Он вложил в свои слова ещё больше давления, помедлил, а затем добавил:
— …до того, как вы позволите эмоциям взять над вами верх. До того, как вы совершите нечто излишне торопливое, о чем мы все пожалеем, вы должны послушать.
После его слов воцарилось молчание.
В это время я могла лишь смотреть на Ника.
Я смотрела, как он изучает меня с другого края комнаты, как его хрустальные глаза открыто оценивают меня, и в них безмолвно расцветает тот кровавый оттенок. Где-то посреди всего этого я осознала, что он всё ещё не сказал ни единого слова.
Меня охватила какая-то беспомощная ярость, когда это молчание затянулось.
Брик знал нас лучше, чем я думала.
Кем бы ни был Ник теперь, я не могла позволить Блэку убить его.
Я не могла позволить кому бы то ни было убить его — только не тогда, когда я видела в его глазах и лице столько прежнего Ника. Я не могла позволить им убить его, пока я не поняла, кем он, бл*дь, стал.
Я просто не могла.
Я посмотрела на Блэка в то же мгновение, когда он посмотрел на меня.
Встретившись со мной взглядом, он нахмурился.
Я чувствовала, как он улавливает из моего света то, что я только что осознала — то, что Брик явно понимал во мне лучше меня самой. Возможно, Брик понимал это во всех людях и видящих — включая Блэка, Энджел, Декса и Ковбоя, и всех остальных, кто дорожил Ником. Я чувствовала, как при взгляде на меня в Блэке нарастает гнев, беспомощность, но я знала, что ничто из этого не адресовалось мне.
Я также ощущала его понимание.
Я чувствовала, как он думает о том, что если бы рядом с Дорианом сидела Кико, или Декс… или я.
Я чувствовала, как он в первую очередь представляет там меня.
От этой мысли по его свету прокатилась рябь боли, и он перевёл полный ненависти взгляд на Брика.
Ещё несколько долгих минут никто не говорил ни слова.
Теперь я чувствовала, что все взгляды и свет по нашу сторону стола сосредоточились на Блэке, на том, что он сделает. Я вместе с остальными всматривалась в его лицо, чувствуя, как напрягаются мои мышцы от осознания, что возможно, мне действительно придётся сражаться с кем-то из них, чтобы сохранить жизнь Нику.
Прежде чем я успела углубиться в эту мысль, Блэк потянулся ко мне. Он взял мою ладонь, лежавшую на столе, и грубо стиснул её в своей руке.
Наградив меня тяжёлым взглядом, он один раз качнув головой.
«Нет, Мири. Нет».
Я посмотрела ему в глаза, и он во второй раз качнул головой.
«Никогда, док».
Он повернулся лицом к Брику.
— Говори, — сказал он. Его голос прозвучал бесстрастным, холодным как лёд. — Расскажи нам всё, что нам нужно знать об этом твоём новорождённом. И делай это аккуратно, Брик, — добавил Блэк ещё холоднее. — Делай это очень, очень аккуратно, бл*дь, иначе я не могу обещать, что сумею их контролировать. Любого из них. Включая мою жену.
Он помедлил, не моргая, затем добавил.
— …Особенно мою жену.
Обернувшись через плечо, он бросил многозначительный взгляд на строй вооружённых видящих, а также на Декса и других членов человеческой команды.
Затем, всё ещё сжимая мою ладонь, он посмотрел на меня.
Я смотрела лишь на Брика.
Король вампиров проследил за пристальным взглядом Блэка, посмотрел на моё лицо, взглянул мне в глаза.
Я видела, как он настороженно оценивает меня, изучая нечто увиденное, затем переводит взгляд на Дориана. Тот ответил на его хмурый взгляд изящной хмурой гримасой. Я чувствовала, что они в каком-то роде переговариваются, но не слышала и не видела в них этого обмена.
Затем Брик перевёл взгляд на Блэка.
В отличие от усмешки, которую я обычно видела на лице короля вампиров, особенно когда он обращался к моему мужу, выражение лица Брика сделалось ещё более серьёзным и совершенно неподвижным.
Оно таким и оставалось, когда он начал говорить.
Глава 21
Семья
— Наоко сообщил мне, что вы в курсе стандартных средств, которыми можно сделать вампира, — начал Брик, и теперь в его голосе сильнее звучала луизианская тягучесть.
— …Он говорит мне, что вы определили схемы, биологические связи между людьми и нами. Хоть он и говорил мне, что эта информация не выходила за пределы лидерской верхушки, но судя по вспышке вашего друга…
Брик лениво показал в сторону Джема.
— …Далее я буду исходить из предположения, что данный факт изменился с тех пор, как Наоко перестал быть частью команды.
Вампир обвёл взглядом стол, словно оценивая нас.
Его глаза оставались совершенно неподвижными, пока он продолжал голосом, в котором всё ещё звучала та полная присутствия мелодия.
— Наоко говорит мне, что ваши учёные знают наши группы крови и то, как они взаимодействуют с ДНК конкретных людей. Он говорит нам, что вы знаете, как эти связи определяют, каких людей мы можем легко обратить в вампиров, а каких — нет.
Не дожидаясь ответа, он посмотрел на меня.
— Это правда. Всё правда. Обычно это единственный способ, которым мы можем размножать наш вид.
Он посмотрел на Ника, наградив его откровенно ласковым взглядом, отчего мне захотелось заскрежетать зубами.
Прежде чем я успела отвернуться от них обоих, взгляд хрустальных глаз Брика вернулся к Блэку.
— Причина тому проста. Мы ценим собственные жизни, — глаза вампира оставались серьёзными, почти мрачными, пока он наблюдал за нашей стороной стола. — Новорождённые нестабильны. Они взрывоопасны. Многие из них умирают. Многие совершают самоубийство. Многие просто не могут контролировать себя, и их приходится устранять ради безопасности нашего сообщества в целом. Они часто не уважают и не понимают необходимость анонимности всей расы. Некоторые из них обращаются против своих создателей или вампирского рода в целом.
Помедлив, Брик показал на Ника, словно подкрепляя свои слова.
— Они совершают необдуманные поступки, — добавил он, на мгновение показав клыки и посмотрев на лицо Ника. Там проступила своеобразная раздражённая нежность, словно родителю приходится извиняться за ребёнка-хулигана. — Например, врут и манипулируют своими создателями, чтобы выбраться из-под их наблюдения на несколько часов. Например, намеренно идут против приказов и нападают на дражайших друзей, с которыми их создатели хотели бы заключить союз…
Умолкнув ненадолго, Брик покачал головой.
Взгляд его хрустальных глаз вернулся к Блэку.
— Я сожалею об этом, Квентин… поистине сожалею, — с нажимом сказал он. — Как я и говорил тебе по телефону, Наоко всё ещё страдает от некоторых проблем, вызванных его новым состоянием. Дориан делает всё возможное, чтобы обучить и успокоить его. Однако Наоко довольно упрям. А ещё он довольно умён и часто находит самые неожиданные способы сбежать от нас.
Увидев его ласковый взгляд, адресованный Нику, я ещё крепче стиснула зубы.
Чем дольше он говорил, тем сильнее я продолжала скрежетать зубами.
— …В любом случае, — добавил Брик, бросив на меня лёгкий взгляд. — Я веду к тому, что вампиры нечасто по доброй воле связывают свои жизни с такими нестабильными существами. Вампиры должны достигнуть определённого возраста, чтобы их яд достаточно вызрел, и они смогли делать маленьких вампиров. Поэтому те, кто способен сделать нового вампира, обычно прожили довольно долго, они счастливы и довольны тем, кто они есть.
Брик впервые позволил себе лёгкую улыбку.
— …По той же причине большинство вампиров в таком возрасте не желают рисковать собственными жизнями для создания новорождённого, который вполне может привести к их смерти через считанные месяцы, а то и дни или даже часы. Таким образом, если для этого не существует весомой причины, мой вид обычно создаёт новых вампиров через генетическую совместимость нашего яда. В данном случае, если новорождённый сделает что-то колоссально глупое…
Подняв ладони в своеобразном беспомощном жесте, он посмотрел на меня.
— …вампир-создатель не умирает в результате этой глупости. Молодой вампир просто прекращает своё новое существование… и колесо времени продолжает вращаться.
Брик посмотрел на наши лица — то ли чтобы оценить степень нашего понимания, то ли чтобы увидеть реакцию на свои слова, то ли и то, и другое.
— То, что я сделал, создавая Наоко, в высшей степени редко, — добавил Брик. — В высшей степени редко. По правде говоря, такое не делается почти никогда, особенно в наши дни, когда есть столько способов нечаянно убить себя. Особенно когда среди нас теперь бродят видящие.
Он остановился на лице Джема, затем посмотрел на Блэка.
— Таким образом, я ничуть не удивлён, что ни в твоей научной лаборатории Пентагона… — опять проблеск клыков. — …ни в твоей собственной команде медиков, Квентин, никто никогда не сталкивался с таким случаем.
Брик откинулся на спинку своего стула.
— Наоко уникален, — просто сказал он. — Поистине, я не удивился бы, если бы узнал, что он — один из очень маленькой горстки ныне живущих вампиров, которые созданы таким путём. Обычно такое существовало только в наши ранние годы, и то в основном по двум причинам. Любовь…
Он взглянул на меня, вскинув тёмную бровь.
— …или чтобы положить конец или завладеть отдельной человеческой родословной. Такое обычно случалось с человеческими монархами или каким-то политически или культурно значимым кланом. Это также делалось как часть общей расовой стратегии.
Взглянув на наши лица, Брик продолжил тем своим серьёзным тоном, и из выражения его лица ушёл любой намёк на юмор.
— Когда мы только родились, — сказал он, взглянув на Ника с хмурым видом. — Боюсь, мы немного социопатичны. Полагаю, таков корректный современный термин. Социопаты. Психопаты. Лишённые совести, наделённые сильными антисоциальными тенденциями ко всем, кроме нас самих. Мы ведём себя как личности, которых в разговорной речи называют «серийными убийцами».
Повернувшись, он бросил на меня мрачный взгляд.
— Такова стадия нашего развития. Лично я считаю, что это в некотором роде обусловлено эволюцией, поскольку позволяет преодолеть любую изначальную брезгливость из-за нашего нового состояния… в частности, наших новых потребностей в питании. Нам даётся период времени… иногда недели, обычно месяцы, иногда годы… когда никакой эмоциональный аспект наших перемен не искажает физической адаптации к новому биологическому виду.
Слегка растягивая слова луизианским акцентом, Брик вскинул бровь, глядя на меня.
Улыбка не касалась его губ.
— Конечно, это весьма удручает тех, кто знал новорождённого как человека, — признал он. — Новорождённый действительно кажется совершенно другой личностью… лишённой сопереживания, эмоциональной привязанности понимания и, ну, человечности. А их близкие привыкли видеть в них эти черты прежде. Вполне нормально думать, что в ходе трансформации стёрлись все следы того, кем они когда-то были, все черты их прежней личности. Многим проще считать эту личность погибшей.
Взгляд Брика вновь упал на меня.
После паузы он вновь наполнил голос этой внушающей мелодией, деликатно припечатывая каждым словом.
— Эта. Фаза. Проходит, — сказал он, удерживая мой взгляд. — Это всего лишь этап в жизни полностью трансформировавшегося вампира. Этап, который позволяет им оставаться в живых, кормиться и держаться подальше от острых предметов, которые возможно захочется использовать на себе, если однажды ночью они слишком расстроятся из-за перемены жизненных обстоятельств и диеты.
Брик перевёл взгляд с меня на Блэка.
— Ты, Квентин, изменил моё мнение о видящих, — просто сказал он. — Знаю, ты думаешь, что я лишь играю с тобой, называя другом, заключая кратковременные союзы лишь для того, чтобы предать твоё доверие… но в моем дразнении есть и доля правды. Я действительно желаю, чтобы мы стали друзьями. Кроме того, моя перемена отношения к этой теме проявилась лишь со временем, что частично объясняет мои колебания настроения, когда дело касалось возможного долгосрочного союза с тобой.
Нахмурившись, он откинулся на спинку стула, оценивая Блэка взглядом.
— До встречи с тобой и твоей очаровательной женой, признаюсь, мои цели в отношении присутствия твоего вида в моём мире были предельно просты. По правде, была лишь одна цель. Была лишь одна стратегия. Я намеревался уничтожить вас и всех ваших потомков. Окончательно и бесповоротно.
Он сделал слегка извиняющийся жест одной ладонью.
— Видишь ли, я действительно считал эту Землю моей, Квентин. Я воспринимал ваш вид как инопланетян и чужаков. Более того, мне говорили, что вы каким-то образом умудрились испоганить свой мир и хотели украсть немалую часть моего мира. Таким образом, поскольку вы родом не отсюда, вы не имели врождённого права жить или существовать здесь. Если вы представляли угрозу (а именно так и было с моей точки зрения) вы вообще утрачивали все права. Как и с любым вторгающимся опасным видом, я считал себя совершенно вправе защищаться. Более того, я считал, что средство защиты меня и моих людей крайне просто. Истребление.
Его губы изогнулись в деликатной хмурой гримасе, немного показав белые клыки.
— Чарльз — не лучший посол вашего вида, Квентин, — произнёс он чуть холоднее. — Теперь я вижу, что моё мнение о вашей расе выстраивалось во многом на предубеждениях, которые исходили из предположений о характере вашей расы… а большую часть этих предположений я выстроил, наблюдая за Чарльзом.
Хрустальные глаза Брика метнулись вверх от стола.
— Теперь я считаю, что ошибался во многих этих предположениях, — сказал он, на мгновение показав открытые ладони, затем снова переплёл пальцы. — Я полагаю, что наши виды могут мирно делить эту планету, Квентин. Но чтобы это случилось, вам нужно понимать нас, равно как и я чувствую, что начинаю постепенно понимать вас.
Я ощутила, как рядом со мной волна ярости выплёскивается из света Блэка.
Я не посмотрела на него, но чувствовала, как мой свет глубже вплетается в него и оборачивается вокруг.
Честно, не знаю, пыталась ли я успокоить его, или же сделала это потому, что резонировала с чувствами в его свете.
Как и Блэк, я прослеживала, к чему подводил нас король вампиров.
Я уже понимала, почему он решил сделать такое с моим другом, и одной лишь нечеловеческой расчётливости этого решения оказалось достаточно, чтобы вызвать желание на месте вырвать сердце из его груди.
Однако я не сдвинулась с места, ничего не сказала, и после небольшой паузы Брик продолжил.
— Знаешь ли ты, что некоторые из моих людей считают, будто мы в некотором роде родственники… видящие и вампиры? Что мы биологическая пермутация [14] одного и того же космического импульса? Некоторые в моём роду считают, что этот импульс лишь немного исказился в разных измерениях и проявился в наших мирах немного по-разному.
Брик помедлил, взглянув на меня, затем на Блэка.
Его хрустальные глаза сохраняли серьёзное выражение, когда он добавил:
— В последнее время я вижу больше этого сходства. Признаюсь, теперь, когда я осознанно ищу эти общие черты, а не причины ненавидеть другую расу, я постоянно вижу эти сходства. По разговорам с Наоко я понимаю, что он тоже видит их. Теперь я поистине считаю, что у нас больше общего, чем признают обе наши расы. Полагаю, что друг с другом мы делим больше общих черт, чем с людьми… как бы ни было больно слышать это вам, мистер и миссис Блэк.
Его губы вновь мрачно поджались, когда он взглянул на меня.
— Знаю, вы считаете, что мои люди лишены чувств… но уверяю вас, на самом деле — полная противоположность. Как и ваши люди, вампиры чувствуют всё намного глубже людей, намного интенсивнее людей. По той же причине наши эмоции требуют больше зрелости и самоконтроля, чем подвластно человеку… особенно учитывая необходимость скрывать нашу истинную природу. Как и ваши люди, наши долгосрочные моногамные пары тоже крайне редки, но в высшей степени эмоциональны и взрывоопасны в сравнении с людскими парами.