямо.
«Я сдалась, — послала я. — Я сдалась, Блэк. Я решила, что он мёртв».
Поначалу Блэк ничего не ответил.
Поддев меня своим разумом, он удлинил шаги, заворачивая направо сразу после того, как мы добежали до улиц Лагуна и Бич.
Он ускорил темп, направляя нас в сторону гавани.
«Ты всё ещё так думаешь? — послал он, как только бухта Сан-Франциско вновь оказалась справа от нас. — Ты всё ещё считаешь, что он мёртв, Мири?»
Я прикусила губу.
При этой мысли нахлынули эмоции, какофония причин, по которым Ник мог и не мог быть мёртв. Я слышала, как все мои мысленные голоса сражаются за эфирное время, за пространство, за мои эмоции, но я не верила ни одному из них. Я верила именно тихой части себя, жившей где-то в центре моей груди.
«Да, — послала я после некоторой паузы. — Да, я так думаю. Я думаю, он мёртв».
Блэк не ответил.
Ещё несколько секунд мы бежали в тишине. Лишь ровное биение сердца в груди и тяжёлое дыхание эхом отдавались в моих ушах.
Какая-то часть меня жалела, что я всё-таки не взяла музыку. Но даже теперь я знала, что мне нужна эта тишина.
«Я знаю, это нелогично, — добавила я, когда Блэк так ничего и не сказал. — После слов его матери я должна испытывать надежду. Я должна стать счастливее. Мы должны вернуться в Европу, искать его. Но не думаю, что мы найдём его там, Блэк. Не знаю, убил ли его кто-то нарочно, или мой дядя или Брик убили его случайно. Не знаю, узнаем ли мы когда-нибудь, что именно с ним случилось, но я думаю, что наш единственный шанс найти его — это найти Брика. А Брик не вылезет из укрытия, пока он не будет чертовски готов».
На мгновение печаль в моей груди и голове исказилась, превращаясь в холодную ожесточённую ярость.
Она свернулась во мне металлическими змеями.
«Я хочу заполучить этого сукина сына, — послала я. — Совсем как ты, после Луизианы. Я хочу его, Блэк. Может, даже сильнее, чем ты тогда».
Я подумывала послать больше, как-то пояснить.
Я этого не сделала.
Не было необходимости.
Блэк помнил Нью-Йорк. Он помнил кошмары после освобождения из той тюрьмы, и то, как он сделался одержим охотой на Брика. Он помнил месяцы тщательного планирования, которые он устроил всем нам, и всё для того, чтобы выманить вампирского короля из укрытия.
Я знала, что Блэк понимал.
«Я понимаю, — осторожно послал он. — Я правда понимаю».
Он помедлил.
«Ты думаешь, Брик убил его, Мири?»
Я снова прикусила губу, не замечая, какую боль это причиняет.
Подумав, я покачала головой, когда мы добежали до краёв Пресидио, где бульвар Марина сворачивал налево. По тычку Блэка мы выбрали Мейсон-стрит, побежав вдоль Крисси-филд в сторону Форт-Пойнт.
Вокруг всё ещё было темно хоть глаз выколи.
Меня поразило, что я никогда раньше не делала этого, даже несколько лет назад. Будучи женщиной, я не могла бегать одной по городу посреди ночи, даже со спутником-мужчиной. Это было бы небезопасно.
Когда Блэк бежал рядом со мной, и мы оба наблюдали за пространством вокруг нас с помощью своего живого света, я даже и не думала, что мы можем быть в опасности.
Странная мысль.
«Я не знаю, — послала я, запоздало отвечая Блэку, пока мы бежали во тьме. — Я знаю, что Брик как-то причастен к исчезновению Ника. Я знаю это».
Прикусив губу, я добавила:
«Я также не думаю, что Брик просто «случайно» оставил Ника на том дереве, потому что он не смог вынести его ранее с остальными или ещё что. Если Ник и мёртв, то он погиб не таким образом. Брик забрал его… куда-то. Не знаю, забрал ли он его для того, чтобы превратить в какую-то вампирскую марионетку, как они сделали с девушкой дяди Чарльза, или же Брик собирался удерживать его для шантажа и убил случайно. Не знаю, то ли Ник звонил миссис Танака, то ли это вампир притворялся Ником, то ли Ника загипнотизировали, чтобы он сказал ей все эти вещи, и они где-то держат его прикованным к полу…»