Да, до императора мне расти и расти.
Примерно через час в дверь постучали, и в комнату вошел уже знакомый мне капитан волков Урли.
— Пакет от императора. Велено прочитать, выучить наизусть и уничтожить, — протягивая мне конверт, сообщил мужчина.
А вот и инструкция.
— Благодарю, — ответила, принимая послание.
Капитан кивнул и уже собрался уйти и закрыть за собой дверь, но неожиданно остановился:
— Завтра утром император сделает вам подарок. Свадебный. Разрешит выбрать одного из королевских грифонов. Не спешите… Дойдите до самого конца кормушек.
— Зачем? — спросила, не понимая, к чему и для чего эта информация.
Но Урли ушел, не проронив больше ни слова.
Закрыв дверь, я вернулась на кровать и открыла конверт.
Первой из него выпала небольшая золотистая бумажка с алым отпечатком. Королевское слово. То самое, которое нелегко забрать назад и сделать все по-своему. Даже уничтожив эту бумажку, клятву с императора я не сниму. Она останется до ее исполнения.
С меня такую клятву брать не обязательно. У него моя няня, а это дороже любого слова.
Еще там был шифр и адрес доверенного человека, которому я смогу передавать донесения. И — очень подробная инструкция на все случаи жизни.
Оставшееся время я провела, запоминая шифр, который оказался совсем несложным.
К моменту, когда служанки пришли готовить меня к обряду, я уже успела уничтожить все в камине, который пришлось разжигать самой.
— Пора, — произнесла мадам Силс, возникнув в дверях.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Тьяна
Брачное платье было традиционного красного цвета и представляло собой обычный отрез ткани с дыркой для головы. Держалось оно на тонких плечиках и большом металлическом поясе на талии. Бока и ноги были обнажены. Здесь даже белье не предусматривалось, платье надевалось на голое тело. Порыв ветра, и я могла остаться обнаженной.
Волосы заплели в тугую косу и сверху накрыли золотой вуалью, призванной скрывать лицо новобрачной. Вуаль держалась благодаря тяжелому венцу с огромным, прозрачным, как слеза, алмазом.
Ноги оставили босыми, но на них надели золотые браслеты, которые при каждом шаге тихо звенели, оповещая о приближении счастливой невесты.
По правилам меня должна была наряжать на свадьбу мама. Именно она должна была наложить на глаза зеленые тени, подвести их черным карандашом, сделав еще больше. Она должна была причесать меня и надеть на голову венец, едва слышно напевая ритуальные песни, желая мне счастья, любви, процветания и здоровых деток.
Все могло бы быть по-другому. Рядом не было бы недовольной мадам Силс, которая смотрела на меня, как на кусок грязи, не было бы этой звонкой напряженной тишины, нарушаемой лишь шорохом одежды.
А пройди я третий круг жизни у Великого Древа, проводился бы другой ритуал. Огненный бог отступил бы, отдав меня на милость Зеленому божеству Вечного леса.
К свадьбе меня готовили бы дриады — прекрасные лесные нимфы. Те, что могли жить вечно и оставаться красивыми долгие столетия, пока не встретят того, ради которого захотят отринуть прошлую жизнь и стать смертными, любимыми и счастливыми. Брак для дриады — великое событие, лишь истинная любовь могла заставить нимфу решиться на такой поступок.
Мои волосы украсили бы венком из ароматных хмельных цветов, тело облачили бы в тонкий белоснежный шелк, который почти не скрывал бы обнаженной кожи, коралловых вершинок груди и темного треугольника внизу живота.
Солнце уже зашло бы, и наш путь освещали бы лишь факелы и стайки крохотных светлячков. С избранником мы произнесли бы клятву у Великого Древа, густая крона которого уходит под самое небо. Жрица скрепила бы наш союз кровью и позволила провести первую ночь у корней Древа.
Там, в высокой траве, под звездным небом, скрытые от любопытных глаз, под песни сестер я стала бы женой того, кого любила больше всего на свете, даже больше жизни. Именно там мы дали бы начало новой жизни, зачав следующую дриаду, благословленную лесными духами и богом.
Проклятие и дар всех нимф — способность рожать лишь дочерей, послушниц Зеленого божества.
Но я не дриада, третий круг мне пройти так и не дали, чем обрекли на одиночество и боль.
«Не прощу ее! Никогда не прощу!»
— Пора, — громко произнесла женщина, вырывая из тяжелых воспоминаний.
Меня весьма грубо подтолкнули к выходу и повели в часовню, которая располагалась совсем недалеко.
Кого я точно не ожидала увидеть, так это стоящего у входа в храм наследного принца Ремаля. Встретившись с ним взглядом, я невольно замерла, почувствовав себя обнаженной и беззащитной, и придержала ткань на бедрах, не дав ей распахнуться.
— А вот и невеста, — фальшиво улыбнулся принц. — Здравствуй, дорогая кузина.
Говорят, его матерью была принцесса-ящер, которую двадцать лет назад император захватил во время похода и изнасиловал. Конечно, родство никем не подтверждалось, и любая мысль о подобном жестоко каралась. Официально Ремаль был сыном первой жены императора, которая умерла вскоре после родов, или ей помогли умереть, чтобы она не сболтнула лишнего. Ящеры являлись врагами, и наследник императора просто не мог оказаться одним из них.
Но, глядя в его темные глаза, я видела в их глубине красные всполохи. И это был не божественный огонь Сайрона, призванный дарить тепло и оберегать. Нет, это был безумный блеск навеки запечатанного внутри хищника.
Полукровки не могли оборачиваться. Именно поэтому ящеры отказались от принца, отдав его на милость завоевателю.
Но это тоже слухи. Доказать их правдивость никто не мог.
— Так это тебе выпала честь сопроводить меня к алтарю? — спросила, подходя ближе.
Он вырос и изменился. Из прыщавого сутулого подростка, который обожал дергать меня за волосы, щипать и подставлять подножки, Ремаль вырос в красивого худощавого мужчину с острым лицом, прямым носом и чувственными губами. Его чуть волнистые черные волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб.
Красив и порочен.
А еще очень опасен и коварен.
— Ты же наша родственница. По крайней мере, на ближайшие пару часов — для посла и его свиты. Раз отец будет проводить церемонию, на меня возлагается обязанность сопровождать тебя.
Я огляделась и внезапно поняла, что на площадке перед храмом мы остались совсем одни.
— Этель сказала, что ты утратила красоту и очарование дриад, стала блеклой тенью Микеллы, — всматриваясь в мое лицо и пытаясь пробраться взглядом под золотистую вуаль, произнес он и протянул руку, словно хотел сорвать с меня кисею.
От него удушливо пахло кровью — или это всего лишь игра моего воображения?
— Об этом все говорят.
— Проклята родной матерью. Сильнейший заговор из существующих, обратить его действие вспять не под силу никому. Интересно, зачем она это сделала?
— Не знаю.
«Хотела спасти от вас, от той участи, что ждала меня, когда я стану старше… От того, чего так и не смогли получить от нее».
— Император ведь показал тебе портрет Микеллы?
Я еще крепче стиснула ткань накидки, но не ответила. Ремаль усмехнулся:
— Запретная страсть. Дриада, что предпочла ему, вершителю судеб, незаконнорожденного брата. Отец ведь до сих пор ее любит.
— Мне об этом ничего не известно.
— Все его последние любовницы — зеленоглазые беловолосые девушки. Жрица до сих пор не потеряла надежды на союз, каждый год присылает новую дриаду. Они посговорчивее твоей матери.
Наверное. Родить дочь от императора, получить славу, деньги и почет. О чем еще можно мечтать? Разве что о любви.
— А какие надежды он возлагал на тебя, — вкрадчиво произнес принц, подходя ближе и поднимая вуаль.
Я замерла, позволив Ремалю увидеть мое лицо. С мучительным удовольствием наблюдала, как, ведомый проклятием, он отшатнулся и закрыл глаза.
— Значит, правда. Жаль. Давай руку, скоро закат, нас уже давно ждут.
Уже не боясь, я протянула ему ладонь и пошла следом.
Часовня была небольшая, но очень красивая. Стены, пол и конусообразный потолок из сверкающего белоснежного мрамора. Четыре статуи богов соответствовали четырем частям света и были созданы из мрамора соответствующих цветов — Красный бог огня Сайрон, Зеленый бог жизни Древ, Синий бог воды Каарх и Желтый бог неба Воргун. Не было здесь лишь пятого бога. Того, кого не стоило даже упоминать. Идолы Темного ставились лишь в храмах ящеров, которые почитали его как главного. Ведь именно он дал им возможность оборота, превратив в злобных чудовищ.
Но не статуи привлекли мое внимание.
У сверкающего алтаря стояли император и мой жених. Чуть в сторонке — Этель, которая не сводила с мужчины задумчивого взгляда, и группа островитян.
Я мельком посмотрела на них и сосредоточилась на том, кому было суждено стать моим мужем и увезти прочь отсюда.
Раздался перезвон ножных браслетов, и он обернулся.
Высокий, гораздо выше остальных, широкоплечий, с длинными черными волосами, собранными на затылке. Смуглый, с легкой щетиной на подбородке и пронзительными глазами цвета морской воды. Никогда таких не видела, будто сам океан ожил в его сердце и отразился в радужке. Одет он был тоже не по правилам: черные штаны, жилет, обнажающий сильные накачанные руки.
— Ну наконец-то, — сухо произнес император, наблюдая за нами, в то время как Сандер не произнес ни слова. — Закат уже совсем скоро. Пора начинать.
— Одну минуту, — вмешался один из свиты, седовласый мужчина невысокого роста с жутким шрамом на лице. — Мы должны убедиться.
— Моего слова вам мало? — зловеще спросил повелитель.
— Существует порядок, — покачал тот головой. — И правила. Девушка, дайте вашу руку.
Ремаль отступил на шаг, а я, наоборот, шагнула вперед, протягивая ладонь старику, но ее внезапно перехватил жених. Притянул к себе, заставил подойти еще ближе, достал другой рукой нож и одним легким движением проколол мой палец.
— Ох! — только и успела выдохнуть, наблюдая за выступившей красной капелькой.
Дальнейшее произвело на меня неизгладимое впечатление. Мужчина вдруг наклонился, быстро слизнул кровь (клянусь, на долю секунды я увидела, как красный огонек вспыхнул в его глазах) и тихо произнес чуть хрипловатым голосом:
— Императорская кровь. Невинна. Брак будет заключен.
Вот, оказывается, как. И врач с унизительным и болезненным осмотром не нужен. Попробовал каплю крови — и сразу все известно. Кто, где и с кем. Точнее, ни с кем и никогда.
Нормальная девушка должна была испугаться, отшатнуться, охнуть или красиво упасть в обморок. Хоть как-то показать свое чрезмерное удивление вперемешку со стыдом. О таких вещах не говорят вслух в присутствии стольких людей. Это, по крайней мере, неприлично.
Но кого волнуют приличия, когда заключается брак дочери предателей и дикаря с независимого Каросса?
Я же просто стояла, смотрела на моего будущего мужа и молчала. Через вуаль Сандер разглядеть меня не мог, а вот я получила отличную возможность изучить этого странного мужчину. Ведь другой возможности просто может не быть.
Красив? Сложно сказать. Не смазлив и совершенен, как Ремаль. Нос слегка искривлен, скорее всего, был сломан, и не раз. Густые брови, четко очерченные губы, упрямый подбородок.
Некрасив, но притягателен, интересен. И еще эти глаза. Невероятные, невозможные. Нечеловеческие.
— Раз все решено, то медлить больше нет смысла, — раздраженно произнес император, привлекая к себе внимание.
Мы подошли поближе к алтарю, жених все еще сжимал мою руку, словно боялся, что я сбегу или просто исчезну, растворюсь в воздухе.
Темные глаза императора пристально наблюдали за нами. Что-то странное промелькнуло в них, будто он хотел отменить брак. Но еще мгновение, и все вернулось на круги своя.
Обряд начался, и все смешалось, завертелось перед глазами. Слишком быстро, чтобы я запомнила. Или, может, сознание специально уберегало меня, не давая сосредоточиться.
Священный огонь, безболезненно опаливший наши соединенные руки. По крайней мере, мне точно было не больно, а мужчина нахмурился и сжал зубы. Островитяне издревле поклонялись Синему богу, тот давал им пищу и спокойную жизнь.
Искры огня, играющие на наших руках, рисующие алым пламенем магические узоры и гаснущие, ярко сверкнули напоследок.
Клятва верности, во время которой как-то странно и ехидно хмыкнула Этель. Я не ждала от мужа верности, понимала, что это бессмысленно. Но зачем же хмыкать так откровенно?
Терпкое вино, которое горчило на губах, и вспыхнувшая следом жажда совсем иного порядка. Огненным пламенем беснующаяся в крови, узлом закручивающаяся внизу живота, сбивающая дыхание и нарушающая биение сердца. Желание.
— Перед лицом всех богов ваш брак считается заключенным, — разведя руки в стороны, провозгласил император.
Поцелуя, который должен был скрепить наш союз, не последовало. Муж даже не захотел убрать вуаль, чтобы заглянуть в лицо новобрачной. Сдается мне, ему просто все равно.
Может, это и к лучшему. Не хотелось бы сейчас при всех увидеть, как его лицо кривится от гнева и разочарования. Нет, так хорошо.
— Клятва исполнена, — провозгласил седой мужчина.
— Как и было обещано, — сухо ответил повелитель, опуская руки.
— Возвращайтесь в свою комнату, — неожиданно грубо велел муж, даже не удосужившись посмотреть в мою сторону.
Романтично-то как.
Каким будет следующий приказ? Ложись, раздвинь ноги и расслабься? Я не настолько наивна, чтобы не знать, что происходит между мужем и женой за закрытыми дверями спальни.
Но жена должна быть послушной и кроткой. Хотя бы первые дни. А тут счет вообще шел на минуты. Так что характер показывать не стоило, тем более при императоре, который пристально смотрел на нас.
— Да, господин, — добавив в голос максимум послушания, произнесла я и склонила голову.
После чего развернулась и медленно двинулась в сторону двери, каждую секунду ожидая, что меня кто-нибудь остановит. Но этого не произошло.
Сумерки уже спускались на столицу, стало прохладнее, звуки стихли. Но плитки так сильно нагрелись за день, что оставались под босыми ногами теплыми.
Я направилась к комнате, морщась от бряканья браслетов. С таким же успехом можно было повесить колокольчик себе на шею.
Хорошо идти было недалеко.
Почти вбежав в комнату, захлопнула дверь и замерла, не зная, что делать дальше. Не было мамы, встречающей меня у входа, расплетающей косу и дающей благословение и напутствие.
Одна. Лишь тусклый свет от свечей на столе.
Раздеваться и тем более переодеваться нельзя. Платье ритуальное, создано для того, чтобы мужчинам было удобно. Задрал подол, сделал свое дело — и свободен.
Ноги едва не подкосились от ужаса, когда смысл произошедшего стал до меня доходить.
Дрожащими руками я стащила вуаль и венец, бросила на пол, медленно опустилась на ковер, обхватила плечи руками.
Храбриться, мысленно проклинать врагов и шутить над своим новым положением я могла сколько угодно. Какой бы сильной я ни была, эта ночь все равно внушала страх и трепет.
Первая. Брачная.
А неизвестность пугает и тревожит.
Но сидела я так недолго. Как только первый страх прошел и волнение улеглось, подняла с пола венец, встала, поправила платье и застыла, ожидая прихода мужа.
Лучше встретить его так. Лицом к лицу.
Меня хватило лишь на полчаса. Потом ноги затекли и заныли. Пришлось перебираться на кровать. Села, примерно сложила руки на коленях, гипнотизируя взглядом дверь.
Прошло еще полчаса.
Надо же! Как загулял мой дорогой супруг.
Когда часы на главной башне пробили полночь, сил ждать и нервничать уже не было. Я даже немного разозлилась и уже сама захотела, чтобы все произошло как можно быстрее. Ожидание убивало, нервировало и давило.
За это время я о многом успела подумать.
О том, что именно Маргузу холили, лелеяли и берегли для этой свадьбы. И когда она погибла полгода назад, осталась лишь я. Этель точно не могла стать женой Сандера и исполнить какой-то там не известный мне договор. О любовниках принцессы слухи доходили даже до нашего захолустья.