– Это самая лучшая гостиница, – прокомментировала Мэд, когда фургон остановился.
Григо наклонился к окну, разглядывая здание и заметил:
– Должно быть и самая дорогая…
– Конечно! Но ваше проживание и обеды уже оплачены императорской галереей.
– Как же это все… – Сэт тоже смотрела в окно с восторженным взглядом, она была очарована таким вниманием к себе.
– Мадам Григо, в совете парламента по этикету и культуре вас боготворят! И я большая поклонница вашего таланта, вы достойны всего этого! Идемте, прислуга разберется с багажом.
От крыльца уже спешили двое крепких парней, в ярких камзолах прислуги, один из них открыл дверь салона и, подавая руку, помог всем выбраться на выложенную каменными плитами площадку перед гостиницей, при этом, учтиво кланяясь и приветливо улыбаясь.
Фронтир Северного терратоса
Потратив на переход через леса предгорий почти два дня, путники на рассвете выехали к широкой долине. Стоя в зарослях плотного орешника, Кинт рассматривал город и ведущую к нему дорогу в подзорную трубу.
– Значит это и есть Везар? – поинтересовался он у кочевника.
– Да, Карху, это свободный город Везар, ты хотел, чтобы я тебя привел к нему, вот он… Теперь я могу покинуть тебя?
– Ты можешь мне пригодиться.
Кочевник вздохнул и согласно покивал головой.
– Да! Ты уже порядком проветрился в дороге и совсем не воняешь… – гоготнул Тилет, – привык я к твоей компании, так что не спеши нас покидать.
Кочевник ничего ему не ответил.
– Едем на северную окраину, там должен быть большой постоялый двор, если профессор-северянин ничего не напутал, – Кинт сложил трубу и убрал ее в футляр на поясе.
Троица выехала из леса, за ними на привязи вьючные лошади, предстояло спуститься с пологого холма к дороге, по которой с определенной периодичностью проезжали всадники, конные повозки и реже моторные экипажи. Никто не обратил на них особого внимания, когда они выехали на дорогу и направились в сторону города…
Свободный город Везар, а это был действительно полноценный город, Кинта даже удивил, он был чем-то похож на довоенный Тэк. На старых узких мощеных улочках едва разъезжались конные экипажи и моторные фургоны и, как ни странно, эти фургоны были похожи на те, что выезжают из сборочных цехов Майнга. Тротуары тоже были узки и жались к каменным стенам домов с многолетним налетом угольной взвеси. Народ пестрый, причем не в одеждах, а в сословиях. Тут и местная аристократия, и купцы с ремесленниками, и работорговцы, что не ходят без охраны, и простолюдины – рабочие цехов, высокие трубы которых чадили по окраинам, и прочие слуги и кухарки, также попадались до зубов вооруженные наемники, от которых шарахались все вышеперечисленные. Единственное, чего Кинт не обнаружил, так это башни ратуши, что должна возвышаться над городом, их не было видно, ни ратуши, ни ее башни.
– Не вижу представителей закона, – Кинт придержал лошадь, когда они выехали на некое подобие городской площади, – вообще ни одного не попалось.
– В этом городе нет закона, Карху, – кочевник тоже придержал лошадь, – здесь люди и есть закон, так уже давно повелось.
– А мне нравится! – Тилет даже привстал в стременах, оглядываясь, – нам бы поскорей тот постоялый двор найти, и я бы прогулялся! Смотри, Кинт, вон та девица мне помахала рукой!
– Сначала дело, Тилет.
– Дело так дело.
Добрались до северной окраины Везара, попутно рассматривая город и его обитателей, которым, надо заметить, не было никакого дела до странной компании, впрочем, здесь все немного странные. Была еще одна особенность – горожане предпочитали конный транспорт, еще одно подтверждение тому длинная коновязь у открытой деревянной веранды двухэтажного каменного здания постоялого двора и каменная поилка. А в Актуре все коновязи давно пустили на дрова, или почти все.
– Пойдем, договоримся о постое, – Кинт спешился и накинул поводья на коновязь, а затем обернулся и внимательно посмотрел на окна дома через дорогу с выкрашенным в красный цвет фронтоном.
Тилет ловко спрыгнул на гравийную отсыпку перед верандой и покачался вправо и влево, разминая затекшие суставы. Кочевник закинул одну ногу на седло и принялся набивать трубку.
– Не пойдешь? – обратился к нему Кинт.
– За лошадьми присмотрю и за вещами, – раскуривая трубку, ответил он и отвел взгляд.
Тяжелая дверь на мощных смазанных навесах поддалась легко, сверху звякнул колокольчик. За стойкой скучал широкоплечий и высокий мужчина в годах, но Кинт сразу отметил, что силы и здоровья в нем на пятерых. Широкие скулы и рыжие бакенбарды, делали его лицо практически квадратным. За мужчиной на стене висел короткий шестиствольный картечник, новенький, надо сказать. По свежим пятнам замазки на стене у двери, и расколотому краю наличника было понятно, что этот картечник здесь не просто часть скромного интерьера. Еще Кинт обратил внимание, что под всеми окнами, которых четыре, стоят деревянные щиты, сколоченные из толстенных досок и окованные железными пластинами, в щитах узкие прорези-бойницы.
– На постой? – пробасил мужчина.
– Да, нужны две комнаты, моему другу и нашему проводнику.
Мужчина заглянул за спину Кинту и через окно увидел кочевника, скривился и выставил вперед широкую ладонь.
– Нет, дикаря сюда не пущу, провоняет все своими собачьими шкурами.
– Да он уже проветрился, – заступился вдруг за него Тилет.
– На заднем дворе, рядом с конюшней сарай, – показал себе за спину большим пальцем здоровяк, – пусть там спит.
– Ну, ему не привыкать, – согласился Кинт, – тогда одну комнату и место в сарае на пару дней.
– Подожди… – наконец сообразил Тилет, – что значит комнату моему другу? А ты?
– Позже объясню…
Мужчина широко зевнул, открыл толстую тетрадь с потрепанным переплетом и спросил у Тилета:
– Имя? Положено записать…
– Ти… Тирр Кобъе.
– Двадцать монет серебром за день, – загибая пальцы и закатив глаза к потолку стал бубнить управляющий, а может и хозяин заведения, – итого, сорок, да плюс обиход и кормежка лошадей… еще угол в сарае, золотой давайте, и я скажу брату, чтобы накормил вас сегодня ужином.
– Брату? – не понял Кинт.
– Харчевня, вход со двора, – снова указал себе за спину управляющий, – там мой брат заправляет, а я тут, в гостинице хозяином, такова воля отца… он уже с предками.
Управляющий снова поднял взгляд к потолку и грустно вздохнул.
– Понятно, – Кинт выложил на стойку золотой кест.
– О! Аканский кест! Хорошо! А бумажные акакнские кесты у вас есть? – с заинтересованностью спросил хозяин, – я бы поменял.
– С чего такой интерес? – удивился Кинт.
– Как с чего!? С караваном на юг идти, так пояс с кошелями к земле тянет, а так все легче и спрятать от всякого лихого проще.
– Согласен, что ж, может, и найдется несколько бумажек, надо саквояж разбирать.
– Буду благодарен, – хозяин почтительно поклонился, и положил на столешницу большой ключ с деревянным брелоком зеленого цвета, – поднимайтесь, располагайтесь, в конце коридора зеленая дверь.
– Так что-то не понял, – скидывая вьюки с лошадей в сарай на заднем дворе, сказал Тилет, – почему я тут поселился один?
– Почему один, вот Крат с тобой… – Кинт кивнул на кочевника, который уже заботливо разгребал солому в углу сарая, готовя себе лежанку, – Я буду по соседству, так надо. Видел дом напротив с красным фронтоном?
– Да.
– Я буду там, надеюсь, профессор-северянин сделал все, как мы договаривались, и снял апартаменты.
– А если нет?
– Если нет, – Кинт почесал затылок, отчего его шляпа съехала на лоб, – если нет, то мы зря проделали весь этот путь.
С громким хохотом из дверей харчевни вывалилась подвыпившая компания – несколько продажных девиц и судя по виду трое наемных людей. Один из них бросил взгляд в сторону новых постояльцев и вполне дружелюбно улыбнулся…
– О! В этом городе скоро станет тесно от наемников разных мастей! – хохотнул он, – с прибытием, господа!
– В этом городе всегда будет работа для таких как мы! – обернулся к ним Тилет и тоже расплылся в улыбке, только по остекленевшим глазам было понятно, что он уже готов пустить вход свои клинки.
– Удачи в нашем нелегком ремесле, господа! – компания, продолжая веселиться, направилась через арку на улицу.
– То-то смотрю, какие уставшие, – пробубнил Тилет, поскреб густую щетину на скуле и проводил их взглядом, недобрым взглядом.
– Тилет, сначала дело, ты помнишь? – пихнул его в плечо Кинт.
– Да, помню… пошли сначала поедим, а? А потом дело, вон какие ароматы! – Тилет громко проглотил слюну.
Со стороны двери харчевни действительно пахнуло специями и жареным мясом, да так, что и у Кинта сразу заурчало в животе.
– Хорошо, отнеси вот эти вещи в комнату, затем ступай в харчевню и закажи нам еды, про кочевника не забудь, пусть ему сюда вынесут, а я пока отлучусь ненадолго.
– Куда?
– Проверю, все ли правильно сделал профессор-северянин…
Глава тридцать первая
Кинт вышел на улицу из арки с саквояжем-футляром в одной руке, тростью в другой и дорожной сумкой за спиной и осмотрелся вокруг. Гостиница располагалась на тихой улочке, людей немного, а те, кто шел или ехал верхом по своим делам, явно никуда не спешили. Он внимательнее присмотрелся к деталям – все, или почти все горожане вооружены, причем к своему оружию они относились уж точно не как к элементу одежды. Мимо прошел молочник, побрякивая стеклянными бутылями в деревянной разноске, на нем был старый, из потертой кожи пояс с револьверной кобурой, а костяная рукоять револьвера отполирована до блеска. Большинство прохожих приветствуют друг друга, приподнимая шляпы, котелки или почтительно кивая.
«Ну да, когда все кругом вооружены тут просто благодать, все вежливы до тошноты», – хмыкнув, подумал Кинт и непроизвольно кивнул пожилому мужчине, который поприветствовал его, приподняв шляпу. Дорожный плащ Кинта не был застегнут, и под ним можно было увидеть ремни портупеи. Кинт перешел дорогу, по привычке ожидая гудка какого-нибудь отчаянного машиниста моторного экипажа, но нет, лишь размеренный цокот копыт был слышен со стороны соседнего переулка. На стенах некоторых домов видны следы от пуль. Рамы окон поделены на множество ячеек, чтобы было удобнее и дешевле менять стекло, если в окно влетит пуля или сноп картечи. Впрочем, в последнем случае, скорее всего, придется менять всю раму, если не позаботиться заранее и не вывесить на окна щиты, такие как у хозяина постоялого двора.
Трехэтажный каменный дом с красным фронтоном, выделялся на этой улице – он наверняка здесь один из самых старых. Северный угол давно порос мхом и пророс плесенью, камни изъедены ветрами и, конечно же, сколы от попаданий пуль, есть и совсем свежие. «Доходный дом семьи Ведаш» – прочитал Кинт на двери скромную латунную табличку, что давно окислилась, но хзяева не спешили натирать до блеска хозяева. Дверь толстая, такая же, как на постоялом дворе, на уровне головы маленькая кованая решетка забирала круглое отверстие. Кинт постучал, так как дверь оказалась заперта.
– Что вам угодно? – поинтересовались из-за двери спустя минуту, а в отверстии появился глаз, веко которого было обезображено шрамом.
– Добрый день.
– Может быть и добрый.
– Мой хороший друг должен был снять у вас комнату для меня.
– Ваше имя?
– Жако, Дак Жако.
– Аканец?
– Это что-то меняет?
– Нет, – лязгнул засов, и тяжелая дверь со скрипом отворилась, – заходите.
Внутри небольшой гостиной, из которой наверх вела железная винтовая лестница, царил полумрак, пахло сыростью и подгоревшими фитилями масляных ламп. Перед Кинтом стоял… нет, стояла женщина, с виду, так она будто чудом пережила свой срок на каторге в рудниках. Кинт даже взгляд отвел в сторону лестницы, затем осмотрел поверх ее головы всю гостиную.
– Комнату для вас оплатили на три дня, но если бы вы опоздали еще на день, то плакали ваши денежки, вы задержались на неделю! – голос этой женщины мало отличался от мужского, был с хрипотцой и очень низким.
– Дорога дальняя, и трудная.
– Ну-ну… – кряхтя, женщина подошла к массивному деревянному столу, уселась в глубокое кресло обитое кожей, достала узловатыми пальцами из ящика стола ключ и протянула его Кинту, – пожалуйста, господин Жако, третий этаж, первая дверь справа. А ваш друг уже вчера приходил, спрашивал про вас, переживал, что долго вас нет, ну или переживал за те три золотых, что он заплатил… хе-хе-хе… кхе-кхе...
Женщина зашлась кашлем, и Кинт уже не сомневался в своих предположениях относительно ее прошлого.
Апартаменты, точнее небольшая комната, кухонька в глубокой нише стены и отдельная туалетная комната, оказались весьма недурны обстановкой, были светлыми из-за двух больших окон, а еще в них пахло полевыми цветами, свежий букет которых стоял на столике в глиняном кувшине. Кинт сразу же извлек из саквояжа-футляра части винтовки и собрал ее, аккуратно закрепив на место трубу прицела, после чего приставил винтовку у окна за штору.
– Профессор молодец, справился, – похвалил его Кинт, доставая из дорожной сумки сверток с подарком для профессора, да что там, для всего Северного терратоса.
Покрутившись посреди комнаты со свертком в руках, Кинт нашел место – топка чугунной печи в нише, которую он и не собирался растапливать. Оставалось ждать. Кинт извлек из кармашка жилетки хронометр и снова произнес вслух:
– Что ж, теперь действительно, можно и поесть…
А потом задумался над словами старейшины Доту, о доме в степи, стоя у окна и глядя на вершины гор на юге…
– Зачем он мне это сказал? Что он там увидел, в мире своих предков, мертвых предков? – грустно вздохнув, спросил сам себя Кинт, затем, уже закрывая дверь апартаментов, он подсунул вверху, между дверью и косяком монету и стал спускаться по лестнице…
– Да, мадам Ведаш, обязательно… – донесся снизу голос, – конечно, привез, но позвольте, я сначала высплюсь с дороги, потом разберу сумку и вы получите свой заказ.
Голос Кинт узнал сразу, и немало удивился тому, что слышит его здесь, на фронтире Серверного терратоса. Посетитель стал пониматься по лестнице, Кинт остановился на площадке меж этажами и стал ждать…
– Одно из двух, или ты подался в контрабандисты, или в наемники, – улыбаясь, сказал Кинт, когда Локт поднялся к нему и застыл, не веря своим глазам.
– Кинт! О Небеса! Откуда ты здесь? – Локт бросил на железные ступени свой дорожный баул, протянул руку Кинту и товарищи по оружию крепко обнялись.
– Волей Небес, – ответил Кинт, – а ты как здесь оказался?
– Ты отчасти прав, не то, чтобы в наемники подался, но есть здесь одно дело, приятель попросил помочь… Да что мы тут! Пойдем ко мне в комнату, выпьем за встречу, поговорим.
– Я не один, тут в харчевне через дорогу меня приятель ждет, и уже заказал еды, и надо сказать, я тоже только с дороги и голоден как степняк в засаде на северном тракте.
– Сейчас, только вещи отнесу, – Локт поднял баул и похлопал Кинта по плечу.
Кинт посмотрел ему вслед и стал спускаться, но вдруг застыл, его словно ударило молнией, жар и холод пронеслись по телу несколько раз волнами… Кинт хотел тут же развернуться и пойти следом за Локтом, но сдержался, и только выйдя на улицу, взял себя в руки.
В харчевне было шумно, гомон громких разговоров, хохот продажных девиц и сизый табачный дым, управляемый сквозняком, словно река, тянется под потолком к щелям входной двери.
– Ну остывает же все! – возмутился Тилет, увидев Кинта в компании Локта.
– Попросим прислугу подогреть, не беда, – сказал Локт, и будто завсегдатай этого заведения, по-свойски притянул к себе девчонку из прислуги, – дорогуша, принеси моим друзьям блюда погорячее, ну и для меня тоже.