Не для человека, но для него проще.
С другой стороны, для человека любой такой фокус был бы самоубийством.
Наоко просто нужно удостовериться, что он окажется в кабине до того, как доберётся до рабочих этажей. Ему меньше всего нужно, чтобы двери открылись перед двадцатью видящими Блэка, взбешёнными и вооружёнными до зубов, а также готовыми ехать вниз на охоту за ним.
Он остановился перед парой дверей, увидев букву «G» [17], светившуюся в темноте.
Когда кабина начала подниматься, он не колебался и сразу кинулся к дверям.
Впившись пальцами в щель между двумя панелями, он начал раздвигать их, вздрагивая и морщась от боли в груди и боку, когда от усилий его раны вновь открылись.
Он и так оставил слишком много крови на ковре.
Если они остановятся на этом этаже, то узнают, что он был здесь.
Он порадовался, что нашёл время изучить чертежи здания, а также многое помнил со времён своей работы на Блэка. Он знал, какие офисы сдаются частным компаниям, которые не имеют отношения к холдингам Блэка. Он знал, к каким системам наблюдения люди Блэка легко могут получить доступ, а к каким — нет.
Он знал, что после этого, скорее всего, всё изменится.
Всё изменится, как только Блэк поймёт, что Наоко использовал эти пробелы, чтобы уйти от его людей. Легально или нет, но Блэк, скорее всего, после этого внедрит наблюдение во всём здании, включая каждый угол террасы, через которую Наоко повторно проник внутрь.
Он открыл двери примерно на полметра и сделал шаг назад, чтобы посмотреть на светящиеся числа.
Лифт оказался уже на десятом этаже.
Наоко сейчас стоял на двадцать восьмом.
Он начал боком протискиваться в проём между дверями и закряхтел от боли, помедлив ровно настолько, чтобы коснуться раны на боку и посмотреть, насколько сильно идёт кровь. Он не давал своим вампирским способностям к исцелению сделать свою работу и полностью залечить обе раны.
Убрав руку, он нахмурился и вытер ладонь о штаны, когда та оказалась полностью окровавленной. Ему нужно покормиться.
Ему нужно покормиться как можно быстрее, чёрт подери.
Кайф от крови Мири практически выветрился.
По правде говоря, он почти полностью выветрился тогда, когда стараниями Блэка большая часть этой крови оказалась на обнажённом теле жены Блэка и по всему его навороченному зданию.
На мгновение подумав о Мири, Наоко задрожал.
Это продлилось недостаточно долго. Это продлилось далеко не достаточно долго.
Двери лифта начали вибрировать.
Наоко ощутил это поначалу едва уловимо, словно лёгкую дрожь на коже. От этого волоски на его руках и шее сзади приподнялись, когда он наклонился, чтобы посмотреть в шахту, и ощутил прилив воздуха от поднимавшегося лифта.
Протиснув тело дальше между двух панелей, он использовал ноги и здоровое плечо, чтобы протолкнуться ещё дальше. Теперь он по-настоящему слышал кабину лифта.
Она находилась близко, может, на десять этажей ниже.
Пока что она не делала ни единой остановки после первого этажа.
Он посмотрел вниз и увидел движение тросов в темноте, блеск металла, пока кабина гладко скользила вверх к нему. Он подождал, пока от движения воздуха затрепетала его рубашка, его волосы, и поток воздуха даже на мгновение ослепил его.
Затем он прыгнул…
… и как можно более невесомо приземлился на крышу кабины лифта.
Это было далеко не так невесомо, как ему хотелось бы.
Кабина поднималась ему навстречу так быстро, что если бы он подождал ещё хоть полсекунды, лифт отшвырнул бы его в стену.
Наоко согнул колени, частично смягчив приземление, но его грудь врезалась в трос над кабиной лифта. Он вынужденно схватился за сам трос и верх кабины, чтобы не упасть. На долю секунды он замер там, стоя на коленях, здоровым плечом прислоняясь к тросу и подавляя боль от огнестрельной раны в груди, которой он только что с размаху врезался в трос.
Затем он ощупал верх кабины лифта.
Найдя там аварийный люк, он быстро распахнул его одной рукой.
У него мало времени.
В таких делах скорость решала всё.
В любом случае, тот, кто находился внутри, мог уже его услышать.
Скользнув всем телом вокруг троса и рывком открыв квадратную панель, он свесил ноги и уронил всё своё тело внутрь, приземлившись на пол, от чего вся кабина содрогнулась во второй раз ещё до того, как Наоко посмотрел на её обитателя.
Он знал, что там кто-то один.
Он также по одному лишь запаху знал, что это видящий.
Когда кровь Мири всё ещё покрывала его одежду, заполняла его нос, курсировала по его венам, он подозревал, что никогда уже не спутает этот запах ни с чем.
Выпрямившись в полный рост, он посмотрел в глаза видящего с черными волосами и высокими скулами. Узнав эти черты, Наоко осознал, что в шоке уставился на него, мгновенно узнав лицо перед собой.
Он не ожидал увидеть это лицо.
Видящий тоже уставился на него, испытав не меньший шок при виде его в своей кабине лифта.
Затем, сложив дважды два и посмотрев в вампирские глаза Наоко, мужчина-видящий поднял модицифированную винтовку, которую держал обеими руками.
К счастью, Наоко уже видел, как он начинает поднимать ствол.
Зашипев, он кинулся вперёд, выхватил винтовку из руки видящего и сумел вырвать оружие из его длинных пальцев — скорее, благодаря элементу неожиданности. Перевернув оружие в руках, он врезал видящему прикладом по лицу и ощутил лёгкую дрожь удовлетворения, услышав, с каким звуком сломался нос мужчины.
Как только видящий упал на колени, Наоко без промедления повернулся к панели лифта. Он просканировал цифры, пытаясь определить, куда направлялся видящий.
Сорок шестой этаж.
Наоко изумлённо уставился на цифру. Это был один из этажей для бизнеса.
Очевидно, не он один изучал чертежи здания.
Всё ещё держа винтовку в руках, Наоко отошёл от видящего на полу ровно настолько, чтобы разбить камеру в верхнем углу кабины.
Через считанные секунды лифт начал замедляться.
Наоко подождал, пока он полностью остановится на сорок шестом этаже, дождался открытия дверей, затем нажал кнопку «П2», чтобы отправиться в гараж на втором подвальном этаже.
Металлические двери скрыли тёмный этаж.
Наоко посмотрел на цифры, удостоверившись, что они начали отсчёт по убывающей.
Затем посмотрел обратно на пол.
Видящий уставился на него.
Его фиалковые глаза мерцали в свете лифта — ярче, чем до того, как Наоко дал ему по башке его же оружием. Видящий медленно потянулся вниз, опуская пальцы к лодыжке, но Наоко поднял винтовку, изогнув губы в знающей улыбке.
— А-та-та. Нет. Не двигаться. Или я просто тебя убью.
Губы видящего изогнулись в гневной гримасе.
— Как будто ты этого и так не сделаешь.
Всё ещё улыбаясь, Наоко мотнул головой в сторону — и внезапно осознал, что эту повадку он, возможно, перенял от Блэка.
— Я могу придумать несколько вещей, которые мне хотелось бы сделать с тобой до этого, — усмехнулся он.
Однако всматриваясь в эти бесстрастные фиалковые глаза, Наоко осознал, что его веселье гаснет.
В его сознание нахлынули непрошеные воспоминания.
Он видел образы, вещи, которыми Мири поделилась с ним через кровь, а также свои собственные воспоминания, пришедшие с того Рождества, из месяцев до и после. Он помнил ожоги от верёвок на её запястьях, синяки, которые она пыталась скрыть, натягивая костюм для боевых искусств на голые руки и шею, чтобы скрыть это из виду.
Он помнил, как она плакала.
Он помнил, как ходил к ней домой каждый вечер.
Она пила вместе с ним и в какой-то момент вечера напивалась настолько, чтобы плакать. Он никогда не спрашивал, но часто задавался вопросом, помнила ли она, как плакала с ним, или же алкоголь был отчасти для того, чтобы потом ничего не вспомнить.
Как минимум, алкоголь означал, что ей не придётся ничего объяснять.
Посмотрев на мужчину-видящего, Наоко ощутил прилив жара в груди, который застал его врасплох и затруднил дыхание. Он вспомнил Мири после той первой поездки в Таиланд с Блэком. Он помнил, как он, чёрт подери, ненавидел Блэка за то, что он видел в глазах Мири, какие изменения в ней он замечал.
Но то был не Блэк, не в тот раз… не полностью.
Не Блэк сделал это с ней.
Не Блэк оставил Мири сломленной и напуганной.
Это сделал вот этот мудак.
Этот мудак сделал это с ней.
Наведя оружие в лицо видящему, Наоко смотрел в эти фиалковые глаза и подавлял мощный, ожесточённый импульс нажать на курок.
— Сделай это, — процедил видящий. — Сделай это. Ты, бл*дский вампир… думаешь, меня это волнует?
Подбородок Наоко превратился в гранит.
Однако он не нажал на курок.
Вместо этого он опустил оружие.
— Нет, — холодно сказал он, посмотрев на видящего. — У меня есть идея получше.
Он перевернул оружие в руках. Не дав видящему времени отреагировать, он врезал прикладом винтовки по виску мужчины — сильнее, чем в первый раз. Он почувствовал и услышал приятный хруст металла по кости, буквально увидел мысленным взглядом лёгкие трещинки, которые образовались на черепе мужчины-видящего под тонкой кожей.
Затем, когда жар в его груди и горле стих, он забеспокоился, что ударил слишком сильно.
Он забеспокоился, что убил его.
Подняв оружие после удара и отведя в сторону теперь уже окровавленный приклад, Наоко помедлил, нахмурился и посмотрел на обмякшее тело видящего.
Через несколько секунд он расслабился.
Видящий дышал.
Наоко услышал это ещё до того, как заметил вздымавшуюся и опускающуюся грудь.
Повесив винтовку за плечо на ремне, он присел, осторожно опустил рот и вонзил клыки в шею видящего.
Они проехали несколько этажей, пока он вводил яд в кровоток мужчины, помедлив лишь для того, чтобы выпить несколько глотков крови между инъекциями. Он не брал слишком много. Не хотел рисковать, так как мог убить его кровопотерей или же слишком глубоким погружением в бессознательное состояние после такого крепкого удара по голове. Чрезмерное кормление представляло собой реальный риск, учитывая, что этот мудак — видящий, и его кровь на вкус была просто охеренной, кем бы он ни был.
Хотя он не был таким вкусным, как Мири.
Он был далеко не таким вкусным, как Мири.
Одно лишь воспоминание опять заставило его затвердеть. А ещё это заставило его сознательно прекратить кормёжку от видящего.
Для этого ещё будет время.
Пока что он хотел от него лишь покорности.
Дав ему ещё одну хорошую, солидную дозу яда, Наоко заставил себя остановиться, вытер рот тыльной стороной ладони и поднялся на ноги.
Мужчина-видящий не шевелился.
И всё же Наоко всю поездку до гаража держал винтовку в руках, упирая приклад в здоровый бок и всматриваясь в лицо видящего.
Мири предупреждала его об этом типе.
Она говорила, насколько он умён.
Она также говорила ему, что он не такой, как другие видящие.
Наоко улавливал проблески её страха перед ним, даже ранее той ночью, когда он кормился от неё. Он чувствовал это оба раза, когда он кормился от неё на пожарной лестнице и на крыше.
Мири всё ещё боялась этого видящего.
Даже сейчас — после всего этого времени — он внушал ей страх.
Уставившись на это неестественно красивое лицо, закрытые глаза, скрывавшие фиалковые радужки, Наоко решил, что она больше никогда не будет его бояться.
Он превратит Солоника в то, чего Мири никогда, никогда не придётся бояться.
Глава 30
Переговоры
Я смотрела, как Блэк расхаживает по террасе туда-сюда, образуя тёмную фигуру на фоне синего утреннего неба за стеклянной стеной балкона. Его золотые глаза смотрели откровенно смертоносно.
Я сидела в одном из плетёных кресел на тёмно-синей подушке. На стеклянном столике передо мной стоял горячий кофейный напиток мокко.
При других обстоятельствах место было бы очень приятным.
На деле же я осознала, что настороженно смотрю на Блэка и гадаю, не стоит ли мне попытаться как-то его успокоить.
Я знала, что таким образом он справлялся со всем, что случилось за последние двадцать четыре часа. Я также знала, что моя сосредоточенность на нём — это тоже своеобразная тактика избегания. Как бы ненавистно мне ни было видеть его в таком состоянии, мне проще думать о том, как помочь ему, чем вспоминать прошлую ночь.
Блэк сказал мне, что забрал этот номер — чёрт, да весь этаж — у компании, которой он сдавал эти помещения. Он фактически разорвал контракт, как только узнал, что Ник пробрался через эту террасу обратно в здание.
Он поручил это своим адвокатам, но, похоже, считал, что проблем не будет, потому что контракты составлены соответствующим образом. Его адвокаты хороши; даже лучше, чем хороши, как это всегда бывает у богачей. Они уже доложили ему, что будут делать упор на то, что протоколы безопасности компании-арендатора — или отсутствие таковых — сделали проникновение возможным, и тем самым подвергли опасности холдинги Блэка, а также здание в целом.
Я понимала, что по сути это хрень собачья.
Блэк хотел вернуть себе этот номер.
Таким образом, арендовавшая его компания оказалась вышвырнута.
Если Блэку для этого придётся использовать адвокатов или видящих, чтобы принудить их убраться нахер, то они уберутся к концу недели — или даже к концу дня.
Хоть он и не сказал это прямым текстом, но я сильно подозревала, что Блэк хотел вернуть себе контроль над всем зданием. По той же причине я ожидала, что в ближайшие несколько дней появится немало судебных исков за так называемые «пробои в безопасности».
Блэк уже пробормотал что-то про то, чтобы превратить весь этаж в ресторан и зону отдыха для всех, кто жил и работал в этом здании.
Пока мы проходили тут этим утром, он показывал на кафе и кухни, говоря, как он расширил бы это, добавил тут кухню, здесь снёс стену, может, добавил бы даже ряд саун и крытый бассейн.
Он показал на несколько помещений в задней части, говоря, что всю ту зону можно переделать в спортзал, затем показал на другую секцию, которую можно превратить в боксёрский ринг или просто зону с напольными матами и тяжёлыми грушами для тренировки в рукопашке. Он говорил о том, чтобы нанять нескольких массажистов, которые приходили бы сюда на половину недели, а то и взять их полностью в штат.
Я понимала, что он отвлекает меня, да и самого себя тоже.
Настоящая проблема крылась в безопасности.
В тот же день ещё до заката солнца он установил в этой части здания камеры, датчики движения, а также, наверняка, автоматические беспилотники.
Он также поговаривал о том, чтобы построить новое здание под штаб-квартиру и предложил несколько возможных мест в районе залива, а может, в Нью-Мехико или Ванкувере. Он хотел иметь возможность построить что-то с нуля — скорее всего, полноценную военную крепость, если я правильно читала его свет. Подозреваю, что я всё поняла верно.
Я ни на секунду не отходила от него с тех пор, как мы проснулись утром.
Он поднял меня с постели, чтобы вместе принять душ, подождал, пока я оденусь, спросил, что я хочу на завтрак, рассказал свой примерный план на день.
Он так и не попросил, но ему и не нужно было.
Я тоже не хотела расставаться с ним.
Если бы он не дал ясно понять, что хотел держать меня при себе каждую секунду, я бы, наверное, всё равно ходила за ним хвостиком, пытаясь взять свою работу с собой.
Однако он не хотел, чтобы я работала — по крайней мере, помимо того, что делал он сам. Он хотел, чтобы я помогла ему исправить всё то, что пошло не так в нашем мире. И из-за чего события прошлой ночи стали возможными.
Надоедливый внутренний голос твердил мне, что мне не стоит поощрять эти наклонности в нас обоих. Я знала, что если не буду осторожна, то будет чудом, если он позволит мне одной выйти из здания хотя бы в следующие несколько месяцев.
Однако пока что я не боролась с этим импульсом в нас обоих.
Пресса уже пыталась проникнуть в здание.
Они выкрикивали вопросы и просьбы дать интервью, с самого рассвета донимали нашу охрану в лобби и снаружи здания, спрашивали о сиренах, которые сработали прошлой ночью, спрашивали о несанкционированных беспилотниках и стрельбе, хотели взять у Блэка интервью по поводу слухов о возможном похищении и проникновении.